О туманах
Туманом заволокло так, что не видно земли.Ощущение будто многоэтажка плывет на на тонких белёсых крыльях где-то высоко-высоко. На кухне ворчливо кипит чайник. Ухает сердито через носик и выдыхает горячий пар. Пахнет апельсиновой шкуркой, от которой коты воротят мордахи и гордо уходят в другую комнату. В кухню крадешься на цыпочках, избегая ледяного пола и разбросанные кошачьи игрушки. Красная пижама с логотипом тех самых грузовиков, которые с детства приносят нам "свято", красный чайник с хромированной пафосной надписью "kenwood" и красный травяной чай, в котором нет каркаде, но, очевидно, есть краситель. Не хватает теплых пушистых носков, гирлянд на окнах и теплого шерстяного пледа. Такого, в шотландсткую клетку, как когда-то был дома у родителей, пока на него не напала вездесущая моль. В наушниках рождественские гимны и хорошо бы в колонках так, чтобы до оглушения, до звона в ушах. И Луи Армстронг пусть тоже мурлыкает, но это потом.
А потом бы еще бой курантов. Шипящее мелкими пузырьками шампанское, терпкий сыр и зажаренная на гриле семга. Чтобы закрыть глаза и загадать себе счастье. Детское, наивное и приставучее. Такое чтобы навсегда, ну или хотя бы лет на пятьдесят. Смотреть салют с оттаявшего балкона, с босыми пятками танцевать под громкий бит. И мечтать, мечтать, мечтать!
Туманом заволокло так, что не видно прохожих. Машины, гудки, гимназия и придорожные фонари утонули в белой вате. На кухне молчит гордый чайник. Блестит начищенным боком и задирает нос. Пахнет апельсинами так, словно новый год уже завтра. В кухню заходишь на полной стопе и в тапках. Мечешься, словно дурной, от окна к холодильнику. Ударяешься об ручки шкафов и ножку стола. Красная прядь, как когда-то давно, в забытом кино. Красная пижама с логотипом напитка богов. Красный травяной чай, который остыл. Гимны в наушниках, боже, как хочется звука! Едкого, бойкого, такого чтоб всего целиком. Чтобы, как раньше, растворяться волнами, чувствовать силу, радость и сотню людей. Хочется смеха такого, чтоб не бояться. Чтобы "Иисус, ну ты дал!" и немножечко в пегл.
Хочется чтобы снова хотелось в жизнь. В тонких пальцах венчик и шоколад на щеке. Хочется танцевать в такт красивой духовке. Хочется знать, что все это было не зря. Хочется рук и каких-то дурацких слов. Хочется смеха и "айййй, в Караганду!". Хочется снова вязать теплый шарф. Хочется так, чтобы сердечко на нем на виду. Хочется чтобы сердце билось как надо. Ровно и четко без всяких там "не могу". Хочется терять сознание от счастья, а не потому что всякие там "не могу". Хочется чтобы ты, папа, на секунду вернулся. Снова хватал меня на руки, как когда-то на свадьбу. Чтобы сказал мне: "Котенок, ну куда я уйду?". Хочется снова зайти в магазин любоваться. Перебирая игрушки и бусы гирлянд. Хочется будто бы всего лишь проснуться. Хочется шапку из шерсти и бордовый шарф. Хочется теплых рассказов О'Генри, чтоб поменять часы на гребни и всякий скарб. Хочется, кстати, ужасно опять за руль.
Хочется, знаешь, с головой окунуться. Хочется верить, что океан умеет прощать.
У Машеньки шалит осложнение после ветрянки, не беспокоимся.