Три мира по цене одного
(+ кружка пива в придачу)
Сегодня, дорогие мои читатели (да-да, вы, бездушные боты-спамеры мировой паутины, и вы, бездарные люди-сканеры КНБ РК, ибо кроме вас никто не посещает мою ветхую лачугу), я расскажу вам историю о том, как я очутился в трех параллельных мирах, без помощи изощренных достижений современной квантовой науки, за каких-то 1500 тенге (включая кружку бесплатного пива, суп, чай и кашу). Но позвольте мне изложить все по порядку.
Утро этого дня началось необычно уже только потому, что на мой почтовый ящик пришло письмо с заголовком «Подтягивайся» от моих друзей-банкиров (профессиональных прожигателей жизни) с нетрадиционным для них содержанием. Вместо пошленьких анекдотов и сюрреалистических анимационных роликов, письмо содержало приглашение следующего характера:
«Впервые в Алматы!!! Космофестиваль: самая экзотическая open-air party на высокогорной обсерватории под звездным небом. Лучшие ди-джеи из Франции, Голландии, а также Снайпер, Айдар, Тимофей и др. Конкурс на самую оригинальную тематическую одежду. Доставка комфортабельными автобусами из центра города (ресторан New Square). Не пропустите это событие!», и далее в таком же духе. Учитывая мою слабость к отдельным жанрам клубной музыки, горам, и с детства трепетное отношение ко всему космическому, не было ничего удивительного в том, что в обед билет без права на спальное место в номере, был уже у меня на руках. Я начал собираться в путь.
Мир Первый
В одном мои друзья-банкиры оказались верными своим принципам - никто из них в назначенный срок на место сбора не пришел. Тем не менее, публика, ожидавшая погрузки на автобусы, была многочисленной и разношерстной. Здесь и там мелькали знакомые лица приятелей и просто постоянных тусовщиков. Да, кстати, я прибыл все же не один, а в компании своего верного ярко-оранжевого полноподвесного байка - все-таки горы для него родная стихия. По этой причине мне пришлось загружаться в автобус последним, и мне досталось единственное место в салоне, обращенное лицом ко всем пассажирам. Я заметил, что половина автобуса поглядывает на меня и байк с дружелюбным восхищением, другая половина - со снисходительным удивлением, и третья половина (если такое вообще возможно) не замечает меня вообще, чем была для меня наиболее симпатична. В пути, на ухабистом серпантине к Большому Алматинскому Озеру, было довольно тяжело удерживать равновесие, держать при этом байк, и сохранять невозмутимое выражение лица. Смущения добавляли две скучающие леди, изредка оценивая ленивым взглядом мои, по их предположению, спортивные икры.
Мы прибыли на место представления (обсерватория ГАИШ, если вам угодно) задолго до наступления сумерек. Я был здесь в последний раз несколько лет назад, и поэтому первые полчаса, за время которых выстроилась очередь за бесплатным пивом, я посвятил изучению окрестностей. Как выяснилось, ничего с тех пор не изменилось. Так и недостроенный купол, который когда-то служил для нас ориентиром на пути к леденящей душу «аномальной зоне», вызвал только снисходительную улыбку. В целом, все место приняло несколько более запущенный вид, и только.
Тем временем, на подиуме ди-джеи заканчивали последние приготовления, вполсилы звучал разогревочный саунд на автопилоте. Народ, посвежевший после ритуала принятия вожделенного бесплатного пива, обратил свои вопрошающие взоры к жрецам от музы. И тут действо началось. Танцпол взорвался лучами лазерных проекторов, пронзающих клубы синтезированного дыма. Космическое настроение задал римейк древней вещицы Крафтверк, вкупе с зарисовкой от Жан-Мишель Жарра. Постепенно, адепты божественной музыки заполнили отведенное для ритуальных плясок пространство, и я не был исключением.
