Питерский старый подъезд...Часть 9. Квартира №18 (начало)
Медленно, но все же я веду своих читателей по лестнице старого Питерского подъезда. Все, что происходило в других квартирах, можно увидеть здесь (1), здесь (2), здесь (3), здесь (4), здесь (5), здесь (6), здесь (7), здесь (8), здесь (9) и здесь (10)
Квартира №18 очень интересная, памятная... У каждого мальчишки в детстве была мечта. Кто-то хотел стать космонавтом, кто-то летчиком, кто-то разведчиком. А я хотел стать моряком. И это было более, чем объяснимо. Питер - это же не только Нева, это просторы холодной Балтики, коричневатой летом и практически черной осенью и весной во время штормов. И еще был у меня дед - капитан 1 ранга. Была у него красивая морская форма, морской кортик. И второй дед, которого я никогда не видел, но о котором мне много рассказывали, тоже был военным моряком, лейтенантом. И на фотографиях он тоже был в морской форме. И еще, жили мы какое-то время - 4 года - в п/л "Зеркальный". А там были юнги. И я тоже был юнгой. Ну и, наконец, были у меня среди знакомых моряки: военные, гражданские, ходившие на крейсерах, подводных лодках, на торговых и рыболовных судах. Это были люди с разными судьбами. Вот почему в квартире №18 в двух комнатах жила семья моряка... Впрочем, нерадостная эта история, как нерадостными были многие истории...
Квартира №18
Петунин - 1 звонок
Он здесь давно один, хоть редко дома,
а если дома - кто-нибудь знакомый
сидит в гостях, и коромыслом дым.
Немыслимо жестокая попойка
с похмельем, блядский смех, со скрипом койка.
Он здесь уже давно живет один.
Была жена когда-то, жили вместе,
Он к ней спешил как будто бы к невесте
из рейса, и всегда дарил цветы.
И знал весь дом, и окна все потели.
Они друг друга так всегда хотели,
что в такт стонали Невские мосты.
А мужики все во дворе кивали,
и цокали, свистели и моргали,
и женщины завидовали. Вслед
глядели изумленные мальчишки.
Ведь он - моряк не из какой-то книжки,
он был для них большой авторитет.
Полгода где-то там, за океаном,
помощником был даже капитана,
и в дом всегда подарки привозил.
Но кто-то нашептал чего-то в уши,
«Твоя, мол, то, да сё», а он послушал,
напился и жену свою избил.
И так пошло: и пьянки, и скандалы,
в нем видите ли ревность всё играла,
«Ты сука изменила мне, ты - блядь».
И знал весь дом, и стены все дрожали,
соседки сердобольные визжали
«Придется нам милицию позвать!»
А утром поцелуи и объятья,
и он просил простить его, понять и
обещал ей с водкой завязать.
Она его прощала и любила,
но ревность с водкой все, увы, губило,
и повторялось все у них опять.
В конце концов, потрескалось, распалось,
хоть прочной жизнь совместная казалась,
он здесь уже давно живет один,
да и бывает дома, в общем, редко.
Брезгливо вслед таращатся соседки:
Остался от семьи один лишь дым.
Квартира №18 очень интересная, памятная... У каждого мальчишки в детстве была мечта. Кто-то хотел стать космонавтом, кто-то летчиком, кто-то разведчиком. А я хотел стать моряком. И это было более, чем объяснимо. Питер - это же не только Нева, это просторы холодной Балтики, коричневатой летом и практически черной осенью и весной во время штормов. И еще был у меня дед - капитан 1 ранга. Была у него красивая морская форма, морской кортик. И второй дед, которого я никогда не видел, но о котором мне много рассказывали, тоже был военным моряком, лейтенантом. И на фотографиях он тоже был в морской форме. И еще, жили мы какое-то время - 4 года - в п/л "Зеркальный". А там были юнги. И я тоже был юнгой. Ну и, наконец, были у меня среди знакомых моряки: военные, гражданские, ходившие на крейсерах, подводных лодках, на торговых и рыболовных судах. Это были люди с разными судьбами. Вот почему в квартире №18 в двух комнатах жила семья моряка... Впрочем, нерадостная эта история, как нерадостными были многие истории...
Квартира №18
Петунин - 1 звонок
Он здесь давно один, хоть редко дома,
а если дома - кто-нибудь знакомый
сидит в гостях, и коромыслом дым.
Немыслимо жестокая попойка
с похмельем, блядский смех, со скрипом койка.
Он здесь уже давно живет один.
Была жена когда-то, жили вместе,
Он к ней спешил как будто бы к невесте
из рейса, и всегда дарил цветы.
И знал весь дом, и окна все потели.
Они друг друга так всегда хотели,
что в такт стонали Невские мосты.
А мужики все во дворе кивали,
и цокали, свистели и моргали,
и женщины завидовали. Вслед
глядели изумленные мальчишки.
Ведь он - моряк не из какой-то книжки,
он был для них большой авторитет.
Полгода где-то там, за океаном,
помощником был даже капитана,
и в дом всегда подарки привозил.
Но кто-то нашептал чего-то в уши,
«Твоя, мол, то, да сё», а он послушал,
напился и жену свою избил.
И так пошло: и пьянки, и скандалы,
в нем видите ли ревность всё играла,
«Ты сука изменила мне, ты - блядь».
И знал весь дом, и стены все дрожали,
соседки сердобольные визжали
«Придется нам милицию позвать!»
А утром поцелуи и объятья,
и он просил простить его, понять и
обещал ей с водкой завязать.
Она его прощала и любила,
но ревность с водкой все, увы, губило,
и повторялось все у них опять.
В конце концов, потрескалось, распалось,
хоть прочной жизнь совместная казалась,
он здесь уже давно живет один,
да и бывает дома, в общем, редко.
Брезгливо вслед таращатся соседки:
Остался от семьи один лишь дым.