Почему 150-летний Горький сегодня самый актуальный классик для России?
Почему 150-летний Горький сегодня, пожалуй, самый актуальный и злободневный писатель-классик в России?
Ответ на этот вопрос лежит на поверхности и уже был дан на днях, в день юбилея, просто подборкой сверхактуальных цитат, мыслей и изречений "буревестника революции" -
150 лет Горькому: "Источник всего зла и горя - жадность ничтожного меньшинства"
Но, чтобы оценить степень злободневности Горького еще лучше, вероятно, стоит вспомнить несколько его классических произведений, из самых известных и знаковых, обратив внимание на те основные смыслы и проблемы, что поднимались в них...
Максим Горький. Десять главных произведений
Литературная деятельность Максима Горького продолжалась более сорока лет - от романтической «Старухи Изергиль» до эпической «Жизни Клима Самгина»
В ХХ веке он был и властителем дум, и живым символом литературы, и одним из основоположников не только новой словесности, но и государства. Не сосчитать диссертаций и монографий, посвященных «жизни и творчеству» «классика пролетарской литературы». Увы, его посмертную судьбу слишком крепко связали с судьбой политической системы, которую Горький после многолетних колебаний все-таки благословил. После распада СССР о Горьком стали старательно забывать. Хотя лучшего летописца «эпохи первоначального капитала» у нас не было и не будет. Горький оказался «в искусственном положении вне игры». Но, кажется, он из него вышел, а когда-нибудь выйдет по-настоящему.
Из огромного и многожанрового наследия Максима Горького выбрать «десятку» непросто и потому пользительно. Но речь пойдет почти сплошь о произведениях хрестоматийных. По крайней мере, в недавнем прошлом их прилежно штудировали в школе. Думаю, не забудут и в будущем. Второго Горького у нас нет…
[Spoiler (click to open)]
Старуха изергиль1. СТАРУХА ИЗЕРГИЛЬ
Это классика «раннего Горького», итог его первых литературных исканий. Суровая притча 1891 года, страшная сказка, излюбленный (в системе Горького) конфликт Прометея как с Зевсом, так и с хищными птицами. Это новая литература для того времени. Не толстовский, не чеховский, не лесковский рассказ. Расклад получается несколько вычурный: Ларра - сын орла, Данко высоко поднимает над головой собственное сердце… Сама рассказчица-старуха, по контрасту, земная и суровая. В этом рассказе Горький исследует не только суть героики, но и природу эгоизма. Многих гипнотизировала и мелодия прозы.
Вообще-то это готовая рок-опера. И метафоры соответствующие.
Супруги Орловы2. СУПРУГИ ОРЛОВЫ
Столь жестокого натурализма - да еще и со знанием среды - русская литература не знала. Тут уж поневоле поверишь, что автор босиком исходил всю Россию. Горький в подробностях рассказал о жизни, которую хотелось бы изменить. Обыденные драки, кабак, подвальные страсти, болезни. Светочь в этой жизни - студент-санитар. Этому миру хочется бросить: «Ах вы, гады! Зачем живёте? Как живёте? Жулье вы лицемерное и больше ничего!». У супругов есть воля, чтобы изменить ситуацию. Они работают в холерном бараке, работают неистово.
Впрочем, «хеппи-эндов» Горький не любит. Но вера в человека проступает и в грязи.
Если вдуматься, это вовсе не банальность. Такова пешковская хватка. Таковы горьковские босяки. В стиле этих картин в 1980-е работали творцы перестроечной «чернухи».
Песня о Буревестнике3. ПЕСНЯ О СОКОЛЕ, ПЕСНЯ О БУРЕВЕСТНИКЕ
Всю жизнь Алексей Максимович писал стихи, хотя не считал себя поэтом. Известны полушутливые слова Сталина: «Эта штука посильнее, чем «Фауст» Гёте. Любовь побеждает смерть». Вождь говорил о стихотворной сказке Горького «Девушка и смерть», в наше время забытой. Горький слагал стихи в несколько старомодном духе. Он не вникал в искания тогдашних стихотворцев, но читал многих. Но две его «песни», написанные белым стихом, из русской литературы не вычеркнуть. Хотя… Стихи, опубликованные, как проза, в 1895 году воспринимались как нечто диковинное:
«Безумству храбрых поем мы славу!
Безумство храбрых - вот мудрость жизни! О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью… Но будет время - и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!
Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!
Безумству храбрых поем мы песню!..»
Это о Соколе. А Буревестник (1901 год) стал настоящим гимном русской революции. В особенности - революции 1905 года. Революционную песню нелегально переиздавали многотысячными тиражами. Можно не принимать бурную горьковскую патетику, но стереть из памяти эту мелодию невозможно: «Между тучами и морем гордо реет буревестник».
Горького и самого считали буревестником.
Буревестником революции, которая действительно свершилась, хотя поначалу и не порадовала Алексея Максимовича.
4. МАТЬ
Этот роман, написанный под впечатлениями от событий 1905 года, считался фундаментом социалистического реализма. В школе его штудировали с особым напряжением. Переиздавали бесчисленно, несколько раз экранизировали и, между нами говоря, навязывали. Это вызывало не только почтение, но и отторжение.
На баррикадной волне 1905 года Горький вступил в партию большевиков. Еще более убежденной большевичкой была его спутница - актриса Мария Андреева, самая очаровательная революционерка ХХ века.
Роман тенденциозен. Но как же он убедителен эмоционально
- в том числе и в своей надежде на пролетариат. Но главное, что этот роман - не только исторический документ. Сила проповедника и сила писателя перемножились, и книга получилась мощная.
Горький. Детство5. ДЕТСТВО, В ЛЮДЯХ, МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ
Корней Чуковский сказал, прочитав эту книгу: «На старости лет Горького потянуло к краскам». Между революцией 1905 года и войной главный писатель показал, как в ребенке зарождается и мужает бунтарь, Прометей. За это время ушел Толстой, и Горький стал «главным» русским писателем - по влиянию на читательские умы, по репутации среди коллег - даже таких придирчивых, как Бунин. И повесть с нижегородскими мотивами воспринимали как программу властителя дум. От сравнений с «Детством» Толстого отмахнуться невозможно: две повести разделяет полвека, но главное, что авторы из разных созвездий. Горький почитал Толстого, но перечеркивал толстовство. Воссоздавать в прозе реальные миры он не умел, Горький слагал песню, былину, балладу о молодых годах героя, о его путях-дороженьках.
