По дороге в...": РУССКИЕ СНЫ ПО ДОСТОЕВСКОМУ - "преступления и наказания" по-русски в театре жизни.
"По дороге в.. " - куда? "Русские сны по Достоевскому" - о чем это вообще?
Что такое - русский путь, русская культура, русская натура, "широк русский человек, надо бы обузить" - все это то, что не раскроешь ни в одном посте, ни в целой библиотеке монографий и диссертаций.
Но, в том-то и состоит "волшебная сила искусства", что попробовать приблизиться к пониманию хоть краешка это огромного и мощного феномена - можно.
Попробуем, взяв для примера одну постановку в московском театре?
Очень рекомендую прочесть всем заглянувшим, даже и не любителям театрального искусства, хотя бы мудрое, горькое, и откровенное интервью с режиссером в конце поста, там речь идет не о театре, а о глубинных, философских, психологических и социальных проблемах нашего российского бытия...
Впереди выходные, а погода не благоприятствует пикникам и дачному отдыху, поэтому советую всем, запертым в городе дождем, отправиться, ну хоть в театр, мы побывали в нем вчера и не могу не поделиться впечатлениями, потому что это было соприкосновение с большим русским искусством, способным дать ключ к пониманию многого.
Далее будет мозаика из собственных наблюдений, отзывов и рецензий тех, кому посчастливилось увидеть "Русские сны по Достоевскому" по мотивам "Преступления и наказания"...
---
В прошлом году исполнилось 195 лет со дня рождения Федора Михайловича и 150 лет - как было напечатано Преступление и наказание...
Широко известны драматические события жизни писателя, когда ему грозила долговая тюрьма, и он был вынужден заключить кабальный договор с издателем, работая на износ, появлением нескольких великих романов Достоевского мир обязан именно этим обстоятельствам.
Главный (не по официальному статусу, но среди завзятых театралов) столичный театр выпустил спектакль по мотивам великого русского романа, сложного, глубокого, мрачного. Хрестоматийного.
Автор постановки, Кама Гинкас, один из немногих великих театральных режиссеров(после ухода Петра Фоменко, по пальцам одной руки пересчитываемых), называет это русскими снами по Достоевскому.
Место, где идет спектакль - это даже не сцена, это комната-театр в старинном флигеле уютного московского переулка рядом с Теврской.
В этом флигеле, который уцелел после пожара 1812 года, играть Достоевского, по словам Камы Гинкаса - "особое удовольствие". Знаменитейший эффект лупы, микроскопа, под которым режиссер любит разглядывать героев Федора Михайловича, здесь усиливается многократно.
Великолепный актер Игорь Гордин, один из лучших российских, русских, актеров современного театра - главное действующее лицо: Свидригайлов, виртуозно перевоплощается то в сумасшедшего, то в юродивого, то в шута, то в шулера, то в философа.
Во второстепенных персонажах Достоевского, в этих, на первый взгляд, "тварях дрожащих", Кама Гинкас видит всю сложнейшую проблематику великого русского писателя.
За каждым стоит свое - "преступление и наказание", уникальное и - типичное.
«Если Свидригайлов не то что осознаёт, а просто настаивает на своём преступлении: цинично, откровенно, - то Раскольников бежит, старается обмануть себя идеологией.
Разница между преступниками. Мне важно было их свести и показать, что преступление одно. Какое бы оно ни было: животное, плотское или духовное, интеллектуальное» - комментирует режиссер.
Названием "По дороге в…" обозначен путь Свидригайлова - то ли в Америку, куда он собирается весь спектакль, то в ли ад, где окажется в итоге.
Этот персонаж - убийца, но это не доказано, соблазнитель, но страстно любит Дуню, порочен, но кончает с собой, мучимый "привидениями совести".
Персонаж, которого Гордин так воплощает в этом почти моноспектакле, что в его второстепенности в романе зритель усомнится...
-
Важно то, что возраст исполнителей совпадает с возрастом героев, что в постановках по классике бывает нечасто.
Раскольников и Свидригайлов - кровавые собратья по убийству, юный и опытный, ошарашенный собственным поступком и научившийся уживаться с ним, ответивший себе на вопрос про «тварь дрожащую».
Свидригайлову крайне любопытен этот новичок, этот чужак в стане убийц - с чудовищной идеей в мозгу, но с доброй и гордой, хоть и незрелой душой. Узнает ли он в нем себя, молодого, ищет ли ключ к душе Дуни, страшится ли суда юного Раскольникова над собой накануне Страшного суда, презирает ли этот суд над собой, как и любой другой?
