ЗАБЛУЖДЕНИЯ О ГЕНДЕРЕ ГЛАВА 9 "РАЗВИЛКА ВНУТРИ УТРОБЫ" (Ч.2)
ЧИТАТЬ НАЧАЛО...
Существует также несколько других важных различий в том, как гормоны на раннем этапе влияют на крыс и на людей [13]. В итоге, многие исследователи считают, что данные исследований по крысам не особенно помогают понять, что же происходит у людей [14]. Не то чтобы этот принцип совершенно неприменим - что внутриутробный тестостерон оказывает важное влияние на головной мозг. Но экстраполировать с таким уж энтузиазмом с крыс на человека неразумно.
Поэтому как насчет приматов? В отличие от крыс, детеныши макаки-резуса женского пола, получавшие пренатально тестостерон, не более агрессивны детенышей-самок, которые его не получали. На самом деле даже обычные детеныши-самки не менее агрессивны, чем самцы, когда они растут в нормальной социальной группе [15]. Однако детеныши-самки, получавшие в эксперименте тестостерон, показывали большую тягу к подвижным контактным играм, чем самки, которые его не получали [16]. А когда втутриутробный тестостерон блокировался у самцов, на ранней стадии гестации, впоследствии они имели чуть меньший интерес к контактным играм [17].
Исследователи выдвигают гипотезу, что изменения в поведении, которые наблюдаются вследствие манипуляций с гормонами, случились благодаря вызванным тестостероном изменениям во внутриутробном мозге (или, в случае с крысами, в мозге сразу после рождения). Но я говорю «выдвигают гипотезу», потому что это оказалось тяжелее, чем вы можете себе представить, даже у сравнительно просто устроенной крысы, - соединить между собой пренатальные гормоны, изменения в мозге и изменения в поведении. Например, более чем 25 лет назад было обнаружено, что определенная зона мозга крысы (часть преоптического ядра) у самцов намного больше по размеру, чем у самок. Введение самкам андрогенов на раннем этапе жизни делает эту зону больше, в то время как недополучение андрогенов самцами мешает развитию нормального крупного размера преоптического ядра [18]. От гормонов к мозгу - пока все хорошо. Но если попробовать перейти от мозга к поведению, то мы столкнемся с непростой задачей. В 1995 году один из первых исследователей в этой области, Роджер Горски (Roger Gorski) с сожалением сообщил: «Мы изучали это ядро в течение 15 лет, и до сих пор не знаем, что оно делает» [19]. Примерно спустя десятилетие нейроэндокринолог Герт Де Фриз (Geert De Vries) повторил ту же мысль: ученые «ни на йоту не приблизились» к разгадке того, как это половое различие в мозге отражается в поведении. И не потому, что не пытались [20]. Нам нужна история с понятной гормональной завязкой, ясной нейронной серединой и убедительным поведенческим завершением. Однако лучшее, что нам могут предложить ученые - маленькая область ствола мозга возбуждает половой член. Не хочется обесценивать кропотливую работу нейроэндокринологов (или великолепие мужских механизмов), но пока что они сильно отстают от того плана научных открытий, что им беспечно приписывают Бризендин и другие [21].
И даже здесь, в стволе головного мозга, все оказывается устроено куда сложней, чем казалось на первый взгляд [22]. Силия Мур (Celia Moore) - психобиолог развития из Университета Массачусетса, приложившая немалые усилия, чтобы разобраться, как гормоны на раннем этапе развития формируют типичное половое поведение после рождения. Влияют ли гормоны на мозг непосредственно и продолжительно, или же они «на ранних стадиях запускают некие механизмы, которые через дни, недели, месяцы или годы приводят к различиям в поведении? Что насчет тех клыков, которые развиваются у молодых самцов макак-резусов? Что насчет разницы в размерах из-за ранних гормонов? Что насчет гениталий? Или запахов, или других социально значимых знаков?» [23].
