Россия смотрит на Европу - "станет позитивной или погибнет"? Делаем ставки...
Вот суховатый, но точный материал, хорошо описывающий генез нынешнего отношения трансформирующейся на глазах в тоталитарную Европы к обвиняемой ею в тоталитаризме России -
Русские смотрят на Европу то с восхищением, то с разочарованием, но, кажется, ещё никогда мы не смотрели со столь сильным недоумением. И действительно, происходящее там кажется абсурдом: европейцы, как заколдованные, думают, как бы объединить силы перед мифической угрозой со стороны России.
Старая (Западная) Европа в этом неоднозначна, высказываются разные мнения. Настоящим мотором русофобии стала «Новая Европа» - бывшие страны - члены СЭВ, особенно Польша и Прибалтика. Там всё просто: есть императив объединения против России, которая вот-вот нападёт, и «разговорчиков в строю» не допускается. Но если в 90-е мы смотрели на русофобские истерики прибалтийских политиков как на глупость, чудачество, «болезнь роста», то теперь их языком разговаривает почти весь ЕС.
И всё это на фоне быстрого развития систем контроля над обществом. Современные технологии дополняются традиционными, и уже мы видим, как парламенты принимают законы о недопустимости высказывания идей, представляющих альтернативные трактовки разных событий прошлого. Двух точек зрения по вопросам «угроз» от России быть не может - есть только правильная и предательская. Нередко даже съездить в Россию - значит поставить чёрное пятно на биографии. В открытую эти процессы проходят на Украине - и так наглядно, бесхитростно, что воспринимаются как карикатура, саркастическая трагикомедия.
Под предлогом российской опасности перестраивается жизнь европейских обществ: всё больше ограничивается свобода слова, что постепенно выходит за рамки российской темы. И ограничивается не как раньше - через нормы политкорректности, а уже через прямой властный нажим. Спецслужбы стали столь господствовать, что с их присмотром должен считаться любой активный человек. В людях то и дело видят не сограждан, а потенциальных агентов врага.
И вот это, на мой взгляд, и вызывает у нас наибольшее чувство недоумения. Ну ладно, кто-то поддаётся на абсурдную антирусскую пропаганду - не хватает альтернативной информации и реального опыта контактов. Но почему же происходит молчаливое согласие с ограничением свобод, непомерным ростом тоталитарной властной конструкции? Это особенно касается наших бывших соседей по соцлагерю. Возникают вопросы: вы обвиняете нас в том, чего у нас на порядки меньше, чем у вас? Неужели вам от этого не страшно? Вроде же ещё недавно мы вместе под крики восторга сбрасывали «оковы старой системы», и вот вы уже нашли себе новые?
На самом деле в 1980-е наши общества были увлечены разными идеями, просто звучали они одинаково. В России перестройка воспринималась как способ достичь независимости от слишком приевшегося государства, позволяющего себе влезать в нашу личную жизнь и образ мыслей. Русские тогда упивались обретаемым правом открыто высказывать оппозиционные мысли, не ходить на собрания с обсуждением чьего-либо морального облика, покупать желанные книги, слушать понравившуюся музыку. Государство ушло, предоставив общество самому себе. И хотя со временем пришло осознание, что оно как-то слишком далеко ушло и надо бы его возвращать, но нужные и простые свободы, которые тогда получило общество, оно в обозримом будущем вряд ли захочет отдать.
Тогда казалось, что наши недавно братские народы живут примерно тем же. Но нет. Это русские освобождались от вроде как своего государства, а они - от чужого. Для них это был прямо обратный процесс - обретения государства именно как своего. Народы Центральной и Восточной Европы как бы обретали утраченную государственность, наслаждались этим. Большинство представителей этих народов, пусть и нехотя, но готовы теперь принести в жертву личную свободу ради системы.
Мир перевернулся, и русские с удивлением наблюдают, как европейцы под мнимыми предлогами отказываются от прав и свобод ради сильных властных структур. Нам понятно, что на каком-то этапе, когда обман станет очевидным, создаваемые ныне системы рухнут как карточный домик. И тогда Европа останется на разграбление тем, от кого исходит для неё реальная опасность.
