(no subject)
Потеплело сегодня так, что не гулять просто нельзя, преступление это - не гулять, когда на улице зимой плюс пять и мелко моросит. От идеи выехать за город пришлось, увы, отказаться, но я воздержусь от выражения своих чуувств по этому поводу, дабы не осквернять языка своего (ибо сказано: "не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека"). Отправилась на остров Е. Парк там невелик, но мил, особенно летом, когда листва хоть как-то препятствует грохоту, доносящемуся с окружающих дорог. Зимой, увы, ничто ему не препятствует, сквозь голые прозрачные рощи не только слышно, но и видно, как снуют по шоссе неугомонные автомобили. В прошлом это было довольно тихое место, не то чтобы за городом, но и от городского оживления как-то на отшибе, окрест все было неухожено и необжито. Лишь летом по выходным там становилось многолюдно. Трудящиеся, соблазненные близостью от жилья, выбирались на прогулку, бродили по дорожкам, обсиживали скамеечки, вкушая неизменные бутерброды, домогались до белочек и с криками и визгами катались на лодках и водных велосипедах, выглядевших тогда изрядной диковинкой. В детстве мы добирались туда на "речном трамвайчике" - были такие уютные небольшие кораблики, курсировавшие не только "по рекам и каналам", но и развозившие трудящихся отдыхать "на острова". Почему они назывались "трамвайчиками" - причем именно так, в уменьшительной форме - ума не приложу. Путешествие всякий раз создавало настроение романтическое, мерещились какие-то стивенсоновские приключения с пиратами и кладами. Приключений, впрочем, особых не случалось что не отменяло их предвкушения.
Остров и парк и сейчас почти не изменились с тех пор. Лишь разрушили старые замшелые деревянные мосты, от которых веяло позапрошлым веком, а на их месте возвели новые, не столь живописные, но, видимо, более практичные. Да в самом парке поставили несколько неказистых будок для торговцев снедью. Будки зимой пустуют, желающих полакомиться фаст-фудом нет. Да и прогуливающихся почти незаметно. Дорожки - голый бугристый лед, по таким не попрогуливаешься, в пору было бы кататься на коньках, если бы не ухабы и проталины - кое-где, неравномерно, обнажается земля и песок. Приходится прыгать с одного выглядящего надежным места к другому, да и вообще идти, уткнувшись носом в землю, как собака, высматривая куда поставить ногу, дабы не подскользнуться и не грохнуться о лед. Приключение на любителя.
В воздухе сплошная водная взвесь. Не настолько еще дождит, чтобы раскрывать зонтик, но и не настолько сухо, чтобы все время не порываться его раскрыть. Погода тоже на любителя. Есть в ней такое особое настроение незавершенности, неопределенности, зыбкости и, одновременно, какой-то одухотворенности. Очень поэтическое настроение. И стихи приходят в голову вроде бы сами собой. Раскрякались утки на реке, и в ответ тут же сложилось: 鴨群れの 騒がしき声 いとさみし。("Камомурэ но | савагашики коэ | Ито самиши" - "Стаи уток | беспокойный гомон | Как же печально/одиноко!"). Но мне не понравилось. Вовсе мне не было さみし. Скорее уж 楽し ("таноши" - "радостно"). Но не так 楽し, чтобы от этого прыгать и плясать, а очень спокойно так, тихо и умиротворенно. А слова подходящего, чтобы это сложное чувство выразить, не пришло. Значит плохие стихи - неточные.
清少納言 (Сэй Шё:нагон) пишет: 「雨は心もとなきものと思ひしみたればにや、片時降るもいとにくくぞある。」("Быть может от того, что я не вижу в дожде никакого вкуса и изящества, стоит ему лишь немного полить, как меня уже жутко бесит"). Быть может, она и права, и в дожде, а тем более в такой мелкой мороси, как сегодня, в самом деле нет никакого вкуса и изящества, а то, что я принимаю за поэтическое настроение - лишь обманка, иллюзия. Потому и стихи выходят дурные. Ей, в конце-концов, виднее, у нее-то стихи всегда хороши.
Перед музыкальным павильоном XIX века в стиле классицизма установлена табличка, призывающая граждан не писать на стенах нехорошие слова, не мусорить, не кататься внутри на роликах и велосипедах, "объект после реставрации", дескать пощадите его хотя бы на первое время, о большем не просим. Не хотелось бы мне встречаться с гражданами, да и вообще иметь хоть что-то общее с гражданами, которым нужно специально писать такую табличку.