Описывать дальнейшее в формате гипертекста не имеет смысла, так как вербальные образы не в состоянии передать гамму ощущений клаббера на танцполе. Одна из теорий, объясняющих феномен Homo Clubilis, предполагает, что пронизывающие тело звуковые вибрации в сочетании с ритмичными вспышками стробоскопа, вступают в резонанс с биоэлектрическим ритмами нейронов спинно-головного мозга дэнсера, формируя принципиально новый тип петли обратной связи в структуре тело/разум. Примерно то, что скрывается за слоганом от Nokia «Контакт на уровне чувств». Достаточно будет сказать, что когда я покидал площадку чтобы выпить пластиковый стаканчик чая, толпа уверенно приближалась к заветному состоянию, характеризуемому коротким, но емким словом trip.
Мир Второй
Цепочка ассоциаций, которую повлек за собой простой советский чай с сахаром на дне и кусочком хлеба, неожиданно привела меня к воспоминаниям о тинейджерских временах, и кружке астрономии, как одному из самых ярких событий тех времен. Я припомнил, что выше по дороге, за скалистым утесом, находится станция по наблюдению за солнцем. Поскольку было еще светло, я быстро нашел нужную тропинку, и вскоре пересек давно уже невостребованный шлагбаум. Идя между жилыми корпусами и заглядывая в проемы неосвещенных окон, я даже не надеялся застать кого-нибудь из нелюдимого немногочисленного персонала станции, но, оказавшись на открытой площади перед главным зданием, я был застигнут врасплох неожиданной картиной: толпа ребят лет от 12 до 18, которых еще десять лет назад назвали бы пионерами, оживленно готовилась к какому-то праздничному мероприятию. Возле импровизированной сцены были расставлены видавший виды письменный стол и стулья, часть которых уже была занята, как я быстро догадался, почетными членами жюри из состава преподавателей. Немного поодаль, огладывая отцовским взглядом всю эту суету и изредка выдавая сочным басом короткие распоряжения, стоял крупный мужчина с колоритной наружностью, куда более подобающей знойным прериям штата Айдахо, нежели прохладным пейзажам горных ущелий Заилийского Алатау. Картину вождя индейского племени (внушительный рост, широкие плечи с ниспадающими на них вьющимися волосами, волевое смуглое лицо с оттенком вечной требовательности) нарушали только массивные очки в роговой оправе, выдающие принадлежность к советской эпохе. Лично мне все эти черты были до боли знакомы, но я уверен, что вам имя Карим Юнусович не говорит ровным счетом ничего. Тот самый «кю», перед которым я и несколько других дерзновенных юнцов, некогда защищали дрожащими голосами свое право носить почетное (как тогда нам казалось) звание дипломанта Малой Академии Наук, и лукавые вопросы которого почти с полной вероятностью означали провал, подавленные смешки аудитории и краску на лице. Скандально известный нетерпимостью своих взглядов к лености праздных умов ученый, первым отважившийся открыть на базе средней школы частный лицей «космического природоведения», и заключивший соглашение о прямой поставке абитуриентов с российской «бауманкой».
После торжественного приветствия, мы завели беседу, то и дело прерываемую окриками в адрес бестолковых подопечных, и я постепенно узнал, что благодаря щедрым дотациям государства отечественная наука уже вернулась к своему состоянию на рубеже ХХ века, все достойные умы мигрировали за рубеж, подрастающие кадры гадятся только для топорной работы, станция уже несколько лет как заброшена, а обсерватория превратилась в «дешевый бордель по 7 долларов за сутки».
«Вон, опять стадо обормотов понаехало», - сказал он спокойно, щуря глаза в сторону видневшейся парковки ГАИШа, - «им уже трясти свои задницы негде, вот они и прутся сюда на своих джипах, думая что здешний воздух поможет выветрить остатки мыслительной активности». Я счел благоразумным умолчать о своей принадлежности к этому стаду в этот вечер.