-------------------------------А вот еще одна концептуальная статья, месячной давности, но из неустаревающих, как можно было пропустить, уж не знаю, каюсь, отличное описание(не шарповское, а овертоновское по формату), читайте, осмысливайте и попробуйте сказать, что автор погрешил против истины -
[Spoiler (click to open)]
Результаты выборов в трёх федеральных землях Германии - Баден-Вюртемберге, Саксонии-Ангальте и Рейнланд-Пфальце - вызвали в медиа достаточно предсказуемую реакцию. Прохождение в законодательные органы всех трёх земель правопопулистской «Альтернативы для Германии» - фактически отколовшегося правого крыла правящего Христианско-демократического Союза А. Меркель - рассматривается комментаторами в контексте болезненной реакции на миграционную политику канцлера.
Из этого делается неверный вывод, что вместе с тушением горящей мигрантской темы растает и популярность правых партий.
На деле это, разумеется, не так. Современный нам подъём правой и национальной позиций в политической линейке, предлагаемой европейским избирателям - это не следствие какого-либо одного фактора. Это результат естественной исторической трансформации, которую пережила Европа в последние несколько десятилетий.
Совершенно очевидно, что происходящее есть реакция на изменившиеся условия. Если мы вспомним Европу, подписывавшую Маастрихтский договор, и сравним с Европой нынешней - то мы увидим, что это были по сути два разных континента.
Стоит начать с того, что Европейский Союз 24-летней давности представлял собой, во-первых, союз западноевропейский. Иными словами, то был союз нескольких крупных национальных государств с почти моноэтническим (особенно если сравнивать с нынешней ситуацией) населением и устоявшимися политическими институтами.
Во-вторых, это был союз государств, в которых ещё не имелось ярковыраженного возрастного дисбаланса и суженного воспроизводства населения - в 1992 г. средняя рождаемость по ЕС на женщину была выше 2.
В-третьих, это был союз государств, в которых подавляющее большинство жителей ещё достаточно исправно соблюдали западнохристианский уклад жизни, а меньшинства были незначительным и мало что решающим фактором общественной политики.
В-четвёртых и в-главных - это был союз политических систем, построенных на иммунитете от красной заразы. Европейская политика той эпохи выработала против последней два вида антител. Первый вид антител - нравственный консерватизм и свобода предпринимательства, призванный противостоять безбожному тоталитаризму красных. Второй вид антител - социальное государство и левачество, призванные, во-первых, гасить попытки возникновения организованных опухолей по-настоящему «красного» толка, а во-вторых - трансформировать все попытки их создания в доброкачественные, безвредные объединения за права разного рода меньшинств.
Исторически создание Евросоюза произошло одновременно с триумфальной победой в Холодной войне, что привело к целым двум «жирным» десятилетиям в европейской истории.
Эти жирные десятилетия привели к тому, что при явных изменениях в реальной обстановке во власти основных европейских государств остались те же силы и продолжили рулить те же тенденции политической мысли, что и на момент создания Евросоюза.
Более того: между левыми и правыми произошла настолько плотная конвергенция, что современного европейского левоцентриста от современного европейского правоцентриста не отличить и под электронным микроскопом.
Между тем тенденции, определённые ещё до создания ЕС в его нынешнем виде, продолжали действовать.
Так, ценности индивидуализма и свободного предпринимательства привели к тому, что значительная часть европейских производственных мощностей и даже научно-технических разработок была либо выведена за пределы Евросоюза, либо начала обеспечиваться за счёт импорта готовой рабочей и интеллектуальной силы из менее удачливых стран планеты.
Совместное воздействие «государства благосостояния» и ценностей индивидуального развития привели к тому, что в ЕС более чем во всём остальном мире (за исключением, пожалуй, наиболее передовых стран ЮВА) сократилось воспроизводство населения.
