Вступление 0.3.
Однажды в июне.
Почти три года назад.
Подсознание странная штука, автоматически мы начинаем совершать какие то действия. Но мы можем даже достаточно долгое время, не замечать что именно мы делаем, и не понимать зачем. Даниил только на пятой минуте понял, что содрал уже внушительную часть старой шпаклёвки с бетонной стены. Эмоции, как грызть заусенцы, но если их грызть при его работе, никаких пальцев не останется. Настроение было очень и очень, не очень. Потому что после очень долго недельного дела, сегодня утром он чётко осознал одну вещь - его поимели. Максимально цинично, даже не пригласив на ужин. И нельзя было передать словами, как сильно его это задело...
Женщина, я вам повторяю ещё раз. Старший следователь Залужный, ведёт со мной совместно одно дело, мне нужно с ним поговорить.
Мужчина, он ушёл в отпуск, понимаете?
Ну тогда соедините меня с тем, кому передали его дела!
Не кричите на меня. И вообще по какому праву вы интересуетесь? Сделайте запрос на имя начальника отделения...
Женщина! У меня сейчас мокруха в подвешенном состоянии, дело доставшееся мне непосредственно от Залужного, Сергея Геннадьевича! Вы мне что сейчас прикажете сделать?
Да не кричите вы на меня!
В конечном итоге, с той стороны сменили гнев на милость.
Послушайте, нам пришло распоряжение, всех сотрудников из следственного комитета, звонящих по этому делу, перенаправлять на начальника отделения и ни с кем не соединять, до согласования с ним. Если вам очень нужно - особенно Даниилу понравилось как женщина для него можно сказать, обвела красным, слово «очень». - я могу соединить вас напрямую с генерал-полковником Бариновым.
Начальником следствия МВД по Москве?
Ну да, Борисом Ивановичем... только, я смогу это сделать не раньше завтрашнего дня.
И что так?
Он... на конференции, в Сочи, будет только завтра днём. Наверное.
Наверное... ладно, спасибо вам, большое.
Устав от всего этого абсурда, он выключил телефон и прислонился лбом о холодную и старую бетонную стену. Ему настолько не хотелось что бы его слышали окружающие, что он вышел на парковку. Старинное здание построенное ещё до революции, когда то давно бывшее то ли общежитием то ли чьим то особняком - досталось управлению в наследство от Исполнения Наказаний. Причём досталось, в весьма плачевном состоянии. Формально здание обещали отремонтировать, но обещали с момента основания следственного комитета как отдельной структуры в принципе, а капитальный ремонт был всё так же далёк как построение коммунизма хотя бы и в отдельно взятой стране. Посмотрев через узкий проулок в другом конце двора, на Стромынку по которой среди обширного потока машин плелись старенькие трамваи, сплюнув куда то в сторону колеса немецкого минивена с длинной красной полосой и мигалками на крыше, который стоял что бы возить большое начальство пока следаки ездили на такси, он поплёлся вовнутрь. Он с самого утра знал - что будет хреново. Но почему то не думал что настолько. Лето в этом году было дождливое и прохладное, единственная отдушина, будь жара - он бы наверняка уже сошёл с ума.
Как будто всех неприятностей было мало, на втором этаже по дороге в кабинет ему встретился ещё и Егоров. Они были ровесники, и оба были пижонами. Ну точнее, на пижона тянул Егоров, Корейко уже двое суток не менял рубашку и пришёл на работу в трехдневной щетине. А ещё он спал в общей сложности девять часов за эти самые трое суток, был очень уставшим и похоже заработал себе на нервной почве расстройство желудка. В общем, спорить о чём либо с кем либо, был не в настроении вообще. Но такие как Егоров, в принципе не те люди которые с кем то о чём то спорят. Они наезжают и бычат, продавливая свои интересы, или просто козыряют своей властью. По какой то страшной наивности, Даниил просто не понимал, сколько в следствии таких людей на самом деле... первое что сделал Егоров, проходя мимо, это при пяти свидетелях через открытые коридорные двери и прочие открытые пространства, схватил его резко за локоть, парень вырвался, смерив коллегу крайне неприязненным взглядом.
Корейко, ты в курсе что со мной из ГСУ МВД отказались говорить? На мне висяк.
А я то тут причём?
Да при том... все мы знаем, из-за кого всё это.
Кто все? Что вы знаете? Чего ты несёшь?
Несут бабки на базаре, а я тебе говорю - заканчивай уже своей хернёй маяться.
Игорёк, когда мне понадобятся твои советы, я тебе дам знать.
Ишь ты как запел. А когда тебе была нужна моя помощь, когда работать пришёл, вёл себя как шёлковый.
Ты серьёзно? Мы что, в детском саду? Что дальше? Будем обсуждать как не писать в твой горшок?
