Операция "Преемник"
(продолжение)
RTVi
Телекомпания "Эхо" представляет
Александр Яковлев
Владимир Буковский
Борис Березовский
Виталий Коротич
Руслан Аушев
Борис Немцов
Олег Калугин
Сергей Доренко
Евгений Киселев
Виктор Шендерович
в фильме
Василия Березы
и
Павла Широва
Товарищ президент 2
Путин: - Клянусь, при осуществлении полномочий президента Российской Федерации уважать и охранять права и свободы человека и гражданина. Соблюдать и защищать Конституцию Российской Федерации. Защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства. Верно служить народу.
(Звучит гимн. Перед Ельциным и Путиным проходят войска.)
А.Я.: - Понимаете. Я его, честно скажу, встретил с огромным удовлетворением. И знаете почему? Что приходит молодежь. Я в общем-то хорошо понимал, что нам всем надо уходить. Хочешь - не хочешь у всех гири на ногах... прошлого. Но первым каким-то звоночком вот для меня прозвучал вот эти цветы или что так на могилу Андропова... Потом барельеф с Андропова.
Андропов на съезде КПСС: - Ваше доверие я воспринимаю, как доверие к нашей ленинской коммунистической партии, членом которой я состою более сорока лет, и идеалам которой считаю себя приверженным.
А.Я.: - Второй, это уже удар - сталинский гимн.
Путин: - Я буду просить депутатов Государственной Думы - пусть возьмут музыку Александрова, мелодию бывшего советского гимна.
А.Я.: - Такого кощунства и, если хотите плевка, в лицо народу я не ожидал. Погибли миллионы людей. Расстреляны.
Путин: - Мы с Вами знаем результаты опросов общественного мнения. Подавляющее большинство граждан России отдают предпочтение именно этой мелодии.
А.Я.: - Это морализм. Вот этот вот разгон верхней палаты. Я не говорю, что они были там все хороши. Но вместо того чтобы заменить его выборным сенатом решили назначаемым.
Р.А.: - Я вообще считаю, что люди даже не знают, что есть такая палата - верхняя палата. Это очень важная палата. Вопрос войны и мира, чрезвычайного положения, избирают Генерального прокурора, его заместителя, судей Конституционного суда, Верховного суда, Федеральных судей и так далее. Бюджет принимается. Эта Федеральная палата на сегодняшний день не представляет никакого отстаивания интересов регионов.
А.Я.: - Это вертикаль. То есть вертикаль власти, вертикализм заменил централизм. А слово стабилизация просто стало обозначать реставрацию.
А.П.: - Это началось уже после инагурации президента так, в серьезную, на третий день, кстати, в полном соответствии с его пословицей - кто нас обидит, трех дней не проживет.
Гусинский: - О том, что эта акция готовилась мы были предупреждены заранее. Просто, Вы знаете как? В худшее никогда не хочется верить, не в смысле того, что кто-то чего-то боится, конечно же нет, а в смысле того, что история как бы повторяется.
Б.Н.: - Я действительно обратил внимание на то, что первые действия главы государства, первое было - утверждение доктрины информационной безопасности, где и было написано черным по белому, что базовый приоритет должен был дан быть государственным СМИ, то есть по-русски говоря, что все частые средства массовой информации, влияющие на общественное мнение должны подчинены быть президенту Путину и его подчиненным. Собственно это был его первый документ.
(Лозунги. Руки прочь от НТВ. Медиа-МОСТ! Мы с Вами. Ваши читатели и телезрители.)
Оратор: - Нас хотят лишить права противостоять власти. Нас хотят лишить права говорить власти - Вы совершаете неправильные проступки.
Виктор Шендерович, писатель, сотрудник телекомпании НТВ 1996-2001 г.г.: - Я имел честь получить те условия. Там было три условия для того чтобы были прекращены все эти независимые уголовные дела. И экономические и уголовные. Изменение информационной политики по Чечне, изменение информационной политики по коррупции в Кремле. И, исчезновение из программы Куклы Первого лица. Так было написано с заглавных, с прописных. ПЕРВОГО ЛИЦА.
