КРЫСА. Этимологизация (1)
Академический журнал "Древняя Русь. Вопросы медиевистики" (Институт Славяноведения РАН) опубликовал небольшую работу: К.А.Максимович "Польское влияние в русской лексике 17 века: К этимологии слова крыса" (2011, № 3). Её текст вновь обращает внимание лингвистов на это слово.
Текст этот очень полезен для введения любителей русского языка в понимание проблемы, а потому (хотя текст можно найти в Сети, в свободном доступе) перепечатываю его здесь.
Итог этой работы ("предположение" или "мнение" автора) ошибочен, как и некоторые обоснования этого итога. Но его стоит сравнить с другими - учёными и любительскими - этимологизациями слова крыса.
"Слово в этимологическом отношении очень трудное", - написал проф. П.Я.Черных в своём "Историко-этимологическом словаре" (М.1994). Оно "просто" лишь "для школьников" (Н.М.Шанский, 2004, и мн. др.): Крыса, - буквально, "грызун", оно - его "глухой дублет".
Лингвисты ищут этимологию этого русского слова в самых разных языках, - в албанском, в тохарском, в иранских диалектах ... Ухитряются увидеть его корень даже в арабском слове "гуруш" (деньги). Известный всем Чудинов производил "крысу" от понятий "покрывать" и "скрывать", по разному толкуя полученные им результаты.
Итак, на сегодняшний день остаётся согласиться с М.Фасмером: для слова крыса "ни одно из существующих толкований не достоверно".
"Мнение" К.А.Максимовича тоже неудовлетворительно. Слово крыса (а крыса - по Далю - "в народе - гад, гадина, гнус, касть, пакостиша, поганка, плюгва") Максимович производит "из польского женского имени Krystyna, в уменьшительной форме Krysia". Максимович чувствует диссонанс в своём предположении, но он всё же пытается найти аргументацию невозможному, - тому, что мерзкий вредитель получил своё имя "посредством придания ему женского христианского имени в уменьшительно-ласкательной форме".
И всё же - повторим - эта работа К.А.Максимовича ценна тем, что автор чётко выделяет два важных для этимологизации момента: 1) принадлежность этого слова "только русскому языку"; 2) его позднее появление в языке".
Итак, текст К.А.Максимовича.
-------------------------------------
"Русское слово крыса в значении "животное отряда грызунов Rattus norvegicus, Rattus rattus" относится к числу слов с непрояснённой этимологией. Судя по материалам доступных словарей, данное слово принадлежит только русскому языку. Впрочем, и здесь оно появляется довольно поздно. Так, оно отсутствует в "Материалах для словаря древнерусского языка" И.И.Срезневского и в исторических словарях русского языка XI-XIV и XI-XVII веков.
Впервые в русском языке слово крыса засвидетельствовано в первой половине XVII века (контексты 1619 [Crys, a rat. Крыса (Ларин Б.А. "Русско-английский словарь дневник Ричарда Джемса (1618-1619)", Л.1959, с.68] и 1626 годов [1) 1626 г. Лавка Дмитрейска Григорьева сына Крисы ("Материалы для истории, археологии и статистики г.Москвы, собранные и изданные руководством и трудами И.Забелина", Ч.II, М.1891,с.1113. 2) 1624-1626 г. Дер. Красная на Ключю, а в ней крестьян: Истомка Федоров сын, прозвище Криса ("Хозяйство крупного феодала-крепостника XVII века", М.-Л., 1936, вып. 2, с.71) - в последнем случае в качестве прозвища).
В других славянских языках это слово в указанном значении не фиксируется - в в польском языке krysa отмечено лишь в значении "длинная черта; рубец, шрам" (ср. kresa), а в белорусском КРЫСО, КРЫСА означает "пола (одежды)" (ср. польск. kres, krys). Укр. КРИСА, вероятно, заимствовано из русского.
Итак, судя по имеющимся данным, слово КРЫСА в зоологическом значении Rattus имеет хождение преимущественно в русском языке. В других славянских языках и в некоторых русских диалектах этот вредитель называется по-другому: ср. болг. ПЛЪХ, вост.-слав. ПАСЮК, ПАЦЮК, ПАЦУК, польск. SZCSUR, укр. ЩУР, белор. ЩУРА, чеш. диал. и словац. ST'UR. Все эти слова, как и рус. КРЫСА, не имеют надёжно установленной этимологии.