На них смотрели, внимательно, Егоров уже явно не понимал, когда нужно остановиться.
Знаешь, главное не отрываться от коллектива. Ну на себя тебе насрать, ты зачем другим карьеру портишь?
Он просто не хотел тратить время на эту ерунду и пошёл по коридору дальше. Егоров снова резко схватил его за локоть и потянул назад. Даниил ударил его этим самым локтем по руке, вывернул кисть, пинком под пятку уронив Егорова на колени, после чего повалил того на пол лицом вниз.
Ты уверен что я тот, с кем можно так разговаривать?!
Сука... я же тебя...
Что? Настучишь? Гадёныш маленький.
Что характерно, никто из зрителей шоу даже не пытался их разнять, смотрели с большим интересом. Кто одобрительно, кто не очень. Свирепое «отставить!» он даже не услышал, пока его сзади не схватили и рывком не оттолкнули от несчастного коллеги назад, самого едва в стену не впечатав. Это был «старик» Зубровский, по меркам следкома и правда уже немолодой, невысокий, казалось бы тщедушный мужчина, весьма интеллигентной внешности и с таким же лицом профессора из университета, если не знать кто он такой и какой у него характер. Он встал между коллегами, обеих смерив очень и очень недовольным взглядом. Как будто бы говорящим «я отец которого у вас никогда не было - и сейчас я очень вами разочарован».
Это вообще что сейчас было? Охренели что ли совсем?!
Егоров разумеется решил поговорить первым.
Валентин Грегорьевич....
Что? Работы нет?! Вы взрослые мужики или где?!
Егоров недовольно зыркая пошёл куда шёл. Даниила начальник ещё раз толкнул в сторону их кабинета.
А тебе совсем уже башню снесло? Ты чего творишь то?
Ну нервы шалят, бывает.
Нервы... ты заходи, я сейчас тебе скажу, про нервы.
То что разговор ничем хорошим не грозит - было очевидно с самого начала. С утра день не задался однозначно. Они зашли в не сказать что просторный, но хотя бы просто светлый кабинет. Даниил в своё кресло упал, начальник встал в центре комнаты, явно в очень плохо настроении.
Ты в курсе, что на тебя вешают неполное служебное?
Странно, но это не удивило и не разозлило.
И кто же?
Аракелян тебя сливает... ему портить отношения с МВД, себе дороже.
А остальные что?
Какие остальные? Я тебе не говорил? Не лезь на рожон, не будь ты таким упёртым...
Валентин Грегорьевич сел на стул для «клиентов», положив руки на колени, было видно что он очень устал.
Если бы у тебя были здесь друзья, тебя бы не было так легко слить.
Какие друзья? Здесь гадюшник сраный...
Данила! Здесь люди работают! Как и везде!
Да сливают то меня не поэтому...
Господи, да вытащи ты уже голову из жопы, и перестань в детство играть! Ты что, считаешь что ты единственный человек который борется со всем мировым злом?
А то было непонятно, что МВД будет себе жопу прикрывать, когда станет ясно что с косяками всё вскроется. Разумеется им на меня всё повесить проще, чем реально разбираться что да как.
А я тебя дурака, не предупреждал что так будет?
Абакумов виновен...
Начальник рассвирепел, ненадолго, но ярко. Это была его больная мозоль.
Я ничего не хочу слышать про Абакумова! Ничего! Ты уже сделал всё что мог с ним! Нас теперь к нему не подпустят километров на сто.
Что значит «не подпустят»?
Нет, день и правда не задался. Но почему то эта новость его ошарашила. Зубровский посмотрел на него, потом опустил глаза.
Абакумова сегодня утром отпустили по распоряжению прокуратуры, они закрывают дело.
Даниил сам не понял что сделал. Он вскочил с кресла и мощным ударом ладони снёс половину содержимого стола, отправив в стену, а монитор на пол. Что-то разбилось с громким треском.
Твари! Ёбанные твари!
Посмотрев на начальника, плюхнулся обратно в кресло.
Всё... хана. Ещё и посадят.
Посадить не посадят.
Да брось Валера! Брось! Всё один к одному! Они твари если человека давят, то давят до конца! И со мной уже всё кончено... сожрут и не заметят. Всё. Финиш.
Они оба замолчали, хотя Даниил примерно представлял, сколько ушей за этими тонкими стенами, слушали их разговор.
Иди в УСБ.
Что?
Это игра на выбывание. Либо ты, либо тебя. Если то что ты говоришь, правда - то ты сам понимаешь насколько это серьёзно.
И что мне это даст? Мы же не в кино живём.
Даст тебе хоть какую то защиту. Станешь фигурантом, по крайней мере они не смогут на тебя повесить всё что им в голову взбредёт. Менты своё «гестапо» не зря всё же боятся. Блин, у нас ведь даже этого нет...
