maafaa
in
future_lab
мы о них писали
как я уже говорила, для нашего журнала очень важно поддерживать молодых архитекторов и находить новые имена
для этого мы создали проект futurelab
и, кстати, те о ком мы уже писали преуспевают
вот например группа "Дети Иофана" сейчас выставляется в музее архитектуры про выставку
а вот, что написал о них и других Мархишных неоклассиках новой формации их соратник и однокашник Анатолий Белов чуть раньше в 4-м номере нашего журнала
Сталинское ар-деко в исполнении студентов МАрхИ
Возможен ли сталинизм без Сталина? В смысле - полноценное сталинское ар-деко? Что побудило меня задаться таким вопросом? Дело в том, что за последние три-четыре года в Архитектурном институте появилось несколько студентов, чьи проекты явно наследуют сталинской архитектуре. Кто-то из них ограничивается одним проектом, а кто-то, напротив, всячески декларирует свою приверженность традициям: пишет тексты, создает сайты и все подряд стилизует под сталинизм. Но прежде чемразобрать эти проекты, интересно было бы понять причины, вызвавшие столь неожиданный всплеск интереса к сталинскому ампиру.
Причин, на мой взгляд, две. Первая заключается в коммерческом потенциале стиля, а он огромен. Спрос на декорированную архитектуру сегодня велик - наиболее востребована она в сфере элитного жилья и усадебного строительства. А из наших мэтров в "неосталинизме" почти никто не работает - то есть ниша свободна. Есть и другой фактор, доказывающий рентабельность темы. В последнее время к нам зачастили иностранцы (Фостер, Хадид, Курокава), и все они хотят строить. А большая часть наших архитекторов проектирует в том же стиле, что и приезжие знаменитости. И зачем тогда нашему заказчику какие-то местные «западники», если к нему в дверь с обезоруживающей улыбкой стучится реальный Запад? А вот противопоставить культурной интервенции Запада классику мы можем: кто в Европе умеет рисовать капитель? Один Квинлан Терри. А у нас в МАрхИ студентов этому еще на первых курсах учат! Вторая причина - политическая. Тут все проще. При президенте Путине страна вернула себе былой авторитет на мировой арене. Народ стал уважать себя, свою страну, у него просыпается национальное самосознание. Имперские настроения не обошли стороной и представителей интеллигенции. А как еще начинающему архитектору их выразить? Не стекляшки же вычерчивать. Хотя я не утверждаю, что все, кто тяготеют к традиционализму, обязательно ратуют за империю… Забавно, что сами студенты-«неосталинисты» говорят, что им просто-напросто интересен этот период. И правильно: кто же признает, что для него на первом месте деньги или возрождение русской империи? Обе эти декларации элементарно вызовут бурю негодования: первая - в творческой среде, вторая - у либералов.
Итак… Никита Голышев оформил жилой дом под сталинскую высотку: центр композиции формирует башня, увенчанная шпилем, по бокам от нее симметрично расходятся два блока с этажностью поменьше. Фасады сделаны довольно лаконично и со вкусом: мощь объема подчеркивают пилястры, идущие от цоколя здания до самого верха, местами их пересекают массивные карнизы. В пропорциях очевидных огрехов вроде бы нет, хотя элемент неказистости и присутствует.
Дмитрий Светлов спроектировал жилой дом скорее в традициях американского ар-деко. Дом имеет башенную структуру, но с боков к нему ничего не прилеплено. Вертикальность композиции задает
заглубление по центру главного фасада, растянутое на всю высоту здания. Похожий прием использовал Луис Салливан в здании Union Trust Building в Сент-Луисе (1883). Только у Салливана заглубление шло от цоколя, а у Светлова оно и его разрывает. Что же позволяет нам отнести этот проект к "неосталинизму"? Да то, что и сам сталинизм частично срисован с американского ар-деко. Как стилизация проект представляется вполне удовлетворительным, а особенно трогает то, с каким тщанием автор выбирал материал наружной облицовки - то ли это песчаник, то ли туф. В любом случае цвет у здания вполне себе «сталинский».
