До чего же всё похоже
О подавлении Польского восстания 1863-1864 гг.:
«Поляки долго надеялись, что реакция Европы стеснит Александра II в его действиях и заставит пойти на уступки. Польские эмиссары <…> объезжали крупнейшие европейские столицы, взывая о помощи польскому национальному движению. Во Франции, Великобритании, Австрии монархи и народ испытывали большую симпатию к Польше, а Наполеон III хотел даже вмешаться.
<…>
В конечном счете правительства, к которым поляки взывали о помощи, довольствовались тем, что направили Александру II две ноты протеста,
политический эффект которых был нулевым. В то же время повсюду поднялось мощное антирусское движение. Польшу, храбрость поляков приветствовали в европейской прессе, восхваляли в обществе, а польские изгнанники служили поводом для шумных манифестаций. Но сама Польша от этого ничего не выиграла.
Напротив, волна сочувствия к Польше и возмущения действиями России, прокатившаяся по Европе, способствовала росту в России национального чувства, которое даже либералов лишало возможности оказывать поддержку Польше. Эти тенденции способствовали росту негодования русских по отношению к полякам из-за того, что те пытались заставить Запад оказывать давление на их страну и разбудили в Европе скрытые антирусские чувства. <…> И тогда русская элита, славянофилы и западники, либералы и консерваторы объединились в единодушном осуждении «польских предателей», забывших о том, что им дал Александр I. <…> Самарин говорил, что <…> поляки отказались понимать требования, которые накладывала на них их славянская природа, и предпочли ей поверхностное и плохо понятое латинство.
Единственным голосом, звучавшим диссонансом в этом антипольском хоре, был голос Герцена, который в «Колоколе» встал на защиту Польши и назвал «Vivat Polonia!» статью, в которой поддержал польское восстание и защиту свободы; потом, когда Польша была обречена, он описал ее муки под красноречивым заголовком «Mater Dolorosa» («Мать скорбящая»).
Цена, заплаченная империей за подавление восстания и исчезновение Польши с географической карты, оказалась велика. Образ империи на внешнеполитической арене - образ страны, где несколькими годами ранее были освобождены крепостные - отныне опять стал образом страны отсталой и угнетающей. Неужели не было другого пути, кроме подавления, которое в сердцах многих поколений поляков вызвало - и вызывает до сих пор, в начале XXI века - смешанное чувство ненависти и страха перед Россией?»
Элен Каррер д’Анкосс «Александр II. Весна России» М.,: Российская политическая энциклопедия, 2010.
«Поляки долго надеялись, что реакция Европы стеснит Александра II в его действиях и заставит пойти на уступки. Польские эмиссары <…> объезжали крупнейшие европейские столицы, взывая о помощи польскому национальному движению. Во Франции, Великобритании, Австрии монархи и народ испытывали большую симпатию к Польше, а Наполеон III хотел даже вмешаться.
<…>
В конечном счете правительства, к которым поляки взывали о помощи, довольствовались тем, что направили Александру II две ноты протеста,
политический эффект которых был нулевым. В то же время повсюду поднялось мощное антирусское движение. Польшу, храбрость поляков приветствовали в европейской прессе, восхваляли в обществе, а польские изгнанники служили поводом для шумных манифестаций. Но сама Польша от этого ничего не выиграла.
Напротив, волна сочувствия к Польше и возмущения действиями России, прокатившаяся по Европе, способствовала росту в России национального чувства, которое даже либералов лишало возможности оказывать поддержку Польше. Эти тенденции способствовали росту негодования русских по отношению к полякам из-за того, что те пытались заставить Запад оказывать давление на их страну и разбудили в Европе скрытые антирусские чувства. <…> И тогда русская элита, славянофилы и западники, либералы и консерваторы объединились в единодушном осуждении «польских предателей», забывших о том, что им дал Александр I. <…> Самарин говорил, что <…> поляки отказались понимать требования, которые накладывала на них их славянская природа, и предпочли ей поверхностное и плохо понятое латинство.
Единственным голосом, звучавшим диссонансом в этом антипольском хоре, был голос Герцена, который в «Колоколе» встал на защиту Польши и назвал «Vivat Polonia!» статью, в которой поддержал польское восстание и защиту свободы; потом, когда Польша была обречена, он описал ее муки под красноречивым заголовком «Mater Dolorosa» («Мать скорбящая»).
Цена, заплаченная империей за подавление восстания и исчезновение Польши с географической карты, оказалась велика. Образ империи на внешнеполитической арене - образ страны, где несколькими годами ранее были освобождены крепостные - отныне опять стал образом страны отсталой и угнетающей. Неужели не было другого пути, кроме подавления, которое в сердцах многих поколений поляков вызвало - и вызывает до сих пор, в начале XXI века - смешанное чувство ненависти и страха перед Россией?»
Элен Каррер д’Анкосс «Александр II. Весна России» М.,: Российская политическая энциклопедия, 2010.