Всех с Праздником Рождества Христова! И немного о "пропавшем Рождестве и церковных календарях"...
О праздновании Рождества в России - в классических картинах и стихах известных русских художников и поэтов, а также - в статье современного российского журналиста...
Был вечер поздний и багровый...
Александр Блок
Был вечер поздний и багровый,
Звезда-предвестница взошла.
Над бездной плакал голос новый -
Младенца Дева родила.
На голос тонкий и протяжный,
Как долгий визг веретена,
Пошли в смятеньи старец важный,
И царь, и отрок, и жена.
И было знаменье и чудо:
В невозмутимой тишине
Среди толпы возник Иуда
В холодной маске, на коне.
Владыки, полные заботы,
Послали весть во все концы,
И на губах Искариота
Улыбку видели гонцы.
[Spoiler (click to open)]
Ночь тиха. По тверди зыбкой...
Афанасий Фет
Ночь тиха. По тверди зыбкой
Звезды южные дрожат.
Очи Матери с улыбкой
В ясли тихие глядят.
Ни ушей, ни взоров лишних, -
Вот пропели петухи -
И за ангелами в вышних
Славят Бога пастухи.
Ясли тихо светят взору,
Озарен Марии лик.
Звездный хор к иному хору
Слухом трепетным приник, -
И над Ним горит высоко
Та звезда далеких стран:
С ней несут цари Востока
Злато, смирну и ладан.
Сусальным золотом горят...
Осип Мандельштам
Сусальным золотом горят
В лесах рождественские елки,
В кустах игрушечные волки
Глазами страшными глядят.
О, вещая моя печаль,
О, тихая моя свобода
И неживого небосвода
Всегда смеющийся хрусталь!
1908
Рождественская звезда
Иосиф Бродский
В холодную пору в местности, привычной
скорее к жаре, чем к холоду, к плоской
поверхности более, чем к горе,
Младенец родился в пещере, чтоб мир спасти;
мело, как только в пустыне может зимой мести.
Ему все казалось огромным:
грудь матери, желтый пар
из воловьих ноздрей, волхвы Балтазар, Гаспар,
Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.
Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.
Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,
на лежащего в яслях ребенка издалека,
из глубины Вселенной, с другого ее конца,
звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.
Рождественская звезда
Борис Пастернак
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры...
...Все злей и свирепей дул ветер из степи...
...Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
- Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, -
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
-А кто вы такие? - спросила Мария.
- Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
- Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
1947
Крошку-ангела в сочельник
Федор Михайлович Достоевский
Крошку-ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
“Как пойдешь ты через ельник,
- Он с улыбкою сказал, -
Елку срубишь, и малютке
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне”.
И смутился ангел-крошка:
“Но кому же мне отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?”
“Сам увидишь”, - Бог ответил.
И небесный гость пошел.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вел.[Spoiler (click to open)]
Всюду праздничные речи,
Всюду счастье деток ждет…
Вскинув елочку на плечи,
Ангел с радостью идет…
Загляните в окна сами, -
Там большое торжество!
Елки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Елку Божью подарить.
И прекрасных и послушных
Много видел он детей. -
Все при виде божьей елки,
Все забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: “Я елки стою!”
Кто корит за то его:
“Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!”
“Нет, я елочки достойна
И достойнее других!”
Ангел слушает спокойно,
Озирая с грустью их.
Все кичатся друг пред другом,
Каждый хвалит сам себя,
На соперника с испугом
Или с завистью глядя.
И на улицу, понурясь,
Ангел вышел… “Боже мой!
Научи, кому бы мог я
Дар отдать бесценный Твой!”
И на улице встречает
Ангел крошку, - он стоит,
Елку Божью озирает, -
И восторгом взор горит.
Елка! Елочка! - захлопал
Он в ладоши. - Жаль, что я
Этой елки не достоин
И она не для меня…
Но снеси ее сестренке,
Что лежит у нас больна.
Сделай ей такую радость, -
Стоит елочки она!
Пусть не плачется напрасно!”
Мальчик ангелу шепнул.
И с улыбкой ангел ясный
Елку крошке протянул.