-
Ограничившись только сценами Свидригайлова, режиссер акцентирует сюжет о том, как младшее поколение судит старших. Брата и сестру Раскольниковых играют молодые артисты Эльдар Калимулин и Илона Борисова, 50-летнего Свидригайлова - один из лучших московских актеров, Игорь Гордин, который тянет на себе большую часть спектакля, заставляя публику сочувствовать самому отталкивающему герою романа. В диалогах Свидригайлов - Раскольников и Свидригайлов - Дуня наивное восприятие встречается с опытом, идеализм - с последовательным цинизмом, страх потерять свою душу - с закоренелым пороком. В этой борьбе молодость побеждает: в конце концов именно Раскольников дает Свидригайлову револьвер. Для зрителя это момент эмоционального потрясения, которого Гинкас умеет добиваться как никто.
-
Именно он, Аркадий Иванович Свидригайлов, - главный герой "русских снов". Свидригайлов вторгается к Раскольникову как порождение его тревожного забытья. Первый его вопрос, не беспокоят ли Раскольникова привидения. Но он и сам привидение, признак нездоровой совести, тяжелый сон, приснившийся зачитавшемуся мальчику, задремавшему здесь же в углу с томиком романа под головой.
Свидригайлова с Раскольниковым, как ни парадоксально, связывают отношения двойничества. Оно сказывается в зеркальном построении мизансцен, в зарифмованном контрасте их костюмов: элегантный белый плащ одного и мешковатое черное пальто другого. А в отчаянном взгляде, обращенном к публике, с которым юный убийца выслушивает убийцу со стажем, читается его страх перед своим искаженным подобием.
Гинкас сказал однажды, что ему важно оставить у публики яркий пространственный образ спектакля и, действительно, "По дороге в…" запоминается не только психологическими нюансами игры, но и самой графикой расположения фигур в белой лаконичной во всем комнате-сцене.
-
Да и, обязательно нужно заметить, что Свидригайлов, самый загадочный и противоречивый герой Преступления и наказания, предстает в спектакле несколько однобоким, только своей черной стороной.
В инсценировке нет тех сцен, где он раздает свои деньги всем сирым и обездоленным романа, где - пусть лишь во сне - заботливо укутывает и укладывает спать маленькую озябшую нищенку. Растроганным детскими слезами мы его не видим. Но если потерянного объема немного жаль, то отказ от социального колорита его литературного прототипа - моложавый и холеный барин с русой бородой - кажется просто необходимым.
Вообще, Свидригайлов Гордина - русский человек любого времени. Что-то неуловимо роднит его с Зиловым из Утиной охоты Вампилова, возможно, любовь к кабаку и жестокий внутренний надрыв, неприкаянность и неустроенность при внешнем относительном благополучии...
---
---
И старое интервью в РИА с режиссером-постановщиком спектакля, безотносительно к данной вещи, но очень откровенное и глубокое, дающее много для понимания сути проблематики (прим.- прямая речь режиссера выделена красным) -
Кама Гинкас: русский театр обращен к сердцу, а не к голове
- Какое место сегодня театр занимает в российском обществе, в культуре?
- Что тут говорить? Кардинально изменилось само общество, изменились приоритеты. Соответственно изменилась и роль театра, место театра в жизни людей. Раньше в России считалось: "Бедность - не порок", богатство же - всегда ставилось под сомнение. Теперь - наоборот. Бедность обозначает, что ты тупой, бездарный, просто неудачник. Появилось даже специальное слово - "лузер". В русской традиции неудачник всегда вызывал сочувствие и симпатию. Литература писалась про неудачников, а не про "удачников", понимаете? Лузер - слово оскорбительное, а есть и ещё более уничижительное - "отстой". Успех стал мерилом всего. Каким образом этот успех достигается - никого не волнует. Зарезал ты кого-нибудь, ограбил, украл идею - не важно.
[Spoiler (click to open)]
Раньше старость всегда вызывала сочувствие. Каждый понимал, что и ему это предстоит. Сейчас старость, немощь, невозможность активно работать локтями, неумение расталкивать соперников вызывает брезгливую реакцию. Трудно себе представить, что такое возможно в России. Этого и в мире в таком масштабе нигде нет, несмотря на "волчий" капитализм. Я много работал и жил в разных странах, в Европе, в Америке, на Дальнем Востоке, и везде встречал уважение к старости, сочувствие к больным. А у нас: больной - пусть сдохнет. И, чем быстрее, тем лучше. Неуспешный - значит туда ему и дорога.