Согласно М.Фасмеру, ни одно из существующих этимологических толкований слова КРЫСА не достоверно [сюда относятся сближения с корнем ГРЫЗ-, или со словом КРОТ, или реконструкция праславянского сложения *kry+sъsa, "сосущая кровь". О.Н.Трубачёв приводит также новоперс. gersu, "мышь", алб. gerth, "крыса", а также тохар. karsa в слове arsakarsa, "летучая мышь" (Фасмер М. Этимологич. словарь, М. 1986-87, т.2, с.389)], однако все эти параллели не объясняют ни фонетической формы русского слова, ни факта его распространения только в русском языке.
Как нам представляется, для установления происхождения русского слова КРЫСА необходимо отойти от традиционных для этимологии методов реконструкции древних лексических праоснов и обратить внимание на другой тип языковых явлений, а именно на взаимодействие между собой разных пластов лексики, осложнённое различными мифологическими (мифопоэтическими) представлениями. Так, лежит на поверхности и многократно засвидетельствован тот факт, что название крысы могло легко переноситься на других существ (червь, кузнечик, скорпион), имеющих общую с крысой среду обитания. (Там же, т. IV, с.510-511). Будучи животным подземным (в случае с водяной крысой - водным), крыса неизменно приобретала в языковом и культурном сознании черты хтонического существа, приносящего беду или несчастье. Это обстоятельство должно было активизировать культурно-языковые механизмы табуизирования и придания названию крысы большей "человечности". Между тем в языке единственный способ придать животному человеческие черты - это назвать его человеческим именем.
В самом деле, известны многочисленные примеры из русского и других языков, когда домашнее и даже дикое животное получает в народном обиходе, поэзии и фольклоре человеческое или тем или иным образом "очеловеченное" имя. Таковы Мишка, Михаил, Михайло (Потапыч), Топтыгин для обозначения медведя, Васька, Василий Котофей (Котофеич) для обозначения кота (ср. мужское христианское имя Тимофей), разговорное русское название свиньи хавронья (из женского христианского имени Феврония), называние человеческими именами особей крупного и мелкого рогатого скота. В данном случае такое называние не имеет отношения к табуизированию, а скорее наоборот - выражает включённость данного животного в жизнь социума, указывает на приносимую им пользу. Однако есть примеры и другого употребления человеческих имён. Так, человеческое (более того, христианское) имя Катерина в фольклорной традиции может носить такое хтоническое животное, как змея. (Топоров В.Н. "Ещё раз о балтийских и славянских названиях божьей коровки (Coccinella septempunctata) в перспективе основного мифа" - "Балто-славянские исследования - 1980", М.1981, с.287-288).
С учётом всего сказанного разгадку русского слова КРЫСА можно, как представляется, найти в польском словаре М.С.Линде. Там имеется словарная статья KRYSIA с отсылкой: "см. Krystyna". В статье того же словаря KRYSTUS находим следующее толкование: KRYSTYNA, KRYSTYNKA, KRYSIA ... imie bialoglowskie, ein Weibername. Krysia. Teat. 19, 64 (Linde M.S. Slownik ...)/
Таким образом, рус. КРЫСА, по нашему мнению, происходит из польского женского имени Krystyna, в уменьшительной форме Krysia (ср. уменьшительное Миша, Мишка, для медведя у русских). Это объясняет такую "неприятную" для этимологов особенность рус. КРЫСА, как его позднее появление в языке - ведь контакты русских с поляками достигают своего максимума именно в XVII веке. Вероятнее всего, польское женское имя КРЫСЯ использовалось в польско-украинско-белорусском приграничье для обозначения домашней крысы, причём польский характер этого имени явно хорошо осознавался носителями местного диалекта. Впрочем, не исключено и даже весьма вероятно усвоение этого слова русскими не в пограничных сельских областях, а в крупных городах России - Смоленске, Новгороде и особенно Москве, где жило много поляков. Его заимствование было мотивировано необходимостью "приручить", лишить опасных хтонических черт и включить в сферу социума животное-вредителя через особый "апотропеический" акт номинации - посредством придания ему женского христианского имени в уменьшительно-ласкательной форме. Почему для этого было выбрано именно польское имя - вопрос, требующий дальнейших разысканий".
---------------------------------- конец текста К.А.Максимовича ------------------------------------------
----------------------------------------------------------------------------------------------------------
Об истинной этимологизации слова КРЫСА - позже.
Кстати! не могу выяснить: кто ввёл слово КРЫСА в большую русскую литературу? Неужели Гоголь в "Ревизоре"?
NB! В черновике 5-й главы "Евгения Онегина" (1826 г.) филологи нашли слова "Там крысьи лапки". Явно, для "сна Татьяны".