Не смотря на мрачность и однотонность дождливого зимнего дня, парк играет разными красками: где-то на проталинах на фоне посеревшего снега красочными пятнами пробивается трава, вперемежку с землистой пожухшей опавшей листвой, кусты попадаются то с темно-багровые ветками, то с нежно-зелеными, как майские листочки. И вдруг яркой желтой охрой вспыхивает опавшая хвоя листвениц, как будто художник поленился тут со сложными замесами и щедро намазал прямо из тюбика как есть. Словно посреди черно-белого фильма вдруг включили полный цвет. Как в финале "Андрея Рублева" Тарковского. Пронзительное впечатление.
Остров и парк и сейчас почти не изменились с тех пор. Лишь разрушили старые замшелые деревянные мосты, от которых веяло позапрошлым веком, а на их месте возвели новые, не столь живописные, но, видимо, более практичные. Да в самом парке поставили несколько неказистых будок для торговцев снедью. Будки зимой пустуют, желающих полакомиться фаст-фудом нет. Да и прогуливающихся почти незаметно. Дорожки - голый бугристый лед, по таким не попрогуливаешься, в пору было бы кататься на коньках, если бы не ухабы и проталины - кое-где, неравномерно, обнажается земля и песок. Приходится прыгать с одного выглядящего надежным места к другому, да и вообще идти, уткнувшись носом в землю, как собака, высматривая куда поставить ногу, дабы не подскользнуться и не грохнуться о лед. Приключение на любителя.
В воздухе сплошная водная взвесь. Не настолько еще дождит, чтобы раскрывать зонтик, но и не настолько сухо, чтобы все время не порываться его раскрыть. Погода тоже на любителя. Есть в ней такое особое настроение незавершенности, неопределенности, зыбкости и, одновременно, какой-то одухотворенности. Очень поэтическое настроение. И стихи приходят в голову вроде бы сами собой. Раскрякались утки на реке, и в ответ тут же сложилось: 鴨群れの 騒がしき声 いとさみし。("Камомурэ но | савагашики коэ | Ито самиши" - "Стаи уток | беспокойный гомон | Как же печально/одиноко!"). Но мне не понравилось. Вовсе мне не было さみし. Скорее уж 楽し ("таноши" - "радостно"). Но не так 楽し, чтобы от этого прыгать и плясать, а очень спокойно так, тихо и умиротворенно. А слова подходящего, чтобы это сложное чувство выразить, не пришло. Значит плохие стихи - неточные.
清少納言 (Сэй Шё:нагон) пишет: 「雨は心もとなきものと思ひしみたればにや、片時降るもいとにくくぞある。」("Быть может от того, что я не вижу в дожде никакого вкуса и изящества, стоит ему лишь немного полить, как меня уже жутко бесит"). Быть может, она и права, и в дожде, а тем более в такой мелкой мороси, как сегодня, в самом деле нет никакого вкуса и изящества, а то, что я принимаю за поэтическое настроение - лишь обманка, иллюзия. Потому и стихи выходят дурные. Ей, в конце-концов, виднее, у нее-то стихи всегда хороши.
Перед музыкальным павильоном XIX века в стиле классицизма установлена табличка, призывающая граждан не писать на стенах нехорошие слова, не мусорить, не кататься внутри на роликах и велосипедах, "объект после реставрации", дескать пощадите его хотя бы на первое время, о большем не просим. Не хотелось бы мне встречаться с гражданами, да и вообще иметь хоть что-то общее с гражданами, которым нужно специально писать такую табличку.
Не смотря на мрачность и однотонность дождливого зимнего дня, парк играет разными красками: где-то на проталинах на фоне посеревшего снега красочными пятнами пробивается трава, вперемежку с землистой пожухшей опавшей листвой, кусты попадаются то с темно-багровые ветками, то с нежно-зелеными, как майские листочки. И вдруг яркой желтой охрой вспыхивает опавшая хвоя листвениц, как будто художник поленился тут со сложными замесами и щедро намазал прямо из тюбика как есть. Словно посреди черно-белого фильма вдруг включили полный цвет. Как в финале "Андрея Рублева" Тарковского. Пронзительное впечатление.