Айболит и Бармалей - Чуковский: "Нет лучшей религии, чем русская литература"
Как вы полагаете, можно ли сказать о "детском писателе" Корнее Чуковском, чей день рождения как раз 31-го марта, нечто совершенно неожиданное?
Нет, те, кто уверен, что знает о нем все с младых ногтей, может дальше не читать, доктор Айболит и иже с ним, от 2-х до 5-и и какие-то биографии вроде бы - вот и все творческое наследие, не правда ли?
Ну и то, что был он еще лингвистом («Высокое искусство», «Живой как жизнь»), литературным критиком, литературоведом и мемуаристом (статьи и доклады о почти всех современных ему писателях, о Чехове и Шевченко, литературные портреты в книге «Современники», «Мастерство Некрасова»), великолепным переводчиком (его переводы книг «Жизнь и удивительные приключения морехода Робинзона Крузо», «Занимательный Мюнхгаузен», «Приключения Тома Сойера», «Принц и нищий», «Короли и капуста», новелл о Шерлоке Холмсе, рассказов Уэллса, О. Генри, Уайльда, сказок Киплинга считаются классическими)
А также все помнят несколько хрестоматийных цитат, чье авторство не сразу идентифицируется, настолько они вошли в обиход -
Нет лучшей религии, чем русская литература
В России надо жить долго, тогда что-нибудь получится
Университет развивает все способности, в том числе - глупость.
Мерзавцы прежде всего дураки. Быть добрым куда веселее, занятнее и в конце концов практичнее.
Прошлое всегда прекрасно и никогда не бывает трагично. Трагично одно настоящее. Отжитая трагедия и есть легенда.
[Spoiler (click to open)]
«Дети живут в четвертом измерении, они в своем роде сумасшедшие, ибо твердые и устойчивые явления для них шатки, и зыбки, и текучи.»
«Видел Бориса Лавренёва. Он сетует по поводу того, что Нижний переименовали в Горький. Беда с русскими писателями: одного зовут Михаил Голодный, другой Демьян Бедный, третьего Приблудный - вот и называй города.»
«Чуждаюсь ли тенденции я в своих детских стихах. Нисколько! Например, тенденция «Мойдодыра» - страстный призыв маленьких к чистоте, к умыванию. Думаю, что в стране, где еще так недавно про всякого чистящего зубы говорили «гы, гы, видать, жид! », эта тенденция стоит всех остальных.»
«Прочтите, что пишут американцы о Толстом, или французы о Чехове, или англичане о Мопассане - и вы поймете, что духовное сближение наций - это беседа глухонемых.»
«Высокое искусство» - из статей и публицистики
---
А некоторые любопытные факты его биографии вам ведомы?
[Spoiler (click to open)]
?
Следствием большой исследовательской работы стала книга «Мастерство Некрасова», за которую впоследствии Чуковский получил Ленинскую премию (1962) - высшую литературную награду тех времен. Параллельно он исследовал творчество Достоевского, Чехова и современных ему авторов, благодаря чему стал авторитетным критиком. За всю жизнь Чуковский был награждён орденом Ленина (1957), тремя орденами Трудового Красного Знамени, несколькими медалями.
?
В 1962 году с официальной делегацией Чуковский снова посетил Англию, где за многочисленные достижения был удостоен степени доктора литературы (Honoris causa) Оксфордского университета. Говорят, его лекция начиналась словами: «В молодости я был маляром».
?
Чуковский рассказывал Михаилу Таничу, что улица в Переделкине, где он жил, выходила на железнодорожный переезд, и Корней Иванович все время считал вагоны. Если получалось четное количество, значит, ему повезет. «А если нечетное?» - спросил Танич. Чуковский ответил: «Тогда я... прибавляю паровоз».
?
Лев Троцкий очень ругал произведения Корнея Чуковского. В одной из статей Троцкий несколько раз восклицает в адрес Чуковского: «Стыд и срам!». Возможно, Чуковский хорошо запомнил эти слова и позднее вставил их в «Мойдодыра»: «А нечистым трубочистам - стыд и срам!». Кстати, по одной из версий, Мойдодыр - карикатурный портрет Троцкого. По другой версии прототипом Мойдодыра и Крокодила является «пролетарский писатель» и «народный учитель» М.Горький.
?
