Навеяно Чеховым...
Не далее чем в пятницу побывала в Театре имени Чехова. На историческом спектакле "Царство зверя? Павел I". Спектакль - замечательный, наполненный драмой человеческих отношений и в то же время заставляющий задуматься о нашей истории. К сожалению,охоту писать рецензии на спектакли мне основательно отбили в школе (их было множество, в двенадцатилистовых тетрадках, занимали они почти всю тетрадь, и за одну рецензию можно было получить две оценки), поэтому раскрывать свою мысль по плану я не буду.
Но суть не в этом. На балконе (если я еще не совсем забыла градацию мест в театре) висит табличка "Место А.П. Чехова". Маша задала мне вопрос - откуда у работников театра информация, что он сидел именно там? И этим вопросом заронила в моем сознании зерно сомнения ...
Действительно, откуда сведения о месте? Насколько я помню из источников, рассказов экскурсоводов и рассказов литераторов, Чехов покупал билеты на галерку. В театр его пускали, а потом сажали в карцер - неподобающим для гимназиста было это занятие, по театрам расхаживать. В биографиях об этом сказано крайне мало. Например, так:
"Другими занятиями Чехова в Таганроге были посещения театра и библиотеки. Постоянным посетителем Таганрогского театра он становится с 13 лет."
"Одним из запретов было посещение театра без разрешения начальства гимназии, и Антону не раз приходилось быть в карцере из-за увлечения театром."
Видимо ответ кроется здесь, в более художественной биографии (Роскин А., Чехов. Биографическая повесть):
"Антон надевал триковый жилет собственного изделия, нахлобучивал давно уже ставший тесным картуз и незаметно выходил из дому.
До театра было далеко. Он шел по длинной и глухой улице. Свет одиноких фонарей почему-то напоминал ему испуганный шепот.
Билеты на галерку продавались ненумерованные. Чтобы захватить первые места, Чехов приходил задолго до начала представления. По узкой деревянной лестнице он пробирался наверх, к входу на галерею. У запертой двери Чехов садился.
Понемногу набиралась публика: приказчики с Нового базара, барышни в оливковых и красных кофточках, молодые конторщики с выражением напряженной обиды на лицах. Гремел замок, двери раскрывались, и Чехов первым вбегал на галерею. За ним с криками и топотом неслась толпа и мгновенно захватывала все места. Передние напирали на задних, обдавая друг друга острыми, как нашатырь, запахами дешевых духов и ваксы. Девицы негромко повизгивали. Пол усеивался шелухой подсолнухов.
Тесно прижатый со всех сторон к барьеру, Чехов с нетерпением ждал начала представления. Но театр был еще пуст. Горел один газовый рожок, и в его мертвенном свете партер казался большой могильной ямой. Сквозь занавес доносился приглушенный стук молотков по дереву и неясные голоса рабочих.
Но вот в зале возникал легкий гул, и казалось, от него вспыхивал свет, озаряя потолок, по которому летели бело-розовые музы, трубя в тонкие и длинные серебряные трубы.
В ложи входили, шумно двигая стульями, греки-миллионеры с женами. В проходе партера спиной к сцене стоял в синем мундире Дьяконов. Бегающим взглядом окидывал он балкон и галерею.
Из боязни потерять свое место Чехов не отходил от барьера, а только низко опускал свою большую остриженную голову.
Поднимал он ее только тогда, когда театр вновь погружался в темноту и со сцены раздавались первые слова пьесы."
Конечно, с утверждением о том, что до театра Чехову было далеко, я могу и поспорить. Я живу на два квартала ближе к театру, и вовсе не считаю, что мне далеко, а кварталы у нас в старой части Таганрога не очень-то велики. Но картина хоть немножко прояснилась... хотя и не совсем.
В голове этот вопрос засел прочно. Как в том самом бородатом анекдоте про бороду:
Студент к профессору подходит и спрашивает:
- Профессор, а вы когда спите - бороду под одеяло кладете или на одеяло?