Горький любуется людьми суровыми, храбрыми, толстокожими, его восхищают сила, борьба.
Показывает он их укрупненно, пренебрегая полутонами, но от поспешных приговоров воздерживается. Он презирает безволие и смирение, зато любуется даже жестокостью мира. Лучше Горького и не скажешь: «Началась и потекла со страшной быстротой густая, пестрая, невыразимо странная жизнь. Она вспоминается мне, как суровая сказка, хорошо рассказанная добрым, но мучительно правдивым гением». Один из самых ярких эпизодов в повести «Детство» - о том, как Алёша учился грамоте: «Буки-люди-аз-ла-бла». Это и стало главным в его жизни.
На дне6. НА ДНЕ
Тут аттестации излишни, это просто горьковская Библия, апофеоз русских отверженных. Горький вывел на сцену обитателей ночлежки, бродяг, воров. Оказывается, в их мире происходят высокие трагедии и борения, не менее весомые, чем у шекспировских королей… «Человек - это звучит гордо!» - провозглашает Сатин, любимый герой Горького, сильная личность, которую не сломили ни тюрьма, ни пьянство. У него есть сильный соперник - бродячий проповедник всепрощенчества. Горький ненавидел этот сладкий гипноз, но воздержался от однозначного разоблачения Луки. У Луки своя правда.
Героям горьковской ночлежки рукоплескали не только Москва и Петербург, но и Берлин, Париж, Токио…
И ставить «На дне» будут всегда. И в бурчании Сатина - искателя и разбойника - будут находить новые подтексты: «Существует только человек, все же остальное - дело его рук и его мозга! Че-ло-век! Это - великолепно!»
Варвары7. ВАРВАРЫ
В амплуа драматурга Горький наиболее интересен. И «Варвары» в нашем списке представительствуют сразу за несколько горьковских пьес о людях начала ХХ века. «Сцены в уездном городе» печальны: герои оказываются фальшивыми, провинциальная реальность пошла и пасмурна. Но в тоске по герою есть предчувствие чего-то великого.
Нагнетая печали, Горький не впадает в прямолинейный пессимизм.
Неудивительно, что у пьесы сложилась счастливая театральная судьба: как минимум, две роли - Черкун и Монахова - прописаны с блеском. Там есть что искать интерпретаторам.
Васса Железнова8. ВАССА ЖЕЛЕЗНОВА
А вот эту трагедию в наше время просто необходимо перечитывать и пересматривать. Думаю, более прозорливой книги (не говоря о пьесах) о русском капитализме не существует. Беспощадная пьеса. Ее даже в наше время побаиваются ханжи. Легче всего повторять расхожую истину, что за каждым крупным состоянием стоит преступление.
А Горькому удалось показать психологию этой преступности богатых кварталов.
Живописать пороки он умел как никто. Да, он разоблачает Вассу. И все-таки она получилась живой. Актрисам играть ее неимоверно интересно. Некоторые даже ухитряются оправдывать эту убийцу. Вера Пашенная, Фаина Раневская, Нина Сазонова, Инна Чурикова, Татьяна Доронина - Вассу играли актрисы, которым поклонялся театральный мир. А публика наблюдала за тем, как бесится с жиру, чудит и погибает русский капитализм.
Городок Окуров9. ГОРОДОК ОКУРОВ
Эту повесть Горький написал в 1909-м. Серый уездный городок, вечное сиротство суетливых, несчастливых людей. Хроника получилась полнокровная. Горький наблюдателен и ироничен: «Главная улица - Поречная, или Бережок, - вымощена крупным булыжником; весною, когда между камней пробьется молодая трава, градской голова Сухобаев зовет арестантов, и они, большие и серые, тяжелые, - молча ползают по улице, вырывая траву с корнем. На Поречной стройно вытянулись лучшие дома, - голубые, красные, зеленые, почти все с палисадниками, - белый дом председателя земской управы Фогеля, с башенкой на крыше; краснокирпичный с желтыми ставнями - головы; розоватый - отца протоиерея Исаии Кудрявского и еще длинный ряд хвастливых уютных домиков - в них квартировали власти: войсковой начальник Покивайко, страстный любитель пения, - прозван Мазепой за большие усы и толщину; податной инспектор Жуков, хмурый человек, страдавший запоем; земский начальник Штрехель, театрал и драматург; исправник Карл Игнатьевич Вормс и развеселый доктор Ряхин, лучший артист местного кружка любителей комедии и драмы».
Важная для Горького тема - вечный спор о мещанстве. Или - «мешанстве»?
Ведь в русском человеке многое перемешано, и, возможно, именно в этом его загадка.
Жизнь Клима Самгина10. ЖИЗНЬ КЛИМА САМГИНА
Роман - самый крупный в горьковском наследии, «на восемьсот персон», как язвили пародисты - так и остался неоконченным. Но то, что осталось, по отточенности превосходит всё, написанное Горьким. Оказывается, он умел писать сдержанно, почти академично, но в то же время по-горьковски.
По горьковскому определению, это книга про «интеллигента средней стоимости, который проходит сквозь целый ряд настроений, ища для себя наиболее независимого места в жизни, где бы ему было удобно и материально и внутренне».
И всё это - на фоне переломных революционных лет, вплоть до 1918-го.
Горький впервые показал себя реалистом, объективным аналитиком, нашел для своей последней книги гармоничный повествовательный тон. Он писал «Самгина» десятилетиями. При этом заглавного героя автор не любит. Самгин - самый настоящий уж, напоминающий к тому же щедринского Иудушку Головлева. Но ползает он «по всей Руси великой» - и нам открывается пространство истории.
Кажется, Горькому, жившему в вечной спешке, не хотелось расставаться с этой книгой. Получилась энциклопедия, и вовсе не идеалистическая.
