post
Оригинал взят у marquis_the_cat в post
Вот не знаю, с чего мне вдруг этот эпизод из "Града обреченного" АБС вспомнился:
"...
- Все хорошо, что хорошо кончается, - сказал Андрей.
- Еще ничего не кончилось! - возразил Изя. - Откуда вы взяли, что все уже кончилось?
- Ну, пальба-то, во всяком случае, кончилась, - проворчал Андрей.
- Настоящая пальба еще и не начиналась, - объявил Изя. - Слушай, Фриц, на тебя были покушения?
Гейгер нахмурился.
- Что за идиотская мысль? Конечно, нет.
- Будут, - пообещал Изя.
- Спасибо, - сказал Гейгер холодно.
- Будут покушения, - продолжал Изя, - будет взрыв наркомании. Будут сытые бунты. Хиппи уже появились, я о них и не говорю. Будут самоубийства протеста, самосожжения, самовзрывания… Впрочем, они уже есть.
Гейгер и Андрей переглянулись.
- Пожалуйста, - сказал Андрей с досадой. - Уже знает.
- Интересно, откуда? - проговорил Гейгер, рассматривая Изю прищуренными глазами.
- Что я знаю? - спросил Изя быстро. Он положил вилку. - Погодите-ка!.. А! Так, значит, это было самоубийство протеста? То-то я думаю - что за бред собачий? Взрывники какие-то пьяные с динамитом шляются… Вот оно что! А я, честно говоря, вообразил, что это - попытка покушения… Понятно… А кто это был на самом деле?
- Некто Денни Ли, - сказал Гейгер, помолчав. - Андрей его знал.
- Ли… - задумчиво проговорил Изя, рассеянно растирая по лацкану пиджака брызги майонеза. - Денни Ли… Подожди, он такой тощий… Журналист?
- Ты его тоже знал, - сказал Андрей. - Помнишь, у меня в газете…
- Да-да-да! - воскликнул Изя. - Правильно! Вспомнил.
- Только ради бога, держи язык за зубами, - сказал Гейгер.
Изя с обычной своей окаменевшей улыбкой взялся за бородавку на шее.
- Вот это, значит, кто… - бормотал он. - Понятно… Понятно… Обложился, значит, взрывчаткой и вышел на площадь… Письма, наверное, разослал по всем газетам, чудак… Так-так-так… И что ты теперь намерен предпринять? - обратился он к Гейгеру.
- Я уже предпринял, - сказал Гейгер.
- Ну да, ну да! - нетерпеливо сказал Изя. - Все засекретил, дал официальное вранье, Румера спустил с цепи, - я не об этом. Что ты вообще об этом думаешь? Или ты полагаешь, что это случайность?
- Н-нет. Я не полагаю, что это случайность, - медленно сказал Гейгер.
- Слава богу! - воскликнул Изя.
- А ты что думаешь? - спросил его Андрей.
Изя быстро повернулся к нему.
- А ты?
- Я думаю, что во всяком порядочном обществе должны существовать свои маньяки. Денни был маньяк, это совершенно точно. У него был явный сдвиг на почве философии. И в городе он, конечно, не один такой…
- А что он говорил? - жадно спросил Изя.
- Он говорил, что ему скучно. Он говорил, что мы не нашли настоящую цель. Он говорил, что вся наша работа по повышению уровня жизни - чепуха и ничего не решает. Он много чего говорил, а сам ничего путного предложить не мог. Маньяк. Истерик.
- А чего бы он все-таки хотел? - спросил Гейгер.
Андрей махнул рукой.
- Обычная народническая чушь. «Вынесет все и широкую, ясную…»
- Не понимаю, - сказал Гейгер.
- Ну, он полагал, что задача просвещенных людей - поднимать народ до своего просвещенного уровня. Но как за это взяться, он, конечно, не знал.
- И поэтому убил себя?.. - с сомнением сказал Гейгер.
- Я же тебе говорю - маньяк.
