Гийом
Тёмно, душно от задёрнутых штор и тяжёлого сгущенного воздуха, избыточествующего эманациями болезни и муки. В клубах белёсого сигарного дыма плывут видения и полудрёма наполняет лёгкие. Я вижу отца, в темноте, в огромном подземном царстве, гигантской пещере без стен, лишь с каменным небом и чёрной рекой поперёк. С той стороны туман, непроглядная тьма. Отец плывёт в гондоле посреди реки, медленной, плавной, тяжеловодной. Лицо обращено вверх, восково-бледное и необычайно умиротворённое, руки безвольно лежат вдоль тела. Стикс уносит его вдаль, куда-то вправо, и с дальнего его берега меня овевает сухим ледяным туманом. Мне холодно, мне спокойно. Словно в прорубь безвозвратно, решительно, обречённо я в хожу в перемены, и понимаю, что всё становится таким, каким должно стать. Он умрёт. Он уже умирает. Я должет занять его место. Мне даже не жаль, потому что уже поздно.