Горький без ханжества пишет о любви и флирте, о политике и религии, о национализме и финансовых аферах…
Это и хроника, и исповедь. Подобно Сервантесу, он даже упоминает в романе себя: герои обсуждают писателя Горького. Как и мы сто лет спустя.
https://godliteratury.ru/projects/maksim-gorkiy-desyat-glavnykh-proizv
---
Вот кусок беседы двух выдающихся литературоведов о современности Горького и его роли в сегодняшней действительности, только один из аспектов и одно из произведений -
Лев Данилкин: Ну, мы знаем прекрасно, что наличие или отсутствие какой-то фигуры в «иконостасе», в каноне «живых классиков» - это вопрос договоренностей. Сейчас вот договорились вывести из оборота Чернышевского, Николая Островского, Демьяна Бедного… Но это не значит ведь, что их тексты стали хуже и теперь можно отрицать, что они сформировали сознание целых поколений.
То же и с Горьким, которого в 90-е оттеснили на задний план в рамках «поминок по советской литературе», а теперь восстанавливают в правах...
Он - выдающийся писатель, и воспринимать его как памятник своей эпохе - это полная чушь.
В «Матери» ведь главное - даже не типы революционные, а атмосфера.
Это модель мира первохристиан-мучеников, которые готовы идти на смерть, потому что чувствуют: возникла новая революционная религия, дающая возможность изменить этот ужасный мир, со спрутом-фабрикой, прямо сейчас.
Для них это даже не шанс - это неизбежность, они все верят, знают - там, в романе, - что так будет, что завтра будет не так, как сегодня, - и поэтому готовы идти на смерть.
«Мать» про то, каково это жить в эпоху Второго Пришествия.
Про то, что мы сами и есть избранные, коллективный мессия, мы появились на исторической сцене для того, чтобы мир был избавлен от несправедливости, чтобы бессмысленная история наконец закончилась и мир обрел смысл, чтобы время наконец надломилось - и превратилось в вечность. Это все вообще вне категорий актуально/устарело, круто/некруто.
«Мать» - не беллетризованный очерк о современной Горькому действительности. «Мать» - про ночь, которая всего темнее перед рассветом, про людей, рожденных тьмой, но которые вдруг испытывают озарение и обретают сознание. Это чудо, которое повторяется со многими поколениями.
Можно сколько угодно убирать Горького в литмузей, ставить на него штамп «на свалку», но «Мать» не размагнитится, этот роман сегодня такой же раскаленный, как в тысяча девятьсот шестом. И любой подросток, если случайно до него дотронется, так же обожжется об него. Но ты, надо полагать, более скептически к «Матери» относишься?
[Spoiler (click to open)]
Павел Басинский: Да нет, я, пожалуй, опять с тобой соглашусь. Во-первых, мне хочется верить, что Горький не «остывает» и если еще не востребован новым поколением сейчас, то будет востребован завтра. Хотя почему не востребован? Это я написал о романе «Санькя» Захара Прилепина статью «Новый Горький явился». В «Саньке» то же самое - «униженный и оскорбленный» молодняк бунтует против «хозяев жизни», уже новых, но не менее противных. И мать там тоже есть, только она не главный персонаж. Во-вторых, «Мать» - действительно религиозный роман при всей своей пропагандистской ауре, которую Ленин оценил: «очень своевременная книга». Там есть ключ к пониманию того, что происходит с Павлом Власовым.
Когда он бросает пить, то есть отказывается идти по стопам покойного отца, он приносит в их с Ниловной слободскую каморку литографию картины «Христос на пути в Эммаус». Напомню, в чем сюжет. После распятия Христа два его ученика, Клеопа и Лука, шли из Иерусалима в селение Эммаус. К ним присоединился воскресший Христос, но они не узнали Его. Они говорили между собой и сомневались в том, что их Учитель после смерти воскрес. И только в Эммаусе Христос открылся им, но тут же стал невидимым. Это одно из евангельских чудес, которые, кстати, отрицал Лев Толстой, отчего и был отчасти его конфликт к Церковью.
Само имя главного героя - Павел, - конечно, не случайно. Апостол Павел лично не знал Христа, был жесточайшим из язычников и преследовал христиан, пока Христос не явился к нему и он не прозрел. Вот и Павел Власов «прозревает», а вместе с ним и Ниловна. Она понимает, что «дети» - Павел и его команда, Николай, Находка и другие - это новые апостолы, истинные ученики Христа. Без этого понимания глубоко верующая Ниловна никогда бы не приняла правду «детей».
Но ты прав и в другом. Я не люблю этот роман. Потому что если даже согласиться с тем, что Церковь - это искажение истинного учения Христа (толстовская версия), то «Мать» - это искажение искажения, подмена подмены. И такими подменами весь Серебряный век просто кишит. Такими же религиозными подменами, только в другой плоскости, и Мережковский занимался.
Я обратил внимание, что на заседаниях знаменитых Религиозно-философских собраний начала ХХ века бесконечно обсуждался Лев Толстой, а, например, отец Иоанн Кронштадтский либо совсем не упоминался, либо - с отрицательным оттенком: дремучий церковник, мракобес и вообще «черносотенец». Я думаю, они и Горького любили больше русских батюшек.
Тот же Мережковский написал о Горьком в целом восторженную статью «Не святая Русь» и провозгласил, что Горький - третий после Достоевского и Толстого «мессия» в русской литературе.
Меня все эти интеллектуальные «мессианские» вихляния интересуют только как исторический факт. И не дай бог нам все это реанимировать.
Пора уже «умом Россию понимать» и жить здравым смыслом.
Кстати, в Горьком его было достаточно. Я думаю, потому он и «прорвал громаду лет» и остается сегодня живым, в отличие от многих своих современников, что хорошо знал Россию, он «шкурой» ее прочувствовал.
И об этом его лучшие произведения - например, цикл «По Руси» или «Васса Железнова».
Все-таки огромная фигура, согласись? Вот для тебя что в нем наиболее ценно?
Лев Данилкин: Я, честно говоря, сомневаюсь, что его можно «перезагрузить» целиком, с «Городком Окуровым», с «Сказками об Италии», с «Егором Булычовым», как вот Серова, Айвазовского, Верещагина - то есть взять и превратить «просто классика», одного из отцов-основателей русской культуры, в феромонную бомбу, в объект желания масс, чтобы двери в библиотеки сносили из-за его томиков.
Вообще, секрет Горького - и его аттрактивность для потомков, - мне кажется, не только в его книгах.