С работы ведь всё равно уволят.
Страна большая, и следаки везде нужны. И даже не всегда в следкоме.
И это твой совет?
Извини шкет... боюсь, что здесь с тобой больше никто работать не захочет. Да и сам ты захочешь? После такого?
С Абакумовым что?
Да забудь ты про него! Всё Данила! Забудь... свою шкуру спасай.
Снова тишина. Если у тонких стен был не менее тонкий слух, конечно они были по уши в неприятностях. Но что уж теперь...
...
Северный жилой массив немного напоминал Алтуфьево, со своими двадцатипятиэтажными и пятиподъездными жилыми громадами на несколько тысяч человек каждый, построенный лет за пять до конца СССР, на границе с большим федеральным заповедником. Этот район считался образцово показательным, новым лицом жемчужины Сибири. Сейчас он был обычной типовой окраиной типичного российского миллионника. За обилием ещё с советских времён зелени начали деятельно ухаживать, бордюры и дорожки выглядят прилично и даже то тут то там ставятся клумбы, на улицах настолько чисто что народ проникается и старается не мусорить, даже «ракушки» гаражей потихоньку сносятся и заменяются на современные парковки, веяние вообще пока нигде за пределами Москвы неведомое, а тут так оказывается можно. Веяние последних лет, управляемая армянами и с работниками киргизами и узбеками чухня из разряда «пицца-суши-бургеры», вместо превращающих все окрестности в гадюшник «пивных», инди-кофейни и ларьки с шаурмой сделанные по стандартам средней руки закусочной, которые росли как грибы после дождя. Ощущения были странные, как будто и не уезжал, так казалось первые недели полторы. И как то даже сразу Даниил и не понял, что тут не так. А когда понял, очень сильно удивился. Здесь по ночам было очень тихо. Естественно здесь тоже были компании опустившихся алкоголиков, естественно здесь было очень много приезжих и потомков приезжих отовсюду. Да и не смотря на уже не самое дешёвое по меркам края и даже города жильё, здесь снимали кучу квартир, новое поколение бегущих отовсюду, хоть их и стало кратно меньше в сравнении с теми временами. Стрельба из травмата или поножовщина? Случай из ряда вон. Квартирные, автомобильные или карманные кражи? Не чаще чем в других районах. Бытовые преступления и преступления сексуального характера в домах? Здесь как и везде, к сожалению. Только вот одна поправка - на улицах сексуальных преступлений вообще нет, или бывают крайне редко. А ещё наркотики и наркоманы - их здесь почти не было, реже что тяжелее стандартной кислоты или травы. Ответ на вопрос почему так, от знающих людей - звучал настолько загадочно, что трактовка этого самого ответа, сама по себе вызывала вопросов ещё больше.
В общем, здесь всё было по другому - здесь можно было пробежать девять километров по окрестным улицам между жилыми домами, до леса и обратно, в пол первого ночи. И за всё время до тебя не докопается вообще никто, не поддатые которых подберут местные скучающие патрульные, не какие ни будь бывшие сидельцы или просто местные гопники которые здесь старались быть очень тихими и спокойными. Поэтому он бежал, бежал, и бежал, и бежал. По сырой траве, вдыхая в раскалённые лёгкие прохладный воздух, под бело жёлтыми огнями уличного освещения, смотря на удаляющееся к лесу гаражные кооперативы. Физические нагрузки вымывают из организма все лишние мысли. Как будто кто-то открывает окно в душной комнате, через физические усилия, раскочегаренные лёгкие и сердце, через перенапрягающееся мышцы, даёт возможность войти в гармонию с мирозданием через достижение пределов своих возможностей. Ему это было нужно, это давало ему освобождение от самого себя и всей той грязи что была в голове. Девять километров, практически через день, если совсем уж не валился с ног от усталости, под музыку естественно.
