Полуторатысячелетний мох воскрес изо льда
Чтобы очнуться от ледяного сна, мху с одного из антарктических островов не понадобилось ничего, кроме света и относительного тепла.
Пока астрофизики, окопавшись в Антарктиде, занимались поиском гравитационных волн, их коллеги-биологи тоже не дремали, раскапывая у них под боком вечную мерзлоту в поисках чего-нибудь живого. И старания увенчались успехом: как пишут в Current Biology Питер Конвей (Peter Convey) из Британской антарктической службы и его коллеги, им удалось оживить мох, пролежавший в вечной мерзлоте полторы тысячи лет.
Любители астрофизики и вообще все, кто неравнодушен к теориям о происхождении Вселенной (а гравитационные волны - открытие как раз такого «порядка глобальности»), могут с полным правом возмутиться: что же это мы путаем божий дар с яичницей?! Сопоставляя то есть эти самые волны с каким-то мхом. Да и словосочетание «под боком» выглядит некоторой натяжкой: если астрофизики сидят фактически на самом Южном полюсе, на станции «Амундсен - Скотт», то биологи копаются на острове Сигни, расположенном в нескольких сотнях миль от северной оконечности Антарктического полуострова.
И всё же не стоит недооценивать результаты биологов: это первый случай, когда сложный многоклеточный организм удалось воскресить после такого долго пребывания в замороженном виде. Хотя сам остров выглядит относительно «живым» и на нём даже растёт мох, с глубины 1,4 метра в почве начинается вечная мерзлота. Именно оттуда исследователи и извлекли образцы, которые затем поставили под свет и тепло, то есть организовали для замёрзшего мха условия, при которых он обычно живёт.
Хотя ничего особенного, кроме света и тепла, для образцов не создавали, через 3-6 недель из бурой замёрзшей массы пробились новые зелёные ростки. Сам замёрзший мох, как показал радиоуглеродный анализ, был ровесником поздней Римской империи, то есть во льду он оказался где-то в 300-450 годах н. э. Авторы работы отдельно оговаривают, что все процедуры по «воскрешению мха» проводились в стерильных условиях, чтобы исключить загрязнение посторонними спорами. Кроме того, среди проростков был мох только одного вида, и это был тот же мох, что рос на поверхности.
Тут, конечно, нельзя не вспомнить похожую прошлогоднюю работу, в которой канадские исследователи из Университета Альберты смогли оживить замёрзший мох с помощью столь же простых условий. Однако тогда речь шла о четырёх столетиях в канадском леднике, а наш сегодняшний герой с его пятнадцатью с лишним веками подо льдом бьёт этот рекорд с лихвой.
С другой стороны, есть пример смолёвки узколистой, которую оживили после 32-тысячелетнего пребывания в сибирской вечной мерзлоте. Но тогда от исследователей потребовалось выполнить ряд довольно тонких манипуляций по клонированию растения из ткани сохранившихся в мерзлоте семян. Для мха же, повторим, хватило света и тепла.
Кстати, в дальнейшем биологи собираются поискать мох уже в 50-тысячетнем леднике: мало ли, может, и 50 000 лет для мха нипочём. Так или иначе, уже сейчас понятно, что оледенение - по крайней мере на полторы тысячи лет - вовсе не означает полного вымирания всей жизни, которая окажется в зоне ледника. И потом, если вдруг ледник отступит, экосистема восстановится благодаря спящим «жизненным силам» в виде мха, и восстановление это будет происходить быстрее, чем если бы всё начиналось с нуля.
Ну и напоследок, раз уже речь зашла об устойчивости к замерзанию, нельзя не вспомнить ещё одного недавнего рекордсмена - пиявку Ozobranchus jantseanus, которая выдерживает замораживание в жидком азоте. Очевидно, до сих пор мы вообще сильно недооценивали способность разных форм к выживанию при столь космических температурах.
http://compulenta.computerra.ru/chelovek/biologiya/10012043/