Мур задалась целью исследовать эту идею на крысах. Матери-крысы облизывают анус и гениталии своих детенышей, и Мур заметила, что детенышей-самцов облизывают больше, чем самок. Причина этого, как обнаружила Мур, в том, что крыс привлекает высокий уровень тестостерона в моче детенышей мужского пола. Когда Мур заблокировала обоняние матерей, они вылизывали детенышей обоих полов одинаково; детенышей-самок, которым вводили тестостерон, вылизывали так же часто, как и их братьев. Но самым удивительным был эффект, который оказывало аногенитальное вылизывание на мозг молодых крыс. Когда Мур стимулировала данную область у детенышей-самок с помощью кисточки, ядро в стволе мозга, отвечающее за возбуждение полового члена, у них становилось крупнее (хотя и не таким крупным, как у самцов). Другими словами, половые различия в размере ядра были обусловлены не только внутриутробным тестостероном, но также зависели от материнского ухода, который различался для детенышей-самок и самцов [24]. Даже наш простой сюжет «гормоны-мозг» имеет социальную составляющую.
В свете этого нам стоит задуматься о том, что социальный опыт может также находиться где-то на пути между гормонами и поведением. Так что рискованно перепрыгивать от одного к другому. Как говорит Мур, этот подход «оставляет много неисследованных территорий и много возможных тропинок, иногда извилистых, начиная с раннего действия гормонов и до интересующего нас <поведения>» [25]. Мы должны принимать это во внимание, когда в следующей главе рассмотрим исследования с людьми (и другими приматами). Исследования Мур дают нам представление об «удивительно сложном взаимодействии мозга, гормонов и среды в формировании поведения. И если эти процессы настолько сложны у крыс, можно только представить, насколько сложнее они будут у людей», как пишут Розалинд Барнетт (Rosalind Barnett) и Кэрил Риверз (Caryl Rivers) в своей книге «Одинаковые различия» (Same Difference) [26].
Но ученые, тем не менее, не сдаются. В 80-х Норман Гешвинд (Norman Geschwind) и коллеги предложили очень сложную теорию, которая, в том числе, предполагала, что высокий уровень внутриутробного тестостерона у мужчин замедляет рост левого полушария головного мозга [27]. Далее Гешвинд предположил, что это дает мужчинам большой потенциал для развития «талантов, за которые отвечает правое полушарие: художественных, музыкальных и математических» [28]. Теория Гешвинда - это такая тефлоновая сковорода для научных данных. Пока другие теории, менее значительные, «пачкаются» и становятся непригодными при встрече с опровергающей их информацией, таковая попросту «не прилипает» к теории Гешвинда. Теория продолжает существовать и вдохновлять даже несмотря на то, что все важные критические замечания указывают на ее несостоятельность. Эта теория давно должная была быть признана амбициозной гипотезой, так и не нашедшей подтверждения [29]. Например, как нейрофизиолог Руфь Блайер (Ruth Bleier) отметила более двадцати лет назад, сама исходная идея теории - мысль, что под действием внутриутробного тестостерона мужское левое полушарие развивается ограничено - противоречит большому посмертному исследованию мозга зародышей [30]. Из недавних данных: исследование с применением нейровизуализации семидесяти четырех новорожденных также не обнаружило свидетельств того, что у мужчин левое полушарие меньше [31].
Тем не менее, идея остается весьма привлекательной: повышенный тестостерон как-то создает «мужской мозг», который дает превосходство в мужских областях, таких как наука и математика; в то время как более низкий тестостерон формирует «женский» сентиментальный мозг. Гипотеза Барона-Коэна развилась на основе теории Гешвинда. Его задумка была в том, что низкий уровень внутриутробного тестостерона формирует женский мозг типа Е; средний уровень дает уравновешенный мозг, а высокий уровень тестостерона формирует мужской, S-тип мозга. (А чересчур высокий уровень внутриутробного тестостерона развивает «экстремально мужской мозг», который очень хорошо справляется с заданиями на систематизирование и очень плохо - с эмпатией, также известный как аутистический) [32]. Поскольку имеется пересечение мужских и женских показателей внутриутробного тестостерона во втором триместре - некоторые девочки имеют более высокий уровень, чем мальчики - это бы объяснило, почему некоторые девочки более склонны к систематизации, а мальчики - к эмпатии.
Но поскольку в среднем мужчины имеют более высокие показатели тестостерона, они вероятнее будут иметь мозг S-типа. Теперь вопрос: как мы проверим это? Это не так просто. Более высокий уровень внутриутробного тестостерона сильно коррелирует с наличием полового члена. Это означает, что корреляция между уровнем внутриутробного тестостерона и типичным половым поведением или разницей между мальчиками и девочками может быть никак не связана с тестостероном, а является результатом разной социализации мальчиков и девочек. Как мы увидим в следующих двух главах, у этой проблемы есть несколько аспектов.