Я по-хорошему завидую его биографам - какой материал, настоящий эксцентрик: сочинитель-марксист, поселившийся на острове, с умопомрачительной свитой - с Лениным, с артисткой МХТ, с двумя говорившими только по-португальски бразильскими попугаями - Лоретто и Пепитто их звали, с Дзержинским, с двумя белыми римскими овчарками, с выписанными специально с Урала родственниками боевиков, которые месяцами выкладывали ему истории для сиквела «Матери» - романа «Сын».
Для меня Горький - такой гибрид Просперо из шекспировской «Бури» и Кончиса из «Волхва», я легко могу представить, что этот «синьор Алессио» - не просто «писатель-реалист», а маг и манипулятор, что все, что с ним самим, с его гостями и с его миром произошло - это он сам устроил, нарочно.
Павел Басинский:...Горький был разный.
Он ведь был очень «масочной» фигурой. В книге есть два фото, поставленные рядом: Ницше и Горький. Не отличишь! А рядом с Толстым он похож на Чаплина, которого, кстати, Горький не любил, как и джаз. Странный был человек! С одной стороны, дико консервативный, а с другой - «серебряновечный», «игровой».
А я вот тебе хочу задать вопрос. У тебя нет ощущения, что Ленин, как и Сталин, Горького не любил и относился к нему крайне скептически? Использовал его в своем «деле» - да. Но чувствовал, что чужак, не свой, не «партейный».
Лев Данилкин: Есть такая теория, да, что Ленин относился к Горькому как к платежеспособному «полезному идиоту» - я с ней не согласен. Нет, Ленин жестко разделял деловую жизнь и личную и не стал бы останавливаться в гостях - причем, по его меркам, довольно надолго, дважды, на Капри, - у человека, который вызывал у него аллергию или презрение. Он, да, скептически относился к горьковской - с религиозным оттенком, пролетариат как мессия, который выведет мир из капиталистического апокалипсиса - вариации марксизма. Для Ленина это была нелепая ошибка, но не смертельная. У Ленина в некоторых письмах периода как раз еретической Каприйской школы проскальзывают фомаопискинские интонации, он позволяет себе поучать своего адресата - но только когда речь идет о политических нюансах, и именно потому, что с уважением к нему относится.
Горький был себе на уме, он, как Толстой, умел не просто конструировать беллетристические сюжеты, но улавливать изменения в сознании отдельных слоев общества, и Ленин очень высоко ценил эту способность чуять различия: что Горький не просто «русскую жизнь описал», а - что увидел: эта часть общества такая, эта немного другая.
Для Ленина в различиях, в нюансах - вся соль, потому что при определенных обстоятельствах интересы, объективно противоположные, могут войти в конфликт - и вот тут начиналась его часть работы.
Горький был ценным, умным, способным к анализу наблюдателем, и Ленин ценил возможность общения с собеседником такого высокого интеллектуального уровня.
А вот кого, скажи мне, ценил сам Горький? На кого он ориентировался - не из политиков, а из людей искусства? Ну, кроме очевидных - Толстой, Чехов.
В Петрограде он стал таким Собесом для интеллигенции, выбивая для нее у власти все, от дров до жилплощади.
Павел Басинский: Во-первых, я с тобой соглашусь. Горький был человеком умным и чутким. И если он позволял себя «использовать», то сознательно, как это было в 1917-1921 годах в Петрограде, когда он стал таким Собесом для научной и художественной интеллигенции, выбивая для нее у власти все, что можно: жилплощадь, дрова, штаны…
Или когда славил Сталина, одновременно добиваясь финансирования своих культурных проектов, от журналов и издательств до Института мировой литературы и Института экспериментальной медицины.
Так что неизвестно еще, кто кого «использовал».
Но до революции «дружба» с Лениным Горькому ничего «практического» не давала. Ни одна Ванга не могла предположить, что лысый эмигрант с усиками и в котелке, разъезжающий по Парижу на велосипеде, станет руководителем первого в мире советского государства.
Когда Горький в 1905 году вступил в РСДРП в журнале «Русская мысль» вышла статья Философова «Конец Горького».
А Блок в статье «Народ и интеллигенция» писал: «Есть факты неоспоримые, но сами по себе не имеющие никакого значения; например: Бэкон Веруламский - взяточник, Спиноза - стекольщик, Гаршин - переплетчик, Горький - социал-демократ». Горький Ленина любил, это очевидно…
Лев Данилкин: Может быть, не столько любил, сколько именно ощущал - как мало кто - воздействие ленинского интеллекта. Вообще, лучший короткий, в жанре блиц-портрета текст о Ленине - это горьковский очерк, который состоит из невероятно точных формулировок: «святой, для которого нет ничего святого», «так смеяться может только честный человек», «Ленин весь в словах, как рыба в чешуе», вот это все. Ну впрочем, пожалуй, и любил, да.
Павел Басинский: … Как Толстого, Шаляпина, Леонида Андреева. Без всякого патриотического пафоса скажу: он любил Больших Русских Людей. Поэтому и ругался с ними так ревниво, когда они, по его мнению, делали что-то не то. Он был в ярости, когда Ленин совершил в Петрограде переворот и начал «красный террор». Как же так, такой образованный, интеллигентный человек и так нехорошо поступает!
Источник: «Российская газета», 28.03.2018
---
Из Горького
Из записки 18-летнего Алексея Пешкова в Казани перед попыткой покончить с собой:
«В смерти моей прошу обвинить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце… Останки мои прошу взрезать и рассмотреть, какой черт сидел во мне за последнее время… За доставленные хлопоты прошу извинить…»
Из письма Горького Л. Н. Толстому:
«Глубоко верю, что лучше человека ничего нет на земле, и даже, переворачивая Демокритову фразу на свой лад, говорю: существует только человек, все же прочее есть мнение. Всегда был, есть и буду человекопоклонником…»
Из рассказа «Рождение человека»:
«Превосходная должность - быть на земле человеком!.. Ну, да - порою бывает трудно, вся грудь нальется жгучей ненавистью и тоска жадно сосет кровь сердца, но это - не навсегда дано, да ведь и солнцу часто очень грустно смотреть на людей: так много потрудилось оно для них, а - не удались людишки…
Разумеется, есть немало и хороших, но - их надобно починить или - лучше - переделать заново».