Гараж Максима Неймохова на Петровке выполнен в очень строгой, сухой стилистике, характерной для сталинской архитектуры середины 1950-х. Его прообразом можно считать универмаг «Детский мир» Алексея Душкина (1957).
А вот гараж Никиты Витика на площади Гагарина напоминает уже гибрид Дворца Советов Бориса Иофана (1933) и Академии Фрунзе Льва Руднева (1937): фасады уделаны кессонами и издалека выглядят как вафли с квадратными ячейками. А к одному из торцов приделана башня цилиндрической формы. Что ж, остроумно и более чем уместно в контексте. Но вместе с тем как-то сыро… Возможно, положение исправили бы декоративные элементы или какие-нибудь скульптурные композиции.
Как-либо оценивать свой проект мне здесь не очень удобно: критика в любом случае будет субъективной.
Наиболее же последовательны в своих пристрастиях участники группы «Дети Иофана». Из названия следует, что их кумиром является Борис Иофан, автор главного, но так и не построенного здания сталинской эпохи - Дворца Советов. Они сделали в «неосталинизме» две инсталляции для фестивалей: «Город-крепость» и «Шаман-город», но есть еще дипломный проект Степана Липгарта и два проекта для конкурса «Дом для звезды» (2006 и 2007). Самый интересный из них, на мой взгляд, - диплом Липгарта.
Это многофункциональный комплекс на набережной Тараса Шевченко, на месте Бадаевского завода. Доминирует в композиции Центр культуры и искусства. Главный его фасад представляет собой гигантскую раму, образованную двумя мощными столбами, в которых размещаются лестнично-лифтовые узлы, и перекрывающим их аттиковым этажом. Входная группа заглублена относительно рамы метров на двадцать. Над этим пространством (назовем его «антипортиком») нависает, как
здоровенное бетонное брюхо, наклоненная градусов на тридцать стена, украшенная крупными, брутальными кессонами. В «брюхе» находится концертный зал на 1000 человек. Забавно, что во всем этом чувствуется что-то мельниковское: в Клубе Русакова зрительные ряды тоже выпирают на главном фасаде массивными блоками со скошенными нижними плоскостями.
Сначала я думал, что кессонированное брюхо - вещь стопроцентно новаторская. Но потом порылся в периодике и обнаружил как минимум три аналога. Дом ВЦСПС Александра Власова на Ленинском проспекте (1937): грузный кессонированный карниз размером с этаж, под которым этажерками выстраиваются тоненькие, словно игрушечные, помпейские колонны. А водная станция «Динамо» Григория Мовчана (1938) и эскиз театра Мейерхольда Георгия Гольца (1933) по форме и вовсе идентичны зданию Липгарта. Ну хоть и не новаторство, но все равно здорово. Специфика представления проектов «иофанами» заслуживает отдельного разбора. Среди студентов они первые (и пока единственные), кто так умело сочетает компьютерную подачу с ручной. При этом их манера запоминающаяся и оригинальная: фон рисуется гуашью, затем сканируется и компонуется в фотошопе на планшете с экспозицией. Холодное колористическое решение антуража, основные цвета (иссиня-черный, серый, фиолетовый), размашистость мазков - все это вызывает ассоциации с аутентичной подачей сталинской эпохи. Но и архитектура рядом с такой подачей смотрится отнюдь не блекло.
Из инсталляций наиболее любопытными представляются «Врата духов». Это три побеленные и скрепленные между собой деревянные арки, которые раскрываются на Байкал. На верхушках арок закреплены красные флаги, живописно развевающиеся на ветру. На ночных кадрах они явственно напоминают языки пламени. Этим проектом Липгарт и Кондаков продемонстрировали блестящее чувство пространства: водруженные на верхушку холма «Врата» производят совершенно мистическое впечатление. Хотя связи со сталинизмом тут маловато, разве что есть нечто от парадов 1930-х годов. Да и без декоративности не обошлось: арки венчают сильно упрощенные в пропорциях антаблементы.