И тогда каким-то чудом
С неба звезды сорвались
И, сверкая изумрудом,
В ветви елочки впились.
Елка искрится и блещет, -
Ей небесный символ дан;
И восторженно трепещет
Изумленный мальчуган…
И, любовь узнав такую,
Ангел, тронутый до слез,
Богу весточку благую,
Как бесценный дар, принес.
Поздравляю всех с Праздником Рождества Христова!
******************************************Максим Соколов Пропавшее Рождество и церковные календари
Предложения покончить с календарным разностильем гарантированно возникают два раза в году.
На Пасху - если в данном году юлианский и григорианский календари дают разную дату праздника Воскресения Христова. Тут указывается, что несообразна такая ситуация, когда для католиков Христос уже воскрес, а для православных - нет.
И на Рождество. Когда Новый год справляется по григорианскому календарю, а Рождество по юлианскому (как у нас в России), то по слабости человеческой новогоднее празднование, приходящееся на Рождественский пост, часто сопровождается неумеренным объеданием и пьянством, порой даже длящимся несколько дней.
[Spoiler (click to open)]
Избавиться от такого соблазна можно двояким способом. Перевести гражданский календарь на юлианский стиль, как до 1918 года. Но такое предложение практически не высказывается. Или перевести церковный календарь на григорианский стиль - такое предложение высказывается весьма часто. В этом случае новолетие придется уже на мясоед, отчего в чревоугодии и пьянстве будет меньше греха.
Выдвигаются и другие резоны. Секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Александр Турчинов, например, из года в год призывает к переносу праздника, отмечая: "Не думаю, что нам надо ждать, пока Верховная рада определится с тем, чтобы официально сделать сегодняшний день праздничным, а уже начинать праздновать Рождество вместе со всеми цивилизованными странами, которые уважают закон, ответственность и ум.
Конечно, вряд ли Турчинов особенно авторитетен в православном народе. Заведующий отделом агитации и пропаганды Днепропетровского обкома комсомола в конце 80-х годов, затем советник тогдашнего премьера Леонида Кучмы, курировавший экономические отношения с Русской православной церковью и по такому случаю крестившийся, затем вновь крестившийся уже в пятидесятнической церкви "Слово жизни", где он ныне проповедует. Послужной список уж слишком богат. С другой стороны, по-своему Турчинов прав. Если считать важной задачей цивилизационный разрыв Украины с Россией, то разведение церковных праздников было бы шагом в нужном направлении. Единение с цивилизованными странами и разрыв с нецивилизованными, т. е. с Россией - это самое то, чего желает бывший завотделом агитации и пропаганды.
Среди сторонников изменения церковного календаря есть и люди с не столь однозначной репутацией, как у Турчинова. По большей части это люди внешние по отношению к православию. Они, впрочем, искренне предлагают Церкви перейти на новый стиль, чтобы:
а) стать заодно со всем цивилизованным миром;
б) пьянствовать и смотреть по телевизору на звезд российской эстрады не в пост, а в мясоед, что менее греховно.
Возражения церковных консерваторов против календарной реформы носят двоякий характер.
Во-первых, они полагают, учитывая опыт православных Церквей, перешедших на новый стиль, что реформа - это гарантированный раскол, возникновение, наряду с обновленцами, старостильников, не приемлющих реформу.
Тут любопытна позиция лжепатриарха Филарета (бывшего монаха, изверженного из сана Михаила Денисенко). Всецело поддерживающий нынешнюю киевскую власть и занимающий крайне антимосковскую позицию (что и понятно: в Москве ему провозгласили анафему), он, тем не менее, считает, "что такое перенесение празднования не будет воспринято народом". Его можно понять: реформа будет означать массовый исход его паствы в другую юрисдикцию - и с кем он тогда останется?
А массовый исход верующей паствы при календарных реформах объясняется тем, что при переходе с юлианского на григорианский календарь ряд дней (10 дней в XVI веке, 13 - в XX) просто невозвратно выпадает из церковного круга, что не для всех верующих приемлемо. Конечно, при введении реформы были и такие случаи, как в Нидерландах, где за 21 декабря 1582 года сразу последовало 1 января 1583-го, то есть пропало Рождество. Но на фоне чудовищной резни, устроенной испанцами в нидерландских провинциях, это было воспринято недостаточно остро. В более спокойное время реакция могла бы быть другой.