Е.К.: - И была такая еще очень смешная формула, я ее запомнил наверное на всю жизнь: НТВ предлагалось мягкое согласование... Мягкое! Согласование всех основных политически важных материалов.
Б.А.Б.: - Любые претензии к Гусинскому могут быть, но он создал уникальный телевизионный канал. Уникальный не только по российским масштабам, должен Вам заметить. Я сегодня смотрю западное телевидение и хочу сказать, что НТВ тех лет - это высокопрофессиональный, качественный продукт. И новостной и...
Путин: - Я не имею ни возможности, ни права повлиять на решения Генеральной прокуратуры. И конечно не отслеживаю где находится Генеральный прокурор в данное конкретное время. Ну, сказать честно, да, я конечно обеспокоен тем что там происходит. Вчера вечером еще после того как было закончено официальное мероприятие, я пытался найти Генерального прокурора, позвонил по телефону - его в Москве не было. Где он находился... Где он находится сейчас не знаю.
С.Д.: - Я например поехал в программу на НТВ Евгения Киселева, который очень жестко сказал о решении посадить Гусинского. И он тут же... от Путина мне позвонили. Тут же от Путина мне позвонили. Меня пригласили побеседовать. И я видел, что он разочарован, расстроен просто. По человечески абсолютно, вот как личность, потому что он ко мне очень хорошо относился, был уверен, что я тоже к нему отношусь очень хорошо. И он сказал - вот Вы выступили в телепрограмме, а что случилось? Я говорю, так случилось вот ровно то, что я сказал, ничего другого не случилось. А что, Вам жалко Гусинского?
Гусинский: - Я уверен, что Путин знал о том, что происходит, как Путин знал о том, когда к нам приезжали в Медиа-МОСТ люди в масках. Это у меня не вызывает никакого сомнения. Путин знал. И более того решение принимал персонально господин президент.
Е.К.: - Ведь замечательная история - как Гусинский потом, находясь уже в Испании, в иммиграции, говорил по телефону с Путиным. Путин сказал: Здрасьте. Там видимо тоже было сказано - здрасьте. После чего Гусинский сказал: Вот Вы знаете Владимир Владимирович, надо бы с Вами увидится, может быть как-то попытаться там выяснить отношения. Он сказал, что я готов, я за, я сейчас вот в Сочи, а когда вернусь в Москву вот через мою пресс-службу, Ваши сотрудники знают как это делается, вот через мою пресс-службу там дайте знать, что Вы готовы, там, приехать в Москву. Ну, или что-то в таком духе. Может быть даже про приезд в Москву не было речи. Что Вы готовы встретится. Давайте вот так договоримся. Все. Но самое интересное - это продолжение этого разговора, которое случилось буквально через неделю или десять дней. После этого грянул Курск...
Путин: - Ну давайте восстановим хронологию. С лодкой была потеряна связь 12 числа в 23 часа 30 минут. С этого момента был объявлен розыск. На розыск в таких условиях отводится штатно до семи суток.
А.Я.: - Всем ясно, что это не так. Вот пожалуйста, начиная с Курска. Ну, ведь, у меня был мой одноклассник, умер в прошлом году, жалко, на пенсии командир подводной лодки, в Питере. Я через два дня ему позвонил. Говорю, Миш, че случилось-то? Ну как че случилось-то? Торпеда, говорит, взорвалась, старая. Я-то говорит думаю, а другое-то ничего. Он сам командир подводной лодки. Чего сплели сколько? Что может выжили, наверно можно выжить... Да никого их уже не осталось сразу. Че врать-то? Чего выгораживать военных-то?
Путин: - Это же военные учения. О чем информировать в данный момент? Ну, можно было конечно говорить о том, что с лодкой утрачена связь, но это же нештатная ситуация, да? Но это бывает. Так? И можно конечно поспорить, можно за это покритиковать. Но осуждать за это военных я бы не стал.