После душа уснуть всё равно не получалось. Однушка была просторной, на одного человека хватало с избытком, и даже после неплохого ремонта. И обставлена была достаточно аскетично. Не был он тем человеком, которому было много чего нужно. Просторная комната с большой кроватью, вид из окна посветлее, интернет без перебоев. В служебной здесь всё это было, особенно вид с шестого этажа прямо во внутренний двор. Спать не получалось, начал читать про Анинск, хотя читал и до этого конечно. Типичный раздутый в размерах сибирский моногород, в который ехал народ со всего бескрайнего союза за длинным рублём, а после развала державы - все местные остались там никому ненужными. Комбинат минеральных удобрений, производящий собственно так нужные стране удобрения, а так же щёлочь и другие вещества схожего характера. Бывший горнообогатительный комбинат который накрылся медным тазом вместе с половиной шахт, а уголь теперь везли сразу в Китай. С экологией полный швах. Единственное с чего город умеренно кормился - транссиб. Анинск - крупнейший перевалочный пункт, от которого на двести пятьдесят километров на запад и почти четыреста на восток, нет ни одного крупного населённого пункта вообще. Вагоноремонтный завод и депо обслуживания прилагалось. По меркам центральной полосы России, крупный райцентр, жили бы с таким хозяйством и не тужили. А здесь - медвежий угол, один завод отравляющий всё вокруг, два направления движения, а кругом глухая тайга. Везде свои правила жизни - ты либо приспосабливаешься, либо бежишь. А если у тебя нет возможности бежать, остаёшься на месте и тихо утопаешь в этом болоте. Корейко не хотел сильно демонизировать местность, в которой он не был. Но отчего то примерно себе представлял, чем является местный город. Гадюшник он из себя представлял. И примерно представлял, с кем и как там придётся работать. Закон замкнутых систем, в центре Москвы было точно так же. Оставалось только надеется на личные качества местных сотрудников. Но начальствующее «Бог миловал», на позитивный лад уже не настраивало однозначно.
Что касательно дела - информация только-только просочилась в прессу. На парочке совершенно «убитых» краевых форумов, народ в основном распространял слухи о серийном убийце, но всё это было похоже на байки. Фактуры не было, было то ли пять, то ли семь мёртвых девушек. Опять же, в городе было три исправительные колонии - и до половины освободившихся, мало того что не исправились, они ещё и остаются на месте и превращают всю окружающую в продолжение зоны. Место где живут исключительно по понятиям, и то как это понимают те кто освободился, и это ещё в лучшем случае. И если местная полиция и УФСИН, не считают нужным ставить ребят на место - ситуация как правило развивается самым дурным образом. Пять девиц за семь лет? Для Москвы это даже не статистика, а погрешность. Для такого города конечно это не так. Но то было бы не так, если бы речь шла о нормальном городе вроде Брянска или Рязани. Для Анинска это скорее всего являлось печальной нормой. А учитывая что через город проходят поезда с востока на запад страны, и количество потенциальных подозреваемых достигало астрономических числе... глухарь вырисовывался, капитальный такой глухарь. Настроение испортилось, совсем. Закрыв все файлы и поставив тихую музыку, оставив ноутбук на табуретке у дивана, Даниил повернулся к стене что бы смотреть на блики остающееся на стене от уличных фонарей.
…
Не спишь?
Неа.
Женя с русыми распущенными волосами ниже плеч и в коротком халатике, вошла на кухню и села на стул. Вася с бутылкой минералки изучал магниты на холодильнике, периодически поглядывая во окно, на обычный летний двор. В полисаднике у подъезда даже щёлкали сверчки.
Вась, почему ты не отказался?
Не знаю... а должен был?
Мне кажется что да. Ты себя видел?
А что со мной не так?
Перестань пожалуйста.
Он обернулся, она смотрела на него, и в глазах и правда был испуг.
Я смогу вернуться на работу. А как только закрою дело - вполне возможно что пойду на повышение. Это совсем другие деньги, сможем не снимать а ипотеку взять...
Господи, ты думаешь меня это волнует?!
Он подошёл к ней, поставил бутылку воды на стол, сел на корточки и взял её руки в свои, смотря ей в глаза.
Это то что я делаю. И делаю это хорошо, и ты это знаешь.
Многие сотрудники служат всю жизнь, не ходя под пулями. Они тоже делают свою работу хорошо. Ты же не будешь с этим спорить?
У каждого своя работа. Это то что я умею. Там урод, который убил как минимум пятерых девчонок. Ты ведь знаешь таких, к сожалению. Как я мог отказаться?
То есть другого такого дурака они на это дело не нашли?
Такого как я нет.
Шутка прошла, она улыбнулась, хоть и глаза были на мокром месте. Он стал одной рукой нежно поглаживать поджатые ноги.
Ты меня вылечишь. Всегда. И я всегда вернусь. К тебе. Ты ведь договоришься с духами, что бы они за мной присмотрели?
Ломаются все, даже танки. Ты сам говорил.
Бывали дела и круче. Сколько людей вокруг, годами бьются головой об стену, и ничего не добиваются? Я знаю что делаю, и зачем.
Навязчивые суицидальные наклонности через самозабвенный героизм?
Нет, что бы вы все, смогли жить. И особенно ты.
Мне от тебя ненужно никаких жертв. Просто...
Василий вытянул её правую ногу и положил себе на плечо, левую согнутую в колене отодвинул чуть в сторону.
Ничего не нужно значит?
Так, я не в настроении...
Она чуть засмеялась, пытаясь отодвинуть руками его голову. Он обхватил её за бёдра и рывком подтянул к себе.