На двери главного корпуса висело расписание летнего научного лагеря:
7.00: подъем
7.00 - 7.30: туалет
7.45 - 8.30: завтрак, уборка посуды
9.00 - 9.45: час физической активности
10.00 - 12.00: работа над учебным материалом
12.00 - 13.00: уборка территории
13.00 - 14.00: обед, уборка посуды
14.00 - 16.00: поход в горы
16.00 - 17.30: отдых, личное время
17.45 - 20.00: культурные мероприятия (сценки, конкурсы, игры)
20.15 - 21.00: повторение учебного материала
21.00 -21.15: подведение итогов дня
21.30 - 22.00: туалет
22.00: отбой
Нарушители распорядка дня будут наказаны работами на кухне в личное время
Я с сожалением посмотрел на суетящихся мальчишек и девчонок, но на их веселых загоревших лицах светились только радость и здоровье. Тем временем, кто-то из старших призвал жюри занять места. Я был приятно удивлен, когда мне предложили быть не просто наблюдателем, но занять одно из мест в судейской коллегии рядом с ее суровым главой. К этому вечеру ребята, по всей видимости, готовились не один день. Воздух заметно поостыл, и глядя на их сценические наряды из простыней на голое тело, меня пробирал холодок. Это был конкурс на самого галантного джентльмена и самую утонченную леди, состоящий из множества забавных этапов, проверяющий различные достоинства претендентов. Наблюдая за тем, с какой непосредственностью и артистизмом ребята находят выход из щекотливых ситуаций, с какой готовой взорваться безудержным смехом серьезностью они играют свои роли, я веселился от души. При подведении итогов очередного этапа состязаний, я не скупился на высокие баллы, чем часто зарабатывал строгие косые взгляды вождя племени. Время в этой озорной уютной обстановке летело быстро, и я не заметил как последние лучи горного заката сменились на электрическое освещение. Доносившиеся иногда с порывами свежего ветра звуки танцпола казались чем-то далеким и несущественным. Но вот подведены итоги последнего конкурса, оглашены победители, под ликование болельщиков вручены оригинальные призы.
Шоу окончилось, через полчаса будет объявлен отбой, но я знал, что еще не скоро стихнут леденящие душу истории «на сон грядущий», еще не скоро потухнут фонарики под одеялами, еще не одна подушка метко достигнет своей цели, и еще не один безмятежно спящий несчастный падет сегодня ночью жертвой тюбика зубной пасты. Об этом, и многом другом я думал, возвращаясь на тусовку под сенью холодных голубых звезд, которые можно было срывать как гроздья спелого винограда.
Когда я одолел последний пригорок, над ослепительным танцполом летали хвостатые кометы рулонов туалетной бумаги. «Стадо обормотов» достигло желаемого состояния.
Мир Первый (реприза)
Все-таки это будущее. Техногенная культура порождает техногенный саунд, также как информационное общество порождает инфозависимость. Современный человек зажат в тисках эгоцентризма, подавлен стрессом конкурентной среды, а нарциссов комплекс стал общепринятой нормой. Между тем, мы все остаемся существами социальными, и клаббинг являет собой одну из немногочисленных возможностей переступить грань между индивидуальным и коллективным, сознательным и бессознательным. Технология, берущая начало в шаманских плясках наших давних предков, эффективна и по сей день.
Прилизанному блеску мейнстрима всегда будет противостоять андеграунд.
Под утро, все устроились спать кто как мог. В распоряжении тусовщиков были немногочисленные забитые номера, машины, спальники и палатки, кресла в коридорах и просто голый пол. В моем случае, это были сдвинутые вряд стулья в актовом зале, и рюкзак под головой. Ночью было дико холодно.
Я прекратил эту пытку, встав задолго до рассвета. Народ дружно храпел. О феерической ночи напоминал только мусор на вытоптанном поле, размокший от холодной росы. В столовой мне предложили кашу, которой я не стал пренебрегать. После стакана чая, мне открылись две перспективы - завалиться спать до приезда автобусов к полудню, или рвануть в город прямо сейчас. Но душа просила чего-то большего. Я выкатил свой байк, предусмотрительно запрятанный на складе у бармена, и сделал пару кругов чтобы согреться. Я обратил изумленный взгляд на снежные пики гор, в которых отражались первые лучи солнца. Необычно синее небо и холодный горный воздух довершили дело - я подумал: «Почему нет?» - и выехал на каменистую дорогу к горам.
