Страдания Афродиты (31-й день, вторая половина)
- Я больше так не могу!
Афродита, бледная, как простыня, вернулась из уборной, прижимая платок ко рту. Но, не успев занять свое место на увитом плющом и розами троне посреди своего храма, тут же телепортировалась обратно.
- Будь он проклят! - выдохнула Богиня Любви, возникая на троне минуту спустя. Сердечки, ореол которых еще витал вокруг нее, тоже были какими-то зеленоватыми. - Какая же я была дура, что снова повелась на его избитые уговоры!
Новая вспышка - и богиня опять исчезла с трона.
- Да чтобы ему хотя бы вполовину так же плохо было, как мне! - икнула она, в изнеможении повисая на троне.
Но Афродита знала, что Арес давным-давно обезопасил себя от мести всех соблазненных им богинь, нифм, дриад, и прочих ведьм, наложив на себя мудреное заклинание. Женщины всего мира могли сколько угодно проклинать его, ему от этого не было ни холодно, ни жарко. Поговаривали, что ради этой защиты ему пришлось изрядно постараться, соблазняя кого-то из старших родичей - чуть ли не саму Рею...
Приступ тошноты, особенно невыносимый по утрам, вроде бы, прекратился. Дита знала, что скоро он сменится на вечернее головокружение. А потом плавно перейдет в ночную дурноту.
Наивные смертные, наверное, не поверили бы, что ее, богиню, может мучить какой-то токсикоз. Но Афродита знала, что у богов если уж он есть, то такой, что смертные бы залились горючими слезами.
И почему, почему она не учится на собственных ошибках? Ведь это не первый ее ребенок от Ареса. И каждый раз приходилось проходить через такой же кошмар. Даже с Купидоном.
Наверное, из-за Купидона и решилась снова попытать счастья. Уж больно любила она этого ребенка. И скучала по нему, маленькому. Сейчас-то у него самого дети, а невестку она люто ненавидела, поэтому старалась поменьше заглядывать к сыну.
"Пусть это будет такой же золотоволосый красавчик, как мой Купидон, - молилась она, продолжая висеть на подлокотнике трона. Почему-то именно в таком положении тошнота ее не мучила. - Согласна даже на крылышки. Пусть будет веселый и милый малыш, так я их люблю... когда они маленькие и еще не говорят..."
Афродита всхлипнула, вспомнив Фобоса - ее первенца. С ним она намучилась по полной программе. Потому что сдуру позволила Аресу его навещать и воспитывать. И что выросло в итоге?! Если Ареса еще худо-бедно терпят на Олимпе, то сына ее туда стараются не пускать. Уж такой он жуткий стал. А ведь она помнит, какой был милый, когда родился... Ну, крылья кожистые... зубы чуть длиннее чем надо... но разве это важно?
Богиня опять исчезла с трона, икая.
Вернувшись, попыталась хоть как-то убрать дурноту. Но знала, что божественный токсикоз исчезнет только когда это будет угодно кому-то свыше.
Нет, пусть она дура и уступила Аресу, дав ему возможность... эх... завести еще одного ребенка... но воспитывать его больше ему не позволит.
Дита вспомнила бедняжку Немезис и ее мытарства с Эвандером. Нет, она спрячет своего малыша более надежно.
"И угораздило меня попасть под это дело в человеческом облике!" - сокрушалась Богиня Любви.
Но уже было поздно что-то менять.
Афродита любила человеческий облик, больше, чем другие ее родичи с Олимпа. Но, увы, для рождения детей это не самая удобная ипостась. А теперь придется помучиться в таком виде до рождения малыша. Она не знала, почему так получается, но многие богини теряли способность менять облик во время беременности.
Она знала, что не сможет нормально поесть или поспать, пока не наступит срок. Такова уж плата за мгновения безумных любовных утех с Богом Войны. И что она в нем нашла? Аполлон гораздо его красивее. И в постели недурен.
Дита закусила губу, вспомнив давние эскапады с этим красавцем. Правда сейчас это не вызывало особой радости.
"Это несправедливо!" - думала она, пытаясь съесть лимон без сахара. - "Мужчинам - только удовольствия, а нам - все последствия".
Скоро она станет толстой и уродливой. Она, Богиня Любви, перед которой падут ниц все мужчины мира, стоит ей лишь поманить пальцем!
К дурноте прибавлялся страх.
Она боялась, что Арес все-таки узнает о ребенке.
И все опять повторится.
"Нельзя так нервничать, дети же все чувствуют, - сказала она себе. - Надо расслабиться.Послушать пение птичек."
Афродита щелкнула пальцами, и вместо полутемного храма вокруг нее возник морской берег. Зеленоватые волны лениво накатывались на белоснежный песок. Лес ласково шелестел чуть поодаль. Отлично. А вот чаек ей не надо, от их криков начинает крутить в животе. Она щелкнула пальцами еще раз, и назойливые птицы замолчали, летая над водой беззвучно. Только клювы разевались.
"Шум воды - то, что надо! - она установила розовый шезлонг на песке и улеглась, прикрыв глаза. - Я спокойна... у меня все хорошо. Я люблю этого ребенка. И он будет золотоволосым красавчиком. "
- Табань! - громкий крик пробудил ее от дремоты, и Богиня Любви услышала омерзительный скрежет по песку, от которого желудок снова свело судорогой.
Согнувшись в приступе тошноты, она свесилась с шезлонга, чувствуя, как в ней разгорается бешенство.
Да как они посмели потревожить ее покой?!
А потом ее начало тошнить, да так бурно, что на мгновение богиня почувствовала, что теряет сознание...