По воспоминаниям Маргариты Алигер, Корней Чуковский по-ребячески обожал подарки, и дарить ему что-либо было ужасно приятно. Дарили ему и коробки с хорошим мылом, одеколоны и тому подобное. Каждый такой подарок Чуковский называл «мойдодырским».
?
По мнению Чуковского, детские стихи без иллюстраций теряют половину своей эффективности, и если на страницу детских стихов их требуется не больше одного, страницу следует зачеркнуть как явно негодную.
?
Сказка «Муха-цокотуха» была написана в 1923 году, но поначалу была запрещена цензурой: во фразе «А жуки рогатые, - Мужики богатые» комиссия Государственного Учёного Совета увидела «сочувствие кулацким элементам деревни».
?
Впервые под названием «Мухина свадьба» сказка была опубликована издательством «Радуга» в 1924 году с иллюстрациями В.Конашевича. Шестое издание сказки в 1927 году впервые вышло под современным названием. Чуковский писал: «В сущности «Муха-цокотуха» - единственная моя сказка, которую от первой строки до последней я написал сгоряча, в один день, без оглядки, по внушению нахлынувших на меня неожиданно радостных чувств».
?
О том, как была написана сказка «Айболит», Чуковский вспоминал: «Вдохновение нахлынуло на меня на Кавказе - в высшей степени нелепо и некстати - во время купания в море. Я заплыл довольно далеко, и вдруг под наваждением солнца, горячего ветра и черноморской волны у меня сами собой сложились слова: «О, если я утону, Если пойду я ко дну...» и т.д. Голышом побежал я по каменистому берегу и, спрятавшись за ближайшей скалой, стал мокрыми руками записывать стихотворные строки на мокрой папиросной коробке, валявшейся тут же, у самой воды, и сразу в какой-нибудь час набросал строк двадцать или больше».
?
Корней Чуковский всю жизнь страдал от бессонницы. По воспоминаниям дочери, ему не помогали ни прогулки на свежем воздухе, ни физический труд, ни бром, ни микстура Бехтерева, ни сам Бехтерев. Чуковский писал, что в бессоннице «ужасно то, что остаешься в собственном обществе дольше, чем тебе это надо. Страшно надоедаешь себе...».
?
Однажды Евгений Борисович Чуковский (внук писателя) послал письмо, которое благополучно дошло по назначению. Корней Иванович Чуковский был столь популярен, что письмо доставили ему в Переделкино, хотя на конверте вместо адреса было написано «На деревню дедушке, Корнею Ивановичу».
?
Корней Чуковский вспоминал, что идея одного из произведений пришла к нему в 1905 г., когда он наблюдал, как из нескольких поврежденных кораблей вытекло много нефти и керосина. Большое количество горючего вытекло в море и загорелось - тогда-то у Чуковского и возникла идея, воплотившаяся позже в стихотворении «Путаница», в котором, как вы помните, лисички подожгли море, а бабочка его потушила.
?
До того как «Крокодил» Чуковского прошел цензуру и был опубликован в Петрограде, главный персонаж в рукописи говорил не по-турецки, а по-немецки. Сказка была написана в 1916-1917 годах. Впервые издана под названием «Ваня и Крокодил» в приложении к журналу «Нива». В 1919 году под названием «Приключения Крокодила Крокодиловича» книга была выпущена большим тиражом издательством Петросовета и распространялась бесплатно. В дальнейшем публиковалась с подзаголовком «Старая-престарая сказка», так как реалии Петрограда времён Первой мировой войны были не совсем понятны детям уже в 1920-х годах.
?
Корней Чуковский говорил, что «героиня дамского романа имеет право пить водку два раза в жизни: во-первых, когда ее бросил муж, а во-вторых, будучи застигнутой в степи... бураном».
?
Канцелярит - канцелярско-бюрократический стиль речи, проникающий в среду более широкого употребления и деформирующий разговорную речь и литературный стиль, что воспринимается некоторыми носителями языка, и прежде всего литературной общественностью, как опасность, культурный ущерб, порча языка. Термин был введён Корнеем Ивановичем Чуковским в книге «Живой как жизнь: О русском языке» (1966) и построен «по образцу колита, дифтерита, менингита», а возможно, также и с отсылкой к названиям некоторых языков (санскрит, иврит).
?
Вениамин Каверин вспоминал, как К. И. Чуковский задумал издать Библию, адаптированную для детей, - и разрешили, но потом спохватились: «Можно, но при условии, что в книге этой не будут упоминаться Бог и евреи».
