О стихотворении Ольги Аникиной и не только
Оригинал взят у amiram_g в О стихотворении Ольги Аникиной и не только
Сначала одно стихотворение, автор - Денис Новиков, гениальный русский поэт, поэт со сложной судьбой, настоящий, беспримесный и нацело лишённый малейшей фальши. Не совсем по происхождению русский, скажу я вам, раз уж речь неизбежно пойдёт о национальном вопросе.
И умерший не в России, в Израиле.
Но, тем не менее, подлинно русский поэт.
Эдем
я не обижен не знаю как вы
я не обманут ничем
в первую очередь видом москвы
с ленинских гор на эдем
всё любовался бы с ленинских гор
всё бы прихлёбывал я
в знак уважения тёплый кагор
к церкви крестившей меня
слышу у павла звонят и петра
даже сквозь снобский прищур
вижу на тополь склонилась ветла
даже уже чересчур
здесь родилась моя мама затем
чтобы влюбиться в отца
чтобы нерусскому слову эдем
здесь обрусеть до конца
чтобы дитя их могло говорить
это дитя это я
чтобы москвы не могли покорить
чёрные наши друзья
Всем крикунам, оседлавшим пресловутую «терпимость» мне хочется сказать - терпимость не означает слепоты. Терпимость не означает безмозглости, она не эквивалентна всеядности и потери способности трезво оценивать окружающие реалии. Тут даже не о поэтах речь. Зрение поэта, не рифмача, не графомана позорного, а именно поэта, стократ мощнее любого другого человеческого зрения. Поэту пристало видеть и те мельчайшие нюансы, и те слаборазличимые полутона, что другие увидеть не могут в силу врождённых причин.
Если, приезжая в современную Москву, после долгого отсутствия, ты не замечаешь, насколько город потерял свой русский облик, насколько изменилось его население, если ты не видишь в упор, что расстегаев, пончиков и кулебяк не достать днём с огнём, зато на каждом углу - слова, не имеющие даже косвенного к русскому языку отношения, всё какие-то донеры, кебабы, самсы, манты и прочие прелести Востока, когда нормой становятся надписи, стилизованные под арабскую вязь, и весь ассортимент закусочных - сплошная шаурма - ты или слепец, или, простите, ангажированный идиот.
О том, хорошо это всё, или плохо, я сейчас речь вести не буду. Хорошо ли, что в Бишкеке, Ташкенте, Баку, и так далее - всё меньше русского языка и всё меньше собственно русских, а Москва, как пень грибами, обросла «шеш-бешами», «бакинскими бульварами», «хивинскими чайханами» и «урюками». Это тема отдельного разговора, не имеющего прямого отношения к литературе.
Вы скажете мне - Амирам, какое твоё дело, ты ведь ничуть не русский, и, вдобавок, сам с Кавказа. Да, я нерусский и с Кавказа, но Москву я люблю именно за то, что это русский город, а Тбилиси, скажем, за то, что Тбилиси город грузинский. Но вернёмся к нашим баранам, то есть, к нашим стихам.
Ольга Аникина
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы…
А. Блок
Из-под бровей глядящая едва,
гружённая тюками и возами,
угрюмая, товарная Москва
с раскосыми таджикскими глазами,
что на ходу глотает шаурму,
и пахнет жаром, жиром, тестом клейким,
что ни по платью и ни по уму
не встретит - город мой, салям алейкум.
Салям тебе, сшибающий деньгу
на вечном положеньи нелегальном.
Не тронь меня, я мимо пробегу
по переходам, площадям вокзальным.
Смотри, спешу - и тоже не домой.
Мы оба-два, безумные подобья,
с одной сумою и одной тюрьмой,
с одной Москвой, глядящей исподлобья.
http://www.stihi.ru/2011/05/16/3373
Великолепное стихотворение отличного поэта. Скажете, отчего я считаю, что стихотворение великолепно? А оттого, что взгляд автора тут безупречен, оттого, что это большая поэзия, которая не может не быть честной. И, прибыв в Златоглавую, Белокаменную и так далее, ты иного слова, чем арабское пожелание мира, просто не подберёшь. Угрюмая, да, товарная, безусловно, и салям ей, салям.
Она страшная, на самом-то деле, потому что она, эта Белокаменная - она незнакомая. И трижды печально, что это твой дом стал незнакомым, твое отечество, где родимые гробы, где родился Пушкин, где дом Толстого, где Красная площадь. Твой дом стал страшен, и ты говоришь ему «не тронь меня». Я мимо пробегу.