Ответ на этот вопрос лежит на поверхности и уже был дан на днях, в день юбилея, просто подборкой сверхактуальных цитат, мыслей и изречений "буревестника революции" -
150 лет Горькому: "Источник всего зла и горя - жадность ничтожного меньшинства"
Но, чтобы оценить степень злободневности Горького еще лучше, вероятно, стоит вспомнить несколько его классических произведений, из самых известных и знаковых, обратив внимание на те основные смыслы и проблемы, что поднимались в них...
Максим Горький. Десять главных произведений
Литературная деятельность Максима Горького продолжалась более сорока лет - от романтической «Старухи Изергиль» до эпической «Жизни Клима Самгина»
В ХХ веке он был и властителем дум, и живым символом литературы, и одним из основоположников не только новой словесности, но и государства. Не сосчитать диссертаций и монографий, посвященных «жизни и творчеству» «классика пролетарской литературы». Увы, его посмертную судьбу слишком крепко связали с судьбой политической системы, которую Горький после многолетних колебаний все-таки благословил. После распада СССР о Горьком стали старательно забывать. Хотя лучшего летописца «эпохи первоначального капитала» у нас не было и не будет. Горький оказался «в искусственном положении вне игры». Но, кажется, он из него вышел, а когда-нибудь выйдет по-настоящему.
Из огромного и многожанрового наследия Максима Горького выбрать «десятку» непросто и потому пользительно. Но речь пойдет почти сплошь о произведениях хрестоматийных. По крайней мере, в недавнем прошлом их прилежно штудировали в школе. Думаю, не забудут и в будущем. Второго Горького у нас нет…
[Spoiler (click to open)]
Старуха изергиль1. СТАРУХА ИЗЕРГИЛЬ
Это классика «раннего Горького», итог его первых литературных исканий. Суровая притча 1891 года, страшная сказка, излюбленный (в системе Горького) конфликт Прометея как с Зевсом, так и с хищными птицами. Это новая литература для того времени. Не толстовский, не чеховский, не лесковский рассказ. Расклад получается несколько вычурный: Ларра - сын орла, Данко высоко поднимает над головой собственное сердце… Сама рассказчица-старуха, по контрасту, земная и суровая. В этом рассказе Горький исследует не только суть героики, но и природу эгоизма. Многих гипнотизировала и мелодия прозы.
Вообще-то это готовая рок-опера. И метафоры соответствующие.
Супруги Орловы2. СУПРУГИ ОРЛОВЫ
Столь жестокого натурализма - да еще и со знанием среды - русская литература не знала. Тут уж поневоле поверишь, что автор босиком исходил всю Россию. Горький в подробностях рассказал о жизни, которую хотелось бы изменить. Обыденные драки, кабак, подвальные страсти, болезни. Светочь в этой жизни - студент-санитар. Этому миру хочется бросить: «Ах вы, гады! Зачем живёте? Как живёте? Жулье вы лицемерное и больше ничего!». У супругов есть воля, чтобы изменить ситуацию. Они работают в холерном бараке, работают неистово.
Впрочем, «хеппи-эндов» Горький не любит. Но вера в человека проступает и в грязи.
Если вдуматься, это вовсе не банальность. Такова пешковская хватка. Таковы горьковские босяки. В стиле этих картин в 1980-е работали творцы перестроечной «чернухи».
Песня о Буревестнике3. ПЕСНЯ О СОКОЛЕ, ПЕСНЯ О БУРЕВЕСТНИКЕ
Всю жизнь Алексей Максимович писал стихи, хотя не считал себя поэтом. Известны полушутливые слова Сталина: «Эта штука посильнее, чем «Фауст» Гёте. Любовь побеждает смерть». Вождь говорил о стихотворной сказке Горького «Девушка и смерть», в наше время забытой. Горький слагал стихи в несколько старомодном духе. Он не вникал в искания тогдашних стихотворцев, но читал многих. Но две его «песни», написанные белым стихом, из русской литературы не вычеркнуть. Хотя… Стихи, опубликованные, как проза, в 1895 году воспринимались как нечто диковинное:
«Безумству храбрых поем мы славу!
Безумство храбрых - вот мудрость жизни! О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью… Но будет время - и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!
Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!
Безумству храбрых поем мы песню!..»
Это о Соколе. А Буревестник (1901 год) стал настоящим гимном русской революции. В особенности - революции 1905 года. Революционную песню нелегально переиздавали многотысячными тиражами. Можно не принимать бурную горьковскую патетику, но стереть из памяти эту мелодию невозможно: «Между тучами и морем гордо реет буревестник».
Горького и самого считали буревестником.
Буревестником революции, которая действительно свершилась, хотя поначалу и не порадовала Алексея Максимовича.
4. МАТЬ
Этот роман, написанный под впечатлениями от событий 1905 года, считался фундаментом социалистического реализма. В школе его штудировали с особым напряжением. Переиздавали бесчисленно, несколько раз экранизировали и, между нами говоря, навязывали. Это вызывало не только почтение, но и отторжение.
На баррикадной волне 1905 года Горький вступил в партию большевиков. Еще более убежденной большевичкой была его спутница - актриса Мария Андреева, самая очаровательная революционерка ХХ века.
Роман тенденциозен. Но как же он убедителен эмоционально
- в том числе и в своей надежде на пролетариат. Но главное, что этот роман - не только исторический документ. Сила проповедника и сила писателя перемножились, и книга получилась мощная.
Горький. Детство5. ДЕТСТВО, В ЛЮДЯХ, МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ
Корней Чуковский сказал, прочитав эту книгу: «На старости лет Горького потянуло к краскам». Между революцией 1905 года и войной главный писатель показал, как в ребенке зарождается и мужает бунтарь, Прометей. За это время ушел Толстой, и Горький стал «главным» русским писателем - по влиянию на читательские умы, по репутации среди коллег - даже таких придирчивых, как Бунин. И повесть с нижегородскими мотивами воспринимали как программу властителя дум. От сравнений с «Детством» Толстого отмахнуться невозможно: две повести разделяет полвека, но главное, что авторы из разных созвездий. Горький почитал Толстого, но перечеркивал толстовство. Воссоздавать в прозе реальные миры он не умел, Горький слагал песню, былину, балладу о молодых годах героя, о его путях-дороженьках.