?
Те произведения, персонажами которых являются крокодилы («Крокодил», «Мойдодыр», «Краденое солнце», «Бармалей» и т.д.) Корней Чуковский называл «Мои крокодилиады».
?
Чуковский писал: «Перевод как женщина: если он красив, то неверен, если верен, то некрасив».
?
На праздновании 75-летия Чуковского к юбиляру подошел Хрущев и сказал: «Вот кого я ненавижу! Придешь с работы усталый, а внуки с вашими книжками: «Дед, читай!».
?
Андрей Вознесенский вспоминал о Чуковском так: «Он жил, как нам казалось, всегда - с ним раскланивались Леонид Андреев, Врубель, Евгений Шварц, изводимый им до ненависти, служил у него в литературных секретарях. Человек с древесным именем и светлыми зрачками врубелевского Пана...».
http://nevcbs.spb.ru/pochitaem/znaete-li-vy-chto/322-k-130-letiju-chukovskogo
---
А о его запрещенной военной сказке, о том, как он был связан с Крупской, Сталиным, Сашей Черным, Сергеем Михалковым, Маргаритой Алигер - вам тоже известно?
Тогда, дальше можете не читать...
Корнелиус Крокодилус
[Spoiler (click to open)]
136 лет назад родился писатель, которого уже в тридцатые годы в нашей стране знал в лицо каждый ребенок, - Корней Чуковский
Знали и по имени-отчеству: Корней Иванович. Для широкой аудитории - всеобщий дедушка, для литературного мира - сначала анфан террибль, а потом - патриарх. Второго такого не будет. Единство противоположностей - вольный и дидактичный, категоричный и терпимый, мятежный и консервативный. И народник некрасовского образа, и жрец интеллигенции как некоего рыцарского ордена. Если у кого и стоит учиться нынешним литераторам, то именно у него. Чуковский - настоящий символ литературного профессионализма. Айболит и Бармалей в одном лице, колдун и богатырь, никогда не дававший слабину.
Чуковский - не самый честолюбивый писатель своего времени.
Все страсти в нём затмевало трудолюбие.
Между тем, именно его до сих пор многие читатели (в том числе - дети) помнят как родного. Таков феномен «дедушки Корнея». Его любили художники и фотографы. Говорят, что Ханс Кристиан наш Андерсен (а Чуковского иногда называли советским Андерсеном, хотя их мало что сближает!) страстно любил фотографироваться. Фиксировал себя, как инстаграмщица. А Чуковский сам не слишком стремился под обстрел фотокамер, но художники превратили его облик в художественный образ. Не счесть эпиграмм на Чуковского и шуточных посланий мэтру. В истории он остался в ореоле литературной игры.
Дедушка Корней
Чуковский посвящал себя детской поэзии сравнительно недолго, по большей части - в полуголодные двадцатые годы. Тогда и сложился культ Чуковского как главного детского писателя страны. Причем не в каких-то официозных скрижалях, а в представлении детей и родителей. За книгами Чуковского охотились, их переиздания слыли делом выгодным, а в годы НЭПа издатели о барышах думали неукоснительно. После «культурной революции» экспериментировать с новыми тиражами стало труднее, время от времени над детской литературой сгущались цензурные тучи, но сказки Чуковского не погибли. В библиотеках за ними выстраивались длинные очереди. Так с тех пор и пошло. Мы воспринимаем Чуковского, в первую очередь, как автора «Крокодила», «Айболита» и «Тараканища». Их счастливая литературная судьба не предполагает забвения.
«Популярность этого героя была так велика, что читатели требовали от писателя все новых и новых рассказов о нем. Конан Дойла увлекали и другие сюжеты. В 1888 году он написал исторический роман «Майка Кларк», в 1896-м - «Подвиги бригадира Жерара» и большую повесть «Родни Стон», но читатели, признавая достоинства всех этих книг, все же не переставали высказывать то же упорное требование, чтобы он дал им еще что-нибудь о Шерлоке Холмсе. Между тем Конан Дойл чувствовал, что в этой области фантазия его истощается, что новые рассказы о Шерлоке Холмсе с каждым годом делаются хуже, и все же не мог уклониться от угождения читательским вкусам. Последние его книги о Шерлоке Холмсе и сравнить невозможно с его первыми книгами. Они схематичны, бесцветны, лишены остроумия и кажутся бледными копиями прежних рассказов».
