et ainsi de suite
Перевод с французского выполнен по изданию: «L'homme: Son Labyrinthe», Paris, 1894.
"Тук-тук-тук… Приветствую! Снова я! В плаще, при шпаге, высокие сапоги и с маской Пьеро в руках. Бокал вина, тонкий аромат табака… нет, это не портовая таверна, кишащая пьяными матросами со всех континентов и разномастными шлюхами, которых уже ничем не удивишь. Это - ваша душа! И я - в ней.
Добрый день, доброй ночи, доброго утра! Вы вольны в выборе… как оскорбленный волен в выборе своего оружия. Если он слаб, то выберет пистолет, если ему нечего терять, то выберет шпагу.
Итак… лучше всего душу видно изнутри. Ведь никто не признается себе кто он и что он. Почти каждый смотрит на себя в зеркало и видит разве что новый прыщик, а не то, что нужно. Душа… полна вины, скорби и грусти. Почему? Просто никому не нужна. Душа… и оды петь, слова слагать… кому нужна душа? Разве что черту… да он безумен, коли его прельщает коллекционирование столь обезображенных предметов!
Я пью вино и размышляю… конечно, моя позиция удобна и оскорбительна. Кому-то может показаться, что в моей позе - величие бога! Разве это так? Но выбор - за вами. Никто не будет смотреть на мир чужими глазами. Не хотите, не умеете, не видите смысла… а почему? Просто… сильнее желание в вас, что бы кто-то понял вас, принял… такие, как вы есть… живые и мертвые, грешные и проклятые. Ну и что из того, что вас не устраивает ни мир, в котором вы живете, ни те, кто вас окружают? Ничего… хотите быть понятыми… отличное желание сродни тем, за которые ждут прощения. К чему? Не боги вы… не грешники. Люди… живые и мертвые.
Пафос? Возможно. Излишнее красноречие, смахивающее на выдержки из диагноза шизофреника? Именно… а кто здоровее больных?
Лишь истинно больной понимает все тайны мира. Ему нечего терять. Боль стала частью его и он… да, именно так… именно тогда он понимает все тайны мира, обретает возможность истинных желаний, чистых, самых верных… пусть и не самых честных.
Вам скучно? Смеюсь… никто не сомневался. И слова эти все выше лишь для того, чтобы остались те, кто хочет понять… нет, не понять. Понять это - невозможно. Остаются лишь те, кто хочет просто узнать. Истину ли? Решать не мне, не вам.
Смотрю на души и смеюсь… сколь просто все в Вас устроено, но вы… вы усложняете, наслаиваете мишуру и ждете, чтобы в вас разбирались с тщательностью хирурга. Боже… какие сложности там, где ответ понятен без вопроса. Люди надоели друг другу. Да, вы друг другу - надоели. Было бы право и возможность… вы бы уничтожили друг друга. Зачем? О, грехи других - заметнее своих. Не понимают, не любят, не холят, не лелеют, не выносят мусор, болеют, не в настроении… куда там семи смертным грехам? Уже тем, что сей субъект рядом с вами - он грешен, виновен, достоин кары.
Но давайте все же… не будем спешить возводить помосты для казни и отскабливать от вековой пыли лобные места. Есть… есть панацея, выбор… азимут, направление, гипербола, аксиома… истина? Нет. Просто мнение. И те, кто примут его за истину… не надо спешить… вполне возможно, что это приведет Вас лишь к гибели.
Я смотрю на этот мир через призму Ваших душ… что я вижу? Люди, вы надоели друг другу. Надоели на столько, что вы друг другу - не нужны. Так зачем же вы связываете с другими людьми свои жизни? Зачем пытаетесь создать нечто то, что вам - не нужно? То, от чего вы сторонитесь, бегите и Вас рвет болью и упреками? Глупо… ой как глупо. Где же Ваш хваленный инстинкт самосохранения?
