Карта
Ввязалась в текстовую ролёвку по РТ. У меня болтливый тролль-навигатор с ночным зрением, интеллигентная такая дама с горящей верой в глазах, но из поехавшего дома, посему пытается порвать с ними и начать заново за разломом (походу у нас там М42 на носу или уже, только что была "Вечная ночь" и вся хурма).
Глаз конечно прячет, портретец - творческая интерпретация образа.
Очень хорошо прокинула на ведение корабля, вывела его из варпа вообще на единицу, а затем со штрафом в -30 используя кучу подручных средств таки смогла изобрести свой способ записи варп-маршрута. Чуваки сказали прикольно, так что мож и сюда не дурость выложить.
Капитан с пониманием отнёсся к навигатору-новобранцу, пощадил её на время учений и дал время как следует подготовить маршрут перехода сквозь Эмпиреи. Ундина удачно и чётко увидела этот благословенный путь, однако его требовалось ещё и умело записать, дабы им могли воспользоваться другие.
Сама Оук рассчитывала своё время работы над картой в неделях, от двух, если Императору будут хорошо слышны её молитвы и угодны её старания, примерно до шести. Уж за стандартные полтора месяца она сможет осилить запись хорошо понятного маршрута?
А пока ей определённо требовалась дополнительная подготовка и время для молитв - дабы ничего не забыть, ориентиры, мелочи и опасности по пути... И, конечно, размышления над способом записи.
Дом Йоррин хранил маршруты в виде чёрных чернильных штрихов, царапин и дыр на длинных свитках из прочной толстой кожи. Правильно прочитать запись можно было лишь особенным образом сложив эту ленту, но сам их вид - исчерченных, исполосованных, навевал на Ундину настроения схожие с неукротимо надвигающимся, как грозовой фронт, безумием. Она уже несколько лет не держала в руках копии этих карт - с тех самых пор, когда утратила доверие к собственному дому, но в бытность свою скрытной, погружённой в книги молодой девицей, часто рассматривала эти карты от скуки, запоминая их и исследуя.
Сейчас же перед навигатором высилась горка красно-коричневых табличек с записями предыдущего навигатора "Дайфкена". Оук изучала их с особым старанием и тщанием; кроме всего прочего, кусочки затвердевшей глины быстро нагревались от тепла ладоней, и их было очень приятно вертеть в руках, ощупывать разноглубокие бороздки. Некогда пластичная поверхность хранила отпечатки пальцев Августина, и невольно мысли навигатора отвлекались от маршрута в сторону этой личности… Пожалуй, если бы Ундина выдумывала способ записи, она бы отказалась от такого рода подписи.
Конечно, при ней была и Навис Прима, удачно подвернувшийся перед самым вылетом фолиант с полезными подсказками.
Ундина восседала на троне, разглядывая разложенные у его подножья материалы и раздумывая о способе записи маршрута. В навигационной башне было сумрачно - из-за своей мутации Оук нуждалась лишь в небольшом количестве света, непрерывно курился терпкий сладкий ладан. Она сидела во мраке и погружаясь в себя раздумывала о пути сквозь вихри Варпа. Он был золотым и коротким... Нелёгким, но ясным. Да и, если так подумать, сам штурмующий изменчивый имматериум “Дайфкен” был твёрдым, но хрупким, и какую невероятную ответственность за людей внутри него чувствовала навигатор... Как бы ей передать все те чувства в полной мере?
По рождению Ундина не была селенитом, но таковой она была по крови и воспитанию, так что знакомая с детства наука химии подсказала ей идеальный материал для карты.
Буквально на третий день после перехода сенешалю поступил очень вежливый запрос. Навигатор, рассыпаясь в извинениях о том, что беспокоит его, запрашивала некоторое количество калиево-кальциевого стекла (конечно, прилагалась и формула в пересчёте на основные компоненты), оксидов марганца, кобальта и меди, немножко золотой проволоки, горелку, щипцы, большой пинцет, молоток, пару рукавиц и ещё чего-то по мелочи.
Нахлынувшее на Ундину вдохновение спало, как только она получила нужные материалы. Разбирая и подготавливая их для своей работы, она чувствовала себя странно, как забавляющееся дитя. Да, окраска стекла, плавление узких палочек для нанесения рельефа, правильный подсчёт красителя для капризного и хрупкого материала заставляло напрячь свой разум. Но в остальном её вела лишь интуиция, а можно ли её посчитать, обуздать, понять?
Над своей игрушкой она корпела ровно один день, совершенно позабыв о еде, питье и времени.
Наступили пятые сутки. Галеон подходил к Хеймур-Терциус, а перед Ундиной уже стоял стеклянный куб. Небольшой, гладкий снаружи, с ровными гранями в пару ладоней длиной, но со сложной разноцветной бугристой поверхностью и вплавленными в стенки осколками внутри. Раскрашенный в голубой, синий и фиолетовый изнутри, он скорее походил на причудливый предмет интерьера. Однако, если сведущий в навигации прислонял его самой тёмной стороной к сердцу, он мог видеть, как через шипы, бугорки и наросты цеплялась тонкая золотая нить, ведущая прочь от него.
