Про Болотную я уже писал.
Вчерась я всё-таки разобрал авгиевы конюшни. Сиречь, затолкал шмотьё в шкап. Осталось раскидать по полкам диски и книги и придумать, куда убрать туеву хучу неносимой нынче обуви. А, да. Ещё вчера - в порыве выглядеть перед Юлеей не только говорящей хуячечной, но и хозяйственным персонажем - починил комп. По словам Медведева, я действительно не выгляжу как абсолютный долбоёб, что, однако, не помешало мне неделю назад воткнуть шнур от монитора в видяху, которая на борту. Всю эту неделю я удивлялся, мол, почему комп не видит монитор. Но теперь всё работает. Даже домашний кинотятер начал звучать с первого подключения.
Позвонил Иван, позвал на Пушку гулять. Я сказал, что чуть позже, а то у меня сейчас в гостях Юлея, надо постирушки закончить. Иван начал ржать в трубку - ему сначала послышалось, что я говорю про пастинор. Когда я сказал, мол, какой нафиг пастинор, Юлея поперхнулась чаем. Или борщом, я уже не помню. В общем, на Пушку я, разумеется, поехал, потом ещё Вася на Пушку поехал. И мы втроём сидя гуляли у памятника Рахманинову. Нагуляли по две банки джинтоника и поехали к дому Ивана на лавочке пить когнак с какаколай. Как ты уже понял, дорогой читатель, я сейчас на работе всё в тех же летних брюках и оранжевой майке с длинным рукавом, в которых был вчера.
Позвонил Иван, позвал на Пушку гулять. Я сказал, что чуть позже, а то у меня сейчас в гостях Юлея, надо постирушки закончить. Иван начал ржать в трубку - ему сначала послышалось, что я говорю про пастинор. Когда я сказал, мол, какой нафиг пастинор, Юлея поперхнулась чаем. Или борщом, я уже не помню. В общем, на Пушку я, разумеется, поехал, потом ещё Вася на Пушку поехал. И мы втроём сидя гуляли у памятника Рахманинову. Нагуляли по две банки джинтоника и поехали к дому Ивана на лавочке пить когнак с какаколай. Как ты уже понял, дорогой читатель, я сейчас на работе всё в тех же летних брюках и оранжевой майке с длинным рукавом, в которых был вчера.