Домбай
Вот идет мой медленный пассажирский Москва-Минводы поезд. В пустом вагоне мои друзья - Леша Шихов и Джон. Леша - внук Кошкина, создателя танка Т-34 и правнук последнего царского губернатора города Харькова. Леша - фантазер, но обе версии имеют докуметнальные подтверждения. Леша живет в доме с мемориальной доской, фамилия бабушки Кошкина и я держал в руках трофейное ружье с инкрустированным перламутром прикладом, которое безусловно принадлежало Кошкину. На чердаке дома, в котором живут Лешины родители, в старых сундуках хранятся остатки губернаторской библиотеки. К столу подают серебрянные приборы с личнвми вензелями, а водку наливают в стопки, на дне которых впаяны золотые монеты. Последний аргумент я полагаю решаюшим, хотя воспоминания о Лешином 20-ти летии храню смутные.
Джон, вернувшись с Домбая, ушел строжить дачы, навсегда заразив меня идеей бегства от цивилизации.
Я не мог это сделать сразу, потому что грезил Америкой, а настоящие мечты всегда сбываются.
Мы пъем домашнее вино и пишем пулю. Друзья готовят меня к встрече с горой. В прошлую поезлку они проводили инструктаж с Физей, и теперь весело делятся впечатлениями о его первых шагах. Физя, чемпион Харькова по подпольному каратэ, не справился с коварством испанских ботинков, и въехал в ближайшее встречное дерево. Очевидцы утверждают, что картина была живописная. Физя и сегдоня призвел бы фурор на любом горнолыжном курорте, одетый в ватные штаны, стеганную телогрейку-фуфайку и очки, что исполюзуют сварщики. В этом наряде Физя стоял на лыжах, не желавших обрашать внимание на препятсвие, которое крепко охватывали руки, уперевшись очками в ствол.
Отец Физи, профессор Федоренко, в 30 лет был отправлен Советской Россией на стажировку в Кембридж, что не могло не сказаться на ребенке. Свое диссденство он неоднократно демонстрировал на военной кафедре, не только мешая мне дремать, но и возмутительным образом отвлекая героя не то событий на Халхинголе не то вьетнамской войны майора Ралитного от изложения военной доктрины. Командир должен состоять на 50% из решимости, на 50 из ума, утверждал майор. Физя полагал, что команлир полоумный.
На лекциях профессора Равиковича, где уравнение Шредингера было как таблица умножения в младшей школе, самые умные теряли нить в первые 15 минут, Физя засыпал на первой: Разбуженный в конце пары противным скрипом мела, нарушавшим доисторический покой, Физя обнаружил исписанную доску. Какой красоты там только не было, моя любимая пси гораздо симпатичнее эписиллон. Но Физю привлек совершенно примитивный знак и он нарушил тишину: "А почему в такой-то строке плюс а не минус. Будуший нобелевский лауреат был застигнут врасплох. После длительного раздумия он вынужден был признать поражение.
У всех свои слабости. Леша пиздил все что лежало. Чтобы при случае немедленно одарить друзей. Так в моей жизни появился спортивный велосипед "Старт-шоссе". Леша собрал его своими руками. Не хватало лишь заднего тромоза - Леша обещал спиздить. Предстояло спуститься с холодной горы, Леша рекомендовал сильно не давить на тормоз, - в готовой комбинации можно перевернуться. Когда мы обогнали троллейбус, меня охватил восторг. Когда начали обгонять машины, стало понятно, что пришел пиздец. Войти в правый поворот мне помогли удача и безнадежность, встретить кучу песка - только удача.
На третей полке лежат неновенькие, но югославские лыжи "Elan". Подарок Леши. Ботинки обещал спиздить на месте. Не потребовалось. В Теберде нас встретил директор турбазы Алиби. Мог выпить столько, что Леша сдавался. Странно, но на базе нашлись ботинки с моим первым инн. Алиби рассказал, что карачаи хорошие, а черкессы злые. Или наоборот. Видимо ясность была затуманена дальнейшими событиями. Проснувшись утром, обнаружил, что Леша с Джоном исчезли. Алиби спал. Опохмелившись граненным стаканом, Алиби заявил, что карачаи (черкессы) друзей в беде не бросают. Сев в престижнейшую шестерку, мы отправились в небо, где находился Домбай. Временами были страшно, справа за дверью сияла пропасть. На полпути ресторан, где родственники Алиби что-нибудь. Алиби сказал, что мимо проехать нельзя. Пить я больше не мог, но гостеприимным карачаям/черкессам отказать невозможно. Алиби пил и танцевал. Вернувшись в машину, Алиби почувствовал легкое недомогание. "Машину водить умеешь?" Я мечтал об этом, иногда во сне угоняя машину отца, на которой мне иногда позволяли проехать последнюю милю до дачи. Кто ездил из Теберды в Домбай, знает о чем я думал. Восторг и ужас. Задремавший Алиби строго спросил: "Ты что делаешь?", указывая на спидометр. Выходи. Мы не перевернулись и не упали в пропасть. Мы стали с Алиби друзьями.