Горький любуется людьми суровыми, храбрыми, толстокожими, его восхищают сила, борьба.
Показывает он их укрупненно, пренебрегая полутонами, но от поспешных приговоров воздерживается. Он презирает безволие и смирение, зато любуется даже жестокостью мира. Лучше Горького и не скажешь: «Началась и потекла со страшной быстротой густая, пестрая, невыразимо странная жизнь. Она вспоминается мне, как суровая сказка, хорошо рассказанная добрым, но мучительно правдивым гением». Один из самых ярких эпизодов в повести «Детство» - о том, как Алёша учился грамоте: «Буки-люди-аз-ла-бла». Это и стало главным в его жизни.
На дне6. НА ДНЕ
Тут аттестации излишни, это просто горьковская Библия, апофеоз русских отверженных. Горький вывел на сцену обитателей ночлежки, бродяг, воров. Оказывается, в их мире происходят высокие трагедии и борения, не менее весомые, чем у шекспировских королей… «Человек - это звучит гордо!» - провозглашает Сатин, любимый герой Горького, сильная личность, которую не сломили ни тюрьма, ни пьянство. У него есть сильный соперник - бродячий проповедник всепрощенчества. Горький ненавидел этот сладкий гипноз, но воздержался от однозначного разоблачения Луки. У Луки своя правда.
Героям горьковской ночлежки рукоплескали не только Москва и Петербург, но и Берлин, Париж, Токио…
И ставить «На дне» будут всегда. И в бурчании Сатина - искателя и разбойника - будут находить новые подтексты: «Существует только человек, все же остальное - дело его рук и его мозга! Че-ло-век! Это - великолепно!»
Варвары7. ВАРВАРЫ
В амплуа драматурга Горький наиболее интересен. И «Варвары» в нашем списке представительствуют сразу за несколько горьковских пьес о людях начала ХХ века. «Сцены в уездном городе» печальны: герои оказываются фальшивыми, провинциальная реальность пошла и пасмурна. Но в тоске по герою есть предчувствие чего-то великого.
Нагнетая печали, Горький не впадает в прямолинейный пессимизм.
Неудивительно, что у пьесы сложилась счастливая театральная судьба: как минимум, две роли - Черкун и Монахова - прописаны с блеском. Там есть что искать интерпретаторам.
Васса Железнова8. ВАССА ЖЕЛЕЗНОВА
А вот эту трагедию в наше время просто необходимо перечитывать и пересматривать. Думаю, более прозорливой книги (не говоря о пьесах) о русском капитализме не существует. Беспощадная пьеса. Ее даже в наше время побаиваются ханжи. Легче всего повторять расхожую истину, что за каждым крупным состоянием стоит преступление.
А Горькому удалось показать психологию этой преступности богатых кварталов.
Живописать пороки он умел как никто. Да, он разоблачает Вассу. И все-таки она получилась живой. Актрисам играть ее неимоверно интересно. Некоторые даже ухитряются оправдывать эту убийцу. Вера Пашенная, Фаина Раневская, Нина Сазонова, Инна Чурикова, Татьяна Доронина - Вассу играли актрисы, которым поклонялся театральный мир. А публика наблюдала за тем, как бесится с жиру, чудит и погибает русский капитализм.
Городок Окуров9. ГОРОДОК ОКУРОВ
Эту повесть Горький написал в 1909-м. Серый уездный городок, вечное сиротство суетливых, несчастливых людей. Хроника получилась полнокровная. Горький наблюдателен и ироничен: «Главная улица - Поречная, или Бережок, - вымощена крупным булыжником; весною, когда между камней пробьется молодая трава, градской голова Сухобаев зовет арестантов, и они, большие и серые, тяжелые, - молча ползают по улице, вырывая траву с корнем. На Поречной стройно вытянулись лучшие дома, - голубые, красные, зеленые, почти все с палисадниками, - белый дом председателя земской управы Фогеля, с башенкой на крыше; краснокирпичный с желтыми ставнями - головы; розоватый - отца протоиерея Исаии Кудрявского и еще длинный ряд хвастливых уютных домиков - в них квартировали власти: войсковой начальник Покивайко, страстный любитель пения, - прозван Мазепой за большие усы и толщину; податной инспектор Жуков, хмурый человек, страдавший запоем; земский начальник Штрехель, театрал и драматург; исправник Карл Игнатьевич Вормс и развеселый доктор Ряхин, лучший артист местного кружка любителей комедии и драмы».
Важная для Горького тема - вечный спор о мещанстве. Или - «мешанстве»?
Ведь в русском человеке многое перемешано, и, возможно, именно в этом его загадка.
Жизнь Клима Самгина10. ЖИЗНЬ КЛИМА САМГИНА
Роман - самый крупный в горьковском наследии, «на восемьсот персон», как язвили пародисты - так и остался неоконченным. Но то, что осталось, по отточенности превосходит всё, написанное Горьким. Оказывается, он умел писать сдержанно, почти академично, но в то же время по-горьковски.
По горьковскому определению, это книга про «интеллигента средней стоимости, который проходит сквозь целый ряд настроений, ища для себя наиболее независимого места в жизни, где бы ему было удобно и материально и внутренне».
И всё это - на фоне переломных революционных лет, вплоть до 1918-го.
Горький впервые показал себя реалистом, объективным аналитиком, нашел для своей последней книги гармоничный повествовательный тон. Он писал «Самгина» десятилетиями. При этом заглавного героя автор не любит. Самгин - самый настоящий уж, напоминающий к тому же щедринского Иудушку Головлева. Но ползает он «по всей Руси великой» - и нам открывается пространство истории.
Кажется, Горькому, жившему в вечной спешке, не хотелось расставаться с этой книгой. Получилась энциклопедия, и вовсе не идеалистическая.
