(no subject)
『浅瀬』("Речной брод"), оргалит, масло, 24x30. Этюд.
Я застала еще то время, когда по деревенской местности люди ездили на подводах. Молодые поколения вряд ли вообще себе представляют, что это такое, разве что из картинок в гугле, а уж как на нем ехать - и подавно не ведают. Сменится еще несколько поколений новой научно-технической революции, и люди, наверное, даже слово такое забудут. Карету еще будут помнить, карета же символ былой роскоши и величия - "езжал-то вечно цугом", и все такое, любому польстит посидеть в изукрашенном завитушками и вензелями экипаже, повоображать себя каким-нибудь эдаким графом или маркизою - в исторических парках подобные аттракционы пользуются немалой популярностью (не смотря даже на то, что как правило это не щегольский выезд четверкой, и даже не пара, а пожилой, кряжистый владимирский тяжеловоз, в одиночку тягающий грузный транспорт). А кому интересна подвода? Кто и зачем будет организовывать катание на них? И кому захочется повоображать себя крестьянином в лаптях, возвращающимся с базара после удачной продажи пары мешков репы?
Впервые услышала я это слово, когда меня маленькой везли на поезде на отдых в деревню, на лето. "От станции до деревни поедем на подводе", сказали взрослые. Я была немало озадачена: как же так, вроде бы мы не на море собирались, тут же одни поля да леса, и вдруг - что-то подводное! Я попыталась соотнести в воображении, как эта неведомая подводная лодка, этот жюль-верновский "Наутилус" будет пробираться по полям, скрести железным дном по ухабистой сельской дороге с колосистой рожью и васильками по обочинам - но правдоподобной картинки никак не складывалось. Может быть там сразу за станцией - большое озеро, а наша деревня на другом берегу? Или там, к примеру, широкая и глубокая река, а до дома по ней плыть и плыть? Но тут тоже что-то не сходилось - почему бы тогда на обычной, надводной лодке не добраться? Заинтригованная, в нетерпении от любопытства, ожидала я прибытия неторопливо постукивающего колесами поезда к вожделенной станции.
Подвода меня на первый взгляд немного разочаровала. Какой же это "Наутилус"? - Совсем непохоже. Но приглядевшись и, особенно, обнаружив запряженную в экипаж миловидную лошадку, помахивающую хвостом и трясущую гривою, я вполне примирилась с реальностью. И даже обрадовалась ей. Все-таки живая лошадка была куда веселее, чем мертвый железный агрегат. Да и поездка доставила массу удовольствия: покалывающее душистое сено, устилающее дно, жесткое подпрыгивание на каждом камне, издававшем звонкий скрежет при наскоке на него тележного колеса, добродушная брань бабульки-возницы, мерная, успокаивающая поступь лошадки по утоптанной песчанной дороге. Но само слово никак не давало мне покоя, оставалось неразгаданной загадкой: все это прекрасно, но при чем же тут "подводность"? Разгадка пришла неожиданно, когда экипаж добрался до небольшой речушки и устремился к броду. Бабулька взялась за хлыст, крутанув в воздухе, щелкнула им о край повозки и с залихватским вскриком "Нооо пошлаааа!" побудила лошадку перейти на рысь. На всем скаку - как мне тогда казалось - экипаж врезался в речную гладь, тучей поднимая икрящиеся бриллиантами на солнце брызги, с шумом и плеском встревоженной воды, бесстрашно погрузился до колесных осей, и еще глубже, и еще, вот-вот нас самих, седоков, зальет, затопит, смоет! Так вот оно почему "подвода"! - обрадовалась я, впервые познав счастье успешно разрешенной трудной этимологической загадки. С тех пор, быть может, я и полюбила слова как-то по особому - как коллекционер любит свои драгоценности, как первооткрыватель любит нехоженные тропы, как мозаичист любит свои камешки, в точности подходящие по цвету к задуманной картине.
Я застала еще то время, когда по деревенской местности люди ездили на подводах. Молодые поколения вряд ли вообще себе представляют, что это такое, разве что из картинок в гугле, а уж как на нем ехать - и подавно не ведают. Сменится еще несколько поколений новой научно-технической революции, и люди, наверное, даже слово такое забудут. Карету еще будут помнить, карета же символ былой роскоши и величия - "езжал-то вечно цугом", и все такое, любому польстит посидеть в изукрашенном завитушками и вензелями экипаже, повоображать себя каким-нибудь эдаким графом или маркизою - в исторических парках подобные аттракционы пользуются немалой популярностью (не смотря даже на то, что как правило это не щегольский выезд четверкой, и даже не пара, а пожилой, кряжистый владимирский тяжеловоз, в одиночку тягающий грузный транспорт). А кому интересна подвода? Кто и зачем будет организовывать катание на них? И кому захочется повоображать себя крестьянином в лаптях, возвращающимся с базара после удачной продажи пары мешков репы?
Впервые услышала я это слово, когда меня маленькой везли на поезде на отдых в деревню, на лето. "От станции до деревни поедем на подводе", сказали взрослые. Я была немало озадачена: как же так, вроде бы мы не на море собирались, тут же одни поля да леса, и вдруг - что-то подводное! Я попыталась соотнести в воображении, как эта неведомая подводная лодка, этот жюль-верновский "Наутилус" будет пробираться по полям, скрести железным дном по ухабистой сельской дороге с колосистой рожью и васильками по обочинам - но правдоподобной картинки никак не складывалось. Может быть там сразу за станцией - большое озеро, а наша деревня на другом берегу? Или там, к примеру, широкая и глубокая река, а до дома по ней плыть и плыть? Но тут тоже что-то не сходилось - почему бы тогда на обычной, надводной лодке не добраться? Заинтригованная, в нетерпении от любопытства, ожидала я прибытия неторопливо постукивающего колесами поезда к вожделенной станции.
Подвода меня на первый взгляд немного разочаровала. Какой же это "Наутилус"? - Совсем непохоже. Но приглядевшись и, особенно, обнаружив запряженную в экипаж миловидную лошадку, помахивающую хвостом и трясущую гривою, я вполне примирилась с реальностью. И даже обрадовалась ей. Все-таки живая лошадка была куда веселее, чем мертвый железный агрегат. Да и поездка доставила массу удовольствия: покалывающее душистое сено, устилающее дно, жесткое подпрыгивание на каждом камне, издававшем звонкий скрежет при наскоке на него тележного колеса, добродушная брань бабульки-возницы, мерная, успокаивающая поступь лошадки по утоптанной песчанной дороге. Но само слово никак не давало мне покоя, оставалось неразгаданной загадкой: все это прекрасно, но при чем же тут "подводность"? Разгадка пришла неожиданно, когда экипаж добрался до небольшой речушки и устремился к броду. Бабулька взялась за хлыст, крутанув в воздухе, щелкнула им о край повозки и с залихватским вскриком "Нооо пошлаааа!" побудила лошадку перейти на рысь. На всем скаку - как мне тогда казалось - экипаж врезался в речную гладь, тучей поднимая икрящиеся бриллиантами на солнце брызги, с шумом и плеском встревоженной воды, бесстрашно погрузился до колесных осей, и еще глубже, и еще, вот-вот нас самих, седоков, зальет, затопит, смоет! Так вот оно почему "подвода"! - обрадовалась я, впервые познав счастье успешно разрешенной трудной этимологической загадки. С тех пор, быть может, я и полюбила слова как-то по особому - как коллекционер любит свои драгоценности, как первооткрыватель любит нехоженные тропы, как мозаичист любит свои камешки, в точности подходящие по цвету к задуманной картине.