В этом эссе Чуковский не только про сэра Артура написал, но и про себя самого. Именно так и от него требовали новых сказок. Правда, он, в отличие от британского собрата, не обижался. А сказки у него выходили особые. «Тот мир, который я демонстрирую перед малым ребенком, почти никогда не пребывает в покое. Чаще всего и люди, и звери, и вещи сломя голову бегут из страницы в страницу к приключениям, битвам и подвигам. В «Айболите» - путешествие на волке, на ките, на орле. В «Бармалее» - чехарда со слонами, боевая схватка с Каракулой. В «Тараканище» - длинный кортеж едущих, летящих и скачущих путников», - писал он в «Признании старого сказочника». Для 1920-30-х он был вызывающе асоциальным детским писателем. Дедушка Корней не пытался приохотить ребенка к арифметике или к биологии, не прославлял рабочих профессий. Только с большой натяжкой «Айболита» можно признать прославлением важной для народного хозяйства профессии ветеринара. А от писателей в годы торжества педологии требовалось одно - чёткий дидактизм, установка на технологии. Скучно! Чуковский отстаивал право на сказку, хотя сам про всяческих волшебников не писал. Он писал о необычайных приключениях, об ужасах. Предвосхищал приёмы кино. Многое, конечно, перенял у англичан, из «Сказок матушки Гусыни» с их игрой слов и вереницей нелепиц:
Замяукали котята:
Надоело нам мяукать!
Мы хотим как поросята - хрюкать!
А за ними и утята:
Не желаем больше крякать!
Мы хотим как лягушата - квакать!
«Путаница» - можно сказать, программное произведение чуковского жанра, настроенного на психологию ребёнка.
Чуковский теоретизировал: «Изумительный детский слух к музыкальному звучанию стиха, если только он не загублен скудоумными взрослыми, легко схватывает все эти вариации ритмов, которые, я надеюсь, в значительной мере способствуют стиховому развитию детей. Вот эта-то переменчивость ритмической фактуры стиха и была тем нововведением, тем новшеством, которое я ввел в свою работу над детскими сказками». Он говорил с детьми по-тарабарски, демонстрировал «перепутаницу» - но так, чтобы прививался вкус к русской речи, к музыке, к рифме.
«И стали безжалостно бить его…»
Стихи принесли ему неслыханную славу, в том числе и посмертную. Но и мильон терзаний ему пришлось испытать именно из-за этой славы. Хорошо известны опасные выпады Надежды Крупской, всесоюзной воспитательницы. Она обвинила Чуковского даже в неуважении к Некрасову, мотивы которого он пародировал в своих сказках. Кампания продолжилась разгромом «Мухи-Цокотухи», в которой «воспевается идиллия мухиной свадьбы, совершаемой по традициям заправской мещанской свадьбы». А потом был разгром «фронтовой» сказки «Одолеем Бармалея», да и «Бибигона» критика, мягко говоря, не принимала.
Детские «страшилки» Чуковского однажды спародировал Сергей Михалков, который (вопреки позднейшим слухам) всегда воздерживался от прямой критики старшего собрата. Есть у Михалкова пьеска в стихах - «Смех и слёзы», недурная комедия по мотивам классической «Любви к трем апельсинам». И там сугубо отрицательный царедворец Кривелло запугивает принца Чихалью такими стихами:
Чудовища вида ужасного
Схватили ребенка несчастного
И стали безжалостно бить его,
И стали душить и топить его,
В болото толкать комариное,
На кучу сажать муравьиную,
Травить его злыми собаками,
Кормить его тухлыми раками…
Нет сомнений, что это пародия на Чуковского. Чихалья и зачах-то от таких стихов! А вернул его к жизни пионер Андрюша… бодрыми стихами самого Михалкова, начиная с «Дяди Стёпы». Что это - борьба самолюбий или шалости в стиле «Чукоккалы»? Впрочем, одно не исключает другого.
Нон-фикшн
Но сперва прославился Чуковский-критик. Трудно не подражать его манере. Как он начинает каждую статью, как берет быка за рога. Он бывал излишне категоричен и скор на расправу. Но никто, кроме Чуковского, не разглядел в десятые годы зарождение эпохи массовой культуры. Он не боялся посмеиваться над Горьким и Андреевым, он с тяжёлой артиллерией атаковал Чарскую… Атаковали и его. И не только Троцкий, ненависть которого стала для Чуковского своего рода охранной грамотой в 1930-е:
Надравши стружек кстати и некстати.