- А твое мнение? - спросил Гейгер Изю.
Изя не задумался ни на секунду.
- Если маньяком, - сказал он, - называть человека, который бьется над неразрешимой проблемой, - тогда да, он был маньяк. И ты, - Изя ткнул пальцем в Гейгера, - его не поймешь. Ты относишься к людям, которые берутся только за разрешимые проблемы.
- Положим, - сказал Андрей, - Денни был совершенно уверен, что его проблема разрешима.
Изя отмахнулся от него.
- Вы оба ни черта не понимаете, - объявил он. - Вот вы полагаете себя технократами и элитой. Демократ у вас - слово ругательное. Всяк сверчок да познает приличествующий ему шесток. Вы ужасно презираете широкую массу и ужасно гордитесь этим своим презрением. А на самом деле вы - настоящие, стопроцентные рабы этой массы! Все, что вы ни делаете, вы делаете для массы. Все, над чем вы ломаете голову, все это нужно в первую очередь именно массе. Вы живете для массы. Если бы масса исчезла, вы потеряли бы смысл жизни. Вы жалкие, убогие прикладники. И именно поэтому из вас никогда не получится маньяков. Ведь все, что нужно широкой массе, раздобыть сравнительно нетрудно. Поэтому все ваши задачи - это задачи, заведомо разрешимые. Вы никогда не поймете людей, которые кончают с собой в знак протеста…
- Почему это мы не поймем? - с раздражением возразил Андрей. - Что тут, собственно, понимать? Конечно, мы делаем то, чего хочет подавляющее большинство. И мы этому большинству даем или стараемся дать все, кроме птичьего молока, которое, кстати, этому большинству и не требуется. Но всегда есть ничтожное меньшинство, которому нужно именно птичье молоко. Идея-фикс, понимаете ли, у них. Идея-бзик. Подавай им именно птичье молоко! Просто потому, что именно птичьего молока достать нельзя. Вот так и появляются социальные маньяки. Чего тут не понять? Или ты действительно считаешь, что все это быдло можно поднять до элитарного уровня?
- Не обо мне речь, - сказал Изя, осклабляясь. - Я-то себя рабом большинства, сиречь слугой народа, не считаю. Я никогда на него не работал и не считаю себя ему обязанным…
- Хорошо, хорошо, - сказал Гейгер. - Всем известно, что ты сам по себе. Вернемся к нашим самоубийствам. Ты полагаешь, значит, самоубийства будут, какую бы политику мы ни проводили?
- Они будут именно потому, что вы проводите вполне определенную политику! - сказал Изя. - И чем дальше, тем больше, потому что вы отнимаете у людей заботу о хлебе насущном и ничего не даете им взамен. Людям становится тошно и скучно. Поэтому будут самоубийства, наркомания, сексуальные революции, дурацкие бунты из-за выеденного яйца…
- Да что ты несешь! - сказал Андрей с сердцем. - Ты подумай, что ты несешь, экспериментатор ты вшивый! «Перчику ему в жизнь, перчику!» Так, что ли? Искусственные недостатки предлагаешь создавать? Ты подумай, что у тебя получается!..
- Это не у меня получается, - сказал Изя, протягивая через весь стол искалеченную руку, чтобы взять кастрюльку с соусом. - Это у тебя получается. А вот то, что вы взамен ничего не сможете дать, это факт. Великие стройки ваши - чушь. Эксперимент над экспериментаторами - бред, всем на это наплевать… И перестаньте на меня бросаться, я же не в осуждение вам говорю. Просто таково положение вещей. Такова судьба любого народника - рядится ли он в тогу технократа-благодетеля или он тщится утвердить в народе некие идеалы, без которых, по его мнению, народ жить не может… Две стороны одного медяка - орел или решка. В итоге - либо голодный бунт, либо сытый бунт - выбирайте по вкусу. Вы выбрали сытый бунт - и благо вам, чего же на меня-то набрасываться?