Что нам скажут о биологической основе гендерного неравенства?
СНОСКИ К ГЛ.9
БИБЛИОГРАФИЯ
Существует также несколько других важных различий в том, как гормоны на раннем этапе влияют на крыс и на людей [13]. В итоге, многие исследователи считают, что данные исследований по крысам не особенно помогают понять, что же происходит у людей [14]. Не то чтобы этот принцип совершенно неприменим - что внутриутробный тестостерон оказывает важное влияние на головной мозг. Но экстраполировать с таким уж энтузиазмом с крыс на человека неразумно.
Поэтому как насчет приматов? В отличие от крыс, детеныши макаки-резуса женского пола, получавшие пренатально тестостерон, не более агрессивны детенышей-самок, которые его не получали. На самом деле даже обычные детеныши-самки не менее агрессивны, чем самцы, когда они растут в нормальной социальной группе [15]. Однако детеныши-самки, получавшие в эксперименте тестостерон, показывали большую тягу к подвижным контактным играм, чем самки, которые его не получали [16]. А когда втутриутробный тестостерон блокировался у самцов, на ранней стадии гестации, впоследствии они имели чуть меньший интерес к контактным играм [17].
Исследователи выдвигают гипотезу, что изменения в поведении, которые наблюдаются вследствие манипуляций с гормонами, случились благодаря вызванным тестостероном изменениям во внутриутробном мозге (или, в случае с крысами, в мозге сразу после рождения). Но я говорю «выдвигают гипотезу», потому что это оказалось тяжелее, чем вы можете себе представить, даже у сравнительно просто устроенной крысы, - соединить между собой пренатальные гормоны, изменения в мозге и изменения в поведении. Например, более чем 25 лет назад было обнаружено, что определенная зона мозга крысы (часть преоптического ядра) у самцов намного больше по размеру, чем у самок. Введение самкам андрогенов на раннем этапе жизни делает эту зону больше, в то время как недополучение андрогенов самцами мешает развитию нормального крупного размера преоптического ядра [18]. От гормонов к мозгу - пока все хорошо. Но если попробовать перейти от мозга к поведению, то мы столкнемся с непростой задачей. В 1995 году один из первых исследователей в этой области, Роджер Горски (Roger Gorski) с сожалением сообщил: «Мы изучали это ядро в течение 15 лет, и до сих пор не знаем, что оно делает» [19]. Примерно спустя десятилетие нейроэндокринолог Герт Де Фриз (Geert De Vries) повторил ту же мысль: ученые «ни на йоту не приблизились» к разгадке того, как это половое различие в мозге отражается в поведении. И не потому, что не пытались [20]. Нам нужна история с понятной гормональной завязкой, ясной нейронной серединой и убедительным поведенческим завершением. Однако лучшее, что нам могут предложить ученые - маленькая область ствола мозга возбуждает половой член. Не хочется обесценивать кропотливую работу нейроэндокринологов (или великолепие мужских механизмов), но пока что они сильно отстают от того плана научных открытий, что им беспечно приписывают Бризендин и другие [21].
И даже здесь, в стволе головного мозга, все оказывается устроено куда сложней, чем казалось на первый взгляд [22]. Силия Мур (Celia Moore) - психобиолог развития из Университета Массачусетса, приложившая немалые усилия, чтобы разобраться, как гормоны на раннем этапе развития формируют типичное половое поведение после рождения. Влияют ли гормоны на мозг непосредственно и продолжительно, или же они «на ранних стадиях запускают некие механизмы, которые через дни, недели, месяцы или годы приводят к различиям в поведении? Что насчет тех клыков, которые развиваются у молодых самцов макак-резусов? Что насчет разницы в размерах из-за ранних гормонов? Что насчет гениталий? Или запахов, или других социально значимых знаков?» [23].
Мур задалась целью исследовать эту идею на крысах. Матери-крысы облизывают анус и гениталии своих детенышей, и Мур заметила, что детенышей-самцов облизывают больше, чем самок. Причина этого, как обнаружила Мур, в том, что крыс привлекает высокий уровень тестостерона в моче детенышей мужского пола. Когда Мур заблокировала обоняние матерей, они вылизывали детенышей обоих полов одинаково; детенышей-самок, которым вводили тестостерон, вылизывали так же часто, как и их братьев. Но самым удивительным был эффект, который оказывало аногенитальное вылизывание на мозг молодых крыс. Когда Мур стимулировала данную область у детенышей-самок с помощью кисточки, ядро в стволе мозга, отвечающее за возбуждение полового члена, у них становилось крупнее (хотя и не таким крупным, как у самцов). Другими словами, половые различия в размере ядра были обусловлены не только внутриутробным тестостероном, но также зависели от материнского ухода, который различался для детенышей-самок и самцов [24]. Даже наш простой сюжет «гормоны-мозг» имеет социальную составляющую.