Почти три года назад.
Подсознание странная штука, автоматически мы начинаем совершать какие то действия. Но мы можем даже достаточно долгое время, не замечать что именно мы делаем, и не понимать зачем. Даниил только на пятой минуте понял, что содрал уже внушительную часть старой шпаклёвки с бетонной стены. Эмоции, как грызть заусенцы, но если их грызть при его работе, никаких пальцев не останется. Настроение было очень и очень, не очень. Потому что после очень долго недельного дела, сегодня утром он чётко осознал одну вещь - его поимели. Максимально цинично, даже не пригласив на ужин. И нельзя было передать словами, как сильно его это задело...
Женщина, я вам повторяю ещё раз. Старший следователь Залужный, ведёт со мной совместно одно дело, мне нужно с ним поговорить.
Мужчина, он ушёл в отпуск, понимаете?
Ну тогда соедините меня с тем, кому передали его дела!
Не кричите на меня. И вообще по какому праву вы интересуетесь? Сделайте запрос на имя начальника отделения...
Женщина! У меня сейчас мокруха в подвешенном состоянии, дело доставшееся мне непосредственно от Залужного, Сергея Геннадьевича! Вы мне что сейчас прикажете сделать?
Да не кричите вы на меня!
В конечном итоге, с той стороны сменили гнев на милость.
Послушайте, нам пришло распоряжение, всех сотрудников из следственного комитета, звонящих по этому делу, перенаправлять на начальника отделения и ни с кем не соединять, до согласования с ним. Если вам очень нужно - особенно Даниилу понравилось как женщина для него можно сказать, обвела красным, слово «очень». - я могу соединить вас напрямую с генерал-полковником Бариновым.
Начальником следствия МВД по Москве?
Ну да, Борисом Ивановичем... только, я смогу это сделать не раньше завтрашнего дня.
И что так?
Он... на конференции, в Сочи, будет только завтра днём. Наверное.
Наверное... ладно, спасибо вам, большое.
Устав от всего этого абсурда, он выключил телефон и прислонился лбом о холодную и старую бетонную стену. Ему настолько не хотелось что бы его слышали окружающие, что он вышел на парковку. Старинное здание построенное ещё до революции, когда то давно бывшее то ли общежитием то ли чьим то особняком - досталось управлению в наследство от Исполнения Наказаний. Причём досталось, в весьма плачевном состоянии. Формально здание обещали отремонтировать, но обещали с момента основания следственного комитета как отдельной структуры в принципе, а капитальный ремонт был всё так же далёк как построение коммунизма хотя бы и в отдельно взятой стране. Посмотрев через узкий проулок в другом конце двора, на Стромынку по которой среди обширного потока машин плелись старенькие трамваи, сплюнув куда то в сторону колеса немецкого минивена с длинной красной полосой и мигалками на крыше, который стоял что бы возить большое начальство пока следаки ездили на такси, он поплёлся вовнутрь. Он с самого утра знал - что будет хреново. Но почему то не думал что настолько. Лето в этом году было дождливое и прохладное, единственная отдушина, будь жара - он бы наверняка уже сошёл с ума.
Как будто всех неприятностей было мало, на втором этаже по дороге в кабинет ему встретился ещё и Егоров. Они были ровесники, и оба были пижонами. Ну точнее, на пижона тянул Егоров, Корейко уже двое суток не менял рубашку и пришёл на работу в трехдневной щетине. А ещё он спал в общей сложности девять часов за эти самые трое суток, был очень уставшим и похоже заработал себе на нервной почве расстройство желудка. В общем, спорить о чём либо с кем либо, был не в настроении вообще. Но такие как Егоров, в принципе не те люди которые с кем то о чём то спорят. Они наезжают и бычат, продавливая свои интересы, или просто козыряют своей властью. По какой то страшной наивности, Даниил просто не понимал, сколько в следствии таких людей на самом деле... первое что сделал Егоров, проходя мимо, это при пяти свидетелях через открытые коридорные двери и прочие открытые пространства, схватил его резко за локоть, парень вырвался, смерив коллегу крайне неприязненным взглядом.
Корейко, ты в курсе что со мной из ГСУ МВД отказались говорить? На мне висяк.
А я то тут причём?
Да при том... все мы знаем, из-за кого всё это.
Кто все? Что вы знаете? Чего ты несёшь?
Несут бабки на базаре, а я тебе говорю - заканчивай уже своей хернёй маяться.
Игорёк, когда мне понадобятся твои советы, я тебе дам знать.
Ишь ты как запел. А когда тебе была нужна моя помощь, когда работать пришёл, вёл себя как шёлковый.
Ты серьёзно? Мы что, в детском саду? Что дальше? Будем обсуждать как не писать в твой горшок?