Потопчется еще с полсотни строк:
То выедет на английской цитате,
То с реверансом автору даст в бок.
…Post scriptum. Иногда Корней Белинский
Сечет господ, цена которым грош!
Тогда гремит в нем гений исполинский
И тогой с плеч спадает макинтош!..
Это Саша Чёрный, примерно 1911 год. Между тем, откроет Сашу Чёрного для советских читателей именно Чуковский…
В русской эссеистике и критике ХХ века есть несколько заразительных интонаций. Розановская, цветаевская, шкловская… Есть и корнеевская. У Чуковского сподручнее учиться: он не подавляет. И, например, Станислава Рассадина или Сергея Чупринина можно считать критиками школы Чуковского, хотя общего между ними, на беглый взгляд, немного.
Где критика - там и книги о писателях, о литературном языке, об искусстве перевода… В СССР научно-популярный жанр оценивали со строгой академической меркой. Писали капитально, с аппаратом, с расплывчатыми мыслями, уходящими в переплетения исследовательских корней. Чуковский писал вольно - в духе английских и французских занимательных культурологических книг. Под старость лет за особые заслуги он получит степень доктора филологических наук, но по духу останется вольным исследователем, субъективным интерпретатором. И, несмотря на опалы и придирки, публиковали его исправно. Выручала репутация детского автора, просветителя юношества. Работал он методом «параллельных прямых». Находил несколько «месторождений» и разрабатывал их много лет. Вспомним книги Чуковского - «От двух до пяти», «Высокое искусство», «Живой, как жизнь», «Мастерство Некрасова». К этому списку можно добавить книги о Чехове и Репине.
Ко всем этим темам Чуковский возвращался в течение десятилетий. Таков был его метод. Начинал со статьи или с тоненькой брошюры. Потом лет десять дополнял, собирал материал. Истинный рыцарь литературоцентризма (наверное, Чуковскому не понравилось бы это канцелярское слово, но мы-то, увы, ко всякому привыкли), он говорил почти без иронии:
«Нет лучшей религии, чем русская литература».
Становился строгим и серьезным, когда считал, что оскорблена профессиональная честь писателя.
В воспоминаниях Маргариты Алигер есть характерный эпизод:
- Отец терпеть не может слова «настроение», - заметил однажды в разговоре сын его, Николай Корнеевич.
Особенно не вдумываясь, я пожала плечами и, вероятно, сразу же забыла об этом разговоре. Но, очевидно, где-то в подсознании моем он сохранился, и я мгновенно вспомнила о нем, когда однажды на вопрос Корнея Ивановича о моей работе ответила, что мне не работается, почему-то нет настроения.
- Ах, у вас нет настроения? Вот как! - переспросил Чуковский таким елейно-вкрадчивым голосом, что я сразу почуяла недоброе. - Нет настроения и вы не работаете? Можете себе это позволить? Богато живете! - Голос его все набирал и набирал высоту, и я вся напряглась, понимая, что самое страшное еще впереди. - А я ведь, признаться, думал, что вы уже настоящий профессионал, работающий прежде всего и независимо ни от чего. И разговаривал с вами как с истинным профессионалом, доверительно и надеясь на полное понимание даже с полуслова. Как я ошибся! Как я жестоко ошибся! Просто способная литературная дама с настроениями! Ах, я, старый дурак! - вопил Чуковский. - Ай-ай-ай! И часто это с вами бывает? Настроения! Скажите, пожалуйста! Ну ладно, тогда пошли отсюда, из моего кабинета. Нечего тут делать с настроениями. Раз уж настроения, то идемте вниз, на терраску. Пить чаек! С вареньем и с печеньем! Дамы любят варенье и печенье…
Тут нас, слава богу, кто-то перебил, и Корней Иванович немного отвлекся. А когда мы снова остались вдвоем, он сказал очень просто, серьезно и спокойно:
- Я на вас тут накричал, но извиняться и не подумаю. Просто я забыл, что вы еще молодая, - очень уж всерьез вас воспринимаю.
- Не такая уж и молодая, - осмелилась возразить я.