Это все имеет отношение к театру. Театр в России всегда был больше, чем театр, в советское время - особенно. Церкви не было. Театр был странным местом, где вместе с исповедью главного героя, с его сетованиями на неудачи и препятствия, зритель мог как бы и сам исповедаться. Когда вместе со всем зрительным залом ты хохотал над какими-то остротами против советской власти, то ощущал, что ты не один. Становилось легче. Сейчас церковь возродилась, можно пойти и исповедаться там. Ругать советскую власть уже поздно, ругать власть современную пока еще можно даже на улицах. Так что функция театра лишилась чего-то существенного. А задаваться экзистенциальными вопросами? Ну, уж нет! Сегодня театр у нас успешно выполняет ту же роль, что, скажем, в Америке. То есть развлекает - конечно же, культурно развлекает! В драматический театр у нас, как и там, теперь ходят какие-то лузеры.
Помимо приоритета успеха, появился приоритет отдыха. Но лучше отдыхать на Мальдивах или еще где-нибудь, а в драматическом театре не отдохнешь, там еще, не дай Бог, про какие-нибудь сложности социальные или, того хуже, экзистенциальные расскажут. Зачем? У меня и так проблем полно - дома, на работе. В балет могу сходить - музыка играет, кто-то пляшет, это красиво и не утомительно. Все прилично одеты, и я культурно посплю рядом с женой, которая считает, что это посещение необходимо. А если уж в драматический театр, то - только комедия или легкая мелодрама. Посмеяться, поплакать, и чтобы костюмы были красивые. Конечно, развлекательный театр всегда во всем мире был наиболее посещаемым.
Зрителей, предпочитающих настоящий драматический театр, задающих вопросы о трагических сложностях существования, всегда было немного. Но в советское время было так: скажем, я с трудом закончила среднюю школу, потом техникум, работаю швеей, и все-таки я обязательно выучу хоть несколько строчек из Евтушенки или что-нибудь "такое", чтобы быть "культурной". Я иду в театр - там какая-то сложная история, я не все поняла, мы обсуждали это дома в семье, но зато мы культурно отдохнули. Понимаете, в то время была всеобщая попытка приобщиться к литературе, к искусству, к чему-то более высокому, чем ты. Сейчас незачем. А что это дает? Я буду больше зарабатывать? - Нет. Я буду умнее? - Да в моей среде это и не нужно. А входить в среду высоколобых - зачем? Посмотри, как они одеты! Мне бы протыриться в шоу-бизнес, на телевидение, на подиум. Я - "Мисс Ивановка" - это успех. А я - очень хорошая актриса МХАТа, но не снимаюсь в кино, не мелькаю в сериалах - кто я?
В принципе, и всегда так было, но все-таки считалось, что надо быть "культурным", "интеллигентным" и обязательно "духовным". Сейчас такой необходимости нет. Это вызывает недоумение и даже брезгливое презрение. Одним словом, "духовка". А театр, к несчастью, всегда был местом, занимавшемся, в той или иной степени, этой дурацкой духовностью.
Раньше даже бандиты артистов не били, а если грабили, то потом, бывало, извинялись. Милиционеры не штрафовали, потому что артист - это что-то большее, чем я. Все-таки на икону даже неверующий не плюнет. Это не просто деревяшка, даже если не веруешь. Артист выходит и мы плачем или смеемся, значит, в нем есть что-то, что нет в нас простых. А сейчас? Да ничего в нем нету! Зарабатывает деньги на ТВ. Каждый день я вижу его то в одном сериале, то в другом, всегда бандитов играет или наоборот милиционеров. Мне нравится, но это ничего не меняет - наоборот, возьму с него побольше, он же много зарабатывает. Что-то существенное ушло. Вы спрашиваете, какое место занимает театр? - Да никакого! В лучшем случае, он занимает место среди всяких других обслуживающих организаций, типа прачечной.
- Но залы московских театров заполнены. Люди же ходят в театр?
- Ходят, но на что? Важно, чтоб театр не усложнял жизнь. В театр всегда ходят и ходили особенные люди. Но сейчас даже они относятся к театру по-другому. Можно сходить, посмотреть какую-то историю, поплакать, но сразу забыть. Прослойка всегда была тонкая, но приоритеты изменились. Те, которые ходят в театр, чувствуют себя немножко неловко, вроде, они чем-то отстойным занимаются. Я, конечно, говорю несколько безответственно. Я мало хожу в театр, но тенденция ощущается - ты читаешь про это в газете, слышишь от людей, видишь публику в театре, как и что они воспринимают, что считается хорошим.
- В Европе театральный процесс иной?
- Такого резкого слома там нет. У них давно все это произошло. Там параллельно существует развлекательный театр и серьезный драматический театр, на который дают деньги, который имеет своего зрителя, пытается расширить свою аудиторию.