На них смотрели, внимательно, Егоров уже явно не понимал, когда нужно остановиться.
Знаешь, главное не отрываться от коллектива. Ну на себя тебе насрать, ты зачем другим карьеру портишь?
Он просто не хотел тратить время на эту ерунду и пошёл по коридору дальше. Егоров снова резко схватил его за локоть и потянул назад. Даниил ударил его этим самым локтем по руке, вывернул кисть, пинком под пятку уронив Егорова на колени, после чего повалил того на пол лицом вниз.
Ты уверен что я тот, с кем можно так разговаривать?!
Сука... я же тебя...
Что? Настучишь? Гадёныш маленький.
Что характерно, никто из зрителей шоу даже не пытался их разнять, смотрели с большим интересом. Кто одобрительно, кто не очень. Свирепое «отставить!» он даже не услышал, пока его сзади не схватили и рывком не оттолкнули от несчастного коллеги назад, самого едва в стену не впечатав. Это был «старик» Зубровский, по меркам следкома и правда уже немолодой, невысокий, казалось бы тщедушный мужчина, весьма интеллигентной внешности и с таким же лицом профессора из университета, если не знать кто он такой и какой у него характер. Он встал между коллегами, обеих смерив очень и очень недовольным взглядом. Как будто бы говорящим «я отец которого у вас никогда не было - и сейчас я очень вами разочарован».
Это вообще что сейчас было? Охренели что ли совсем?!
Егоров разумеется решил поговорить первым.
Валентин Грегорьевич....
Что? Работы нет?! Вы взрослые мужики или где?!
Егоров недовольно зыркая пошёл куда шёл. Даниила начальник ещё раз толкнул в сторону их кабинета.
А тебе совсем уже башню снесло? Ты чего творишь то?
Ну нервы шалят, бывает.
Нервы... ты заходи, я сейчас тебе скажу, про нервы.
То что разговор ничем хорошим не грозит - было очевидно с самого начала. С утра день не задался однозначно. Они зашли в не сказать что просторный, но хотя бы просто светлый кабинет. Даниил в своё кресло упал, начальник встал в центре комнаты, явно в очень плохо настроении.
Ты в курсе, что на тебя вешают неполное служебное?
Странно, но это не удивило и не разозлило.
И кто же?
Аракелян тебя сливает... ему портить отношения с МВД, себе дороже.
А остальные что?
Какие остальные? Я тебе не говорил? Не лезь на рожон, не будь ты таким упёртым...
Валентин Грегорьевич сел на стул для «клиентов», положив руки на колени, было видно что он очень устал.
Если бы у тебя были здесь друзья, тебя бы не было так легко слить.
Какие друзья? Здесь гадюшник сраный...
Данила! Здесь люди работают! Как и везде!
Да сливают то меня не поэтому...
Господи, да вытащи ты уже голову из жопы, и перестань в детство играть! Ты что, считаешь что ты единственный человек который борется со всем мировым злом?
А то было непонятно, что МВД будет себе жопу прикрывать, когда станет ясно что с косяками всё вскроется. Разумеется им на меня всё повесить проще, чем реально разбираться что да как.
А я тебя дурака, не предупреждал что так будет?
Абакумов виновен...
Начальник рассвирепел, ненадолго, но ярко. Это была его больная мозоль.
Я ничего не хочу слышать про Абакумова! Ничего! Ты уже сделал всё что мог с ним! Нас теперь к нему не подпустят километров на сто.
Что значит «не подпустят»?
Нет, день и правда не задался. Но почему то эта новость его ошарашила. Зубровский посмотрел на него, потом опустил глаза.
Абакумова сегодня утром отпустили по распоряжению прокуратуры, они закрывают дело.
Даниил сам не понял что сделал. Он вскочил с кресла и мощным ударом ладони снёс половину содержимого стола, отправив в стену, а монитор на пол. Что-то разбилось с громким треском.
Твари! Ёбанные твари!
Посмотрев на начальника, плюхнулся обратно в кресло.
Всё... хана. Ещё и посадят.
Посадить не посадят.
Да брось Валера! Брось! Всё один к одному! Они твари если человека давят, то давят до конца! И со мной уже всё кончено... сожрут и не заметят. Всё. Финиш.
Они оба замолчали, хотя Даниил примерно представлял, сколько ушей за этими тонкими стенами, слушали их разговор.
Иди в УСБ.
Что?
Это игра на выбывание. Либо ты, либо тебя. Если то что ты говоришь, правда - то ты сам понимаешь насколько это серьёзно.
И что мне это даст? Мы же не в кино живём.
Даст тебе хоть какую то защиту. Станешь фигурантом, по крайней мере они не смогут на тебя повесить всё что им в голову взбредёт. Менты своё «гестапо» не зря всё же боятся. Блин, у нас ведь даже этого нет...