Мир Третий
Я неспешно поднимался по серпантину, изредка останавливаясь, чтобы обернуться и увидеть как громадное здание научного комплекса подо мной внизу постепенно приобретает размеры песочницы. Вид большого алматинского озера с высоты птичьего полета заставил меня задуматься о том, что истинную суть любого места, какое бы красивое оно ни было, можно понять только оказавшись там в тишине и одиночестве, а не в толпе шумящих и сорящих туристов. Метеоролог, живущий на берегу озера, сам того не подозревая, чувствует и знает его гораздо глубже, чем знают его все остальные. Так же и со мной - я чувствую, что полностью понимаю горы только тогда, когда я иду один. Это иногда случается. Например, когда друзья не хотят отрываться от палатки и пива. Меня же это не устраивает, и после непродолжительных и, признаться, ненастойчивых попыток убедить их осмотреть местность, я просто иду один, и вот здесь наступает настоящий праздник духа.
Идя один, ты не прилагаешь пустых усилий на поддержание никчемных разговоров, когда человеку разумному и так все ясно без слов. Или, еще чего доброго, тебе не грозит выслушивать какие-нибудь совершенно неуместные анекдоты или жалобы на бессмысленность дальнейшего подъема. Вместо этого, ты имеешь возможность остановиться и рассмотреть каждый интересный цветок, каждое чудное насекомое. Ты не боишься улыбнуться от всей души солнцу, ставшему с высотой более близким и теплым. И тебя никто не упрекнет, если тебе вдруг вздумается поговорить с глубоким синим небом, или прокричать привет городу, простирающемуся далеко внизу под тобой. В середине лета ты можешь прикоснуться ладонью к лежащему в глубоких темных расселинах снегу. Ты волен влезть на скалу и в идеальной тишине послушать тихий шепот ветра. Можешь сорвать немного эдельвейсов, думая о той, кому ты их подаришь по возвращении домой.
От всего этого, да еще и от низкого давления и недостатка кислорода на такой высоте, начинает понемногу кружиться голова. В такой момент хорошо встать на самой высокой скале и посмотреть вверх. Впрочем, без подготовки этого лучше не делать - настолько сильно возникающее ощущение отрыва от земли и полета, что, поддавшись этому пьянящему чувству, можно сорваться вниз.
Важно то, что в подобной обстановке ты можешь привести в порядок свои мысли и чувства. Проанализировать динамику котировок акций собственной совести за прошедший период и наметить новый трендовый коридор. Ты имеешь возможность созвать собрание своего Совета Духовных Директоров и выслушать всю их критику в адрес своей деятельности (чаще - бездеятельности) за истекший период, ведь в обычных условиях человек очень неохотно оценивает свои ошибки и достижения, убеждая самого себя в нескончаемой занятости и отсутствии времени на самоанализ.
В таких размышлениях я добрался до Космостанции - конечного пункта этой дороги и самой высокой обитаемой точки, наряду с Мынжилками, в этом и соседних ущельях. Здесь даже в середине лета на склонах лежит снег. Эта станция расположена так высоко, потому что регистрирует слабое космическое излучение, и в постоянном завывании ветра в антеннах этих причудливых устройств, невольно чудится музыка иных, безнадежно далеких миров. Постояв в оцепенении некоторое время, я улыбнулся, одел шлем и не думая беспокоить в столь ранний час пугливых обитателей этого странного места, начал отвязный спуск, смысл которого можно выразить одним словом - FUN!!!
outro
Я заехал в ГАИШ, чтобы попрощаться с приятелями. Недоспавшие физиономии начали наполнять коридоры и столовую, ища свои вещи и друг друга. Кое-кто из прибывших на своем авто уже прогревали двигатели. Здесь больше делать было не чего. Волшебство осталось вчера, сегодня были только сырые промозглые будни. Не оборачиваясь больше, я поехал в город и был дома уже через час.