Возможно, что "крысы" Гоголевского "Ревизора" появились под впечатлением истории известного проходимца, - того, о котором гр. Бенкендорф в своём циркуляре написал: "(...) Роман Медокс, сын бывшего содержателя московского театра, английского жида Медокса, бежал (...)".
Текст этот очень полезен для введения любителей русского языка в понимание проблемы, а потому (хотя текст можно найти в Сети, в свободном доступе) перепечатываю его здесь.
Итог этой работы ("предположение" или "мнение" автора) ошибочен, как и некоторые обоснования этого итога. Но его стоит сравнить с другими - учёными и любительскими - этимологизациями слова крыса.
"Слово в этимологическом отношении очень трудное", - написал проф. П.Я.Черных в своём "Историко-этимологическом словаре" (М.1994). Оно "просто" лишь "для школьников" (Н.М.Шанский, 2004, и мн. др.): Крыса, - буквально, "грызун", оно - его "глухой дублет".
Лингвисты ищут этимологию этого русского слова в самых разных языках, - в албанском, в тохарском, в иранских диалектах ... Ухитряются увидеть его корень даже в арабском слове "гуруш" (деньги). Известный всем Чудинов производил "крысу" от понятий "покрывать" и "скрывать", по разному толкуя полученные им результаты.
Итак, на сегодняшний день остаётся согласиться с М.Фасмером: для слова крыса "ни одно из существующих толкований не достоверно".
"Мнение" К.А.Максимовича тоже неудовлетворительно. Слово крыса (а крыса - по Далю - "в народе - гад, гадина, гнус, касть, пакостиша, поганка, плюгва") Максимович производит "из польского женского имени Krystyna, в уменьшительной форме Krysia". Максимович чувствует диссонанс в своём предположении, но он всё же пытается найти аргументацию невозможному, - тому, что мерзкий вредитель получил своё имя "посредством придания ему женского христианского имени в уменьшительно-ласкательной форме".
И всё же - повторим - эта работа К.А.Максимовича ценна тем, что автор чётко выделяет два важных для этимологизации момента: 1) принадлежность этого слова "только русскому языку"; 2) его позднее появление в языке".
Итак, текст К.А.Максимовича.
-------------------------------------
"Русское слово крыса в значении "животное отряда грызунов Rattus norvegicus, Rattus rattus" относится к числу слов с непрояснённой этимологией. Судя по материалам доступных словарей, данное слово принадлежит только русскому языку. Впрочем, и здесь оно появляется довольно поздно. Так, оно отсутствует в "Материалах для словаря древнерусского языка" И.И.Срезневского и в исторических словарях русского языка XI-XIV и XI-XVII веков.
Впервые в русском языке слово крыса засвидетельствовано в первой половине XVII века (контексты 1619 [Crys, a rat. Крыса (Ларин Б.А. "Русско-английский словарь дневник Ричарда Джемса (1618-1619)", Л.1959, с.68] и 1626 годов [1) 1626 г. Лавка Дмитрейска Григорьева сына Крисы ("Материалы для истории, археологии и статистики г.Москвы, собранные и изданные руководством и трудами И.Забелина", Ч.II, М.1891,с.1113. 2) 1624-1626 г. Дер. Красная на Ключю, а в ней крестьян: Истомка Федоров сын, прозвище Криса ("Хозяйство крупного феодала-крепостника XVII века", М.-Л., 1936, вып. 2, с.71) - в последнем случае в качестве прозвища).
В других славянских языках это слово в указанном значении не фиксируется - в в польском языке krysa отмечено лишь в значении "длинная черта; рубец, шрам" (ср. kresa), а в белорусском КРЫСО, КРЫСА означает "пола (одежды)" (ср. польск. kres, krys). Укр. КРИСА, вероятно, заимствовано из русского.
Итак, судя по имеющимся данным, слово КРЫСА в зоологическом значении Rattus имеет хождение преимущественно в русском языке. В других славянских языках и в некоторых русских диалектах этот вредитель называется по-другому: ср. болг. ПЛЪХ, вост.-слав. ПАСЮК, ПАЦЮК, ПАЦУК, польск. SZCSUR, укр. ЩУР, белор. ЩУРА, чеш. диал. и словац. ST'UR. Все эти слова, как и рус. КРЫСА, не имеют надёжно установленной этимологии.
Согласно М.Фасмеру, ни одно из существующих этимологических толкований слова КРЫСА не достоверно [сюда относятся сближения с корнем ГРЫЗ-, или со словом КРОТ, или реконструкция праславянского сложения *kry+sъsa, "сосущая кровь". О.Н.Трубачёв приводит также новоперс. gersu, "мышь", алб. gerth, "крыса", а также тохар. karsa в слове arsakarsa, "летучая мышь" (Фасмер М. Этимологич. словарь, М. 1986-87, т.2, с.389)], однако все эти параллели не объясняют ни фонетической формы русского слова, ни факта его распространения только в русском языке.