В свете этого нам стоит задуматься о том, что социальный опыт может также находиться где-то на пути между гормонами и поведением. Так что рискованно перепрыгивать от одного к другому. Как говорит Мур, этот подход «оставляет много неисследованных территорий и много возможных тропинок, иногда извилистых, начиная с раннего действия гормонов и до интересующего нас <поведения>» [25]. Мы должны принимать это во внимание, когда в следующей главе рассмотрим исследования с людьми (и другими приматами). Исследования Мур дают нам представление об «удивительно сложном взаимодействии мозга, гормонов и среды в формировании поведения. И если эти процессы настолько сложны у крыс, можно только представить, насколько сложнее они будут у людей», как пишут Розалинд Барнетт (Rosalind Barnett) и Кэрил Риверз (Caryl Rivers) в своей книге «Одинаковые различия» (Same Difference) [26].
Но ученые, тем не менее, не сдаются. В 80-х Норман Гешвинд (Norman Geschwind) и коллеги предложили очень сложную теорию, которая, в том числе, предполагала, что высокий уровень внутриутробного тестостерона у мужчин замедляет рост левого полушария головного мозга [27]. Далее Гешвинд предположил, что это дает мужчинам большой потенциал для развития «талантов, за которые отвечает правое полушарие: художественных, музыкальных и математических» [28]. Теория Гешвинда - это такая тефлоновая сковорода для научных данных. Пока другие теории, менее значительные, «пачкаются» и становятся непригодными при встрече с опровергающей их информацией, таковая попросту «не прилипает» к теории Гешвинда. Теория продолжает существовать и вдохновлять даже несмотря на то, что все важные критические замечания указывают на ее несостоятельность. Эта теория давно должная была быть признана амбициозной гипотезой, так и не нашедшей подтверждения [29]. Например, как нейрофизиолог Руфь Блайер (Ruth Bleier) отметила более двадцати лет назад, сама исходная идея теории - мысль, что под действием внутриутробного тестостерона мужское левое полушарие развивается ограничено - противоречит большому посмертному исследованию мозга зародышей [30]. Из недавних данных: исследование с применением нейровизуализации семидесяти четырех новорожденных также не обнаружило свидетельств того, что у мужчин левое полушарие меньше [31].
Тем не менее, идея остается весьма привлекательной: повышенный тестостерон как-то создает «мужской мозг», который дает превосходство в мужских областях, таких как наука и математика; в то время как более низкий тестостерон формирует «женский» сентиментальный мозг. Гипотеза Барона-Коэна развилась на основе теории Гешвинда. Его задумка была в том, что низкий уровень внутриутробного тестостерона формирует женский мозг типа Е; средний уровень дает уравновешенный мозг, а высокий уровень тестостерона формирует мужской, S-тип мозга. (А чересчур высокий уровень внутриутробного тестостерона развивает «экстремально мужской мозг», который очень хорошо справляется с заданиями на систематизирование и очень плохо - с эмпатией, также известный как аутистический) [32]. Поскольку имеется пересечение мужских и женских показателей внутриутробного тестостерона во втором триместре - некоторые девочки имеют более высокий уровень, чем мальчики - это бы объяснило, почему некоторые девочки более склонны к систематизации, а мальчики - к эмпатии.
Но поскольку в среднем мужчины имеют более высокие показатели тестостерона, они вероятнее будут иметь мозг S-типа. Теперь вопрос: как мы проверим это? Это не так просто. Более высокий уровень внутриутробного тестостерона сильно коррелирует с наличием полового члена. Это означает, что корреляция между уровнем внутриутробного тестостерона и типичным половым поведением или разницей между мальчиками и девочками может быть никак не связана с тестостероном, а является результатом разной социализации мальчиков и девочек. Как мы увидим в следующих двух главах, у этой проблемы есть несколько аспектов.
Что нам скажут о биологической основе гендерного неравенства?
СНОСКИ К ГЛ.9
БИБЛИОГРАФИЯ