Уаллейкум ассалям, урыс
Сначала одно стихотворение, автор - Денис Новиков, гениальный русский поэт, поэт со сложной судьбой, настоящий, беспримесный и нацело лишённый малейшей фальши. Не совсем по происхождению русский, скажу я вам, раз уж речь неизбежно пойдёт о национальном вопросе.
И умерший не в России, в Израиле.
Но, тем не менее, подлинно русский поэт.
Эдем
я не обижен не знаю как вы
я не обманут ничем
в первую очередь видом москвы
с ленинских гор на эдем
всё любовался бы с ленинских гор
всё бы прихлёбывал я
в знак уважения тёплый кагор
к церкви крестившей меня
слышу у павла звонят и петра
даже сквозь снобский прищур
вижу на тополь склонилась ветла
даже уже чересчур
здесь родилась моя мама затем
чтобы влюбиться в отца
чтобы нерусскому слову эдем
здесь обрусеть до конца
чтобы дитя их могло говорить
это дитя это я
чтобы москвы не могли покорить
чёрные наши друзья
Всем крикунам, оседлавшим пресловутую «терпимость» мне хочется сказать - терпимость не означает слепоты. Терпимость не означает безмозглости, она не эквивалентна всеядности и потери способности трезво оценивать окружающие реалии. Тут даже не о поэтах речь. Зрение поэта, не рифмача, не графомана позорного, а именно поэта, стократ мощнее любого другого человеческого зрения. Поэту пристало видеть и те мельчайшие нюансы, и те слаборазличимые полутона, что другие увидеть не могут в силу врождённых причин.
Если, приезжая в современную Москву, после долгого отсутствия, ты не замечаешь, насколько город потерял свой русский облик, насколько изменилось его население, если ты не видишь в упор, что расстегаев, пончиков и кулебяк не достать днём с огнём, зато на каждом углу - слова, не имеющие даже косвенного к русскому языку отношения, всё какие-то донеры, кебабы, самсы, манты и прочие прелести Востока, когда нормой становятся надписи, стилизованные под арабскую вязь, и весь ассортимент закусочных - сплошная шаурма - ты или слепец, или, простите, ангажированный идиот.
О том, хорошо это всё, или плохо, я сейчас речь вести не буду. Хорошо ли, что в Бишкеке, Ташкенте, Баку, и так далее - всё меньше русского языка и всё меньше собственно русских, а Москва, как пень грибами, обросла «шеш-бешами», «бакинскими бульварами», «хивинскими чайханами» и «урюками». Это тема отдельного разговора, не имеющего прямого отношения к литературе.
Вы скажете мне - Амирам, какое твоё дело, ты ведь ничуть не русский, и, вдобавок, сам с Кавказа. Да, я нерусский и с Кавказа, но Москву я люблю именно за то, что это русский город, а Тбилиси, скажем, за то, что Тбилиси город грузинский. Но вернёмся к нашим баранам, то есть, к нашим стихам.
Ольга Аникина
Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы…
А. Блок
Из-под бровей глядящая едва,
гружённая тюками и возами,
угрюмая, товарная Москва
с раскосыми таджикскими глазами,
что на ходу глотает шаурму,
и пахнет жаром, жиром, тестом клейким,
что ни по платью и ни по уму
не встретит - город мой, салям алейкум.
Салям тебе, сшибающий деньгу
на вечном положеньи нелегальном.
Не тронь меня, я мимо пробегу
по переходам, площадям вокзальным.
Смотри, спешу - и тоже не домой.
Мы оба-два, безумные подобья,
с одной сумою и одной тюрьмой,
с одной Москвой, глядящей исподлобья.
http://www.stihi.ru/2011/05/16/3373
Великолепное стихотворение отличного поэта. Скажете, отчего я считаю, что стихотворение великолепно? А оттого, что взгляд автора тут безупречен, оттого, что это большая поэзия, которая не может не быть честной. И, прибыв в Златоглавую, Белокаменную и так далее, ты иного слова, чем арабское пожелание мира, просто не подберёшь. Угрюмая, да, товарная, безусловно, и салям ей, салям.
Она страшная, на самом-то деле, потому что она, эта Белокаменная - она незнакомая. И трижды печально, что это твой дом стал незнакомым, твое отечество, где родимые гробы, где родился Пушкин, где дом Толстого, где Красная площадь. Твой дом стал страшен, и ты говоришь ему «не тронь меня». Я мимо пробегу.
Уаллейкум ассалям, урыс