Доренко: - Лгали нам постоянно и военные, и в том числе повторял их слова президент. Ложь. Я все это повторил, дал его слова, вот дал эту ложь. То есть обнаженную уже выделенную, вымонтированную и сказал, что это ложь. Показал весь ужас быта вдов и так далее. И я понимал, что это программа последняя.
Е.К.: (Первый канал принадлежал Березовскому): - Собственно говоря и перелом-то в отношении Путина к Березовскому произошел после того как Первый канал ОРТ очень жестко освещал ситуацию вокруг Курска. И Доренко досталось тоже именно за это.
Матери и жены подводников: - Сколько это может продолжаться? Они за 50-70 долларов закрыты сейчас в консервной банке. Зачем я его растила? Скажите у Вас есть дети? У Вас нет наверное детей. Кто это поймет? Кто это поймет? Ничего они не понимают.
Доренко: - И он же позвонил на Первый канал и сказал, что Первый канал нанял шлюх, которые выступили по Первому каналу чтобы дискредитировать его. И в том числе я ему потом доказывал, что это были не шлюхи, это вдовы офицеров. Это действительно вдовы офицеров. Я впоследствии сам их видел там в Видяеве. И они продолжали говорить неудобные вещи. Но он по телефону сразу отзвонил и сказал: "Вы нанимаете шлюх специально чтобы... Дали им по 10 долларов специально чтобы меня дискредитировать?
Вдова офицера: - Каждое возвращение домой было праздником. И каждый уход и прощание в общем-то где-то... Ну где-то было что дай Бог чтобы все было хорошо и вернулись. Хотя за столько лет плавания где-то уверенность что должно быть все хорошо была.
Американский ведущий: - Скажите мне, что случилось с подлодкой?
Путин, улыбаясь: - Она утонула.
(Возложение венков на месте гибели Курска)
Путин: - Конечно первым желанием было вылететь в район, на базу флота, непосредственно там на месте ознакомится с ситуацией. Я удержался от этого и думаю, что поступил правильно.
Б.А.Б.: - После трагедии с подводной лодкой Курск, когда ОРТ, которую тогда я в огромной степени контролировал, занял очень жесткую, критическую позицию по отношению к Путину. Я встречался с ним. И с ним и с Волошиным, вот как раз по этому вопросу. Путин пришел на эту встречу с такой папочкой, в которой было написано о всех злодеяниях ОРТ. Ну, за исключением того периода, когда ОРТ поддерживало Путина и в его президентской кампании и в парламентской кампании. И, собственно Волошин... Волошин мне сказал, за день до нашей встречи с Путиным, что если я буду вот занимать такую же позицию и не отдам акции ОРТ Путину, буквально он так сказал, ну видимо имелось в виду государству, но как мы знаем к государству-то они так и не вернулись, они по-прежнему находятся в частных руках, вот эти 49%, то я последую за Гусинским.
Е.К.: - Так вот, Вы знаете у этой истории с телефонным разговором Гусинского с Путиным есть продолжение, очень неожиданное и на мой взгляд страшно интересное. После Курска, когда все средства массовой информации за исключением Российского телевидения, где что-то там сладкое пел Аркаша Мамонтов а все остальные средства массовой информации очень жестко критиковали Путина из-за истории с Курском. И вот встреча его, буквально проходит там десять дней после этого телефонного разговора, и встреча его с главными редакторами средств массовой информации, и Алексей Венедиктов, который туда был приглашен, меня туда никогда не приглашали, а его тогда еще приглашали, на встречу с Путиным, он попросил о разговоре на пять минут наедине по окончании общей встречи.
И вот, когда они остались наедине, не успел Венедиктов произнести имя Гусинского, как Путин буквально взорвался со словами: "Слышать не хочу больше об этом человеке. Не произносите больше никогда при мне эту фамилию. С ним мне все ясно". Путин сказал: "Мы же обо всем договорились. Он мне пообещал, что все будет нормально. И нарушил свое обещание. Теперь опять его средства массовой информации, его НТВ, опять меня полощат из-за Курска". Вот.