Эта проблема вскоре начала решаться за счёт раскручиваемого маховика человекоимпорта - развивавшегося параллельно по нескольким каналам, от восточноевропейского до транссредиземного. При этом новоприбывшие представители других культур автоматически попадали под ещё одну тенденцию, заложенную ещё во времена пред-ЕСовские: тенденцию левацкой правозащиты меньшинств и угнетённых групп, которая в новом ЕС стала одной из составных частей официальной идеологии.
В результате спустя четверть века Европейский Союз столкнулся с необходимостью пересмотра своих базовых ценностных принципов - и, говоря прямо, возвращения их к истокам, разумеется, на новом историческом витке.
Совершенно очевидно, что в отсутствие красной заразы (современная Россия может представлять какую угодно угрозу, но не идеологическую) антитела в виде государственного левачества уже не нужны. Не нужно и противостояние по линии «набожный Запад - безбожный Восток». Надо мыслить шире и гибче.
Я не специалист, я эксперт, но даже мне очевидно, что грядущая идеология Европы должна быть синтезом наиболее актуальных элементов других стран и эпох.
В частности, сегодня стоит вопрос о том, как обеспечить коренное европейское население и в первую очередь его лучшую часть - финансово-промышленные элиты - стабильным уровнем дохода и стабильным пребыванием во власти.
Этим ценностям угрожают, во-первых, слишком религиозные мигранты из стран третьего мира. Во-вторых - недовольные снижением уровня благосостояния и безопасности собственные простолюдины.
Идеология, которая представляла бы эффективные антитела для данных угроз, должна сочетать в себе антиклерикальность и в то же время объективное понимание неравноправия разных групп населения. Поэтому лучшим людям Евросоюза сегодня необходим, если угодно, синтез Айн Рэнд с Джорджем Карлином, чтобы, lorem ipsum (таким образом - лат.), ответить на оба вызова.
В свете этого Новая Европейская Идеология должна включать следующие очевидные положения:
Религия есть тьма и героин для народа;
Люди имеют разную ценность в зависимости от качества своих генов;
Доброкачественность генов определяется не по цвету волос или кожи или по прочим дикарским линейкам, а простейшим способом - наследственным или благоприобретённым состоянием, выраженным в имуществе.
Это позволит выстроить внятную научно-социальную базу для того, чтобы разделить нынешнее хаотическое европейское общество на несколько внятных страт. Наверху должны быть зафиксированы (возможно, законодательно) наиболее успешные, в том числе и потомственно успешные полтора-два процента граждан. Ниже их должны располагаться лица, по праву рождения и принадлежности к титульным нациям Европы имеющие право на умеренную, но пожизненную ренту в виде привилегий в трудоустройстве, обучении и социальном обеспечении. И, наконец, основание новой европейской пирамиды будут составлять разного рода понаехавшие, у которых для удобства было бы логично на время пребывания на работах в пределах ЕС не только отнимать документы по образцу передовых монархий Персидского залива, но и вместо имён и фамилий присваивать порядковые номера. Это будет вполне в духе европейского орднунга - и ясно даст понять как приглашённым работникам, так и самим европейцам, что даже право на имя надо заслужить и его стоит ценить.
Наличие двух противовесов - светской богатой и красивой элиты с одной стороны и мракобесной религиозной безымянной массы понаехавших с другой - заставит основную массу европейцев правильно ориентироваться в изменившемся мире.
В дальнейшем число и качество каст в новой Европе неизбежно увеличится. Появятся различные переходные формы (небольшие, но само их наличие внушает мысль о возможности социального взлёта и служит отличным обезболивающим от социальных фрустраций).
.Поскольку называть эту традиционную для Старого Света, но в то же время новую прогрессивную идеологию её настоящим именем пока несвоевременно - ведутся поиски нового термина. Насколько мне известно, большинство европейских аналитиков склоняется сейчас к термину «Позитив-объективизм». Это звучит хорошо и солидно - не менее хорошо и солидно, чем звучало предыдущее название много десятилетий назад.
Как пошутил по этому поводу в разговоре со мной представитель итальянского парламента - когда-нибудь термин «pozi» будет внушать то же уважение, что и термин «nazi» на одном из предыдущих исторических витков...
