Без алкоголя в жизни совсем ничего не оставалось...
В газете «Голос Белогорья» опубликована потрясающая исповедь бывшего алкоголика:
Запой - это слишком тяжкое испытание, чтобы оно могло окрылять. Это ад на земле! Даже умереть в запое страшно потому, что попадешь прямо в ад. В таком состоянии невозможно общаться с Богом. Сконцентрироваться на чём‑нибудь хорошем. Запой - это невыносимо!
Я целовал икону «Неупиваемая чаша» и просил нереальное: попасть в диспансер под капельницу. Нереальное свершилось.
Первый раз голова у меня поехала после пьянки лет пятнадцать назад. Мозги отключились, бросился с ножом на автоматчиков из ОМОНа, которые спокойно могли меня ухлопать. Потом в гости пожаловали «белки». Тучей толклись в квартире всякие замечательные личности типа Наполеона и Петра Первого. Бегали туда-сюда, здороваться замучаешься. Ленин с броневика речь толкал о свершившихся мечтах большевиков. Белые и красные конницы сшибались в кровавых сабельных боях.
Короче, проблема нарисовалась во весь рост - весомо, грубо, зримо. Как всегда бывает в таких ситуациях, трудность лечения алкоголизма понимаешь, когда проигрываешь решающий бой, терпишь неудачу. До того кажется, что запросто можешь бросить пить в любое время. Ан нет!
И сразу за одной проблемой приходит еще куча, беды накапливаются как снежный ком. Уходят, отворачиваются от тебя близкие, исчезают друзья. Правильно: алкоголик - проблема для всех. Работа потеряна, а с ней и средства к существованию. И как жить?
Пить «как все» алкоголик уже не может. Когда я это понял, начал решать вопрос кардинально: пытался бросить, завязать с пьянкой. Не получилось: оказывается, без алкоголя в жизни совсем ничего не оставалось. Пришлось решать и эту проблему - искать смысл жизни. В чем он, для чего всё это? Когда опоры душе в жизни нет, пьянка - единственное спасение.
В один прекрасный день, приняв за воротник «50 капель», я понял, что, «помазав губы», остановиться уже не могу. Выпил и полетел под откос стремительно. Врубился в реальность, когда умирал с похмелья.
А встать и добраться до магазина не могу физически - напрочь отказали руки и ноги. Кое‑как дополз до входных дверей, открыл их и стал орать, пока соседи не сжалились. Принесли водку, залили в горло. Сам не мог ничего - лег на спину, открыл рот… Оклемался кое-как, ночью пошел в магазин за очередной порцией. Ночью потому, что самому на себя глядеть страшно. Побриться не могу - руки трясутся без водочного «укола», а как водки выпил - все по барабану.
Перестал есть. Организм перешел на питание алкоголем. Пища даже в рот не лезет, а энергии хоть отбавляй. Было дело, было… После возвращения из наркодиспансера глянул на свое жилище - это ужас!
На полу кучи мусора, обломки мебели, посреди всего валяется огромное количество мелочи. Это потому, что мелочь надо считать, удерживать в трясущихся руках, а на это нет ни времени, ни сил. Их едва хватало, чтобы, собрав волю в кулак, преодолевая потерю сознания, вскочить, добежать до магазина, сунуть продавщице одной купюрой - и всё… Промычишь ей что-то, да она и так всё понимает, хватаешь бутылку, прячешь в сумку, туда же кидаешь, не считая, мелочь. Последний марш-бросок до дому. По задворкам, чтоб полицаи не загребли.
По всей квартире огромное количество пустой тары, разбитой и целой, стекла. Весь пол, как лаком, покрыт толстым слоем высохшего за месяц моего отсутствия пива. В нем увековечены бумажные деньги, точно в янтаре доисторические насекомые. Отодрал, отстирал, посчитал - пара тысяч. И то дело! На первое время на хлеб хватит.
На столе нашел завещание, написанное корявыми буквами.
Родственникам ночью боялся позвонить, послал СМСку с текстом: «Покончил с собой, прошу никого не винить». Просил похоронить, чтоб не завонялся, так как живу один.
Когда лечился в диспансере, соседи по этажу с полицией вскрыли квартиру. Они почувствовали запах и подумали, что я умер. А это прогнил диван - матрас, пуховые подушки, залитые невероятным количеством опрокинутого в беспамятстве на себя пива. Но я - живой! Я хочу жить и буду!
Пред иконой в больничном храме просил я прощения, просил спасти меня. Я слово дал, что брошу пить. Тот, Кому слово дал, проявил милость и вывел меня на белый свет.
Владимир Семакин
г. Белгород
Неупиваемая чаша