Вот такая вышла расколбасная тусня.
PS - а презерватив, который организаторы опенэйра вручили мне при посадке на автобус, они могли с успехом натянуть себе на голову - мне, заплутавшему в трех мирах, было точно не до него ;).
Утро этого дня началось необычно уже только потому, что на мой почтовый ящик пришло письмо с заголовком «Подтягивайся» от моих друзей-банкиров (профессиональных прожигателей жизни) с нетрадиционным для них содержанием. Вместо пошленьких анекдотов и сюрреалистических анимационных роликов, письмо содержало приглашение следующего характера:
«Впервые в Алматы!!! Космофестиваль: самая экзотическая open-air party на высокогорной обсерватории под звездным небом. Лучшие ди-джеи из Франции, Голландии, а также Снайпер, Айдар, Тимофей и др. Конкурс на самую оригинальную тематическую одежду. Доставка комфортабельными автобусами из центра города (ресторан New Square). Не пропустите это событие!», и далее в таком же духе. Учитывая мою слабость к отдельным жанрам клубной музыки, горам, и с детства трепетное отношение ко всему космическому, не было ничего удивительного в том, что в обед билет без права на спальное место в номере, был уже у меня на руках. Я начал собираться в путь.
Мир Первый
В одном мои друзья-банкиры оказались верными своим принципам - никто из них в назначенный срок на место сбора не пришел. Тем не менее, публика, ожидавшая погрузки на автобусы, была многочисленной и разношерстной. Здесь и там мелькали знакомые лица приятелей и просто постоянных тусовщиков. Да, кстати, я прибыл все же не один, а в компании своего верного ярко-оранжевого полноподвесного байка - все-таки горы для него родная стихия. По этой причине мне пришлось загружаться в автобус последним, и мне досталось единственное место в салоне, обращенное лицом ко всем пассажирам. Я заметил, что половина автобуса поглядывает на меня и байк с дружелюбным восхищением, другая половина - со снисходительным удивлением, и третья половина (если такое вообще возможно) не замечает меня вообще, чем была для меня наиболее симпатична. В пути, на ухабистом серпантине к Большому Алматинскому Озеру, было довольно тяжело удерживать равновесие, держать при этом байк, и сохранять невозмутимое выражение лица. Смущения добавляли две скучающие леди, изредка оценивая ленивым взглядом мои, по их предположению, спортивные икры.
Мы прибыли на место представления (обсерватория ГАИШ, если вам угодно) задолго до наступления сумерек. Я был здесь в последний раз несколько лет назад, и поэтому первые полчаса, за время которых выстроилась очередь за бесплатным пивом, я посвятил изучению окрестностей. Как выяснилось, ничего с тех пор не изменилось. Так и недостроенный купол, который когда-то служил для нас ориентиром на пути к леденящей душу «аномальной зоне», вызвал только снисходительную улыбку. В целом, все место приняло несколько более запущенный вид, и только.
Тем временем, на подиуме ди-джеи заканчивали последние приготовления, вполсилы звучал разогревочный саунд на автопилоте. Народ, посвежевший после ритуала принятия вожделенного бесплатного пива, обратил свои вопрошающие взоры к жрецам от музы. И тут действо началось. Танцпол взорвался лучами лазерных проекторов, пронзающих клубы синтезированного дыма. Космическое настроение задал римейк древней вещицы Крафтверк, вкупе с зарисовкой от Жан-Мишель Жарра. Постепенно, адепты божественной музыки заполнили отведенное для ритуальных плясок пространство, и я не был исключением.
Описывать дальнейшее в формате гипертекста не имеет смысла, так как вербальные образы не в состоянии передать гамму ощущений клаббера на танцполе. Одна из теорий, объясняющих феномен Homo Clubilis, предполагает, что пронизывающие тело звуковые вибрации в сочетании с ритмичными вспышками стробоскопа, вступают в резонанс с биоэлектрическим ритмами нейронов спинно-головного мозга дэнсера, формируя принципиально новый тип петли обратной связи в структуре тело/разум. Примерно то, что скрывается за слоганом от Nokia «Контакт на уровне чувств». Достаточно будет сказать, что когда я покидал площадку чтобы выпить пластиковый стаканчик чая, толпа уверенно приближалась к заветному состоянию, характеризуемому коротким, но емким словом trip.