С работы ведь всё равно уволят.
Страна большая, и следаки везде нужны. И даже не всегда в следкоме.
И это твой совет?
Извини шкет... боюсь, что здесь с тобой больше никто работать не захочет. Да и сам ты захочешь? После такого?
С Абакумовым что?
Да забудь ты про него! Всё Данила! Забудь... свою шкуру спасай.
Снова тишина. Если у тонких стен был не менее тонкий слух, конечно они были по уши в неприятностях. Но что уж теперь...
...
Северный жилой массив немного напоминал Алтуфьево, со своими двадцатипятиэтажными и пятиподъездными жилыми громадами на несколько тысяч человек каждый, построенный лет за пять до конца СССР, на границе с большим федеральным заповедником. Этот район считался образцово показательным, новым лицом жемчужины Сибири. Сейчас он был обычной типовой окраиной типичного российского миллионника. За обилием ещё с советских времён зелени начали деятельно ухаживать, бордюры и дорожки выглядят прилично и даже то тут то там ставятся клумбы, на улицах настолько чисто что народ проникается и старается не мусорить, даже «ракушки» гаражей потихоньку сносятся и заменяются на современные парковки, веяние вообще пока нигде за пределами Москвы неведомое, а тут так оказывается можно. Веяние последних лет, управляемая армянами и с работниками киргизами и узбеками чухня из разряда «пицца-суши-бургеры», вместо превращающих все окрестности в гадюшник «пивных», инди-кофейни и ларьки с шаурмой сделанные по стандартам средней руки закусочной, которые росли как грибы после дождя. Ощущения были странные, как будто и не уезжал, так казалось первые недели полторы. И как то даже сразу Даниил и не понял, что тут не так. А когда понял, очень сильно удивился. Здесь по ночам было очень тихо. Естественно здесь тоже были компании опустившихся алкоголиков, естественно здесь было очень много приезжих и потомков приезжих отовсюду. Да и не смотря на уже не самое дешёвое по меркам края и даже города жильё, здесь снимали кучу квартир, новое поколение бегущих отовсюду, хоть их и стало кратно меньше в сравнении с теми временами. Стрельба из травмата или поножовщина? Случай из ряда вон. Квартирные, автомобильные или карманные кражи? Не чаще чем в других районах. Бытовые преступления и преступления сексуального характера в домах? Здесь как и везде, к сожалению. Только вот одна поправка - на улицах сексуальных преступлений вообще нет, или бывают крайне редко. А ещё наркотики и наркоманы - их здесь почти не было, реже что тяжелее стандартной кислоты или травы. Ответ на вопрос почему так, от знающих людей - звучал настолько загадочно, что трактовка этого самого ответа, сама по себе вызывала вопросов ещё больше.
В общем, здесь всё было по другому - здесь можно было пробежать девять километров по окрестным улицам между жилыми домами, до леса и обратно, в пол первого ночи. И за всё время до тебя не докопается вообще никто, не поддатые которых подберут местные скучающие патрульные, не какие ни будь бывшие сидельцы или просто местные гопники которые здесь старались быть очень тихими и спокойными. Поэтому он бежал, бежал, и бежал, и бежал. По сырой траве, вдыхая в раскалённые лёгкие прохладный воздух, под бело жёлтыми огнями уличного освещения, смотря на удаляющееся к лесу гаражные кооперативы. Физические нагрузки вымывают из организма все лишние мысли. Как будто кто-то открывает окно в душной комнате, через физические усилия, раскочегаренные лёгкие и сердце, через перенапрягающееся мышцы, даёт возможность войти в гармонию с мирозданием через достижение пределов своих возможностей. Ему это было нужно, это давало ему освобождение от самого себя и всей той грязи что была в голове. Девять километров, практически через день, если совсем уж не валился с ног от усталости, под музыку естественно.