Там не было такой исторической ломки, а у нас это произошло только двадцать лет назад. Это была настоящая революция, которая переломила менталитет, просуществовавший тысячу лет. Бедность это если не преступление, то заболевание. Даже в Америке нет такого отношения к бедным. Там: я - бедный, но это не унижает меня, просто так сложилась жизнь. Туалетный работник - это не унижение, это просто место работы. Он выходит после "рабочего дня" и он такой же человек, как его начальник. У него просто возможности другие: туалетный работник передвигается на велосипеде, его начальник - на вертолете. Вот и вся разница. А у нас уборщица или официант - человек нередко униженный, он зависит от настроения хозяина. Это наши российские рабские корни. Сейчас происходит страшная ломка, к театру она имеет непосредственное отношение. Театр отражает то, что происходит в жизни.
- Но театральная ситуация в странах бывшего социалистического лагеря другая - мы же видим, например, как процветает польский театр...
- Это совсем другое. Польша была социалистической очень недолго. Россия же была крепостной, может, тысячу лет... И крепостное право так и не отменилось, оно существует и сейчас, по крайней мере, в психологии. В советское время оно было даже юридически обосновано. Без прописки ты не мог никуда поехать, про за рубеж я не говорю. Это наша тысячелетняя история, и нам из нее не вырваться, она в генах.
- Вы много работали за границей. Как там публика относится к театру, зачем ходит?
- На Западе театр - как библиотека, как посещение музея.
Русский театр всегда восполняет что-то: то, чего требует душа, без чего жить почти невозможно. На Западе люди ходят на спектакли, чтобы размышлять. В то время, как русский театр и мой театр тоже, скорее, для эмоциональных мыслей, он обращен к сердцу, а не к голове. Можно провести аналогию. Скажем, Достоевский терпеть не мог западных, особенно французских, философов-рационалистов. Он, видимо, представлял себе Вольтера или Дидро, который сидит в замечательном кресле, у камина, накрыв верблюжьим одеялом подагрические ноги, и думает о мироздании или морали.
Русский человек, человек Достоевского приоткрывает дверь и защемляет себе пальцы. Кости хрустят, и в этот момент с раздавленными пальцами он рассуждает о жизни и о себе. Довольно специфическими получаются рассуждения. То же самое - в театре.
Западные люди обожают русский театр, потому что он обращен, в первую очередь, к душе. Он говорит о тех же вещах, только через сердце, в отличие от французского или немецкого театра. Польский театр, в силу своих славянских корней и близости к России, балансирует между этими позициями. Он всегда занимал ведущие позиции, потому что там европейский интеллектуальный подход сочетается с чувственным. Но они не переходят грань, которую всегда переходит русское искусство. Достоевский, например, вообще за пределами вкуса. У него мелодраматические персонажи - невротики, сумасшедшие, убийцы, проститутки. Настасья Филипповна - содержанка. Казалось бы, во французской литературе тоже есть содержанки, но сравните Настасью Филипповну и "Даму с камелиями". Там мелодрама, у нас - трагедия.
- С Достоевским понятно, но другие писатели - Чехов, например, - они разве переходили эту грань?
- Да, только другим способом. Если Достоевский переходил грань по части вкуса, физиологии, то Чехов делал это своей безысходностью, трагическим безверием. Помните, как в "Трех сестрах" - "человек должен быть верующим или должен искать веры, иначе жизнь его пуста, пуста... Или знать, для чего живешь, или же все пустяки, трын-трава".
Западный человек уже лет сто с лишним атеист. Даже если он посещает церковь, это чисто воспитательный, гигиенический момент - ну, как чистить зубы. Русский человек обязательно должен веровать до рвоты. Либо в коммунизм, либо в православного Бога, либо в светлое будущее, либо в особый путь России. А если этого нет, как у Чехова, то тогда это страшная, черная бездна, провал...
https://ria.ru/interview/20120327/607667101.html
---
Есть над чем задуматься, согласитесь?
Интервью, как я сказала выше, мудрое, горькое и откровенное, читать его неуютно, но прочесть - стоит каждому, я полагаю, особенно, если нет возможности сходить на спектакли по Достоевскому, а перечитать - недосуг, как водится.
Признайтесь - вы когда-нибудь перечитывали Достоевского?
И в заключение. Как мне кажется, нам нужно научиться отличать искреннюю боль и сопереживание за нас, одного из нас, от злобных наветов врагов и недоброжелателей, только тогда у нас есть шанс понять о себе что-то важное, главное и - изменить ситуацию...
Просто сравните два высказывания:
"..Русский человек, человек Достоевского приоткрывает дверь и защемляет себе пальцы. Кости хрустят, и в этот момент с раздавленными пальцами он рассуждает о жизни и о себе.."(К.Гинкас)
"Я перечитывал Достоевского. И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски".(А.Чубайс)
Если лютый враг России и русского народа "физически ненавидит" Достоевского и мечтает "разорвать его на куски", может быть, стоит его перечитать нашего "неуютного" классика?
