предельные вопросы драматургии
Интересные мне места из поста https://a-fixx.livejournal.com/245771.html
всё те же предельные вопросы, когда на кону оказывается жизнь, честь, восстановление справедливости.
В «Короле Лире» бурям в душах героев вторят природные стихии, сотрясаются не только убеждения Лира в преданности дочерей и собственном величии и неприкосновенности, не только война обрушивается на королевство, но трещину даёт сам мировой порядок, нарушено космическое равновесие. Трагические персонажи ощущают себя причастными не столько семье или стране, сколько всей Вселенной.
Лир отказывается от власти, как писал Добролюбов, «полный гордого сознания, что он сам, сам по себе велик, а не по власти, которую держит в руках». В своём самовозвеличивании он возносится до небес, откуда падает на дно нищеты и безумия, чтобы на этом дне снова обрести себя настоящего.
Да, мы знаем, что и камерные истории могут быть великими, как пьесы Чехова, например. Но штука в том, что в камерных историях масштаб как раз и создаётся этическим, трансцендентным, экзистенциальным измерением, когда предельные вопросы бытия мерцают в тесной предметной реальности, как бриллиантовый дым по углам зачумлённой дворницкой в «Двенадцати стульях».
Движение
Как пространственный масштаб предполагает путь
так и духовные прорывы героев невозможны без их внутреннего развития.
Но никакого движения, никакого пути нет без развития. Чисто внешние перипетии не меняют героев, и эта неизменность оказывает то самое раздражающее воздействие. Кстати, отсутствие развития признаётся и теми, кто высоко оценивает сериал.
Если взять сторону неизменности, то это мог бы быть сериал о дурной бесконечности, о том, что герой (Кен) не делает никаких выводов, никак не меняется, бежит по одному и тому же кругу. Но для этого фильм должен был бы отрефлексировать и удерживать эту мысль внутри себя, как, например, «Осенний марафон» Данелии. Но то ли слишком долгим и однообразным оказывается бег Кена, то ли слишком мало сочувствия вызывает и он сам, и остальные, но вместо кино о дурной бесконечности мы получаем саму эту дурную бесконечность.
Точно так же «Наследники» могли бы быть сериалом о внутренней пустоте. Эта пустота подчёркивается безликими интерьерами и костюмами персонажей. Она ощущается в глазах и победителей, и проигравших. Но это и пустота формы и содержания, в котором эрудированный, намётанный, но торопливый и не слишком чуткий глаз может увидеть буквально всё (от Данте, Шекспира и Тургенева до «Крёстного отца» и «Игры престолов»), не увидев при этом главного - самой пустоты.
Потому что надо ставить сразу сверхзадачу
всё те же предельные вопросы, когда на кону оказывается жизнь, честь, восстановление справедливости.
В «Короле Лире» бурям в душах героев вторят природные стихии, сотрясаются не только убеждения Лира в преданности дочерей и собственном величии и неприкосновенности, не только война обрушивается на королевство, но трещину даёт сам мировой порядок, нарушено космическое равновесие. Трагические персонажи ощущают себя причастными не столько семье или стране, сколько всей Вселенной.
Лир отказывается от власти, как писал Добролюбов, «полный гордого сознания, что он сам, сам по себе велик, а не по власти, которую держит в руках». В своём самовозвеличивании он возносится до небес, откуда падает на дно нищеты и безумия, чтобы на этом дне снова обрести себя настоящего.
Да, мы знаем, что и камерные истории могут быть великими, как пьесы Чехова, например. Но штука в том, что в камерных историях масштаб как раз и создаётся этическим, трансцендентным, экзистенциальным измерением, когда предельные вопросы бытия мерцают в тесной предметной реальности, как бриллиантовый дым по углам зачумлённой дворницкой в «Двенадцати стульях».
Движение
Как пространственный масштаб предполагает путь
так и духовные прорывы героев невозможны без их внутреннего развития.
Но никакого движения, никакого пути нет без развития. Чисто внешние перипетии не меняют героев, и эта неизменность оказывает то самое раздражающее воздействие. Кстати, отсутствие развития признаётся и теми, кто высоко оценивает сериал.
Если взять сторону неизменности, то это мог бы быть сериал о дурной бесконечности, о том, что герой (Кен) не делает никаких выводов, никак не меняется, бежит по одному и тому же кругу. Но для этого фильм должен был бы отрефлексировать и удерживать эту мысль внутри себя, как, например, «Осенний марафон» Данелии. Но то ли слишком долгим и однообразным оказывается бег Кена, то ли слишком мало сочувствия вызывает и он сам, и остальные, но вместо кино о дурной бесконечности мы получаем саму эту дурную бесконечность.
Точно так же «Наследники» могли бы быть сериалом о внутренней пустоте. Эта пустота подчёркивается безликими интерьерами и костюмами персонажей. Она ощущается в глазах и победителей, и проигравших. Но это и пустота формы и содержания, в котором эрудированный, намётанный, но торопливый и не слишком чуткий глаз может увидеть буквально всё (от Данте, Шекспира и Тургенева до «Крёстного отца» и «Игры престолов»), не увидев при этом главного - самой пустоты.
Потому что надо ставить сразу сверхзадачу