Сергей Самойленко
С Сергеем мы учились в Литинституте. Насколько помню, он был один из пяти поступавших французов - тогда сдавали иностранный язык. Я - 13 лет назад окончивший школу и с трудом умеющий со словарем перевести самый незамысловатый текст, и он - окончивший два курса ин-яза. Он-то, собственно и перевел мне текст на экзамене, благо преподаватель отлучился на десять минут. В результате я получил пятерку, а он четвёрку. Как он переживал, бедняга! Но, естественно, поступил.
Мы учились в разных семинарах, я - у Николая Старшинова, он - у Ларисы Васильевой. Из всех поэтов нашего курса он был, пожалуй, самым авторитетным. И я до сих пор вспоминаю его стихи, которые мы всегда просили прочитать. Особенно то, которое назвали его визитной карточкой.
Потом все разъехались, грянула перестройка, но как только появился хоть какой-то интернет, я попытался Сергея разыскать. Было это в 2001 году. Нашлась вот эта страничка и я с удовольствием списал стихи. Страничка старая, но ничего новее, как оказалось, не нашлось и теперь.
И вот совсем недавно я обнаружил интересного молодого поэта из Кемерово (о нём в следующий раз). А в списке его любимых авторов был С. Самойленко. Конечно, я тут же связался с ним и спросил о Сергее. Оказалось, что он теперь живёт в Новосибирске. Женился и стихи писать бросил. По крайней мере как поэт он встречается в сети не позже 2004 года. С тех пор ничего нового не обнаружилось. Сам он, похоже, в сети не живёт. Потому и фотография везде времён Литинститута.
А теперь его визитная карточка и ещё два стихотворения для знакомства.
* * *
В небо зарыта игральная кость.
В воду забит нержавеющий гвоздь.
День обращается в вечер.
В отполированной шляпке гвоздя
отображается запах дождя
и отражается ветер.
В сквере играет квартет домино.
Движется глухонемое кино
по направлению к ночи.
Четверо плотников строят ковчег,
вспять обращая течение рек;
труд их почти что окончен.
В небе восходит игральная кость.
Зреют созвездья, зажатые в горсть,
и на табло гороскопа,
на концентрических складках воды
мелом начертаны знаки беды
и вероятность потопа.
Гвозди забиты в игральную грань.
Голубь летит сквозь горящий экран
и возвращается снова.
Сфера старательно вписана в куб,
и отражается в шелесте губ
профиль летящего слова.
1986
ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ
1
Ночь, как сказано, нежна. Жизнь, как водится, ужасна.
Снег, идущий вдоль окна, осторожен, будто вор.
Если свет не зажигать, невозможно не прижаться
лбом к холодному окну, выходящему во двор.
На дворе горит фонарь, освещая площадь круга.
Снег крадется аки тать, налегке и босиком.
Я гляжу на этот снег, и от снега, как от лука,
то ли слезы на глазах, то ли в горле снежный ком.
Оттого ли что зима приключилась в одночасье,
белизна в моих мозгах снега белого белей.
Ну чего тебе еще недостаточно для счастья? -
Ляг поспи и все пройдет, утро ночи мудреней.
Помнишь шуточку одну: то погаснет, то потухнет?
Дочка спит и спит жена, так какого же рожна,
прижимаясь лбом к окну, ты торчишь в трусах на кухне,
бормоча, как попугай: жизнь ужасна, ночь нежна.
2
Обухом по голове, по хребтине ли оглоблей, -
к Рождеству такой мороз ударяет, что держись.
Что ж ты ходишь подшофе, приговаривая: во, бля! -
греешь варежкою нос, проклинаешь эту жизнь.
Нет трамвая битый час, потому что понедельник.
Не осталось ни рубля на такси и на табак.
Жизнь, мин херц, не удалась, сикось-накось, мимо денег.
Если все начать с нуля, я бы жизнь прожил не так.
Полно, батенька, пенять, эне-бене, крибле-крабле,
никому не нужных книг сочинитель или кто.
Нынче минус сорок пять, водка выпита до капли,
спрятан шнобель в воротник допотопного пальто.
Шепчешь: ухогорлонос. Слышишь: навуходоносор.
Как сказал бы дед Пихто: орган речи без костей.
Я прошу, не надо слез. Что не в рифму - это проза.
Жизнь не удалась, зато образуется хорей.