«Дом Андрона Кончаловского» был чуть ли не первым опусом «иофанов» в «неосталинизме», а первый блин, как известно, комом. Проект занятный, но ляпов и несуразностей в нем слишком много, чтобы подвергать его вдумчивой критике. А вот «Дом Федора Бондарчука» - это их последнее произведение.
И наверное, наиболее программное. Я бы даже назвал его манифестационным. Но архитектура тут настолько странная, что я даже не знаю, как ее описать. Формально привязка к сталинскому ар-деко присутствует: контраст горизонтали пропилей и вертикали самого дома явно отсылает к павильону СССР Иофана на Парижской выставке 1937 года. Но детали, детали! С ними произошло что-то необъяснимое: они раздулись,распухли, погрубели. Подобная брутальность еще относительно неплохо смотрится в экстерьере пропилей: это две стены с крупным рустом, смахивающим на костяшки домино. Постепенно они превращаются в колоннаду, которая формирует небольшую пьяцетту с памятником Бондарчуку в центре. Однако облик самого дома оставляет желать лучшего: неуклюжая бетонная консоль, выдвигающаяся из главного фасада эдаким шнобелем, и восьмидесятнические окна а-ля Юрий Платонов перечеркивают, на мой взгляд, почти все достоинства пропилей. Для меня этот проект - скорее издевательство над сталинизмом, чем стилизация под него. А напоминает он такую, знаете ли, типично «моспроектовскую» реконструкцию: уважение к наследию имеется, но руки кривенькие. Тем не менее вещь важная: это первый проект «иофанов», в котором они позволили себе напрямую цитировать своего кумира.
…В общем, для качественной стилизации одного чувства формы и заинтересованности мало - необходимо еще умение красиво прорисовывать детали. А с этим пока беда. Но все впереди. Путь, избранный студентами, мне кажется правильным. И это главное.
для этого мы создали проект futurelab
и, кстати, те о ком мы уже писали преуспевают
вот например группа "Дети Иофана" сейчас выставляется в музее архитектуры про выставку
а вот, что написал о них и других Мархишных неоклассиках новой формации их соратник и однокашник Анатолий Белов чуть раньше в 4-м номере нашего журнала
Сталинское ар-деко в исполнении студентов МАрхИ
Возможен ли сталинизм без Сталина? В смысле - полноценное сталинское ар-деко? Что побудило меня задаться таким вопросом? Дело в том, что за последние три-четыре года в Архитектурном институте появилось несколько студентов, чьи проекты явно наследуют сталинской архитектуре. Кто-то из них ограничивается одним проектом, а кто-то, напротив, всячески декларирует свою приверженность традициям: пишет тексты, создает сайты и все подряд стилизует под сталинизм. Но прежде чемразобрать эти проекты, интересно было бы понять причины, вызвавшие столь неожиданный всплеск интереса к сталинскому ампиру.
Причин, на мой взгляд, две. Первая заключается в коммерческом потенциале стиля, а он огромен. Спрос на декорированную архитектуру сегодня велик - наиболее востребована она в сфере элитного жилья и усадебного строительства. А из наших мэтров в "неосталинизме" почти никто не работает - то есть ниша свободна. Есть и другой фактор, доказывающий рентабельность темы. В последнее время к нам зачастили иностранцы (Фостер, Хадид, Курокава), и все они хотят строить. А большая часть наших архитекторов проектирует в том же стиле, что и приезжие знаменитости. И зачем тогда нашему заказчику какие-то местные «западники», если к нему в дверь с обезоруживающей улыбкой стучится реальный Запад? А вот противопоставить культурной интервенции Запада классику мы можем: кто в Европе умеет рисовать капитель? Один Квинлан Терри. А у нас в МАрхИ студентов этому еще на первых курсах учат! Вторая причина - политическая. Тут все проще. При президенте Путине страна вернула себе былой авторитет на мировой арене. Народ стал уважать себя, свою страну, у него просыпается национальное самосознание. Имперские настроения не обошли стороной и представителей интеллигенции. А как еще начинающему архитектору их выразить? Не стекляшки же вычерчивать. Хотя я не утверждаю, что все, кто тяготеют к традиционализму, обязательно ратуют за империю… Забавно, что сами студенты-«неосталинисты» говорят, что им просто-напросто интересен этот период. И правильно: кто же признает, что для него на первом месте деньги или возрождение русской империи? Обе эти декларации элементарно вызовут бурю негодования: первая - в творческой среде, вторая - у либералов.