Мир Второй
Цепочка ассоциаций, которую повлек за собой простой советский чай с сахаром на дне и кусочком хлеба, неожиданно привела меня к воспоминаниям о тинейджерских временах, и кружке астрономии, как одному из самых ярких событий тех времен. Я припомнил, что выше по дороге, за скалистым утесом, находится станция по наблюдению за солнцем. Поскольку было еще светло, я быстро нашел нужную тропинку, и вскоре пересек давно уже невостребованный шлагбаум. Идя между жилыми корпусами и заглядывая в проемы неосвещенных окон, я даже не надеялся застать кого-нибудь из нелюдимого немногочисленного персонала станции, но, оказавшись на открытой площади перед главным зданием, я был застигнут врасплох неожиданной картиной: толпа ребят лет от 12 до 18, которых еще десять лет назад назвали бы пионерами, оживленно готовилась к какому-то праздничному мероприятию. Возле импровизированной сцены были расставлены видавший виды письменный стол и стулья, часть которых уже была занята, как я быстро догадался, почетными членами жюри из состава преподавателей. Немного поодаль, огладывая отцовским взглядом всю эту суету и изредка выдавая сочным басом короткие распоряжения, стоял крупный мужчина с колоритной наружностью, куда более подобающей знойным прериям штата Айдахо, нежели прохладным пейзажам горных ущелий Заилийского Алатау. Картину вождя индейского племени (внушительный рост, широкие плечи с ниспадающими на них вьющимися волосами, волевое смуглое лицо с оттенком вечной требовательности) нарушали только массивные очки в роговой оправе, выдающие принадлежность к советской эпохе. Лично мне все эти черты были до боли знакомы, но я уверен, что вам имя Карим Юнусович не говорит ровным счетом ничего. Тот самый «кю», перед которым я и несколько других дерзновенных юнцов, некогда защищали дрожащими голосами свое право носить почетное (как тогда нам казалось) звание дипломанта Малой Академии Наук, и лукавые вопросы которого почти с полной вероятностью означали провал, подавленные смешки аудитории и краску на лице. Скандально известный нетерпимостью своих взглядов к лености праздных умов ученый, первым отважившийся открыть на базе средней школы частный лицей «космического природоведения», и заключивший соглашение о прямой поставке абитуриентов с российской «бауманкой».
После торжественного приветствия, мы завели беседу, то и дело прерываемую окриками в адрес бестолковых подопечных, и я постепенно узнал, что благодаря щедрым дотациям государства отечественная наука уже вернулась к своему состоянию на рубеже ХХ века, все достойные умы мигрировали за рубеж, подрастающие кадры гадятся только для топорной работы, станция уже несколько лет как заброшена, а обсерватория превратилась в «дешевый бордель по 7 долларов за сутки».
«Вон, опять стадо обормотов понаехало», - сказал он спокойно, щуря глаза в сторону видневшейся парковки ГАИШа, - «им уже трясти свои задницы негде, вот они и прутся сюда на своих джипах, думая что здешний воздух поможет выветрить остатки мыслительной активности». Я счел благоразумным умолчать о своей принадлежности к этому стаду в этот вечер.