Разумеется, сейчас мы наблюдаем лишь первые - несмелые и по сути даже в неверном направлении - колебания европейской политики. Однако я верю в Европу и не сомневаюсь, что она сумеет подчинить себе негативные и необъективные культуры и вновь докажет свое историческое цивилизационное первородство.
Европа станет позитивной или погибнет.
------------------------------------------------------------
из комментов -
[смотреть]
granit - О.Морковин, как и ранее, предельно четко и конкретно обозначил позитивные тенденции в развитии Запада. Необходимо добавить, что к несомненным будущим завоеваниям демократического Запада безусловно относится и мягко обкатываемое нынче право не только на суицид (расширяя это понятие до наций, к которым можно отнести, например, страны Прибалтики), но и на добровольно-принудительную эвтаназию. Эти два неотторжимых демократических права в первую очередь можно и должно отнести к категориям граждан, обозначенным О.Морковиным, как "понаехавшие" и "титульные". Элита, кстати сказать, будет в этих правах существенно ущемлена, что позволит лучше сбалансировать интересы, права и свободы. Естественно, что демократизация граждан Запада в этом направлении приведет к расцвету медицинских и биотехнологий - трансплантологии, вакцинации, фармакологии и т.п., что вызовет мультипликативный эффект в темпах экономического развития. Парадоксальным образом, но к восприятию и максимально полному освоению этих прав наилучшие позиции у восточноевропейских демократий, а наивысшая - у Украины. Тем самым, ее шансы на включение в Европейский Проект сильно возрастают.
Тоталитарная Россия, подавляющая основополагающие права и свободы граждан, такие как ЛБГТ-объективация, право на протест против тирана с кастрюлей на голове и т.д. - к величайшему сожалению прогрессивно мыслящей российской интеллигенции и бизнеса окружает себя железным занавесом традиционализма.Так не победимъ!
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------.
Так как вы полагаете - станет Европа позитивной, в отличие от тоталитарной России, или уже? Насчет гибели, заката и прочих "мечетей парижской богоматери" - это вряд ли, не так ли?
Русские смотрят на Европу то с восхищением, то с разочарованием, но, кажется, ещё никогда мы не смотрели со столь сильным недоумением. И действительно, происходящее там кажется абсурдом: европейцы, как заколдованные, думают, как бы объединить силы перед мифической угрозой со стороны России.
Старая (Западная) Европа в этом неоднозначна, высказываются разные мнения. Настоящим мотором русофобии стала «Новая Европа» - бывшие страны - члены СЭВ, особенно Польша и Прибалтика. Там всё просто: есть императив объединения против России, которая вот-вот нападёт, и «разговорчиков в строю» не допускается. Но если в 90-е мы смотрели на русофобские истерики прибалтийских политиков как на глупость, чудачество, «болезнь роста», то теперь их языком разговаривает почти весь ЕС.
И всё это на фоне быстрого развития систем контроля над обществом. Современные технологии дополняются традиционными, и уже мы видим, как парламенты принимают законы о недопустимости высказывания идей, представляющих альтернативные трактовки разных событий прошлого. Двух точек зрения по вопросам «угроз» от России быть не может - есть только правильная и предательская. Нередко даже съездить в Россию - значит поставить чёрное пятно на биографии. В открытую эти процессы проходят на Украине - и так наглядно, бесхитростно, что воспринимаются как карикатура, саркастическая трагикомедия.
Под предлогом российской опасности перестраивается жизнь европейских обществ: всё больше ограничивается свобода слова, что постепенно выходит за рамки российской темы. И ограничивается не как раньше - через нормы политкорректности, а уже через прямой властный нажим. Спецслужбы стали столь господствовать, что с их присмотром должен считаться любой активный человек. В людях то и дело видят не сограждан, а потенциальных агентов врага.