Итак… Никита Голышев оформил жилой дом под сталинскую высотку: центр композиции формирует башня, увенчанная шпилем, по бокам от нее симметрично расходятся два блока с этажностью поменьше. Фасады сделаны довольно лаконично и со вкусом: мощь объема подчеркивают пилястры, идущие от цоколя здания до самого верха, местами их пересекают массивные карнизы. В пропорциях очевидных огрехов вроде бы нет, хотя элемент неказистости и присутствует.
Дмитрий Светлов спроектировал жилой дом скорее в традициях американского ар-деко. Дом имеет башенную структуру, но с боков к нему ничего не прилеплено. Вертикальность композиции задает
заглубление по центру главного фасада, растянутое на всю высоту здания. Похожий прием использовал Луис Салливан в здании Union Trust Building в Сент-Луисе (1883). Только у Салливана заглубление шло от цоколя, а у Светлова оно и его разрывает. Что же позволяет нам отнести этот проект к "неосталинизму"? Да то, что и сам сталинизм частично срисован с американского ар-деко. Как стилизация проект представляется вполне удовлетворительным, а особенно трогает то, с каким тщанием автор выбирал материал наружной облицовки - то ли это песчаник, то ли туф. В любом случае цвет у здания вполне себе «сталинский».
Гараж Максима Неймохова на Петровке выполнен в очень строгой, сухой стилистике, характерной для сталинской архитектуры середины 1950-х. Его прообразом можно считать универмаг «Детский мир» Алексея Душкина (1957).
А вот гараж Никиты Витика на площади Гагарина напоминает уже гибрид Дворца Советов Бориса Иофана (1933) и Академии Фрунзе Льва Руднева (1937): фасады уделаны кессонами и издалека выглядят как вафли с квадратными ячейками. А к одному из торцов приделана башня цилиндрической формы. Что ж, остроумно и более чем уместно в контексте. Но вместе с тем как-то сыро… Возможно, положение исправили бы декоративные элементы или какие-нибудь скульптурные композиции.
Как-либо оценивать свой проект мне здесь не очень удобно: критика в любом случае будет субъективной.
Наиболее же последовательны в своих пристрастиях участники группы «Дети Иофана». Из названия следует, что их кумиром является Борис Иофан, автор главного, но так и не построенного здания сталинской эпохи - Дворца Советов. Они сделали в «неосталинизме» две инсталляции для фестивалей: «Город-крепость» и «Шаман-город», но есть еще дипломный проект Степана Липгарта и два проекта для конкурса «Дом для звезды» (2006 и 2007). Самый интересный из них, на мой взгляд, - диплом Липгарта.
Это многофункциональный комплекс на набережной Тараса Шевченко, на месте Бадаевского завода. Доминирует в композиции Центр культуры и искусства. Главный его фасад представляет собой гигантскую раму, образованную двумя мощными столбами, в которых размещаются лестнично-лифтовые узлы, и перекрывающим их аттиковым этажом. Входная группа заглублена относительно рамы метров на двадцать. Над этим пространством (назовем его «антипортиком») нависает, как
здоровенное бетонное брюхо, наклоненная градусов на тридцать стена, украшенная крупными, брутальными кессонами. В «брюхе» находится концертный зал на 1000 человек. Забавно, что во всем этом чувствуется что-то мельниковское: в Клубе Русакова зрительные ряды тоже выпирают на главном фасаде массивными блоками со скошенными нижними плоскостями.