Когда… когда приходит миг, в который вы решаете сделать из мужчины или женщины своего суженного или суженную… когда в тот самый день пред алтарем вы клянетесь быть рядом в «печали и радости»… разве вы никогда не задумывались, что «печаль» идет впереди «радости»?
Странно, но не сложно… быть в радости с другим просто и легко. Настоящая радость чистая, не противная. А печаль… она хуже чумы, мерзкая, липкая, противная… покрывающая душу и мечты гнойными язвами. Кто хочет быть рядом с таким? Никто… и если по началу Вы можете это переносить, надеясь что печаль - уйдет и растворится, то дальше… дальше ад начинает казаться раем.
Тот, другой… он тянет руку… свою руку в гнойниках. Он просит помощи, сострадания, понимания… у Вас. Ведь вы давали клятву и жуткой агонии своей души он помнит об этом… почему печаль не вырвала его память? Почему тогда, когда Вам нужно избавится от этого ярма, он имеет право напомнить Вам о Ваших словах, сказанных под давлением чувств и торжественности момента? О нет… небо видит все.
Я понимаю… я просто вижу… и понимание вместе с видением дает знание. Не правильное? Ложное? Ошибочное? Да без разницы. Слова мои не для того, чтобы кто-то из Вас сообщил мне что я - не прав и ошибаюсь. Каждый елико велик на свое мнение. Вы - в праве. И не мне у Вас его отнимать…
Но истина лишь в том, что все вы - обманщики, лжецы. Не нужны Вам ни отношения, ни семья. Вы придумали себе, что в этих понятиях будет какое-то счастье. Нет его там. Нет, потому что не принесли с собой. В эти понятия вы пришли потреблять. Вы пришли испытать на себе заботу, любовь, ласку и понимание. И на самом деле никому не обещали, что за все это будете отвечать хотя бы пониманием.
Все сказанные слова - ложь лишь потому, что состоят из букв. Не нужны вам отношения, нет нужды в том, чтобы засыпать с одним и тем же человеком под всеми фазами Луны целую вечность.
Тот, другой… он условие вашей зоны комфорта. Словно хороший диван, который должен быть всегда рад вашей божественной заднице. Но удобен и комфортен лишь до тех пор, пока в нем не прохудились пружины и не стерлась обивка. Так зачем чинить его? Выбросьте, вышвырнете, избавьтесь! Вы - не столярные мастера и принципы дивана Вам не известны и не понятны. Вы будете говорить с ним на разных языках, в надежде, что он Вас - поймет. Ну не смешно ли? Разумные человек пытается объяснить мебели, как ей сделать так, чтобы она снова была удобная и комфортная… сюрр ля бред достойный лишь пера Мольера!
Итак, истина не утонула на дне фужера. Истина лишь в том, чтобы все те, кто окружают вас… были комфортны. Чтобы они имели свойствами и обладали навыками появляться лишь тогда, когда Ваше внимание и состояние расположено к этому. Чтобы своим появлением были радостны, приветливы и с щенячим блеском в глазах, не переходящим в мерзские повизгивания. Вот тогда… да, Вы будете рады, Вам будет хорошо, светло и тепло… и как только Вашему дивану плохо, то он должен скорее исчезнуть, раствориться, прикинутся ветошью и не раздражать Ваше существо своим скрипом прохудившихся пружин.
Слишком много аллегорий. Они напыщенны, пафосны, не понятны, раздражительны. Естественно… я и не ставил себе задач о том, что бы Вы - поняли. Не мои проблемы, не мои задачи. Сие - лишь мое мнение. Вот такое. Не другое. Обычное. Обыкновенное. Не злое и не доброе. Не умное и не глупое. Просто частность… в мире, где семья изживает свои последние дни, корчится в пытках неумелых реставраций и каждый знает, что чужая боль - яд твоей радости."
Искренне Ваш,
Габриель Ларсан де Мернон, граф Шелене