...Мы уже месяц игнорируем уравнение шредингера в погоне за деньгами. Я куплю себе диск Led Zeppelin, джинсы Wrangler, зимой поедим на Домбай, летом в Сочи или Крым. А сейчас мы сидим в ресторане с характерной в совке криминальной атмосферкой. Тофик предлагает прочитать Евтушенко. Не надо. Но уже взлетели пухлые пальчики по которым стекают капли несчастной курицы ставшей грилем. "Меня пытали эти суки светом..." Утром я обнаружил пустые карманы.
Джон, вернувшись с Домбая, ушел строжить дачы, навсегда заразив меня идеей бегства от цивилизации.
Я не мог это сделать сразу, потому что грезил Америкой, а настоящие мечты всегда сбываются.
Мы пъем домашнее вино и пишем пулю. Друзья готовят меня к встрече с горой. В прошлую поезлку они проводили инструктаж с Физей, и теперь весело делятся впечатлениями о его первых шагах. Физя, чемпион Харькова по подпольному каратэ, не справился с коварством испанских ботинков, и въехал в ближайшее встречное дерево. Очевидцы утверждают, что картина была живописная. Физя и сегдоня призвел бы фурор на любом горнолыжном курорте, одетый в ватные штаны, стеганную телогрейку-фуфайку и очки, что исполюзуют сварщики. В этом наряде Физя стоял на лыжах, не желавших обрашать внимание на препятсвие, которое крепко охватывали руки, уперевшись очками в ствол.
Отец Физи, профессор Федоренко, в 30 лет был отправлен Советской Россией на стажировку в Кембридж, что не могло не сказаться на ребенке. Свое диссденство он неоднократно демонстрировал на военной кафедре, не только мешая мне дремать, но и возмутительным образом отвлекая героя не то событий на Халхинголе не то вьетнамской войны майора Ралитного от изложения военной доктрины. Командир должен состоять на 50% из решимости, на 50 из ума, утверждал майор. Физя полагал, что команлир полоумный.
На лекциях профессора Равиковича, где уравнение Шредингера было как таблица умножения в младшей школе, самые умные теряли нить в первые 15 минут, Физя засыпал на первой: Разбуженный в конце пары противным скрипом мела, нарушавшим доисторический покой, Физя обнаружил исписанную доску. Какой красоты там только не было, моя любимая пси гораздо симпатичнее эписиллон. Но Физю привлек совершенно примитивный знак и он нарушил тишину: "А почему в такой-то строке плюс а не минус. Будуший нобелевский лауреат был застигнут врасплох. После длительного раздумия он вынужден был признать поражение.
У всех свои слабости. Леша пиздил все что лежало. Чтобы при случае немедленно одарить друзей. Так в моей жизни появился спортивный велосипед "Старт-шоссе". Леша собрал его своими руками. Не хватало лишь заднего тромоза - Леша обещал спиздить. Предстояло спуститься с холодной горы, Леша рекомендовал сильно не давить на тормоз, - в готовой комбинации можно перевернуться. Когда мы обогнали троллейбус, меня охватил восторг. Когда начали обгонять машины, стало понятно, что пришел пиздец. Войти в правый поворот мне помогли удача и безнадежность, встретить кучу песка - только удача.
На третей полке лежат неновенькие, но югославские лыжи "Elan". Подарок Леши. Ботинки обещал спиздить на месте. Не потребовалось. В Теберде нас встретил директор турбазы Алиби. Мог выпить столько, что Леша сдавался. Странно, но на базе нашлись ботинки с моим первым инн. Алиби рассказал, что карачаи хорошие, а черкессы злые. Или наоборот. Видимо ясность была затуманена дальнейшими событиями. Проснувшись утром, обнаружил, что Леша с Джоном исчезли. Алиби спал. Опохмелившись граненным стаканом, Алиби заявил, что карачаи (черкессы) друзей в беде не бросают. Сев в престижнейшую шестерку, мы отправились в небо, где находился Домбай. Временами были страшно, справа за дверью сияла пропасть. На полпути ресторан, где родственники Алиби что-нибудь. Алиби сказал, что мимо проехать нельзя. Пить я больше не мог, но гостеприимным карачаям/черкессам отказать невозможно. Алиби пил и танцевал. Вернувшись в машину, Алиби почувствовал легкое недомогание. "Машину водить умеешь?" Я мечтал об этом, иногда во сне угоняя машину отца, на которой мне иногда позволяли проехать последнюю милю до дачи. Кто ездил из Теберды в Домбай, знает о чем я думал. Восторг и ужас. Задремавший Алиби строго спросил: "Ты что делаешь?", указывая на спидометр. Выходи. Мы не перевернулись и не упали в пропасть. Мы стали с Алиби друзьями.
...Мы уже месяц игнорируем уравнение шредингера в погоне за деньгами. Я куплю себе диск Led Zeppelin, джинсы Wrangler, зимой поедим на Домбай, летом в Сочи или Крым. А сейчас мы сидим в ресторане с характерной в совке криминальной атмосферкой. Тофик предлагает прочитать Евтушенко. Не надо. Но уже взлетели пухлые пальчики по которым стекают капли несчастной курицы ставшей грилем. "Меня пытали эти суки светом..." Утром я обнаружил пустые карманы.