И вот это, на мой взгляд, и вызывает у нас наибольшее чувство недоумения. Ну ладно, кто-то поддаётся на абсурдную антирусскую пропаганду - не хватает альтернативной информации и реального опыта контактов. Но почему же происходит молчаливое согласие с ограничением свобод, непомерным ростом тоталитарной властной конструкции? Это особенно касается наших бывших соседей по соцлагерю. Возникают вопросы: вы обвиняете нас в том, чего у нас на порядки меньше, чем у вас? Неужели вам от этого не страшно? Вроде же ещё недавно мы вместе под крики восторга сбрасывали «оковы старой системы», и вот вы уже нашли себе новые?
На самом деле в 1980-е наши общества были увлечены разными идеями, просто звучали они одинаково. В России перестройка воспринималась как способ достичь независимости от слишком приевшегося государства, позволяющего себе влезать в нашу личную жизнь и образ мыслей. Русские тогда упивались обретаемым правом открыто высказывать оппозиционные мысли, не ходить на собрания с обсуждением чьего-либо морального облика, покупать желанные книги, слушать понравившуюся музыку. Государство ушло, предоставив общество самому себе. И хотя со временем пришло осознание, что оно как-то слишком далеко ушло и надо бы его возвращать, но нужные и простые свободы, которые тогда получило общество, оно в обозримом будущем вряд ли захочет отдать.
Тогда казалось, что наши недавно братские народы живут примерно тем же. Но нет. Это русские освобождались от вроде как своего государства, а они - от чужого. Для них это был прямо обратный процесс - обретения государства именно как своего. Народы Центральной и Восточной Европы как бы обретали утраченную государственность, наслаждались этим. Большинство представителей этих народов, пусть и нехотя, но готовы теперь принести в жертву личную свободу ради системы.
Мир перевернулся, и русские с удивлением наблюдают, как европейцы под мнимыми предлогами отказываются от прав и свобод ради сильных властных структур. Нам понятно, что на каком-то этапе, когда обман станет очевидным, создаваемые ныне системы рухнут как карточный домик. И тогда Европа останется на разграбление тем, от кого исходит для неё реальная опасность.
-------------------------------А вот еще одна концептуальная статья, месячной давности, но из неустаревающих, как можно было пропустить, уж не знаю, каюсь, отличное описание(не шарповское, а овертоновское по формату), читайте, осмысливайте и попробуйте сказать, что автор погрешил против истины -
[Spoiler (click to open)]
Результаты выборов в трёх федеральных землях Германии - Баден-Вюртемберге, Саксонии-Ангальте и Рейнланд-Пфальце - вызвали в медиа достаточно предсказуемую реакцию. Прохождение в законодательные органы всех трёх земель правопопулистской «Альтернативы для Германии» - фактически отколовшегося правого крыла правящего Христианско-демократического Союза А. Меркель - рассматривается комментаторами в контексте болезненной реакции на миграционную политику канцлера.
Из этого делается неверный вывод, что вместе с тушением горящей мигрантской темы растает и популярность правых партий.
На деле это, разумеется, не так. Современный нам подъём правой и национальной позиций в политической линейке, предлагаемой европейским избирателям - это не следствие какого-либо одного фактора. Это результат естественной исторической трансформации, которую пережила Европа в последние несколько десятилетий.
Совершенно очевидно, что происходящее есть реакция на изменившиеся условия. Если мы вспомним Европу, подписывавшую Маастрихтский договор, и сравним с Европой нынешней - то мы увидим, что это были по сути два разных континента.
Стоит начать с того, что Европейский Союз 24-летней давности представлял собой, во-первых, союз западноевропейский. Иными словами, то был союз нескольких крупных национальных государств с почти моноэтническим (особенно если сравнивать с нынешней ситуацией) населением и устоявшимися политическими институтами.
Во-вторых, это был союз государств, в которых ещё не имелось ярковыраженного возрастного дисбаланса и суженного воспроизводства населения - в 1992 г. средняя рождаемость по ЕС на женщину была выше 2.
В-третьих, это был союз государств, в которых подавляющее большинство жителей ещё достаточно исправно соблюдали западнохристианский уклад жизни, а меньшинства были незначительным и мало что решающим фактором общественной политики.