Как нам представляется, для установления происхождения русского слова КРЫСА необходимо отойти от традиционных для этимологии методов реконструкции древних лексических праоснов и обратить внимание на другой тип языковых явлений, а именно на взаимодействие между собой разных пластов лексики, осложнённое различными мифологическими (мифопоэтическими) представлениями. Так, лежит на поверхности и многократно засвидетельствован тот факт, что название крысы могло легко переноситься на других существ (червь, кузнечик, скорпион), имеющих общую с крысой среду обитания. (Там же, т. IV, с.510-511). Будучи животным подземным (в случае с водяной крысой - водным), крыса неизменно приобретала в языковом и культурном сознании черты хтонического существа, приносящего беду или несчастье. Это обстоятельство должно было активизировать культурно-языковые механизмы табуизирования и придания названию крысы большей "человечности". Между тем в языке единственный способ придать животному человеческие черты - это назвать его человеческим именем.
В самом деле, известны многочисленные примеры из русского и других языков, когда домашнее и даже дикое животное получает в народном обиходе, поэзии и фольклоре человеческое или тем или иным образом "очеловеченное" имя. Таковы Мишка, Михаил, Михайло (Потапыч), Топтыгин для обозначения медведя, Васька, Василий Котофей (Котофеич) для обозначения кота (ср. мужское христианское имя Тимофей), разговорное русское название свиньи хавронья (из женского христианского имени Феврония), называние человеческими именами особей крупного и мелкого рогатого скота. В данном случае такое называние не имеет отношения к табуизированию, а скорее наоборот - выражает включённость данного животного в жизнь социума, указывает на приносимую им пользу. Однако есть примеры и другого употребления человеческих имён. Так, человеческое (более того, христианское) имя Катерина в фольклорной традиции может носить такое хтоническое животное, как змея. (Топоров В.Н. "Ещё раз о балтийских и славянских названиях божьей коровки (Coccinella septempunctata) в перспективе основного мифа" - "Балто-славянские исследования - 1980", М.1981, с.287-288).
С учётом всего сказанного разгадку русского слова КРЫСА можно, как представляется, найти в польском словаре М.С.Линде. Там имеется словарная статья KRYSIA с отсылкой: "см. Krystyna". В статье того же словаря KRYSTUS находим следующее толкование: KRYSTYNA, KRYSTYNKA, KRYSIA ... imie bialoglowskie, ein Weibername. Krysia. Teat. 19, 64 (Linde M.S. Slownik ...)/
Таким образом, рус. КРЫСА, по нашему мнению, происходит из польского женского имени Krystyna, в уменьшительной форме Krysia (ср. уменьшительное Миша, Мишка, для медведя у русских). Это объясняет такую "неприятную" для этимологов особенность рус. КРЫСА, как его позднее появление в языке - ведь контакты русских с поляками достигают своего максимума именно в XVII веке. Вероятнее всего, польское женское имя КРЫСЯ использовалось в польско-украинско-белорусском приграничье для обозначения домашней крысы, причём польский характер этого имени явно хорошо осознавался носителями местного диалекта. Впрочем, не исключено и даже весьма вероятно усвоение этого слова русскими не в пограничных сельских областях, а в крупных городах России - Смоленске, Новгороде и особенно Москве, где жило много поляков. Его заимствование было мотивировано необходимостью "приручить", лишить опасных хтонических черт и включить в сферу социума животное-вредителя через особый "апотропеический" акт номинации - посредством придания ему женского христианского имени в уменьшительно-ласкательной форме. Почему для этого было выбрано именно польское имя - вопрос, требующий дальнейших разысканий".
---------------------------------- конец текста К.А.Максимовича ------------------------------------------
----------------------------------------------------------------------------------------------------------
Об истинной этимологизации слова КРЫСА - позже.
Кстати! не могу выяснить: кто ввёл слово КРЫСА в большую русскую литературу? Неужели Гоголь в "Ревизоре"?
NB! В черновике 5-й главы "Евгения Онегина" (1826 г.) филологи нашли слова "Там крысьи лапки". Явно, для "сна Татьяны".
Возможно, что "крысы" Гоголевского "Ревизора" появились под впечатлением истории известного проходимца, - того, о котором гр. Бенкендорф в своём циркуляре написал: "(...) Роман Медокс, сын бывшего содержателя московского театра, английского жида Медокса, бежал (...)".