- Да вы знаете, молодой человек, не думал...
Через неделю, профессор ловит в коридоре студента:
- Слушай, парень, ну ты и сволочь!!! Я уже неделю заснуть не могу: и так неудобно, и так неудобно.
Но суть не в этом. На балконе (если я еще не совсем забыла градацию мест в театре) висит табличка "Место А.П. Чехова". Маша задала мне вопрос - откуда у работников театра информация, что он сидел именно там? И этим вопросом заронила в моем сознании зерно сомнения ...
Действительно, откуда сведения о месте? Насколько я помню из источников, рассказов экскурсоводов и рассказов литераторов, Чехов покупал билеты на галерку. В театр его пускали, а потом сажали в карцер - неподобающим для гимназиста было это занятие, по театрам расхаживать. В биографиях об этом сказано крайне мало. Например, так:
"Другими занятиями Чехова в Таганроге были посещения театра и библиотеки. Постоянным посетителем Таганрогского театра он становится с 13 лет."
"Одним из запретов было посещение театра без разрешения начальства гимназии, и Антону не раз приходилось быть в карцере из-за увлечения театром."
Видимо ответ кроется здесь, в более художественной биографии (Роскин А., Чехов. Биографическая повесть):
"Антон надевал триковый жилет собственного изделия, нахлобучивал давно уже ставший тесным картуз и незаметно выходил из дому.
До театра было далеко. Он шел по длинной и глухой улице. Свет одиноких фонарей почему-то напоминал ему испуганный шепот.
Билеты на галерку продавались ненумерованные. Чтобы захватить первые места, Чехов приходил задолго до начала представления. По узкой деревянной лестнице он пробирался наверх, к входу на галерею. У запертой двери Чехов садился.
Понемногу набиралась публика: приказчики с Нового базара, барышни в оливковых и красных кофточках, молодые конторщики с выражением напряженной обиды на лицах. Гремел замок, двери раскрывались, и Чехов первым вбегал на галерею. За ним с криками и топотом неслась толпа и мгновенно захватывала все места. Передние напирали на задних, обдавая друг друга острыми, как нашатырь, запахами дешевых духов и ваксы. Девицы негромко повизгивали. Пол усеивался шелухой подсолнухов.
Тесно прижатый со всех сторон к барьеру, Чехов с нетерпением ждал начала представления. Но театр был еще пуст. Горел один газовый рожок, и в его мертвенном свете партер казался большой могильной ямой. Сквозь занавес доносился приглушенный стук молотков по дереву и неясные голоса рабочих.
Но вот в зале возникал легкий гул, и казалось, от него вспыхивал свет, озаряя потолок, по которому летели бело-розовые музы, трубя в тонкие и длинные серебряные трубы.
В ложи входили, шумно двигая стульями, греки-миллионеры с женами. В проходе партера спиной к сцене стоял в синем мундире Дьяконов. Бегающим взглядом окидывал он балкон и галерею.
Из боязни потерять свое место Чехов не отходил от барьера, а только низко опускал свою большую остриженную голову.
Поднимал он ее только тогда, когда театр вновь погружался в темноту и со сцены раздавались первые слова пьесы."
Конечно, с утверждением о том, что до театра Чехову было далеко, я могу и поспорить. Я живу на два квартала ближе к театру, и вовсе не считаю, что мне далеко, а кварталы у нас в старой части Таганрога не очень-то велики. Но картина хоть немножко прояснилась... хотя и не совсем.
В голове этот вопрос засел прочно. Как в том самом бородатом анекдоте про бороду:
Студент к профессору подходит и спрашивает:
- Профессор, а вы когда спите - бороду под одеяло кладете или на одеяло?
- Да вы знаете, молодой человек, не думал...
Через неделю, профессор ловит в коридоре студента:
- Слушай, парень, ну ты и сволочь!!! Я уже неделю заснуть не могу: и так неудобно, и так неудобно.