В-четвёртых и в-главных - это был союз политических систем, построенных на иммунитете от красной заразы. Европейская политика той эпохи выработала против последней два вида антител. Первый вид антител - нравственный консерватизм и свобода предпринимательства, призванный противостоять безбожному тоталитаризму красных. Второй вид антител - социальное государство и левачество, призванные, во-первых, гасить попытки возникновения организованных опухолей по-настоящему «красного» толка, а во-вторых - трансформировать все попытки их создания в доброкачественные, безвредные объединения за права разного рода меньшинств.
Исторически создание Евросоюза произошло одновременно с триумфальной победой в Холодной войне, что привело к целым двум «жирным» десятилетиям в европейской истории.
Эти жирные десятилетия привели к тому, что при явных изменениях в реальной обстановке во власти основных европейских государств остались те же силы и продолжили рулить те же тенденции политической мысли, что и на момент создания Евросоюза.
Более того: между левыми и правыми произошла настолько плотная конвергенция, что современного европейского левоцентриста от современного европейского правоцентриста не отличить и под электронным микроскопом.
Между тем тенденции, определённые ещё до создания ЕС в его нынешнем виде, продолжали действовать.
Так, ценности индивидуализма и свободного предпринимательства привели к тому, что значительная часть европейских производственных мощностей и даже научно-технических разработок была либо выведена за пределы Евросоюза, либо начала обеспечиваться за счёт импорта готовой рабочей и интеллектуальной силы из менее удачливых стран планеты.
Совместное воздействие «государства благосостояния» и ценностей индивидуального развития привели к тому, что в ЕС более чем во всём остальном мире (за исключением, пожалуй, наиболее передовых стран ЮВА) сократилось воспроизводство населения.
Эта проблема вскоре начала решаться за счёт раскручиваемого маховика человекоимпорта - развивавшегося параллельно по нескольким каналам, от восточноевропейского до транссредиземного. При этом новоприбывшие представители других культур автоматически попадали под ещё одну тенденцию, заложенную ещё во времена пред-ЕСовские: тенденцию левацкой правозащиты меньшинств и угнетённых групп, которая в новом ЕС стала одной из составных частей официальной идеологии.
В результате спустя четверть века Европейский Союз столкнулся с необходимостью пересмотра своих базовых ценностных принципов - и, говоря прямо, возвращения их к истокам, разумеется, на новом историческом витке.
Совершенно очевидно, что в отсутствие красной заразы (современная Россия может представлять какую угодно угрозу, но не идеологическую) антитела в виде государственного левачества уже не нужны. Не нужно и противостояние по линии «набожный Запад - безбожный Восток». Надо мыслить шире и гибче.
Я не специалист, я эксперт, но даже мне очевидно, что грядущая идеология Европы должна быть синтезом наиболее актуальных элементов других стран и эпох.
В частности, сегодня стоит вопрос о том, как обеспечить коренное европейское население и в первую очередь его лучшую часть - финансово-промышленные элиты - стабильным уровнем дохода и стабильным пребыванием во власти.
Этим ценностям угрожают, во-первых, слишком религиозные мигранты из стран третьего мира. Во-вторых - недовольные снижением уровня благосостояния и безопасности собственные простолюдины.
Идеология, которая представляла бы эффективные антитела для данных угроз, должна сочетать в себе антиклерикальность и в то же время объективное понимание неравноправия разных групп населения. Поэтому лучшим людям Евросоюза сегодня необходим, если угодно, синтез Айн Рэнд с Джорджем Карлином, чтобы, lorem ipsum (таким образом - лат.), ответить на оба вызова.
В свете этого Новая Европейская Идеология должна включать следующие очевидные положения:
Религия есть тьма и героин для народа;
Люди имеют разную ценность в зависимости от качества своих генов;
Доброкачественность генов определяется не по цвету волос или кожи или по прочим дикарским линейкам, а простейшим способом - наследственным или благоприобретённым состоянием, выраженным в имуществе.