На двери главного корпуса висело расписание летнего научного лагеря:
7.00: подъем
7.00 - 7.30: туалет
7.45 - 8.30: завтрак, уборка посуды
9.00 - 9.45: час физической активности
10.00 - 12.00: работа над учебным материалом
12.00 - 13.00: уборка территории
13.00 - 14.00: обед, уборка посуды
14.00 - 16.00: поход в горы
16.00 - 17.30: отдых, личное время
17.45 - 20.00: культурные мероприятия (сценки, конкурсы, игры)
20.15 - 21.00: повторение учебного материала
21.00 -21.15: подведение итогов дня
21.30 - 22.00: туалет
22.00: отбой
Нарушители распорядка дня будут наказаны работами на кухне в личное время
Я с сожалением посмотрел на суетящихся мальчишек и девчонок, но на их веселых загоревших лицах светились только радость и здоровье. Тем временем, кто-то из старших призвал жюри занять места. Я был приятно удивлен, когда мне предложили быть не просто наблюдателем, но занять одно из мест в судейской коллегии рядом с ее суровым главой. К этому вечеру ребята, по всей видимости, готовились не один день. Воздух заметно поостыл, и глядя на их сценические наряды из простыней на голое тело, меня пробирал холодок. Это был конкурс на самого галантного джентльмена и самую утонченную леди, состоящий из множества забавных этапов, проверяющий различные достоинства претендентов. Наблюдая за тем, с какой непосредственностью и артистизмом ребята находят выход из щекотливых ситуаций, с какой готовой взорваться безудержным смехом серьезностью они играют свои роли, я веселился от души. При подведении итогов очередного этапа состязаний, я не скупился на высокие баллы, чем часто зарабатывал строгие косые взгляды вождя племени. Время в этой озорной уютной обстановке летело быстро, и я не заметил как последние лучи горного заката сменились на электрическое освещение. Доносившиеся иногда с порывами свежего ветра звуки танцпола казались чем-то далеким и несущественным. Но вот подведены итоги последнего конкурса, оглашены победители, под ликование болельщиков вручены оригинальные призы.
Шоу окончилось, через полчаса будет объявлен отбой, но я знал, что еще не скоро стихнут леденящие душу истории «на сон грядущий», еще не скоро потухнут фонарики под одеялами, еще не одна подушка метко достигнет своей цели, и еще не один безмятежно спящий несчастный падет сегодня ночью жертвой тюбика зубной пасты. Об этом, и многом другом я думал, возвращаясь на тусовку под сенью холодных голубых звезд, которые можно было срывать как гроздья спелого винограда.
Когда я одолел последний пригорок, над ослепительным танцполом летали хвостатые кометы рулонов туалетной бумаги. «Стадо обормотов» достигло желаемого состояния.
Мир Первый (реприза)
Все-таки это будущее. Техногенная культура порождает техногенный саунд, также как информационное общество порождает инфозависимость. Современный человек зажат в тисках эгоцентризма, подавлен стрессом конкурентной среды, а нарциссов комплекс стал общепринятой нормой. Между тем, мы все остаемся существами социальными, и клаббинг являет собой одну из немногочисленных возможностей переступить грань между индивидуальным и коллективным, сознательным и бессознательным. Технология, берущая начало в шаманских плясках наших давних предков, эффективна и по сей день.
Прилизанному блеску мейнстрима всегда будет противостоять андеграунд.
Под утро, все устроились спать кто как мог. В распоряжении тусовщиков были немногочисленные забитые номера, машины, спальники и палатки, кресла в коридорах и просто голый пол. В моем случае, это были сдвинутые вряд стулья в актовом зале, и рюкзак под головой. Ночью было дико холодно.
Я прекратил эту пытку, встав задолго до рассвета. Народ дружно храпел. О феерической ночи напоминал только мусор на вытоптанном поле, размокший от холодной росы. В столовой мне предложили кашу, которой я не стал пренебрегать. После стакана чая, мне открылись две перспективы - завалиться спать до приезда автобусов к полудню, или рвануть в город прямо сейчас. Но душа просила чего-то большего. Я выкатил свой байк, предусмотрительно запрятанный на складе у бармена, и сделал пару кругов чтобы согреться. Я обратил изумленный взгляд на снежные пики гор, в которых отражались первые лучи солнца. Необычно синее небо и холодный горный воздух довершили дело - я подумал: «Почему нет?» - и выехал на каменистую дорогу к горам.
