Непротивление злу бессилием
Оригинал взят у worvik в Непротивление злу бессилием
О чем думает этот мальчик, разглядывая следы лондонского погрома? Возможно, о том же, о чем и я:
«Как это стало возможным?»
Лондонская полиция не смогла остановить толпу хулиганов.
Почему? Эффект неожиданности? Непрофессионализм? Впрочем, это не первый и не последний случай - тенденция. Мы стали слабыми, разучились обороняться и защищаться. А кто? Кто мы, современные европейцы (включая беларусов)? На что мы способны?
Особенно остро это прочувствовалось после того, как Андерс Беринг Брейвик высадился на остров Утойя. Несколько сотен людей стали заложниками одного террориста с автоматом.
Что может безоружный человек против автомата? Один, против направленного в грудь автомата мало что может. А два? А сотни? Автомат стреляет очередями, может скосить сразу несколько людей. Но автомат это не оружие массового поражения.
Да и безоружность это скорее состояние сознания, чем объективная реальность. С каких пор камни, палки, песок перестали быть оружием? С каких пор лес перестал быть укрытием?
Сотни человек разбежались по острову или бросились в холодные воды, а маньяк методично расстреливал всех, кто попадался ему на глаза. Я не нашел никаких сообщений в прессе о попытках сопротивления.
На острове собрали будущую элиту Норвегии, молодых политиков, готовящихся перенять власть в одной из богатейших стран Европы. Страны, которая вобрала в себя все, что есть хорошего и плохого в современной Европе. И Андерс Брейвик высветил это плохое, всю слабость современного общества не только Норвегии, но и всей Европы.
Эта слабость заключается в полной потере способности к самообороне, к решительным поступкам, к солидарности и кооперации.
После первого шока, когда маньяк убил нескольких людей, не успевших сообразить, что происходит, достаточно было бы трех мужчин, действующих согласованно, чтобы нейтрализовать убийцу. Один отвлекает внимание, другой прикрывает и страхует, третий заходит с тылу.
Конечно, легко рассуждать, сидя за компьютером! Легко срежиссировать подобную сцену нейтрализации террориста в кино, где Брюс Уиллис с компаньоном легко бы справился с задачей. А там - страх, шок, паника. Конечно, поэтому я и не спешил с выводами и дурацкими «советами».
Не спешил, но этот инцидент не выходит из головы. Как это стало возможным? Как мы дошли до жизни такой?
Фашизм, сталинизм, маоизм в ХХ веке сделали зло и насилие повседневным. Зло стало обыденным. Люди свыклись, и жили, соприкасаясь со злом и насилием ежедневно, отводя глаза, вытесняя его из сознания.
Потом мир стал гуманнее. В цивилизованной части мира права человека стали гарантированными. Зло и насилие не исчезли совсем, но обычный человек узнает о них из новостей и видит в кино, даже мысли не допуская, что это может случиться с ним самим.
Обыденность и повседневность зла притупляет чувствительность к нему, люди утрачивают способность противиться злу и насилию.
Но и гарантированная безопасность не лучше. Чувствительность ко злу может и не притупляется, но способность сопротивляться атрафируется.
Страстное желание, чтобы не повторились нацизм и сталинизм в Европе понятно и объяснимо. Но это страстное желание диктует порой не лучшие решения. Толерантность и терпимость - это очень хорошо, но где грань, за которой терпимость превращается в апатию и абулию?
Некоторые европейцы осуждающе смотрят на беларусов, терпящих диктатуру в своей стране, рассуждают о том, чего не хватает беларусам, чтобы скинуть диктатора. Хорошо рассуждать. Но мне приходилось наблюдать, как европейские граждане, оказавшись на должностях в Беларуси, ведут себя практически так же, как беларусские чиновники, подчиняясь дурным порядкам и распоряжениям беларусских вышестоящих властей. При том, что им лично беларусская диктатура ничем не угрожает, их безопасность и благополучие гарантированы. Но даже имея все гарантии личной безопасности, европейские чиновники подчиняются, и даже принимают правила и нормы режима как должное. Они ведут себя так же, как люди на острове Утойя.
Европейцы отвыкли от насилия. Их не учат отвечать силой на силу. Но ведь на острове Утойя собрались вовсе не толстовцы или гандисты! И не христиане, вознамерившиеся воссоздать этос первых христиан в Риме времен Нерона, безропотно подставлявших насильникам вторую щеку!