Афродита, бледная, как простыня, вернулась из уборной, прижимая платок ко рту. Но, не успев занять свое место на увитом плющом и розами троне посреди своего храма, тут же телепортировалась обратно.
- Будь он проклят! - выдохнула Богиня Любви, возникая на троне минуту спустя. Сердечки, ореол которых еще витал вокруг нее, тоже были какими-то зеленоватыми. - Какая же я была дура, что снова повелась на его избитые уговоры!
Новая вспышка - и богиня опять исчезла с трона.
- Да чтобы ему хотя бы вполовину так же плохо было, как мне! - икнула она, в изнеможении повисая на троне.
Но Афродита знала, что Арес давным-давно обезопасил себя от мести всех соблазненных им богинь, нифм, дриад, и прочих ведьм, наложив на себя мудреное заклинание. Женщины всего мира могли сколько угодно проклинать его, ему от этого не было ни холодно, ни жарко. Поговаривали, что ради этой защиты ему пришлось изрядно постараться, соблазняя кого-то из старших родичей - чуть ли не саму Рею...
Приступ тошноты, особенно невыносимый по утрам, вроде бы, прекратился. Дита знала, что скоро он сменится на вечернее головокружение. А потом плавно перейдет в ночную дурноту.
Наивные смертные, наверное, не поверили бы, что ее, богиню, может мучить какой-то токсикоз. Но Афродита знала, что у богов если уж он есть, то такой, что смертные бы залились горючими слезами.
И почему, почему она не учится на собственных ошибках? Ведь это не первый ее ребенок от Ареса. И каждый раз приходилось проходить через такой же кошмар. Даже с Купидоном.
Наверное, из-за Купидона и решилась снова попытать счастья. Уж больно любила она этого ребенка. И скучала по нему, маленькому. Сейчас-то у него самого дети, а невестку она люто ненавидела, поэтому старалась поменьше заглядывать к сыну.
"Пусть это будет такой же золотоволосый красавчик, как мой Купидон, - молилась она, продолжая висеть на подлокотнике трона. Почему-то именно в таком положении тошнота ее не мучила. - Согласна даже на крылышки. Пусть будет веселый и милый малыш, так я их люблю... когда они маленькие и еще не говорят..."
Афродита всхлипнула, вспомнив Фобоса - ее первенца. С ним она намучилась по полной программе. Потому что сдуру позволила Аресу его навещать и воспитывать. И что выросло в итоге?! Если Ареса еще худо-бедно терпят на Олимпе, то сына ее туда стараются не пускать. Уж такой он жуткий стал. А ведь она помнит, какой был милый, когда родился... Ну, крылья кожистые... зубы чуть длиннее чем надо... но разве это важно?
Богиня опять исчезла с трона, икая.
Вернувшись, попыталась хоть как-то убрать дурноту. Но знала, что божественный токсикоз исчезнет только когда это будет угодно кому-то свыше.
Нет, пусть она дура и уступила Аресу, дав ему возможность... эх... завести еще одного ребенка... но воспитывать его больше ему не позволит.
Дита вспомнила бедняжку Немезис и ее мытарства с Эвандером. Нет, она спрячет своего малыша более надежно.
"И угораздило меня попасть под это дело в человеческом облике!" - сокрушалась Богиня Любви.
Но уже было поздно что-то менять.
Афродита любила человеческий облик, больше, чем другие ее родичи с Олимпа. Но, увы, для рождения детей это не самая удобная ипостась. А теперь придется помучиться в таком виде до рождения малыша. Она не знала, почему так получается, но многие богини теряли способность менять облик во время беременности.
Она знала, что не сможет нормально поесть или поспать, пока не наступит срок. Такова уж плата за мгновения безумных любовных утех с Богом Войны. И что она в нем нашла? Аполлон гораздо его красивее. И в постели недурен.
Дита закусила губу, вспомнив давние эскапады с этим красавцем. Правда сейчас это не вызывало особой радости.
"Это несправедливо!" - думала она, пытаясь съесть лимон без сахара. - "Мужчинам - только удовольствия, а нам - все последствия".
Скоро она станет толстой и уродливой. Она, Богиня Любви, перед которой падут ниц все мужчины мира, стоит ей лишь поманить пальцем!
К дурноте прибавлялся страх.
Она боялась, что Арес все-таки узнает о ребенке.
И все опять повторится.
"Нельзя так нервничать, дети же все чувствуют, - сказала она себе. - Надо расслабиться.Послушать пение птичек."
Афродита щелкнула пальцами, и вместо полутемного храма вокруг нее возник морской берег. Зеленоватые волны лениво накатывались на белоснежный песок. Лес ласково шелестел чуть поодаль. Отлично. А вот чаек ей не надо, от их криков начинает крутить в животе. Она щелкнула пальцами еще раз, и назойливые птицы замолчали, летая над водой беззвучно. Только клювы разевались.
"Шум воды - то, что надо! - она установила розовый шезлонг на песке и улеглась, прикрыв глаза. - Я спокойна... у меня все хорошо. Я люблю этого ребенка. И он будет золотоволосым красавчиком. "
- Табань! - громкий крик пробудил ее от дремоты, и Богиня Любви услышала омерзительный скрежет по песку, от которого желудок снова свело судорогой.
Согнувшись в приступе тошноты, она свесилась с шезлонга, чувствуя, как в ней разгорается бешенство.
Да как они посмели потревожить ее покой?!
А потом ее начало тошнить, да так бурно, что на мгновение богиня почувствовала, что теряет сознание...