* данный пост - не есть реклама спектакля, в упомянутом театре всегда аншлаг, а вчера и вовсе было закрытие сезона..))
Что такое - русский путь, русская культура, русская натура, "широк русский человек, надо бы обузить" - все это то, что не раскроешь ни в одном посте, ни в целой библиотеке монографий и диссертаций.
Но, в том-то и состоит "волшебная сила искусства", что попробовать приблизиться к пониманию хоть краешка это огромного и мощного феномена - можно.
Попробуем, взяв для примера одну постановку в московском театре?
Очень рекомендую прочесть всем заглянувшим, даже и не любителям театрального искусства, хотя бы мудрое, горькое, и откровенное интервью с режиссером в конце поста, там речь идет не о театре, а о глубинных, философских, психологических и социальных проблемах нашего российского бытия...
Впереди выходные, а погода не благоприятствует пикникам и дачному отдыху, поэтому советую всем, запертым в городе дождем, отправиться, ну хоть в театр, мы побывали в нем вчера и не могу не поделиться впечатлениями, потому что это было соприкосновение с большим русским искусством, способным дать ключ к пониманию многого.
Далее будет мозаика из собственных наблюдений, отзывов и рецензий тех, кому посчастливилось увидеть "Русские сны по Достоевскому" по мотивам "Преступления и наказания"...
---
В прошлом году исполнилось 195 лет со дня рождения Федора Михайловича и 150 лет - как было напечатано Преступление и наказание...
Широко известны драматические события жизни писателя, когда ему грозила долговая тюрьма, и он был вынужден заключить кабальный договор с издателем, работая на износ, появлением нескольких великих романов Достоевского мир обязан именно этим обстоятельствам.
Главный (не по официальному статусу, но среди завзятых театралов) столичный театр выпустил спектакль по мотивам великого русского романа, сложного, глубокого, мрачного. Хрестоматийного.
Автор постановки, Кама Гинкас, один из немногих великих театральных режиссеров(после ухода Петра Фоменко, по пальцам одной руки пересчитываемых), называет это русскими снами по Достоевскому.
Место, где идет спектакль - это даже не сцена, это комната-театр в старинном флигеле уютного московского переулка рядом с Теврской.
В этом флигеле, который уцелел после пожара 1812 года, играть Достоевского, по словам Камы Гинкаса - "особое удовольствие". Знаменитейший эффект лупы, микроскопа, под которым режиссер любит разглядывать героев Федора Михайловича, здесь усиливается многократно.
Великолепный актер Игорь Гордин, один из лучших российских, русских, актеров современного театра - главное действующее лицо: Свидригайлов, виртуозно перевоплощается то в сумасшедшего, то в юродивого, то в шута, то в шулера, то в философа.
Во второстепенных персонажах Достоевского, в этих, на первый взгляд, "тварях дрожащих", Кама Гинкас видит всю сложнейшую проблематику великого русского писателя.
За каждым стоит свое - "преступление и наказание", уникальное и - типичное.
«Если Свидригайлов не то что осознаёт, а просто настаивает на своём преступлении: цинично, откровенно, - то Раскольников бежит, старается обмануть себя идеологией.
Разница между преступниками. Мне важно было их свести и показать, что преступление одно. Какое бы оно ни было: животное, плотское или духовное, интеллектуальное» - комментирует режиссер.
Названием "По дороге в…" обозначен путь Свидригайлова - то ли в Америку, куда он собирается весь спектакль, то в ли ад, где окажется в итоге.
Этот персонаж - убийца, но это не доказано, соблазнитель, но страстно любит Дуню, порочен, но кончает с собой, мучимый "привидениями совести".
Персонаж, которого Гордин так воплощает в этом почти моноспектакле, что в его второстепенности в романе зритель усомнится...
-
Важно то, что возраст исполнителей совпадает с возрастом героев, что в постановках по классике бывает нечасто.
Раскольников и Свидригайлов - кровавые собратья по убийству, юный и опытный, ошарашенный собственным поступком и научившийся уживаться с ним, ответивший себе на вопрос про «тварь дрожащую».
Свидригайлову крайне любопытен этот новичок, этот чужак в стане убийц - с чудовищной идеей в мозгу, но с доброй и гордой, хоть и незрелой душой. Узнает ли он в нем себя, молодого, ищет ли ключ к душе Дуни, страшится ли суда юного Раскольникова над собой накануне Страшного суда, презирает ли этот суд над собой, как и любой другой?