Во-вторых, возникает проблема с определением даты Пасхи. Юлианский календарь, возможно, менее точен, чем григорианский, но исчисление Пасхи по юлианскому календарю чрезвычайно просто: Пасха празднуется в первый воскресный день после первого полнолуния, которое наступает не ранее весеннего равноденствия. Определить дату можно просто посмотрев на небо.
В григорианском календаре все гораздо сложнее. Просто так вычислить дату, наблюдая за небосклоном, не получится. Формула столь сложна, что время Пасхи можно узнать, только снесясь с Римом. Или другим расчетным центром.
Во времена мирные разница невелика. Но в последние времена она окажется довольно существенной. Исповедник в трудовом лагере или отшельник в пустыне сможет сам определить дату православной (т. е. по юлианскому календарю) Пасхи, а католической - нет. Для верующего это будет существенно.
Это можно пояснить на сугубо мирском примере. Изделия советского автопрома ("Жигули", "Москвичи", "Волги") были сконструированы фактически по идеологии Генри Форда-старшего. Технология явно устаревшая, и с современными экипажами никакого сравнения. Но есть одна тонкость. Те автомобили поддавались кустарной починке. Нынешние не поддаются. Даже для замены свечей или ремня генератора (когда-то это было совершенно простым делом) нужно доставлять машину в сервисный центр. В нормальных условиях ничего страшного, но в экстремальных будут проблемы.
Современный человек пользуется различными устройствами, совершенно не понимая их устройство и принцип действия. Пока они работают, все прекрасно, но в условиях робинзонады, цивилизационной катастрофы или последних дней такому человеку придется совсем несладко.
Устаревший и неточный юлианский календарь более рассчитан на экстремальные условия. Может быть, еще и поэтому Церковь не торопится его отменять. В конце истории (настоящем, не по Фукуяме) будет очень экстремально.
******************************************
Так стоит ли нам переделывать свой календарь в стремлении праздновать Рождество вместе со всем остальным христианским миром?
И почему Церковь все же не торопится его отменять?
Был вечер поздний и багровый...
Александр Блок
Был вечер поздний и багровый,
Звезда-предвестница взошла.
Над бездной плакал голос новый -
Младенца Дева родила.
На голос тонкий и протяжный,
Как долгий визг веретена,
Пошли в смятеньи старец важный,
И царь, и отрок, и жена.
И было знаменье и чудо:
В невозмутимой тишине
Среди толпы возник Иуда
В холодной маске, на коне.
Владыки, полные заботы,
Послали весть во все концы,
И на губах Искариота
Улыбку видели гонцы.
[Spoiler (click to open)]
Ночь тиха. По тверди зыбкой...
Афанасий Фет
Ночь тиха. По тверди зыбкой
Звезды южные дрожат.
Очи Матери с улыбкой
В ясли тихие глядят.
Ни ушей, ни взоров лишних, -
Вот пропели петухи -
И за ангелами в вышних
Славят Бога пастухи.
Ясли тихо светят взору,
Озарен Марии лик.
Звездный хор к иному хору
Слухом трепетным приник, -
И над Ним горит высоко
Та звезда далеких стран:
С ней несут цари Востока
Злато, смирну и ладан.
Сусальным золотом горят...
Осип Мандельштам
Сусальным золотом горят
В лесах рождественские елки,
В кустах игрушечные волки
Глазами страшными глядят.
О, вещая моя печаль,
О, тихая моя свобода
И неживого небосвода
Всегда смеющийся хрусталь!
1908
Рождественская звезда
Иосиф Бродский
В холодную пору в местности, привычной
скорее к жаре, чем к холоду, к плоской
поверхности более, чем к горе,
Младенец родился в пещере, чтоб мир спасти;
мело, как только в пустыне может зимой мести.
Ему все казалось огромным:
грудь матери, желтый пар
из воловьих ноздрей, волхвы Балтазар, Гаспар,
Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.
Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.
Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,
на лежащего в яслях ребенка издалека,
из глубины Вселенной, с другого ее конца,
звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.