- Однако достаточно молодая, чтобы надеяться, что это пройдет. Пройдет, пройдет, я в этом уверен. Хотите, я прочитаю вам статейку, которую накропал сегодня утром?
https://godliteratury.ru/projects/kornelius-krokodilus-korneyu-chukovsk
---
Малоизвестная сказка «Одолеем Бармалея!» представлена в фонде Президентской библиотеки
31 марта 2018 года исполняется 136 лет со дня рождения Корнея Ивановича Чуковского - поэта, публициста, литературного критика, переводчика и, конечно же, одного из самых известных советских детских писателей. На его сказках выросло не одно поколение. Но мало кто знаком со сказкой «Одолеем Бармалея!», которая находилась под негласным запретом более полувека. Электронная копия уникального издания размещена на портале Президентской библиотеки.
Как уточняют в пресс-службе библиотеки, последняя из цикла сказка о добром докторе Айболите и злом разбойнике Бармалее была написана в 1942 году, в разгар Сталинградской битвы и принималась читателями и литературными критиками на ура. Вся сказка - это военная хроника борьбы не на жизнь, а на смерть, в которой стреляют пулеметы, разрываются гранаты, грохочут пушки. Жители Айболитии вынуждены жить по законам военного времени. Позже Чуковского нередко ругали за недетскую жесткость произведения и обвиняли даже в издевательстве над сводками Информбюро. В результате сказка была изъята из готовившегося к печати сборника Чуковского и лично Сталиным вычеркнута из антологии советской поэзии к 25-летию Октябрьской революции.
С электронной копией издания 1943 года сегодня можно ознакомиться здесь.
---
Жители Айболитии - это довольно точное определение российских граждан не только периода написания книги...
У меня только один вопрос - почему эту сказку извлекли из архива именно сейчас?
И еще несколько цитат напоследок -
Разгильдяйство мое продолжалось месяца три, даже больше, и за это время я раз и навсегда всем своим сердцем почувствовал, какая смертельная скука с утра до ночи искать развлечений; я увидел, что быть шалопаем - это мучительный труд, что безделье не только позор, но и боль. («Серебряный герб»)
[Spoiler (click to open)]
Нет, грубость гнездится не в книгах, а в семье и на улице. Я еще не видал человека, который научился бы сквернословить по книгам. («Живой как жизнь. О русском языке»)
Не вредит ли навязчивое, слишком усердное толкование, пресловутое «анализирование» русских стихов, рассказов, поэм, повестей? Не полезнее ли для ребят просто побольше их читать, может быть, с помощью умного старшего друга? Получается, что между Пушкиным и четырнадцатилетним мальчуганом стоит какой-то страшно тусклый и бездушный посредник, взявший на себя роль переводчика. Почему мы не доверяем поэтам, художникам слова? Ведь художественное произведение тем и замечательно, что доводит какую-то идею до глубин нашего сознания. («Живой как жизнь. О русском языке»)
Мало добиться того, чтобы люди не говорили «выборА» или «мне ндравится». Иной и пишет и говорит без ошибок, но какой у него бедный словарь, какие замусоленные фразы! Какая худосочная душевная жизнь сказывается в тех заплесневелых шаблонах, из которых состоит его речь! («Живой как жизнь. О русском языке»)
… Человек, не испытавший горячего увлечения литературой, поэзией, музыкой, живописью, не прошедший через эту эмоциональную выучку, навсегда останется душевным уродом, как бы ни преуспевал он в науке и технике. При первом же знакомстве с такими людьми я всегда замечаю их страшный изъян - убожество их психики, их «тупосердие» (по выражению Герцена). («Живой как жизнь. О русском языке»)
Всякий даровитый писатель есть по самой своей природе новатор. Именно своеобразие речи и выделяет его из среды заурядных писак. («Живой как жизнь. О русском языке»)
С блюстителями чистоты языка такое случалось не раз: стремясь очистить нашу речь от сорняков, они то и дело прихватывали и добрую траву и тучный колос. («Живой как жизнь. О русском языке»)
Только у мертвых языков не бывает жаргонов. («Живой как жизнь. О русском языке»)
В понимании ребенка счастье - это норма бытия. («От двух до пяти»)
Талантливость для Чехова не какое-нибудь побочное качество, но главная суть человека. В понятие талантливости для него входили всегда и душевная чистота, и бескорыстие, и широта, и возвышенность мыслей. («О Чехове»)