-
Ограничившись только сценами Свидригайлова, режиссер акцентирует сюжет о том, как младшее поколение судит старших. Брата и сестру Раскольниковых играют молодые артисты Эльдар Калимулин и Илона Борисова, 50-летнего Свидригайлова - один из лучших московских актеров, Игорь Гордин, который тянет на себе большую часть спектакля, заставляя публику сочувствовать самому отталкивающему герою романа. В диалогах Свидригайлов - Раскольников и Свидригайлов - Дуня наивное восприятие встречается с опытом, идеализм - с последовательным цинизмом, страх потерять свою душу - с закоренелым пороком. В этой борьбе молодость побеждает: в конце концов именно Раскольников дает Свидригайлову револьвер. Для зрителя это момент эмоционального потрясения, которого Гинкас умеет добиваться как никто.
-
Именно он, Аркадий Иванович Свидригайлов, - главный герой "русских снов". Свидригайлов вторгается к Раскольникову как порождение его тревожного забытья. Первый его вопрос, не беспокоят ли Раскольникова привидения. Но он и сам привидение, признак нездоровой совести, тяжелый сон, приснившийся зачитавшемуся мальчику, задремавшему здесь же в углу с томиком романа под головой.
Свидригайлова с Раскольниковым, как ни парадоксально, связывают отношения двойничества. Оно сказывается в зеркальном построении мизансцен, в зарифмованном контрасте их костюмов: элегантный белый плащ одного и мешковатое черное пальто другого. А в отчаянном взгляде, обращенном к публике, с которым юный убийца выслушивает убийцу со стажем, читается его страх перед своим искаженным подобием.
Гинкас сказал однажды, что ему важно оставить у публики яркий пространственный образ спектакля и, действительно, "По дороге в…" запоминается не только психологическими нюансами игры, но и самой графикой расположения фигур в белой лаконичной во всем комнате-сцене.
-
Да и, обязательно нужно заметить, что Свидригайлов, самый загадочный и противоречивый герой Преступления и наказания, предстает в спектакле несколько однобоким, только своей черной стороной.
В инсценировке нет тех сцен, где он раздает свои деньги всем сирым и обездоленным романа, где - пусть лишь во сне - заботливо укутывает и укладывает спать маленькую озябшую нищенку. Растроганным детскими слезами мы его не видим. Но если потерянного объема немного жаль, то отказ от социального колорита его литературного прототипа - моложавый и холеный барин с русой бородой - кажется просто необходимым.
Вообще, Свидригайлов Гордина - русский человек любого времени. Что-то неуловимо роднит его с Зиловым из Утиной охоты Вампилова, возможно, любовь к кабаку и жестокий внутренний надрыв, неприкаянность и неустроенность при внешнем относительном благополучии...
---
---
И старое интервью в РИА с режиссером-постановщиком спектакля, безотносительно к данной вещи, но очень откровенное и глубокое, дающее много для понимания сути проблематики (прим.- прямая речь режиссера выделена красным) -
Кама Гинкас: русский театр обращен к сердцу, а не к голове
- Какое место сегодня театр занимает в российском обществе, в культуре?
- Что тут говорить? Кардинально изменилось само общество, изменились приоритеты. Соответственно изменилась и роль театра, место театра в жизни людей. Раньше в России считалось: "Бедность - не порок", богатство же - всегда ставилось под сомнение. Теперь - наоборот. Бедность обозначает, что ты тупой, бездарный, просто неудачник. Появилось даже специальное слово - "лузер". В русской традиции неудачник всегда вызывал сочувствие и симпатию. Литература писалась про неудачников, а не про "удачников", понимаете? Лузер - слово оскорбительное, а есть и ещё более уничижительное - "отстой". Успех стал мерилом всего. Каким образом этот успех достигается - никого не волнует. Зарезал ты кого-нибудь, ограбил, украл идею - не важно.
[Spoiler (click to open)]
Раньше старость всегда вызывала сочувствие. Каждый понимал, что и ему это предстоит. Сейчас старость, немощь, невозможность активно работать локтями, неумение расталкивать соперников вызывает брезгливую реакцию. Трудно себе представить, что такое возможно в России. Этого и в мире в таком масштабе нигде нет, несмотря на "волчий" капитализм. Я много работал и жил в разных странах, в Европе, в Америке, на Дальнем Востоке, и везде встречал уважение к старости, сочувствие к больным. А у нас: больной - пусть сдохнет. И, чем быстрее, тем лучше. Неуспешный - значит туда ему и дорога.
Это все имеет отношение к театру. Театр в России всегда был больше, чем театр, в советское время - особенно. Церкви не было. Театр был странным местом, где вместе с исповедью главного героя, с его сетованиями на неудачи и препятствия, зритель мог как бы и сам исповедаться. Когда вместе со всем зрительным залом ты хохотал над какими-то остротами против советской власти, то ощущал, что ты не один. Становилось легче. Сейчас церковь возродилась, можно пойти и исповедаться там. Ругать советскую власть уже поздно, ругать власть современную пока еще можно даже на улицах. Так что функция театра лишилась чего-то существенного. А задаваться экзистенциальными вопросами? Ну, уж нет! Сегодня театр у нас успешно выполняет ту же роль, что, скажем, в Америке. То есть развлекает - конечно же, культурно развлекает! В драматический театр у нас, как и там, теперь ходят какие-то лузеры.