Рождественская звезда
Борис Пастернак
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было Младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры...
...Все злей и свирепей дул ветер из степи...
...Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
- Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, -
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
-А кто вы такие? - спросила Мария.
- Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
- Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
1947
Крошку-ангела в сочельник
Федор Михайлович Достоевский
Крошку-ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
“Как пойдешь ты через ельник,
- Он с улыбкою сказал, -
Елку срубишь, и малютке
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне”.
И смутился ангел-крошка:
“Но кому же мне отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?”
“Сам увидишь”, - Бог ответил.
И небесный гость пошел.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вел.[Spoiler (click to open)]
Всюду праздничные речи,
Всюду счастье деток ждет…
Вскинув елочку на плечи,
Ангел с радостью идет…
Загляните в окна сами, -
Там большое торжество!
Елки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Елку Божью подарить.
И прекрасных и послушных
Много видел он детей. -
Все при виде божьей елки,
Все забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: “Я елки стою!”
Кто корит за то его:
“Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!”
“Нет, я елочки достойна
И достойнее других!”
Ангел слушает спокойно,
Озирая с грустью их.
Все кичатся друг пред другом,
Каждый хвалит сам себя,
На соперника с испугом
Или с завистью глядя.
И на улицу, понурясь,
Ангел вышел… “Боже мой!
Научи, кому бы мог я
Дар отдать бесценный Твой!”
И на улице встречает
Ангел крошку, - он стоит,
Елку Божью озирает, -
И восторгом взор горит.
Елка! Елочка! - захлопал
Он в ладоши. - Жаль, что я
Этой елки не достоин
И она не для меня…
Но снеси ее сестренке,
Что лежит у нас больна.
Сделай ей такую радость, -
Стоит елочки она!
Пусть не плачется напрасно!”
Мальчик ангелу шепнул.
И с улыбкой ангел ясный
Елку крошке протянул.
И тогда каким-то чудом
С неба звезды сорвались
И, сверкая изумрудом,
В ветви елочки впились.
Елка искрится и блещет, -
Ей небесный символ дан;
И восторженно трепещет
Изумленный мальчуган…
И, любовь узнав такую,
Ангел, тронутый до слез,
Богу весточку благую,
Как бесценный дар, принес.
Поздравляю всех с Праздником Рождества Христова!
******************************************Максим Соколов Пропавшее Рождество и церковные календари
Предложения покончить с календарным разностильем гарантированно возникают два раза в году.
На Пасху - если в данном году юлианский и григорианский календари дают разную дату праздника Воскресения Христова. Тут указывается, что несообразна такая ситуация, когда для католиков Христос уже воскрес, а для православных - нет.
И на Рождество. Когда Новый год справляется по григорианскому календарю, а Рождество по юлианскому (как у нас в России), то по слабости человеческой новогоднее празднование, приходящееся на Рождественский пост, часто сопровождается неумеренным объеданием и пьянством, порой даже длящимся несколько дней.
[Spoiler (click to open)]
Избавиться от такого соблазна можно двояким способом. Перевести гражданский календарь на юлианский стиль, как до 1918 года. Но такое предложение практически не высказывается. Или перевести церковный календарь на григорианский стиль - такое предложение высказывается весьма часто. В этом случае новолетие придется уже на мясоед, отчего в чревоугодии и пьянстве будет меньше греха.
Выдвигаются и другие резоны. Секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Александр Турчинов, например, из года в год призывает к переносу праздника, отмечая: "Не думаю, что нам надо ждать, пока Верховная рада определится с тем, чтобы официально сделать сегодняшний день праздничным, а уже начинать праздновать Рождество вместе со всеми цивилизованными странами, которые уважают закон, ответственность и ум.
Конечно, вряд ли Турчинов особенно авторитетен в православном народе. Заведующий отделом агитации и пропаганды Днепропетровского обкома комсомола в конце 80-х годов, затем советник тогдашнего премьера Леонида Кучмы, курировавший экономические отношения с Русской православной церковью и по такому случаю крестившийся, затем вновь крестившийся уже в пятидесятнической церкви "Слово жизни", где он ныне проповедует. Послужной список уж слишком богат. С другой стороны, по-своему Турчинов прав. Если считать важной задачей цивилизационный разрыв Украины с Россией, то разведение церковных праздников было бы шагом в нужном направлении. Единение с цивилизованными странами и разрыв с нецивилизованными, т. е. с Россией - это самое то, чего желает бывший завотделом агитации и пропаганды.