Вы посмотрите, поразительно. Ведь на самом деле ничего не произошло. Просто Путин там милостиво согласился взять трубку и одну минуту ровно поговорить с Гусинским и согласился, дал обещание его принять. Все. Никаких обязательств Гусинский на себя не брал. И неизвестно чем бы еще закончился этот разговор. Может быть он пришел бы к Путину и сказал: "Знаешь, Путин? Ты дурак". И ни о чем бы они не договорились бы. и может быть в результате всего этого Гусинский опять попал бы за решетку. Да? Но тогда Путин ощущал себя вот знаете: "Как? Этот мелкий человечишко смеет еще чего там рот разевать? После того как я - президент Всея Руси согласился его милостиво принять?"
Явлинский: - Для того чтобы мы могли построить жизнь сильной, спокойной уверенной в себя страны, мы должны иметь информацию о собственной жизни. Это наше право. Все эти люди пришли отстаивать это право".
Новодворская: - Отнять у народа НТВ - это все равно что лишить народ языка и лишить его зрения. Это тягчайшее преступление. Преступление против свободы. И это преступление никогда не будет прощено историей, потому что все обидчики НТВ я полагаю будут историей замочены в том самом месте, где президент Российской Федерации собирался мочить террористов.
Е.К.: - Первое впечатление самое яркое. Меня поразило, что он весь такой вот крутой, да? А рукопожатие вялое. Вот, запомнилось мне это. Потому что почему-то я вот, он такой прямой, подтянутый, да? Спортсмен, каратист, да? Всех в сортире обещает замочить, а такую ладошку, сухую правда, не буду грех на душу брать. Знаете еще есть такой образ влажной, вялой руки. Нет, рука была сухая, но рукопожатие было вялое.
В.Ш.: - Только однажды его все-таки пробило очень серьезно на фамилию Гусинский. Тут у него глаза побелели, все затряслось, он начал повышать голос, тряс этими бумагами, у него тут килограмм документов перед ним лежал по Гусинскому, принесенный прокурором Устиновым независимым. И он говорил: "Это же вор. Вот - своровал. Своровал." А при этим, за пять минут до этого он говорил нам, когда мы нечто говорили про следователя Каримова, про Генерального прокурора. Он говорил: "Ну у нас же презумпция невиновности. Ну, как же можно". Но когда доходило до Гусинского вот все эти юридические тонкости куда-то уходили. Он - вор. Я, так сказать, это очень важно своими глазами наблюдать, я вдруг понял, что между ними что-то было. Понимаете? Вот знаете, как иногда там видишь - о-о-о... Вдруг понимаешь что ты застал финал какого-то сюжета, о котором ты понятия не имел.
Е.К.: - Он там в разговоре сказал, что он там... "Я считаю, что все должны там остаться. Чтобы не случилось с НТВ. И Евгений Алексеевич должен остаться. Я не вижу к этому препятствий". Все это было облечено в такую форму... Хотя... вот самое, самое яркое, что осталось из того разговора - это действительно очень быстро возникшее ощущение бессмысленности.
В.К.: - Если бы разваливалась компания ведшая какую-то строгую идеологическую линию, сражавшуюся за какие-то идеалы, и остановленную в этой борьбе, наверное поддержка была бы более массовой. Рушилось, во многом коммерческое предприятие, у которого - да, были определенные идеи. Я очень любил выступать у Киселева в его так сказать программах. Все было хорошо. это все рушилось. Но массовой поддержки в обществе это уже не имело.
Диктор: - Здравствуйте. Вы смотрите новости на канале общественного российского телевидения. Начнем выпуск с ситуации вокруг телекомпании НТВ. Сегодня около четырех часов утра новое руководство НТВ сменило охрану на восьмом этаже Останкинского телецентра, где находятся офисы студии телекомпании. В Останкино приехал новый генеральный директор...