Это позволит выстроить внятную научно-социальную базу для того, чтобы разделить нынешнее хаотическое европейское общество на несколько внятных страт. Наверху должны быть зафиксированы (возможно, законодательно) наиболее успешные, в том числе и потомственно успешные полтора-два процента граждан. Ниже их должны располагаться лица, по праву рождения и принадлежности к титульным нациям Европы имеющие право на умеренную, но пожизненную ренту в виде привилегий в трудоустройстве, обучении и социальном обеспечении. И, наконец, основание новой европейской пирамиды будут составлять разного рода понаехавшие, у которых для удобства было бы логично на время пребывания на работах в пределах ЕС не только отнимать документы по образцу передовых монархий Персидского залива, но и вместо имён и фамилий присваивать порядковые номера. Это будет вполне в духе европейского орднунга - и ясно даст понять как приглашённым работникам, так и самим европейцам, что даже право на имя надо заслужить и его стоит ценить.
Наличие двух противовесов - светской богатой и красивой элиты с одной стороны и мракобесной религиозной безымянной массы понаехавших с другой - заставит основную массу европейцев правильно ориентироваться в изменившемся мире.
В дальнейшем число и качество каст в новой Европе неизбежно увеличится. Появятся различные переходные формы (небольшие, но само их наличие внушает мысль о возможности социального взлёта и служит отличным обезболивающим от социальных фрустраций).
.Поскольку называть эту традиционную для Старого Света, но в то же время новую прогрессивную идеологию её настоящим именем пока несвоевременно - ведутся поиски нового термина. Насколько мне известно, большинство европейских аналитиков склоняется сейчас к термину «Позитив-объективизм». Это звучит хорошо и солидно - не менее хорошо и солидно, чем звучало предыдущее название много десятилетий назад.
Как пошутил по этому поводу в разговоре со мной представитель итальянского парламента - когда-нибудь термин «pozi» будет внушать то же уважение, что и термин «nazi» на одном из предыдущих исторических витков...
Разумеется, сейчас мы наблюдаем лишь первые - несмелые и по сути даже в неверном направлении - колебания европейской политики. Однако я верю в Европу и не сомневаюсь, что она сумеет подчинить себе негативные и необъективные культуры и вновь докажет свое историческое цивилизационное первородство.
Европа станет позитивной или погибнет.
------------------------------------------------------------
из комментов -
[смотреть]
granit - О.Морковин, как и ранее, предельно четко и конкретно обозначил позитивные тенденции в развитии Запада. Необходимо добавить, что к несомненным будущим завоеваниям демократического Запада безусловно относится и мягко обкатываемое нынче право не только на суицид (расширяя это понятие до наций, к которым можно отнести, например, страны Прибалтики), но и на добровольно-принудительную эвтаназию. Эти два неотторжимых демократических права в первую очередь можно и должно отнести к категориям граждан, обозначенным О.Морковиным, как "понаехавшие" и "титульные". Элита, кстати сказать, будет в этих правах существенно ущемлена, что позволит лучше сбалансировать интересы, права и свободы. Естественно, что демократизация граждан Запада в этом направлении приведет к расцвету медицинских и биотехнологий - трансплантологии, вакцинации, фармакологии и т.п., что вызовет мультипликативный эффект в темпах экономического развития. Парадоксальным образом, но к восприятию и максимально полному освоению этих прав наилучшие позиции у восточноевропейских демократий, а наивысшая - у Украины. Тем самым, ее шансы на включение в Европейский Проект сильно возрастают.
Тоталитарная Россия, подавляющая основополагающие права и свободы граждан, такие как ЛБГТ-объективация, право на протест против тирана с кастрюлей на голове и т.д. - к величайшему сожалению прогрессивно мыслящей российской интеллигенции и бизнеса окружает себя железным занавесом традиционализма.Так не победимъ!
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------.
Так как вы полагаете - станет Европа позитивной, в отличие от тоталитарной России, или уже? Насчет гибели, заката и прочих "мечетей парижской богоматери" - это вряд ли, не так ли?