Мир Третий
Я неспешно поднимался по серпантину, изредка останавливаясь, чтобы обернуться и увидеть как громадное здание научного комплекса подо мной внизу постепенно приобретает размеры песочницы. Вид большого алматинского озера с высоты птичьего полета заставил меня задуматься о том, что истинную суть любого места, какое бы красивое оно ни было, можно понять только оказавшись там в тишине и одиночестве, а не в толпе шумящих и сорящих туристов. Метеоролог, живущий на берегу озера, сам того не подозревая, чувствует и знает его гораздо глубже, чем знают его все остальные. Так же и со мной - я чувствую, что полностью понимаю горы только тогда, когда я иду один. Это иногда случается. Например, когда друзья не хотят отрываться от палатки и пива. Меня же это не устраивает, и после непродолжительных и, признаться, ненастойчивых попыток убедить их осмотреть местность, я просто иду один, и вот здесь наступает настоящий праздник духа.
Идя один, ты не прилагаешь пустых усилий на поддержание никчемных разговоров, когда человеку разумному и так все ясно без слов. Или, еще чего доброго, тебе не грозит выслушивать какие-нибудь совершенно неуместные анекдоты или жалобы на бессмысленность дальнейшего подъема. Вместо этого, ты имеешь возможность остановиться и рассмотреть каждый интересный цветок, каждое чудное насекомое. Ты не боишься улыбнуться от всей души солнцу, ставшему с высотой более близким и теплым. И тебя никто не упрекнет, если тебе вдруг вздумается поговорить с глубоким синим небом, или прокричать привет городу, простирающемуся далеко внизу под тобой. В середине лета ты можешь прикоснуться ладонью к лежащему в глубоких темных расселинах снегу. Ты волен влезть на скалу и в идеальной тишине послушать тихий шепот ветра. Можешь сорвать немного эдельвейсов, думая о той, кому ты их подаришь по возвращении домой.
От всего этого, да еще и от низкого давления и недостатка кислорода на такой высоте, начинает понемногу кружиться голова. В такой момент хорошо встать на самой высокой скале и посмотреть вверх. Впрочем, без подготовки этого лучше не делать - настолько сильно возникающее ощущение отрыва от земли и полета, что, поддавшись этому пьянящему чувству, можно сорваться вниз.
Важно то, что в подобной обстановке ты можешь привести в порядок свои мысли и чувства. Проанализировать динамику котировок акций собственной совести за прошедший период и наметить новый трендовый коридор. Ты имеешь возможность созвать собрание своего Совета Духовных Директоров и выслушать всю их критику в адрес своей деятельности (чаще - бездеятельности) за истекший период, ведь в обычных условиях человек очень неохотно оценивает свои ошибки и достижения, убеждая самого себя в нескончаемой занятости и отсутствии времени на самоанализ.
В таких размышлениях я добрался до Космостанции - конечного пункта этой дороги и самой высокой обитаемой точки, наряду с Мынжилками, в этом и соседних ущельях. Здесь даже в середине лета на склонах лежит снег. Эта станция расположена так высоко, потому что регистрирует слабое космическое излучение, и в постоянном завывании ветра в антеннах этих причудливых устройств, невольно чудится музыка иных, безнадежно далеких миров. Постояв в оцепенении некоторое время, я улыбнулся, одел шлем и не думая беспокоить в столь ранний час пугливых обитателей этого странного места, начал отвязный спуск, смысл которого можно выразить одним словом - FUN!!!
outro
Я заехал в ГАИШ, чтобы попрощаться с приятелями. Недоспавшие физиономии начали наполнять коридоры и столовую, ища свои вещи и друг друга. Кое-кто из прибывших на своем авто уже прогревали двигатели. Здесь больше делать было не чего. Волшебство осталось вчера, сегодня были только сырые промозглые будни. Не оборачиваясь больше, я поехал в город и был дома уже через час.
Вот такая вышла расколбасная тусня.
PS - а презерватив, который организаторы опенэйра вручили мне при посадке на автобус, они могли с успехом натянуть себе на голову - мне, заплутавшему в трех мирах, было точно не до него ;).