Горький без ханжества пишет о любви и флирте, о политике и религии, о национализме и финансовых аферах…
Это и хроника, и исповедь. Подобно Сервантесу, он даже упоминает в романе себя: герои обсуждают писателя Горького. Как и мы сто лет спустя.
https://godliteratury.ru/projects/maksim-gorkiy-desyat-glavnykh-proizv
---
Вот кусок беседы двух выдающихся литературоведов о современности Горького и его роли в сегодняшней действительности, только один из аспектов и одно из произведений -
Лев Данилкин: Ну, мы знаем прекрасно, что наличие или отсутствие какой-то фигуры в «иконостасе», в каноне «живых классиков» - это вопрос договоренностей. Сейчас вот договорились вывести из оборота Чернышевского, Николая Островского, Демьяна Бедного… Но это не значит ведь, что их тексты стали хуже и теперь можно отрицать, что они сформировали сознание целых поколений.
То же и с Горьким, которого в 90-е оттеснили на задний план в рамках «поминок по советской литературе», а теперь восстанавливают в правах...
Он - выдающийся писатель, и воспринимать его как памятник своей эпохе - это полная чушь.
В «Матери» ведь главное - даже не типы революционные, а атмосфера.
Это модель мира первохристиан-мучеников, которые готовы идти на смерть, потому что чувствуют: возникла новая революционная религия, дающая возможность изменить этот ужасный мир, со спрутом-фабрикой, прямо сейчас.
Для них это даже не шанс - это неизбежность, они все верят, знают - там, в романе, - что так будет, что завтра будет не так, как сегодня, - и поэтому готовы идти на смерть.
«Мать» про то, каково это жить в эпоху Второго Пришествия.
Про то, что мы сами и есть избранные, коллективный мессия, мы появились на исторической сцене для того, чтобы мир был избавлен от несправедливости, чтобы бессмысленная история наконец закончилась и мир обрел смысл, чтобы время наконец надломилось - и превратилось в вечность. Это все вообще вне категорий актуально/устарело, круто/некруто.
«Мать» - не беллетризованный очерк о современной Горькому действительности. «Мать» - про ночь, которая всего темнее перед рассветом, про людей, рожденных тьмой, но которые вдруг испытывают озарение и обретают сознание. Это чудо, которое повторяется со многими поколениями.
Можно сколько угодно убирать Горького в литмузей, ставить на него штамп «на свалку», но «Мать» не размагнитится, этот роман сегодня такой же раскаленный, как в тысяча девятьсот шестом. И любой подросток, если случайно до него дотронется, так же обожжется об него. Но ты, надо полагать, более скептически к «Матери» относишься?
[Spoiler (click to open)]
Павел Басинский: Да нет, я, пожалуй, опять с тобой соглашусь. Во-первых, мне хочется верить, что Горький не «остывает» и если еще не востребован новым поколением сейчас, то будет востребован завтра. Хотя почему не востребован? Это я написал о романе «Санькя» Захара Прилепина статью «Новый Горький явился». В «Саньке» то же самое - «униженный и оскорбленный» молодняк бунтует против «хозяев жизни», уже новых, но не менее противных. И мать там тоже есть, только она не главный персонаж. Во-вторых, «Мать» - действительно религиозный роман при всей своей пропагандистской ауре, которую Ленин оценил: «очень своевременная книга». Там есть ключ к пониманию того, что происходит с Павлом Власовым.
Когда он бросает пить, то есть отказывается идти по стопам покойного отца, он приносит в их с Ниловной слободскую каморку литографию картины «Христос на пути в Эммаус». Напомню, в чем сюжет. После распятия Христа два его ученика, Клеопа и Лука, шли из Иерусалима в селение Эммаус. К ним присоединился воскресший Христос, но они не узнали Его. Они говорили между собой и сомневались в том, что их Учитель после смерти воскрес. И только в Эммаусе Христос открылся им, но тут же стал невидимым. Это одно из евангельских чудес, которые, кстати, отрицал Лев Толстой, отчего и был отчасти его конфликт к Церковью.
Само имя главного героя - Павел, - конечно, не случайно. Апостол Павел лично не знал Христа, был жесточайшим из язычников и преследовал христиан, пока Христос не явился к нему и он не прозрел. Вот и Павел Власов «прозревает», а вместе с ним и Ниловна. Она понимает, что «дети» - Павел и его команда, Николай, Находка и другие - это новые апостолы, истинные ученики Христа. Без этого понимания глубоко верующая Ниловна никогда бы не приняла правду «детей».
Но ты прав и в другом. Я не люблю этот роман. Потому что если даже согласиться с тем, что Церковь - это искажение истинного учения Христа (толстовская версия), то «Мать» - это искажение искажения, подмена подмены. И такими подменами весь Серебряный век просто кишит. Такими же религиозными подменами, только в другой плоскости, и Мережковский занимался.
Я обратил внимание, что на заседаниях знаменитых Религиозно-философских собраний начала ХХ века бесконечно обсуждался Лев Толстой, а, например, отец Иоанн Кронштадтский либо совсем не упоминался, либо - с отрицательным оттенком: дремучий церковник, мракобес и вообще «черносотенец». Я думаю, они и Горького любили больше русских батюшек.
Тот же Мережковский написал о Горьком в целом восторженную статью «Не святая Русь» и провозгласил, что Горький - третий после Достоевского и Толстого «мессия» в русской литературе.
Меня все эти интеллектуальные «мессианские» вихляния интересуют только как исторический факт. И не дай бог нам все это реанимировать.
Пора уже «умом Россию понимать» и жить здравым смыслом.
Кстати, в Горьком его было достаточно. Я думаю, потому он и «прорвал громаду лет» и остается сегодня живым, в отличие от многих своих современников, что хорошо знал Россию, он «шкурой» ее прочувствовал.
И об этом его лучшие произведения - например, цикл «По Руси» или «Васса Железнова».
Все-таки огромная фигура, согласись? Вот для тебя что в нем наиболее ценно?
Лев Данилкин: Я, честно говоря, сомневаюсь, что его можно «перезагрузить» целиком, с «Городком Окуровым», с «Сказками об Италии», с «Егором Булычовым», как вот Серова, Айвазовского, Верещагина - то есть взять и превратить «просто классика», одного из отцов-основателей русской культуры, в феромонную бомбу, в объект желания масс, чтобы двери в библиотеки сносили из-за его томиков.
Вообще, секрет Горького - и его аттрактивность для потомков, - мне кажется, не только в его книгах.