О чем думает этот мальчик, разглядывая следы лондонского погрома? Возможно, о том же, о чем и я:
«Как это стало возможным?»
Лондонская полиция не смогла остановить толпу хулиганов.
Почему? Эффект неожиданности? Непрофессионализм? Впрочем, это не первый и не последний случай - тенденция. Мы стали слабыми, разучились обороняться и защищаться. А кто? Кто мы, современные европейцы (включая беларусов)? На что мы способны?
Особенно остро это прочувствовалось после того, как Андерс Беринг Брейвик высадился на остров Утойя. Несколько сотен людей стали заложниками одного террориста с автоматом.
Что может безоружный человек против автомата? Один, против направленного в грудь автомата мало что может. А два? А сотни? Автомат стреляет очередями, может скосить сразу несколько людей. Но автомат это не оружие массового поражения.
Да и безоружность это скорее состояние сознания, чем объективная реальность. С каких пор камни, палки, песок перестали быть оружием? С каких пор лес перестал быть укрытием?
Сотни человек разбежались по острову или бросились в холодные воды, а маньяк методично расстреливал всех, кто попадался ему на глаза. Я не нашел никаких сообщений в прессе о попытках сопротивления.
На острове собрали будущую элиту Норвегии, молодых политиков, готовящихся перенять власть в одной из богатейших стран Европы. Страны, которая вобрала в себя все, что есть хорошего и плохого в современной Европе. И Андерс Брейвик высветил это плохое, всю слабость современного общества не только Норвегии, но и всей Европы.
Эта слабость заключается в полной потере способности к самообороне, к решительным поступкам, к солидарности и кооперации.
После первого шока, когда маньяк убил нескольких людей, не успевших сообразить, что происходит, достаточно было бы трех мужчин, действующих согласованно, чтобы нейтрализовать убийцу. Один отвлекает внимание, другой прикрывает и страхует, третий заходит с тылу.
Конечно, легко рассуждать, сидя за компьютером! Легко срежиссировать подобную сцену нейтрализации террориста в кино, где Брюс Уиллис с компаньоном легко бы справился с задачей. А там - страх, шок, паника. Конечно, поэтому я и не спешил с выводами и дурацкими «советами».
Не спешил, но этот инцидент не выходит из головы. Как это стало возможным? Как мы дошли до жизни такой?
Фашизм, сталинизм, маоизм в ХХ веке сделали зло и насилие повседневным. Зло стало обыденным. Люди свыклись, и жили, соприкасаясь со злом и насилием ежедневно, отводя глаза, вытесняя его из сознания.
Потом мир стал гуманнее. В цивилизованной части мира права человека стали гарантированными. Зло и насилие не исчезли совсем, но обычный человек узнает о них из новостей и видит в кино, даже мысли не допуская, что это может случиться с ним самим.
Обыденность и повседневность зла притупляет чувствительность к нему, люди утрачивают способность противиться злу и насилию.
Но и гарантированная безопасность не лучше. Чувствительность ко злу может и не притупляется, но способность сопротивляться атрафируется.
Страстное желание, чтобы не повторились нацизм и сталинизм в Европе понятно и объяснимо. Но это страстное желание диктует порой не лучшие решения. Толерантность и терпимость - это очень хорошо, но где грань, за которой терпимость превращается в апатию и абулию?
Некоторые европейцы осуждающе смотрят на беларусов, терпящих диктатуру в своей стране, рассуждают о том, чего не хватает беларусам, чтобы скинуть диктатора. Хорошо рассуждать. Но мне приходилось наблюдать, как европейские граждане, оказавшись на должностях в Беларуси, ведут себя практически так же, как беларусские чиновники, подчиняясь дурным порядкам и распоряжениям беларусских вышестоящих властей. При том, что им лично беларусская диктатура ничем не угрожает, их безопасность и благополучие гарантированы. Но даже имея все гарантии личной безопасности, европейские чиновники подчиняются, и даже принимают правила и нормы режима как должное. Они ведут себя так же, как люди на острове Утойя.
Европейцы отвыкли от насилия. Их не учат отвечать силой на силу. Но ведь на острове Утойя собрались вовсе не толстовцы или гандисты! И не христиане, вознамерившиеся воссоздать этос первых христиан в Риме времен Нерона, безропотно подставлявших насильникам вторую щеку!