- Соус на скатерть не лей, - сердито сказал Гейгер.
- Пардон… - Изя рассеянно растер лужу по скатерти салфеткой. - Это же арифметически ясно, - сказал он. - Пусть недовольные составляют только один процент. Если в городе миллион человек - значит, десять тысяч недовольных. Пусть даже десятая процента - тысяча недовольных. Как начнет эта тысяча шуметь под окнами!.. А потом, заметьте, вполне довольных ведь не бывает. Это только вполне недовольные бывают. А так ведь каждому чего-нибудь да не хватает. Всем он, понимаешь, доволен, а вот автомобиля у него нет. Почему? Он, понимаешь, на Земле привык к автомобилю, а здесь у него нет и, главное, не предвидится… Представляете, сколько таких в Городе?
Изя прервал себя и принялся жадно поедать макароны, обильно заливая их соусом.
- Вкусная у вас жратва, - сказал он. - При моих достатках только в Стеклянном Доме и пожрешь по-настоящему…
Андрей посмотрел, как он жрет, фыркнул и налил себе томатного сока. Выпил, закурил сигарету. Вечно у него апокалипсис получается… Семь чаш гнева и семь последних язв…
Быдло есть быдло. Конечно, оно будет бунтовать, на то мы Румера и держим. Правда, бунт сытых - это что-то новенькое, что-то вроде парадокса. На Земле такого, пожалуй, еще не бывало. По крайней мере - при мне. И у классиков ничего об этом не говорится… А, бунт есть бунт… Эксперимент есть Эксперимент, футбол есть футбол… Тьфу!
Он посмотрел на Гейгера. Фриц, откинувшись в кресле, рассеянно и в то же время старательно ковырял пальцем в зубах, и Андрея вдруг ошеломила простая и страшная в своей простоте мысль: ведь это всего-навсего унтер-офицер вермахта, солдафон, недоучка, десяти порядочных книжек за всю свою жизнь не прочитал, а ведь ему - решать!..."
Хотя, конечно, аналогии весьма натянутые...
Вот не знаю, с чего мне вдруг этот эпизод из "Града обреченного" АБС вспомнился:
"...
- Все хорошо, что хорошо кончается, - сказал Андрей.
- Еще ничего не кончилось! - возразил Изя. - Откуда вы взяли, что все уже кончилось?
- Ну, пальба-то, во всяком случае, кончилась, - проворчал Андрей.
- Настоящая пальба еще и не начиналась, - объявил Изя. - Слушай, Фриц, на тебя были покушения?
Гейгер нахмурился.
- Что за идиотская мысль? Конечно, нет.
- Будут, - пообещал Изя.
- Спасибо, - сказал Гейгер холодно.
- Будут покушения, - продолжал Изя, - будет взрыв наркомании. Будут сытые бунты. Хиппи уже появились, я о них и не говорю. Будут самоубийства протеста, самосожжения, самовзрывания… Впрочем, они уже есть.
Гейгер и Андрей переглянулись.
- Пожалуйста, - сказал Андрей с досадой. - Уже знает.
- Интересно, откуда? - проговорил Гейгер, рассматривая Изю прищуренными глазами.
- Что я знаю? - спросил Изя быстро. Он положил вилку. - Погодите-ка!.. А! Так, значит, это было самоубийство протеста? То-то я думаю - что за бред собачий? Взрывники какие-то пьяные с динамитом шляются… Вот оно что! А я, честно говоря, вообразил, что это - попытка покушения… Понятно… А кто это был на самом деле?
- Некто Денни Ли, - сказал Гейгер, помолчав. - Андрей его знал.
- Ли… - задумчиво проговорил Изя, рассеянно растирая по лацкану пиджака брызги майонеза. - Денни Ли… Подожди, он такой тощий… Журналист?
- Ты его тоже знал, - сказал Андрей. - Помнишь, у меня в газете…
- Да-да-да! - воскликнул Изя. - Правильно! Вспомнил.