Я по-хорошему завидую его биографам - какой материал, настоящий эксцентрик: сочинитель-марксист, поселившийся на острове, с умопомрачительной свитой - с Лениным, с артисткой МХТ, с двумя говорившими только по-португальски бразильскими попугаями - Лоретто и Пепитто их звали, с Дзержинским, с двумя белыми римскими овчарками, с выписанными специально с Урала родственниками боевиков, которые месяцами выкладывали ему истории для сиквела «Матери» - романа «Сын».
Для меня Горький - такой гибрид Просперо из шекспировской «Бури» и Кончиса из «Волхва», я легко могу представить, что этот «синьор Алессио» - не просто «писатель-реалист», а маг и манипулятор, что все, что с ним самим, с его гостями и с его миром произошло - это он сам устроил, нарочно.
Павел Басинский:...Горький был разный.
Он ведь был очень «масочной» фигурой. В книге есть два фото, поставленные рядом: Ницше и Горький. Не отличишь! А рядом с Толстым он похож на Чаплина, которого, кстати, Горький не любил, как и джаз. Странный был человек! С одной стороны, дико консервативный, а с другой - «серебряновечный», «игровой».
А я вот тебе хочу задать вопрос. У тебя нет ощущения, что Ленин, как и Сталин, Горького не любил и относился к нему крайне скептически? Использовал его в своем «деле» - да. Но чувствовал, что чужак, не свой, не «партейный».
Лев Данилкин: Есть такая теория, да, что Ленин относился к Горькому как к платежеспособному «полезному идиоту» - я с ней не согласен. Нет, Ленин жестко разделял деловую жизнь и личную и не стал бы останавливаться в гостях - причем, по его меркам, довольно надолго, дважды, на Капри, - у человека, который вызывал у него аллергию или презрение. Он, да, скептически относился к горьковской - с религиозным оттенком, пролетариат как мессия, который выведет мир из капиталистического апокалипсиса - вариации марксизма. Для Ленина это была нелепая ошибка, но не смертельная. У Ленина в некоторых письмах периода как раз еретической Каприйской школы проскальзывают фомаопискинские интонации, он позволяет себе поучать своего адресата - но только когда речь идет о политических нюансах, и именно потому, что с уважением к нему относится.
Горький был себе на уме, он, как Толстой, умел не просто конструировать беллетристические сюжеты, но улавливать изменения в сознании отдельных слоев общества, и Ленин очень высоко ценил эту способность чуять различия: что Горький не просто «русскую жизнь описал», а - что увидел: эта часть общества такая, эта немного другая.
Для Ленина в различиях, в нюансах - вся соль, потому что при определенных обстоятельствах интересы, объективно противоположные, могут войти в конфликт - и вот тут начиналась его часть работы.
Горький был ценным, умным, способным к анализу наблюдателем, и Ленин ценил возможность общения с собеседником такого высокого интеллектуального уровня.
А вот кого, скажи мне, ценил сам Горький? На кого он ориентировался - не из политиков, а из людей искусства? Ну, кроме очевидных - Толстой, Чехов.
В Петрограде он стал таким Собесом для интеллигенции, выбивая для нее у власти все, от дров до жилплощади.
Павел Басинский: Во-первых, я с тобой соглашусь. Горький был человеком умным и чутким. И если он позволял себя «использовать», то сознательно, как это было в 1917-1921 годах в Петрограде, когда он стал таким Собесом для научной и художественной интеллигенции, выбивая для нее у власти все, что можно: жилплощадь, дрова, штаны…
Или когда славил Сталина, одновременно добиваясь финансирования своих культурных проектов, от журналов и издательств до Института мировой литературы и Института экспериментальной медицины.
Так что неизвестно еще, кто кого «использовал».
Но до революции «дружба» с Лениным Горькому ничего «практического» не давала. Ни одна Ванга не могла предположить, что лысый эмигрант с усиками и в котелке, разъезжающий по Парижу на велосипеде, станет руководителем первого в мире советского государства.
Когда Горький в 1905 году вступил в РСДРП в журнале «Русская мысль» вышла статья Философова «Конец Горького».
А Блок в статье «Народ и интеллигенция» писал: «Есть факты неоспоримые, но сами по себе не имеющие никакого значения; например: Бэкон Веруламский - взяточник, Спиноза - стекольщик, Гаршин - переплетчик, Горький - социал-демократ». Горький Ленина любил, это очевидно…
Лев Данилкин: Может быть, не столько любил, сколько именно ощущал - как мало кто - воздействие ленинского интеллекта. Вообще, лучший короткий, в жанре блиц-портрета текст о Ленине - это горьковский очерк, который состоит из невероятно точных формулировок: «святой, для которого нет ничего святого», «так смеяться может только честный человек», «Ленин весь в словах, как рыба в чешуе», вот это все. Ну впрочем, пожалуй, и любил, да.
Павел Басинский: … Как Толстого, Шаляпина, Леонида Андреева. Без всякого патриотического пафоса скажу: он любил Больших Русских Людей. Поэтому и ругался с ними так ревниво, когда они, по его мнению, делали что-то не то. Он был в ярости, когда Ленин совершил в Петрограде переворот и начал «красный террор». Как же так, такой образованный, интеллигентный человек и так нехорошо поступает!
Источник: «Российская газета», 28.03.2018
---
Из Горького
Из записки 18-летнего Алексея Пешкова в Казани перед попыткой покончить с собой:
«В смерти моей прошу обвинить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце… Останки мои прошу взрезать и рассмотреть, какой черт сидел во мне за последнее время… За доставленные хлопоты прошу извинить…»
Из письма Горького Л. Н. Толстому:
«Глубоко верю, что лучше человека ничего нет на земле, и даже, переворачивая Демокритову фразу на свой лад, говорю: существует только человек, все же прочее есть мнение. Всегда был, есть и буду человекопоклонником…»
Из рассказа «Рождение человека»:
«Превосходная должность - быть на земле человеком!.. Ну, да - порою бывает трудно, вся грудь нальется жгучей ненавистью и тоска жадно сосет кровь сердца, но это - не навсегда дано, да ведь и солнцу часто очень грустно смотреть на людей: так много потрудилось оно для них, а - не удались людишки…
Разумеется, есть немало и хороших, но - их надобно починить или - лучше - переделать заново».