Это и был путь от Нексус-Эндимион до системы Хеймур.
Глаз конечно прячет, портретец - творческая интерпретация образа.
Очень хорошо прокинула на ведение корабля, вывела его из варпа вообще на единицу, а затем со штрафом в -30 используя кучу подручных средств таки смогла изобрести свой способ записи варп-маршрута. Чуваки сказали прикольно, так что мож и сюда не дурость выложить.
Капитан с пониманием отнёсся к навигатору-новобранцу, пощадил её на время учений и дал время как следует подготовить маршрут перехода сквозь Эмпиреи. Ундина удачно и чётко увидела этот благословенный путь, однако его требовалось ещё и умело записать, дабы им могли воспользоваться другие.
Сама Оук рассчитывала своё время работы над картой в неделях, от двух, если Императору будут хорошо слышны её молитвы и угодны её старания, примерно до шести. Уж за стандартные полтора месяца она сможет осилить запись хорошо понятного маршрута?
А пока ей определённо требовалась дополнительная подготовка и время для молитв - дабы ничего не забыть, ориентиры, мелочи и опасности по пути... И, конечно, размышления над способом записи.
Дом Йоррин хранил маршруты в виде чёрных чернильных штрихов, царапин и дыр на длинных свитках из прочной толстой кожи. Правильно прочитать запись можно было лишь особенным образом сложив эту ленту, но сам их вид - исчерченных, исполосованных, навевал на Ундину настроения схожие с неукротимо надвигающимся, как грозовой фронт, безумием. Она уже несколько лет не держала в руках копии этих карт - с тех самых пор, когда утратила доверие к собственному дому, но в бытность свою скрытной, погружённой в книги молодой девицей, часто рассматривала эти карты от скуки, запоминая их и исследуя.
Сейчас же перед навигатором высилась горка красно-коричневых табличек с записями предыдущего навигатора "Дайфкена". Оук изучала их с особым старанием и тщанием; кроме всего прочего, кусочки затвердевшей глины быстро нагревались от тепла ладоней, и их было очень приятно вертеть в руках, ощупывать разноглубокие бороздки. Некогда пластичная поверхность хранила отпечатки пальцев Августина, и невольно мысли навигатора отвлекались от маршрута в сторону этой личности… Пожалуй, если бы Ундина выдумывала способ записи, она бы отказалась от такого рода подписи.
Конечно, при ней была и Навис Прима, удачно подвернувшийся перед самым вылетом фолиант с полезными подсказками.
Ундина восседала на троне, разглядывая разложенные у его подножья материалы и раздумывая о способе записи маршрута. В навигационной башне было сумрачно - из-за своей мутации Оук нуждалась лишь в небольшом количестве света, непрерывно курился терпкий сладкий ладан. Она сидела во мраке и погружаясь в себя раздумывала о пути сквозь вихри Варпа. Он был золотым и коротким... Нелёгким, но ясным. Да и, если так подумать, сам штурмующий изменчивый имматериум “Дайфкен” был твёрдым, но хрупким, и какую невероятную ответственность за людей внутри него чувствовала навигатор... Как бы ей передать все те чувства в полной мере?
По рождению Ундина не была селенитом, но таковой она была по крови и воспитанию, так что знакомая с детства наука химии подсказала ей идеальный материал для карты.
Буквально на третий день после перехода сенешалю поступил очень вежливый запрос. Навигатор, рассыпаясь в извинениях о том, что беспокоит его, запрашивала некоторое количество калиево-кальциевого стекла (конечно, прилагалась и формула в пересчёте на основные компоненты), оксидов марганца, кобальта и меди, немножко золотой проволоки, горелку, щипцы, большой пинцет, молоток, пару рукавиц и ещё чего-то по мелочи.
Нахлынувшее на Ундину вдохновение спало, как только она получила нужные материалы. Разбирая и подготавливая их для своей работы, она чувствовала себя странно, как забавляющееся дитя. Да, окраска стекла, плавление узких палочек для нанесения рельефа, правильный подсчёт красителя для капризного и хрупкого материала заставляло напрячь свой разум. Но в остальном её вела лишь интуиция, а можно ли её посчитать, обуздать, понять?
Над своей игрушкой она корпела ровно один день, совершенно позабыв о еде, питье и времени.
Наступили пятые сутки. Галеон подходил к Хеймур-Терциус, а перед Ундиной уже стоял стеклянный куб. Небольшой, гладкий снаружи, с ровными гранями в пару ладоней длиной, но со сложной разноцветной бугристой поверхностью и вплавленными в стенки осколками внутри. Раскрашенный в голубой, синий и фиолетовый изнутри, он скорее походил на причудливый предмет интерьера. Однако, если сведущий в навигации прислонял его самой тёмной стороной к сердцу, он мог видеть, как через шипы, бугорки и наросты цеплялась тонкая золотая нить, ведущая прочь от него.
Это и был путь от Нексус-Эндимион до системы Хеймур.