- Только ради бога, держи язык за зубами, - сказал Гейгер.
Изя с обычной своей окаменевшей улыбкой взялся за бородавку на шее.
- Вот это, значит, кто… - бормотал он. - Понятно… Понятно… Обложился, значит, взрывчаткой и вышел на площадь… Письма, наверное, разослал по всем газетам, чудак… Так-так-так… И что ты теперь намерен предпринять? - обратился он к Гейгеру.
- Я уже предпринял, - сказал Гейгер.
- Ну да, ну да! - нетерпеливо сказал Изя. - Все засекретил, дал официальное вранье, Румера спустил с цепи, - я не об этом. Что ты вообще об этом думаешь? Или ты полагаешь, что это случайность?
- Н-нет. Я не полагаю, что это случайность, - медленно сказал Гейгер.
- Слава богу! - воскликнул Изя.
- А ты что думаешь? - спросил его Андрей.
Изя быстро повернулся к нему.
- А ты?
- Я думаю, что во всяком порядочном обществе должны существовать свои маньяки. Денни был маньяк, это совершенно точно. У него был явный сдвиг на почве философии. И в городе он, конечно, не один такой…
- А что он говорил? - жадно спросил Изя.
- Он говорил, что ему скучно. Он говорил, что мы не нашли настоящую цель. Он говорил, что вся наша работа по повышению уровня жизни - чепуха и ничего не решает. Он много чего говорил, а сам ничего путного предложить не мог. Маньяк. Истерик.
- А чего бы он все-таки хотел? - спросил Гейгер.
Андрей махнул рукой.
- Обычная народническая чушь. «Вынесет все и широкую, ясную…»
- Не понимаю, - сказал Гейгер.
- Ну, он полагал, что задача просвещенных людей - поднимать народ до своего просвещенного уровня. Но как за это взяться, он, конечно, не знал.
- И поэтому убил себя?.. - с сомнением сказал Гейгер.
- Я же тебе говорю - маньяк.
- А твое мнение? - спросил Гейгер Изю.
Изя не задумался ни на секунду.
- Если маньяком, - сказал он, - называть человека, который бьется над неразрешимой проблемой, - тогда да, он был маньяк. И ты, - Изя ткнул пальцем в Гейгера, - его не поймешь. Ты относишься к людям, которые берутся только за разрешимые проблемы.
- Положим, - сказал Андрей, - Денни был совершенно уверен, что его проблема разрешима.
Изя отмахнулся от него.
- Вы оба ни черта не понимаете, - объявил он. - Вот вы полагаете себя технократами и элитой. Демократ у вас - слово ругательное. Всяк сверчок да познает приличествующий ему шесток. Вы ужасно презираете широкую массу и ужасно гордитесь этим своим презрением. А на самом деле вы - настоящие, стопроцентные рабы этой массы! Все, что вы ни делаете, вы делаете для массы. Все, над чем вы ломаете голову, все это нужно в первую очередь именно массе. Вы живете для массы. Если бы масса исчезла, вы потеряли бы смысл жизни. Вы жалкие, убогие прикладники. И именно поэтому из вас никогда не получится маньяков. Ведь все, что нужно широкой массе, раздобыть сравнительно нетрудно. Поэтому все ваши задачи - это задачи, заведомо разрешимые. Вы никогда не поймете людей, которые кончают с собой в знак протеста…
- Почему это мы не поймем? - с раздражением возразил Андрей. - Что тут, собственно, понимать? Конечно, мы делаем то, чего хочет подавляющее большинство. И мы этому большинству даем или стараемся дать все, кроме птичьего молока, которое, кстати, этому большинству и не требуется. Но всегда есть ничтожное меньшинство, которому нужно именно птичье молоко. Идея-фикс, понимаете ли, у них. Идея-бзик. Подавай им именно птичье молоко! Просто потому, что именно птичьего молока достать нельзя. Вот так и появляются социальные маньяки. Чего тут не понять? Или ты действительно считаешь, что все это быдло можно поднять до элитарного уровня?