Помимо приоритета успеха, появился приоритет отдыха. Но лучше отдыхать на Мальдивах или еще где-нибудь, а в драматическом театре не отдохнешь, там еще, не дай Бог, про какие-нибудь сложности социальные или, того хуже, экзистенциальные расскажут. Зачем? У меня и так проблем полно - дома, на работе. В балет могу сходить - музыка играет, кто-то пляшет, это красиво и не утомительно. Все прилично одеты, и я культурно посплю рядом с женой, которая считает, что это посещение необходимо. А если уж в драматический театр, то - только комедия или легкая мелодрама. Посмеяться, поплакать, и чтобы костюмы были красивые. Конечно, развлекательный театр всегда во всем мире был наиболее посещаемым.
Зрителей, предпочитающих настоящий драматический театр, задающих вопросы о трагических сложностях существования, всегда было немного. Но в советское время было так: скажем, я с трудом закончила среднюю школу, потом техникум, работаю швеей, и все-таки я обязательно выучу хоть несколько строчек из Евтушенки или что-нибудь "такое", чтобы быть "культурной". Я иду в театр - там какая-то сложная история, я не все поняла, мы обсуждали это дома в семье, но зато мы культурно отдохнули. Понимаете, в то время была всеобщая попытка приобщиться к литературе, к искусству, к чему-то более высокому, чем ты. Сейчас незачем. А что это дает? Я буду больше зарабатывать? - Нет. Я буду умнее? - Да в моей среде это и не нужно. А входить в среду высоколобых - зачем? Посмотри, как они одеты! Мне бы протыриться в шоу-бизнес, на телевидение, на подиум. Я - "Мисс Ивановка" - это успех. А я - очень хорошая актриса МХАТа, но не снимаюсь в кино, не мелькаю в сериалах - кто я?
В принципе, и всегда так было, но все-таки считалось, что надо быть "культурным", "интеллигентным" и обязательно "духовным". Сейчас такой необходимости нет. Это вызывает недоумение и даже брезгливое презрение. Одним словом, "духовка". А театр, к несчастью, всегда был местом, занимавшемся, в той или иной степени, этой дурацкой духовностью.
Раньше даже бандиты артистов не били, а если грабили, то потом, бывало, извинялись. Милиционеры не штрафовали, потому что артист - это что-то большее, чем я. Все-таки на икону даже неверующий не плюнет. Это не просто деревяшка, даже если не веруешь. Артист выходит и мы плачем или смеемся, значит, в нем есть что-то, что нет в нас простых. А сейчас? Да ничего в нем нету! Зарабатывает деньги на ТВ. Каждый день я вижу его то в одном сериале, то в другом, всегда бандитов играет или наоборот милиционеров. Мне нравится, но это ничего не меняет - наоборот, возьму с него побольше, он же много зарабатывает. Что-то существенное ушло. Вы спрашиваете, какое место занимает театр? - Да никакого! В лучшем случае, он занимает место среди всяких других обслуживающих организаций, типа прачечной.
- Но залы московских театров заполнены. Люди же ходят в театр?
- Ходят, но на что? Важно, чтоб театр не усложнял жизнь. В театр всегда ходят и ходили особенные люди. Но сейчас даже они относятся к театру по-другому. Можно сходить, посмотреть какую-то историю, поплакать, но сразу забыть. Прослойка всегда была тонкая, но приоритеты изменились. Те, которые ходят в театр, чувствуют себя немножко неловко, вроде, они чем-то отстойным занимаются. Я, конечно, говорю несколько безответственно. Я мало хожу в театр, но тенденция ощущается - ты читаешь про это в газете, слышишь от людей, видишь публику в театре, как и что они воспринимают, что считается хорошим.
- В Европе театральный процесс иной?
- Такого резкого слома там нет. У них давно все это произошло. Там параллельно существует развлекательный театр и серьезный драматический театр, на который дают деньги, который имеет своего зрителя, пытается расширить свою аудиторию.
Там не было такой исторической ломки, а у нас это произошло только двадцать лет назад. Это была настоящая революция, которая переломила менталитет, просуществовавший тысячу лет. Бедность это если не преступление, то заболевание. Даже в Америке нет такого отношения к бедным. Там: я - бедный, но это не унижает меня, просто так сложилась жизнь. Туалетный работник - это не унижение, это просто место работы. Он выходит после "рабочего дня" и он такой же человек, как его начальник. У него просто возможности другие: туалетный работник передвигается на велосипеде, его начальник - на вертолете. Вот и вся разница. А у нас уборщица или официант - человек нередко униженный, он зависит от настроения хозяина. Это наши российские рабские корни. Сейчас происходит страшная ломка, к театру она имеет непосредственное отношение. Театр отражает то, что происходит в жизни.
