Обходной лист (перепост)
Originally posted by nataliyaoss at Обходной лист
Подписывала обходной листок. Пункт номер -дцать - библиотека, она же - архив.
Архив остался на Пушкинской. Эвакуировались экстренно, в темпе "хватай мешки - вокзал отходит", и громоздкие предметы с собой не взяли. Это ж целая история. Во всех смыслах.
В архиве сидят очаровательные старорежимные дамы, среди 100 тысяч единиц хранения. Тишина, красота, картотека, подшивки. Все с любовью переплетено, каталогизировано, разложено по местам. Никакой мерзости запустения. Святыня.
(Фото библиотеки взяты из журнала gilgamesch )
Архив здесь уникальный, наверное, третий по значению газетный архив после Ленинки и Исторички. Собирается с 24 года. Все подшивки "Известий" - начиная с 1917. Включая исторический первый номер. От рождества советской журналистики летопись велась.
Какие я сегодня штуки у них смотрела! Взяла подшивку "Известий" за 1937 год. Чкалов летает, сводки с испанских фронтов, товарищ Сталин, наш большой, шпионы в рясах. Все, как полагается. Листала, как завороженная. Век бы там сидела. Дипломированный историк-архивист, а то.
Потом я осмелела от их щедрости и попросила показать мне тот самый первый номер. Вот он.
От 28 февраля 1917 года
Чудеса, правда? То есть "Известия". До мурашек пробирает.
А через пару номеров - вот это экстренное приложение от 3 марта 1917 года. Отреченiе отъ престола.
А вот и Иосиф Виссарионович с группой товарищей заседают. Номер от 8 июля 1937 года.
Глобус!
Беспосадочный перелет Москва-Северный полюс-Северная Америка.
Номер от 12 июля 1937 года
Чкалова встречают. Весь мир рукоплещет героям. Номер от 27 июля 1937 года
Такое там поле чудес. В этой библиотеке работали все главреды "Известий". Бородин здесь сидел, рассказали дамы, не вылезал, Мамонтов заглядывал частенько, Абрамов был несколько раз. Голембиовский эту библиотеку любил и постоянно к ней обращался. Здесь множество книг Ираклия Андроникова, который дружил с "Известиями". "У нас есть его формуляры, формуляры Саввы Морозова. Здесь прижизненные издания писателей, подаренные газете", - рассказывали дамы. С гордостью и трепетом. Всякие Брокгаузы-Эфроны там тоже есть, разумеется. Все там есть, газета-то была богатая в доинтернетову печатную эпоху. В библиотеке история пластами - дореволюционная, послереволюционная, новая, новейшая.
Никакой ясности с библиотекой-архивом нет. Ее оставили в старом здании, не перевезли - некуда пока, говорят. Под архив надо целый этаж снять в офисном центре, а это ж неэффективно.
Что будет со зданием "Известий", никто не знает. Вернее, все понимают, что с ним будет. Потому и газету скинули с парохода.
Хранители боятся за архив и очень переживают. Габрелянов и Малютин к ним не приходили.
"Малютин стал первым главным редактором "Известий", который сюда ни разу не заглянул", - сказали хранители. У них там свой гамбургский счет.
Я понимаю, что все это старье и старичье никому не нужно, потому как денег не приносит. Понимаю даже, что автографы Ираклия Андроникова в здании газеты "Жизнь" - это еще хуже, чем просто бросить архив в топку. Но у меня профессиональное говорит - меня пять лет учили, что архивы - это память человечества. И большая государственная ценность. Материальная и духовная, простите за выражение.
Пусть вся современная политпросветбумага умрет, бог с ней, в конце концов. Но вот эти страницы, от прикосновения к которым мурашки бегут по коже, должны же остаться.
Вообще, удивительный там архив. Величественный и трогательный одновременно. Как и вся уходящая эпоха. Была великая страна, а теперь документальные свидетельства о ее былом величии даже некуда пристроить. Историческая память - малоэффективная фигня. И никакого национального достояния и достоинства давно уже нет.