- Не обо мне речь, - сказал Изя, осклабляясь. - Я-то себя рабом большинства, сиречь слугой народа, не считаю. Я никогда на него не работал и не считаю себя ему обязанным…
- Хорошо, хорошо, - сказал Гейгер. - Всем известно, что ты сам по себе. Вернемся к нашим самоубийствам. Ты полагаешь, значит, самоубийства будут, какую бы политику мы ни проводили?
- Они будут именно потому, что вы проводите вполне определенную политику! - сказал Изя. - И чем дальше, тем больше, потому что вы отнимаете у людей заботу о хлебе насущном и ничего не даете им взамен. Людям становится тошно и скучно. Поэтому будут самоубийства, наркомания, сексуальные революции, дурацкие бунты из-за выеденного яйца…
- Да что ты несешь! - сказал Андрей с сердцем. - Ты подумай, что ты несешь, экспериментатор ты вшивый! «Перчику ему в жизнь, перчику!» Так, что ли? Искусственные недостатки предлагаешь создавать? Ты подумай, что у тебя получается!..
- Это не у меня получается, - сказал Изя, протягивая через весь стол искалеченную руку, чтобы взять кастрюльку с соусом. - Это у тебя получается. А вот то, что вы взамен ничего не сможете дать, это факт. Великие стройки ваши - чушь. Эксперимент над экспериментаторами - бред, всем на это наплевать… И перестаньте на меня бросаться, я же не в осуждение вам говорю. Просто таково положение вещей. Такова судьба любого народника - рядится ли он в тогу технократа-благодетеля или он тщится утвердить в народе некие идеалы, без которых, по его мнению, народ жить не может… Две стороны одного медяка - орел или решка. В итоге - либо голодный бунт, либо сытый бунт - выбирайте по вкусу. Вы выбрали сытый бунт - и благо вам, чего же на меня-то набрасываться?
- Соус на скатерть не лей, - сердито сказал Гейгер.
- Пардон… - Изя рассеянно растер лужу по скатерти салфеткой. - Это же арифметически ясно, - сказал он. - Пусть недовольные составляют только один процент. Если в городе миллион человек - значит, десять тысяч недовольных. Пусть даже десятая процента - тысяча недовольных. Как начнет эта тысяча шуметь под окнами!.. А потом, заметьте, вполне довольных ведь не бывает. Это только вполне недовольные бывают. А так ведь каждому чего-нибудь да не хватает. Всем он, понимаешь, доволен, а вот автомобиля у него нет. Почему? Он, понимаешь, на Земле привык к автомобилю, а здесь у него нет и, главное, не предвидится… Представляете, сколько таких в Городе?
Изя прервал себя и принялся жадно поедать макароны, обильно заливая их соусом.
- Вкусная у вас жратва, - сказал он. - При моих достатках только в Стеклянном Доме и пожрешь по-настоящему…
Андрей посмотрел, как он жрет, фыркнул и налил себе томатного сока. Выпил, закурил сигарету. Вечно у него апокалипсис получается… Семь чаш гнева и семь последних язв…
Быдло есть быдло. Конечно, оно будет бунтовать, на то мы Румера и держим. Правда, бунт сытых - это что-то новенькое, что-то вроде парадокса. На Земле такого, пожалуй, еще не бывало. По крайней мере - при мне. И у классиков ничего об этом не говорится… А, бунт есть бунт… Эксперимент есть Эксперимент, футбол есть футбол… Тьфу!
Он посмотрел на Гейгера. Фриц, откинувшись в кресле, рассеянно и в то же время старательно ковырял пальцем в зубах, и Андрея вдруг ошеломила простая и страшная в своей простоте мысль: ведь это всего-навсего унтер-офицер вермахта, солдафон, недоучка, десяти порядочных книжек за всю свою жизнь не прочитал, а ведь ему - решать!..."
Хотя, конечно, аналогии весьма натянутые...