- Но театральная ситуация в странах бывшего социалистического лагеря другая - мы же видим, например, как процветает польский театр...
- Это совсем другое. Польша была социалистической очень недолго. Россия же была крепостной, может, тысячу лет... И крепостное право так и не отменилось, оно существует и сейчас, по крайней мере, в психологии. В советское время оно было даже юридически обосновано. Без прописки ты не мог никуда поехать, про за рубеж я не говорю. Это наша тысячелетняя история, и нам из нее не вырваться, она в генах.
- Вы много работали за границей. Как там публика относится к театру, зачем ходит?
- На Западе театр - как библиотека, как посещение музея.
Русский театр всегда восполняет что-то: то, чего требует душа, без чего жить почти невозможно. На Западе люди ходят на спектакли, чтобы размышлять. В то время, как русский театр и мой театр тоже, скорее, для эмоциональных мыслей, он обращен к сердцу, а не к голове. Можно провести аналогию. Скажем, Достоевский терпеть не мог западных, особенно французских, философов-рационалистов. Он, видимо, представлял себе Вольтера или Дидро, который сидит в замечательном кресле, у камина, накрыв верблюжьим одеялом подагрические ноги, и думает о мироздании или морали.
Русский человек, человек Достоевского приоткрывает дверь и защемляет себе пальцы. Кости хрустят, и в этот момент с раздавленными пальцами он рассуждает о жизни и о себе. Довольно специфическими получаются рассуждения. То же самое - в театре.
Западные люди обожают русский театр, потому что он обращен, в первую очередь, к душе. Он говорит о тех же вещах, только через сердце, в отличие от французского или немецкого театра. Польский театр, в силу своих славянских корней и близости к России, балансирует между этими позициями. Он всегда занимал ведущие позиции, потому что там европейский интеллектуальный подход сочетается с чувственным. Но они не переходят грань, которую всегда переходит русское искусство. Достоевский, например, вообще за пределами вкуса. У него мелодраматические персонажи - невротики, сумасшедшие, убийцы, проститутки. Настасья Филипповна - содержанка. Казалось бы, во французской литературе тоже есть содержанки, но сравните Настасью Филипповну и "Даму с камелиями". Там мелодрама, у нас - трагедия.
- С Достоевским понятно, но другие писатели - Чехов, например, - они разве переходили эту грань?
- Да, только другим способом. Если Достоевский переходил грань по части вкуса, физиологии, то Чехов делал это своей безысходностью, трагическим безверием. Помните, как в "Трех сестрах" - "человек должен быть верующим или должен искать веры, иначе жизнь его пуста, пуста... Или знать, для чего живешь, или же все пустяки, трын-трава".
Западный человек уже лет сто с лишним атеист. Даже если он посещает церковь, это чисто воспитательный, гигиенический момент - ну, как чистить зубы. Русский человек обязательно должен веровать до рвоты. Либо в коммунизм, либо в православного Бога, либо в светлое будущее, либо в особый путь России. А если этого нет, как у Чехова, то тогда это страшная, черная бездна, провал...
https://ria.ru/interview/20120327/607667101.html
---
Есть над чем задуматься, согласитесь?
Интервью, как я сказала выше, мудрое, горькое и откровенное, читать его неуютно, но прочесть - стоит каждому, я полагаю, особенно, если нет возможности сходить на спектакли по Достоевскому, а перечитать - недосуг, как водится.
Признайтесь - вы когда-нибудь перечитывали Достоевского?
И в заключение. Как мне кажется, нам нужно научиться отличать искреннюю боль и сопереживание за нас, одного из нас, от злобных наветов врагов и недоброжелателей, только тогда у нас есть шанс понять о себе что-то важное, главное и - изменить ситуацию...
Просто сравните два высказывания:
"..Русский человек, человек Достоевского приоткрывает дверь и защемляет себе пальцы. Кости хрустят, и в этот момент с раздавленными пальцами он рассуждает о жизни и о себе.."(К.Гинкас)
"Я перечитывал Достоевского. И я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски".(А.Чубайс)
Если лютый враг России и русского народа "физически ненавидит" Достоевского и мечтает "разорвать его на куски", может быть, стоит его перечитать нашего "неуютного" классика?
* данный пост - не есть реклама спектакля, в упомянутом театре всегда аншлаг, а вчера и вовсе было закрытие сезона..))