Подписывала обходной листок. Пункт номер -дцать - библиотека, она же - архив.
Архив остался на Пушкинской. Эвакуировались экстренно, в темпе "хватай мешки - вокзал отходит", и громоздкие предметы с собой не взяли. Это ж целая история. Во всех смыслах.
В архиве сидят очаровательные старорежимные дамы, среди 100 тысяч единиц хранения. Тишина, красота, картотека, подшивки. Все с любовью переплетено, каталогизировано, разложено по местам. Никакой мерзости запустения. Святыня.
(Фото библиотеки взяты из журнала gilgamesch )
Архив здесь уникальный, наверное, третий по значению газетный архив после Ленинки и Исторички. Собирается с 24 года. Все подшивки "Известий" - начиная с 1917. Включая исторический первый номер. От рождества советской журналистики летопись велась.
Какие я сегодня штуки у них смотрела! Взяла подшивку "Известий" за 1937 год. Чкалов летает, сводки с испанских фронтов, товарищ Сталин, наш большой, шпионы в рясах. Все, как полагается. Листала, как завороженная. Век бы там сидела. Дипломированный историк-архивист, а то.
Потом я осмелела от их щедрости и попросила показать мне тот самый первый номер. Вот он.
От 28 февраля 1917 года
Чудеса, правда? То есть "Известия". До мурашек пробирает.
А через пару номеров - вот это экстренное приложение от 3 марта 1917 года. Отреченiе отъ престола.
А вот и Иосиф Виссарионович с группой товарищей заседают. Номер от 8 июля 1937 года.
Глобус!
Беспосадочный перелет Москва-Северный полюс-Северная Америка.
Номер от 12 июля 1937 года
Чкалова встречают. Весь мир рукоплещет героям. Номер от 27 июля 1937 года
Такое там поле чудес. В этой библиотеке работали все главреды "Известий". Бородин здесь сидел, рассказали дамы, не вылезал, Мамонтов заглядывал частенько, Абрамов был несколько раз. Голембиовский эту библиотеку любил и постоянно к ней обращался. Здесь множество книг Ираклия Андроникова, который дружил с "Известиями". "У нас есть его формуляры, формуляры Саввы Морозова. Здесь прижизненные издания писателей, подаренные газете", - рассказывали дамы. С гордостью и трепетом. Всякие Брокгаузы-Эфроны там тоже есть, разумеется. Все там есть, газета-то была богатая в доинтернетову печатную эпоху. В библиотеке история пластами - дореволюционная, послереволюционная, новая, новейшая.
Никакой ясности с библиотекой-архивом нет. Ее оставили в старом здании, не перевезли - некуда пока, говорят. Под архив надо целый этаж снять в офисном центре, а это ж неэффективно.
Что будет со зданием "Известий", никто не знает. Вернее, все понимают, что с ним будет. Потому и газету скинули с парохода.
Хранители боятся за архив и очень переживают. Габрелянов и Малютин к ним не приходили.
"Малютин стал первым главным редактором "Известий", который сюда ни разу не заглянул", - сказали хранители. У них там свой гамбургский счет.
Я понимаю, что все это старье и старичье никому не нужно, потому как денег не приносит. Понимаю даже, что автографы Ираклия Андроникова в здании газеты "Жизнь" - это еще хуже, чем просто бросить архив в топку. Но у меня профессиональное говорит - меня пять лет учили, что архивы - это память человечества. И большая государственная ценность. Материальная и духовная, простите за выражение.
Пусть вся современная политпросветбумага умрет, бог с ней, в конце концов. Но вот эти страницы, от прикосновения к которым мурашки бегут по коже, должны же остаться.
Вообще, удивительный там архив. Величественный и трогательный одновременно. Как и вся уходящая эпоха. Была великая страна, а теперь документальные свидетельства о ее былом величии даже некуда пристроить. Историческая память - малоэффективная фигня. И никакого национального достояния и достоинства давно уже нет.