(no subject)
Раздолбанный 40-летний жёлтый Москвич с грохотом пробирался по тайге между деревьев через булыжники и бревна, двигаясь в неизвестное всё быстрее, всё с бОльшим скрежетом и потерями для стабильности всего механизма.
Крепления расшатывались, болты отпадали и терялись в траве, но бак был ещё наполовину полон, а водитель с упорством двигался к известной ему одному цели.
Чем дальше двигался по лесу автомобиль, тем сильнее нога давила на педаль газа и тем сложнее было остановиться.
Из машины то и дело доносился женский вопль и плачь ребенка. А с правой стороны от водителя в разбитом окне на каждой кочке мелькало лицо мужчины.
Заглянувший внутрь авто увидел бы живое полотно Борхеса. На заднем сидении какого-то звериного вида существо мужского пола насиловало мать, рядом с ужасом в глазах сидел заплаканный ребенок, а муж, сидевший впереди, молчал и с каждым движением зверюги, издевавшегося над женой, получал в свои руки от ошалевшего водилы пачку долларов.
Вскрик жены - На! получи! Сыну велосипед купишь. Ещё один - На! прямо в зубы! Дом построишь! На! Ещё! Молчи, млять. И мужик молчал. А водитель с почти уже сумасшедшим упорством продолжал гнать машину вперёд к одному ему известной цели.
Снаружи происходило не менее возмутительное. Старожилы леса помнили, что когда-то жёлтый Москвич ездил по лесу аккуратно, водитель даже здоровался из окна с жителями леса, а семья на пассажирских креслах старалась выглядеть вполне счастливой.
Не так было сегодня.
По какому-то странному закону, чем дальше ехала машина, чем больше разбивался металл и расшатывались агрегаты, тем быстрее хотел ехать человек за рулем, и тем скорее он хотел куда-то приехать.
Он уже не смотрел на людей, то и дело выходивших из-за стволов деревьев, он не оглядывался и не видел. Он их просто давил и переезжал как кочки и бревна, из которых при нажатии брызгал красный сок.
Сначала люди кричали ему «задумайся!» «остановись!» «ответь!» «отпусти!» «выйди!» «давай вместе пробьём нормальную дорогу в нашем лесу, и по ней поедем туда, куда решим все вместе!»
И он что-то отвечал даже им на первых порах, и даже улыбался, и даже иногда был убедителен в своих причинах езды без озвученной цели и остановок. Но чем дальше он ехал, тем плотнее закрывались окна машины, и звук снаружи уже переставал доноситься до водительских ушей.
Сам же он, не поверите, всё ещё надеялся на то, что ненавистный лес, и люди вокруг, вот-вот закончатся, что отсутствие дороги в собственном лесу означает лишь какую-то ущербность леса и людей в нём обитающих. Что если мчаться вот так, без оглядки, если заткнуть всех этих непонятливых простаков вокруг и внутри машины, он скоро, уже вот-вот, докажет им, что он прав, и раздолбанный, разбитый в дребезги старый Москвич выедет из леса на новехонькую, чистую трассу, где заваленный деньгами пассажир и его семья, наконец, обретут благодаря сумасшедшему водителю счастье.
Лес, однако, не кончался. Людей из-за деревьев выходило всё меньше. Темнело.
@intuition2036
Крепления расшатывались, болты отпадали и терялись в траве, но бак был ещё наполовину полон, а водитель с упорством двигался к известной ему одному цели.
Чем дальше двигался по лесу автомобиль, тем сильнее нога давила на педаль газа и тем сложнее было остановиться.
Из машины то и дело доносился женский вопль и плачь ребенка. А с правой стороны от водителя в разбитом окне на каждой кочке мелькало лицо мужчины.
Заглянувший внутрь авто увидел бы живое полотно Борхеса. На заднем сидении какого-то звериного вида существо мужского пола насиловало мать, рядом с ужасом в глазах сидел заплаканный ребенок, а муж, сидевший впереди, молчал и с каждым движением зверюги, издевавшегося над женой, получал в свои руки от ошалевшего водилы пачку долларов.
Вскрик жены - На! получи! Сыну велосипед купишь. Ещё один - На! прямо в зубы! Дом построишь! На! Ещё! Молчи, млять. И мужик молчал. А водитель с почти уже сумасшедшим упорством продолжал гнать машину вперёд к одному ему известной цели.
Снаружи происходило не менее возмутительное. Старожилы леса помнили, что когда-то жёлтый Москвич ездил по лесу аккуратно, водитель даже здоровался из окна с жителями леса, а семья на пассажирских креслах старалась выглядеть вполне счастливой.
Не так было сегодня.
По какому-то странному закону, чем дальше ехала машина, чем больше разбивался металл и расшатывались агрегаты, тем быстрее хотел ехать человек за рулем, и тем скорее он хотел куда-то приехать.
Он уже не смотрел на людей, то и дело выходивших из-за стволов деревьев, он не оглядывался и не видел. Он их просто давил и переезжал как кочки и бревна, из которых при нажатии брызгал красный сок.
Сначала люди кричали ему «задумайся!» «остановись!» «ответь!» «отпусти!» «выйди!» «давай вместе пробьём нормальную дорогу в нашем лесу, и по ней поедем туда, куда решим все вместе!»
И он что-то отвечал даже им на первых порах, и даже улыбался, и даже иногда был убедителен в своих причинах езды без озвученной цели и остановок. Но чем дальше он ехал, тем плотнее закрывались окна машины, и звук снаружи уже переставал доноситься до водительских ушей.
Сам же он, не поверите, всё ещё надеялся на то, что ненавистный лес, и люди вокруг, вот-вот закончатся, что отсутствие дороги в собственном лесу означает лишь какую-то ущербность леса и людей в нём обитающих. Что если мчаться вот так, без оглядки, если заткнуть всех этих непонятливых простаков вокруг и внутри машины, он скоро, уже вот-вот, докажет им, что он прав, и раздолбанный, разбитый в дребезги старый Москвич выедет из леса на новехонькую, чистую трассу, где заваленный деньгами пассажир и его семья, наконец, обретут благодаря сумасшедшему водителю счастье.
Лес, однако, не кончался. Людей из-за деревьев выходило всё меньше. Темнело.
@intuition2036