Вопросы идеологии
Пленарное заседания комиссии Главного Военного совета по вопросу военной идеологии прошло 13-14 апреля 1940 г. как одно из мероприятий цикла по разбору Финской кампании. При чтении стенограммы обратил внимание на смелые речи отельных товарищей - с критикой в адрес партийных и чекистских органов. Тон задал глава АБТУ тов. Павлов.
Павлов: У нас врагов народа оказалось столько, что я сомневаюсь в том, что вряд ли они были все врагами. И тут надо сказать, что операция 1937-1938 г.68, до прихода т. Берия, так нас подсидела, и, по-моему, мы очень легко отделались с таким противником, как финны.
(...) У нас привыкли писать на командира батальона, прямо в особый отдел, и бывает часто, что без суда и без следствия этот командир ходит оплеванным. Я считаю, по части произведения этих следствий, у нас есть определенные законы и их нужно беспрекословно выполнять. В отношении нашего командира, по-моему, должно существовать такое право, что его не может никто судить, кроме армии.
Савченко: Я должен прямо сказать, что у нас не принято говорить о положительных качествах противника. Если я соберу своих помощников и отзовусь о формах работы иностранной армии положительно, то заранее знаю, что из 10 присутствующих 9 будут писать донесение.
Мехлис: Вы здесь преувеличили, но человека 2-3 напишут.
Савченко продолжает воздавать хвалу немецким офицерам: ...Мне раньше представлялось, что раз офицер, то он шатается по кабакам и пьянствует. Неверное это представление. Немецкий офицер очень большую работу проводит. Он сидит до часу ночи - работает. У него один день отдыха был в неделю - в воскресенье, и он нигде не шатается.
Проскуров: ...Обвинили работника нашего представительства в Германии т. Герасимова, что он присутствовал там на параде и после высказался о том, что парад прошел хорошо. После, когда его вызывали, спрашивали, что вы действительно были на параде и сказали, что они хорошо выглядят. Тов. Герасимов подтвердил, что это мнение он выражал, и его обвинили, что, якобы, антисоветский гражданин и поддерживает фашистов.
Смушкевич замахивается на святое: Когда мы говорили об Особом отделе, прокуратуре, это вопросы больные, но не главные. Главный вопрос состоит в том, чтобы у нас был бы полноправный командир... Нужно создать положение, в котором было бы написано, что командует частью один командир, и никто не имеет права его критиковать, кроме вышестоящих начальников. Главная роль комиссара должна сводиться к тому, чтобы он обеспечил проведение приказов командиров в жизнь.
Дьяков вообще то говорит об укомлектовании пехоты, но между делом вставляет: ...правильно заметил т. Павлов, что очень хорошо, что нам пришлось воевать с финнами, а ни с кем-либо еще.
Козлов (не очень я понял, каких представителей имел в виду тов. Козлов, но в отповеди Буденного именно он будет упомянут персонально): У нас коллегиальное принятие решений. Сидят командир полка, комиссар полка и еще несколько представителей - сидят пять человек и решают, и все сидят и смотрят командиру полка в рот - что он скажет, и он не знает, как сказать. Необходимо контролировать, но нужно, чтобы в момент, когда командир принимает решение, никого около него не было, никаких представителей, он с комиссаром отвечает за свои решения. Это излишнее представительство вредит делу.
Клич мог бы выбрать любой другой «род войск» или вообще ограничиться упоминанием абстрактного офицера, так нет же: Мне кажется, что дисциплины в армии нет... даже внешне. Пример вчерашнего дня. Сажусь в метро, на станции вижу политработника артиллерии, одет по форме, плащ нараспашку, на голове самая обыкновенная кепка. Это безобразие. Когда я подошел и сделал ему замечание, этот политруководитель даже не понял.
И, наконец, Буденный (ну, тут без сюрпризов, чисто для контраста): ...Здесь несколько человек поднимали вопрос о том, чтобы пересмотреть институт комиссаров и якобы он вредный. Я должен сказать, что такое мнение проповедовали враги для того, чтобы насадить туда свою мерзость... Товарищ Козлов говорил, что у него сейчас при принятии решений присутствует много людей. При здравом смысле и при серьезном отношении людей друг к другу затруднений не может быть.
Смело говорят, правда? Поди, не все вот так на слово, без стенограммы поверили бы, что можно в 1940 году запросто с высокой трибуны сказать: «...вряд ли они были все врагами». А что, может действительно, как нам рассказывают мухин и Ко, оболгали эпоху? Не все так страшно? Смотрите, вон Павлов со Смушкевичем выступили - и ничего, не расстреляли же. Ну, то есть расстреляли, конечно, но это уже позже, и не за это. Не за «идеологию».
Но дело в том, что и с другими выступающими тоже не все благополучно. Клич, это оказывается тот самый
Клич Николай Александрович (1895-1941) - генерал-лейтенант артиллерии, командующий артиллерией ЗапОВО. Расстрелян 16 октября 1941.
Далее по списку:
Проскуров Иван Иосифович (1907-1941) - генерал-лейтенант авиации. Расстрелян 28 октября 1941.
Савченко Георгий Кузьмич (1901-1941) - генерал-майор артиллерии. Расстрелян 28 октября 1941.
Дьяков Георгий Семенович (1886-1951) - генерал-майор. Арестован 10 апреля 1942. Умер в Бутырской тюрьме в марте 1951.
И только
Козлов Дмитрий Тимофеевич (1896-1967) - генерал-полковник, командующий и замкомандующий рядом фронтов.
...благополучно избежал участи сией, несмотря на Крымскую катастрофу-42.
Остается добавить, что я под «конечный результат» выступления не отбирал, эти семеро мне показались действительно самыми дерзиким (впрочем, стенограмма вот тут, каждый может составить свое мнение http://militera.lib.ru/docs/da/winterwar/index.html). А что из семерых репрессировано шестеро - да, может и совпадение. Но нехорошее какое-то...