Среди сторонников изменения церковного календаря есть и люди с не столь однозначной репутацией, как у Турчинова. По большей части это люди внешние по отношению к православию. Они, впрочем, искренне предлагают Церкви перейти на новый стиль, чтобы:
а) стать заодно со всем цивилизованным миром;
б) пьянствовать и смотреть по телевизору на звезд российской эстрады не в пост, а в мясоед, что менее греховно.
Возражения церковных консерваторов против календарной реформы носят двоякий характер.
Во-первых, они полагают, учитывая опыт православных Церквей, перешедших на новый стиль, что реформа - это гарантированный раскол, возникновение, наряду с обновленцами, старостильников, не приемлющих реформу.
Тут любопытна позиция лжепатриарха Филарета (бывшего монаха, изверженного из сана Михаила Денисенко). Всецело поддерживающий нынешнюю киевскую власть и занимающий крайне антимосковскую позицию (что и понятно: в Москве ему провозгласили анафему), он, тем не менее, считает, "что такое перенесение празднования не будет воспринято народом". Его можно понять: реформа будет означать массовый исход его паствы в другую юрисдикцию - и с кем он тогда останется?
А массовый исход верующей паствы при календарных реформах объясняется тем, что при переходе с юлианского на григорианский календарь ряд дней (10 дней в XVI веке, 13 - в XX) просто невозвратно выпадает из церковного круга, что не для всех верующих приемлемо. Конечно, при введении реформы были и такие случаи, как в Нидерландах, где за 21 декабря 1582 года сразу последовало 1 января 1583-го, то есть пропало Рождество. Но на фоне чудовищной резни, устроенной испанцами в нидерландских провинциях, это было воспринято недостаточно остро. В более спокойное время реакция могла бы быть другой.
Во-вторых, возникает проблема с определением даты Пасхи. Юлианский календарь, возможно, менее точен, чем григорианский, но исчисление Пасхи по юлианскому календарю чрезвычайно просто: Пасха празднуется в первый воскресный день после первого полнолуния, которое наступает не ранее весеннего равноденствия. Определить дату можно просто посмотрев на небо.
В григорианском календаре все гораздо сложнее. Просто так вычислить дату, наблюдая за небосклоном, не получится. Формула столь сложна, что время Пасхи можно узнать, только снесясь с Римом. Или другим расчетным центром.
Во времена мирные разница невелика. Но в последние времена она окажется довольно существенной. Исповедник в трудовом лагере или отшельник в пустыне сможет сам определить дату православной (т. е. по юлианскому календарю) Пасхи, а католической - нет. Для верующего это будет существенно.
Это можно пояснить на сугубо мирском примере. Изделия советского автопрома ("Жигули", "Москвичи", "Волги") были сконструированы фактически по идеологии Генри Форда-старшего. Технология явно устаревшая, и с современными экипажами никакого сравнения. Но есть одна тонкость. Те автомобили поддавались кустарной починке. Нынешние не поддаются. Даже для замены свечей или ремня генератора (когда-то это было совершенно простым делом) нужно доставлять машину в сервисный центр. В нормальных условиях ничего страшного, но в экстремальных будут проблемы.
Современный человек пользуется различными устройствами, совершенно не понимая их устройство и принцип действия. Пока они работают, все прекрасно, но в условиях робинзонады, цивилизационной катастрофы или последних дней такому человеку придется совсем несладко.
Устаревший и неточный юлианский календарь более рассчитан на экстремальные условия. Может быть, еще и поэтому Церковь не торопится его отменять. В конце истории (настоящем, не по Фукуяме) будет очень экстремально.
******************************************
Так стоит ли нам переделывать свой календарь в стремлении праздновать Рождество вместе со всем остальным христианским миром?
И почему Церковь все же не торопится его отменять?