После душа уснуть всё равно не получалось. Однушка была просторной, на одного человека хватало с избытком, и даже после неплохого ремонта. И обставлена была достаточно аскетично. Не был он тем человеком, которому было много чего нужно. Просторная комната с большой кроватью, вид из окна посветлее, интернет без перебоев. В служебной здесь всё это было, особенно вид с шестого этажа прямо во внутренний двор. Спать не получалось, начал читать про Анинск, хотя читал и до этого конечно. Типичный раздутый в размерах сибирский моногород, в который ехал народ со всего бескрайнего союза за длинным рублём, а после развала державы - все местные остались там никому ненужными. Комбинат минеральных удобрений, производящий собственно так нужные стране удобрения, а так же щёлочь и другие вещества схожего характера. Бывший горнообогатительный комбинат который накрылся медным тазом вместе с половиной шахт, а уголь теперь везли сразу в Китай. С экологией полный швах. Единственное с чего город умеренно кормился - транссиб. Анинск - крупнейший перевалочный пункт, от которого на двести пятьдесят километров на запад и почти четыреста на восток, нет ни одного крупного населённого пункта вообще. Вагоноремонтный завод и депо обслуживания прилагалось. По меркам центральной полосы России, крупный райцентр, жили бы с таким хозяйством и не тужили. А здесь - медвежий угол, один завод отравляющий всё вокруг, два направления движения, а кругом глухая тайга. Везде свои правила жизни - ты либо приспосабливаешься, либо бежишь. А если у тебя нет возможности бежать, остаёшься на месте и тихо утопаешь в этом болоте. Корейко не хотел сильно демонизировать местность, в которой он не был. Но отчего то примерно себе представлял, чем является местный город. Гадюшник он из себя представлял. И примерно представлял, с кем и как там придётся работать. Закон замкнутых систем, в центре Москвы было точно так же. Оставалось только надеется на личные качества местных сотрудников. Но начальствующее «Бог миловал», на позитивный лад уже не настраивало однозначно.
Что касательно дела - информация только-только просочилась в прессу. На парочке совершенно «убитых» краевых форумов, народ в основном распространял слухи о серийном убийце, но всё это было похоже на байки. Фактуры не было, было то ли пять, то ли семь мёртвых девушек. Опять же, в городе было три исправительные колонии - и до половины освободившихся, мало того что не исправились, они ещё и остаются на месте и превращают всю окружающую в продолжение зоны. Место где живут исключительно по понятиям, и то как это понимают те кто освободился, и это ещё в лучшем случае. И если местная полиция и УФСИН, не считают нужным ставить ребят на место - ситуация как правило развивается самым дурным образом. Пять девиц за семь лет? Для Москвы это даже не статистика, а погрешность. Для такого города конечно это не так. Но то было бы не так, если бы речь шла о нормальном городе вроде Брянска или Рязани. Для Анинска это скорее всего являлось печальной нормой. А учитывая что через город проходят поезда с востока на запад страны, и количество потенциальных подозреваемых достигало астрономических числе... глухарь вырисовывался, капитальный такой глухарь. Настроение испортилось, совсем. Закрыв все файлы и поставив тихую музыку, оставив ноутбук на табуретке у дивана, Даниил повернулся к стене что бы смотреть на блики остающееся на стене от уличных фонарей.
…
Не спишь?
Неа.
Женя с русыми распущенными волосами ниже плеч и в коротком халатике, вошла на кухню и села на стул. Вася с бутылкой минералки изучал магниты на холодильнике, периодически поглядывая во окно, на обычный летний двор. В полисаднике у подъезда даже щёлкали сверчки.
Вась, почему ты не отказался?
Не знаю... а должен был?
Мне кажется что да. Ты себя видел?
А что со мной не так?
Перестань пожалуйста.
Он обернулся, она смотрела на него, и в глазах и правда был испуг.
Я смогу вернуться на работу. А как только закрою дело - вполне возможно что пойду на повышение. Это совсем другие деньги, сможем не снимать а ипотеку взять...
Господи, ты думаешь меня это волнует?!
Он подошёл к ней, поставил бутылку воды на стол, сел на корточки и взял её руки в свои, смотря ей в глаза.
Это то что я делаю. И делаю это хорошо, и ты это знаешь.
Многие сотрудники служат всю жизнь, не ходя под пулями. Они тоже делают свою работу хорошо. Ты же не будешь с этим спорить?
У каждого своя работа. Это то что я умею. Там урод, который убил как минимум пятерых девчонок. Ты ведь знаешь таких, к сожалению. Как я мог отказаться?
То есть другого такого дурака они на это дело не нашли?
Такого как я нет.
Шутка прошла, она улыбнулась, хоть и глаза были на мокром месте. Он стал одной рукой нежно поглаживать поджатые ноги.
Ты меня вылечишь. Всегда. И я всегда вернусь. К тебе. Ты ведь договоришься с духами, что бы они за мной присмотрели?
Ломаются все, даже танки. Ты сам говорил.
Бывали дела и круче. Сколько людей вокруг, годами бьются головой об стену, и ничего не добиваются? Я знаю что делаю, и зачем.
Навязчивые суицидальные наклонности через самозабвенный героизм?
Нет, что бы вы все, смогли жить. И особенно ты.
Мне от тебя ненужно никаких жертв. Просто...
Василий вытянул её правую ногу и положил себе на плечо, левую согнутую в колене отодвинул чуть в сторону.
Ничего не нужно значит?
Так, я не в настроении...
Она чуть засмеялась, пытаясь отодвинуть руками его голову. Он обхватил её за бёдра и рывком подтянул к себе.
Click to view