Сначала я думал, что кессонированное брюхо - вещь стопроцентно новаторская. Но потом порылся в периодике и обнаружил как минимум три аналога. Дом ВЦСПС Александра Власова на Ленинском проспекте (1937): грузный кессонированный карниз размером с этаж, под которым этажерками выстраиваются тоненькие, словно игрушечные, помпейские колонны. А водная станция «Динамо» Григория Мовчана (1938) и эскиз театра Мейерхольда Георгия Гольца (1933) по форме и вовсе идентичны зданию Липгарта. Ну хоть и не новаторство, но все равно здорово. Специфика представления проектов «иофанами» заслуживает отдельного разбора. Среди студентов они первые (и пока единственные), кто так умело сочетает компьютерную подачу с ручной. При этом их манера запоминающаяся и оригинальная: фон рисуется гуашью, затем сканируется и компонуется в фотошопе на планшете с экспозицией. Холодное колористическое решение антуража, основные цвета (иссиня-черный, серый, фиолетовый), размашистость мазков - все это вызывает ассоциации с аутентичной подачей сталинской эпохи. Но и архитектура рядом с такой подачей смотрится отнюдь не блекло.
Из инсталляций наиболее любопытными представляются «Врата духов». Это три побеленные и скрепленные между собой деревянные арки, которые раскрываются на Байкал. На верхушках арок закреплены красные флаги, живописно развевающиеся на ветру. На ночных кадрах они явственно напоминают языки пламени. Этим проектом Липгарт и Кондаков продемонстрировали блестящее чувство пространства: водруженные на верхушку холма «Врата» производят совершенно мистическое впечатление. Хотя связи со сталинизмом тут маловато, разве что есть нечто от парадов 1930-х годов. Да и без декоративности не обошлось: арки венчают сильно упрощенные в пропорциях антаблементы.
«Дом Андрона Кончаловского» был чуть ли не первым опусом «иофанов» в «неосталинизме», а первый блин, как известно, комом. Проект занятный, но ляпов и несуразностей в нем слишком много, чтобы подвергать его вдумчивой критике. А вот «Дом Федора Бондарчука» - это их последнее произведение.
И наверное, наиболее программное. Я бы даже назвал его манифестационным. Но архитектура тут настолько странная, что я даже не знаю, как ее описать. Формально привязка к сталинскому ар-деко присутствует: контраст горизонтали пропилей и вертикали самого дома явно отсылает к павильону СССР Иофана на Парижской выставке 1937 года. Но детали, детали! С ними произошло что-то необъяснимое: они раздулись,распухли, погрубели. Подобная брутальность еще относительно неплохо смотрится в экстерьере пропилей: это две стены с крупным рустом, смахивающим на костяшки домино. Постепенно они превращаются в колоннаду, которая формирует небольшую пьяцетту с памятником Бондарчуку в центре. Однако облик самого дома оставляет желать лучшего: неуклюжая бетонная консоль, выдвигающаяся из главного фасада эдаким шнобелем, и восьмидесятнические окна а-ля Юрий Платонов перечеркивают, на мой взгляд, почти все достоинства пропилей. Для меня этот проект - скорее издевательство над сталинизмом, чем стилизация под него. А напоминает он такую, знаете ли, типично «моспроектовскую» реконструкцию: уважение к наследию имеется, но руки кривенькие. Тем не менее вещь важная: это первый проект «иофанов», в котором они позволили себе напрямую цитировать своего кумира.
…В общем, для качественной стилизации одного чувства формы и заинтересованности мало - необходимо еще умение красиво прорисовывать детали. А с этим пока беда. Но все впереди. Путь, избранный студентами, мне кажется правильным. И это главное.