- Сегодня ночью меня срочно вызвали сюда, потому что узнали что неизвестные нам люди пытаются взять контроль над телекомпанией. Когда мы пришли сюда, мы узнали, что сменили охрану. Никаких документов не показывают.
- Итак, депутаты начинают все сильнее дружить в Думе, а политологи напоминают, что важно еще подружиться с разными фракциями в правительстве.
Б.А.Б.: - Я понимал, что такая систем не допустит существования независимых от государства средств массовой информации. Поэтому ... в некотором смысле обречено. Я как бы считал в смысле логики системы это произойдет, но что это вот так это произойдет, что так вот просто вырвут розетку, да? Вот это я не ожидал.
Е.К.: - Кстати, что любопытно примерно нечто подобное случилось потом с Борисом Йорданом. Ведь он тоже, Борис Йордан в каком-то смысле погорел из-за того, что не понял некоторых нюансов кремлевской политики и некоторых вещей, которые надо понимать, когда общаешься с Путиным.
Генерал: - Я готов подтвердить, что на борту вертолета находилось 132 человека.
Путин: - Я уже говорил, что российские самолеты наносят удары исключительно по базам террористов. И мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту? В аэропорту, значит. Вы уж меня извините, в туалете поймаем и в сортире их замочим в конце концов. Все, вопрос закрыт окончательно.
Чеченская женщина: - В сентябре, где-то двадцатого сентября 1999 года начали бомбить. Бомба упала одна из многих, но рядом с нами, где-то в ста метрах. Снесло крышу потолки посыпались. Где-то в 12 часов бомбардировка прекратилась, мы поехали на старую Сунжу, там мой родительский дом. 23 нас и там нагнали, прямо на улице. Начали бомбить. Убили... там вот в гараже они спрятались в яме. Там прямо в гараже убило семь человек.
Р.А.: - Вместо того чтобы работать и помогать, мы поступили не очень мудро. Надо было наоборот сделать так чтобы экономика зажила. Подписали договор Масхадов с Ельциным? Подписали. И надо было его наращивать. А у нас как всегда... Это не только в отношении Чечни. Это вот много выпускалось постановлений, решений, соглашений с другими регионами. Даже не претендующими на такой статус, как Чечня. И с ними ничего не выполнялось. Это было безвластие другими словами. И вот это все безвластие в России и в Чечне оно все наплелось друг на друга.
Путин: - У нас какой выбор? Все бросить уйти и сделать вид, что мы там все задачи выполнили. Самый плохой для России вариант. Мне кажется абсолютно неприемлемый. Невозможный.
Чеченский старик: - Это результат беспорядка. Вот эта ракета, которая с самолета влетела сюда. Полностью тут все, что у нас было нажито всю свою жизнь здесь у нас осталось. Это у нас теперь память. Перестань, голову опусти и посмотри что с домом твоим стало. Все твои игрушки там остались. Вся твоя одежда, все твои подарки, все твои фотографии.
Молодой чеченец: - Вот моя гордость. Вот что. Я даже горжусь вот этим кирпичом, который здесь лежит. И я специально мусор не выношу и ничего здесь не делаю, да и не буду делать. Пускай весь город застроят и каждый кто будет приходить с Ханты-Мансийска или откуда я покажу пожалуйста доказательства. Все что мне оставили сегодня.
- Скажи есть чего боятся сегодня чеченцам в Чечне?
- Конечно есть. Конечно есть. Вот я выйду например свое мнение скажу никто мне днем против ничего не скажет. Но ночью придут заберут и все с концами. И все. Под пресс пустят тебя. Год продержат. Если выживешь, живой вернешься - года два ты проживешь.
Немцов: - Нежелание говорить с людьми, которые тебе глубоко неприятны - причина огромных жертв там. Во вторую войну чеченскую, который собственно Путин и начал, погибло уже более шести тысяч солдат и офицеров. Я уже не говорю про мирных жителей. Это тоже замалчивается. Это же секретные сейчас данные. Но мы там по косвенным источниками от комитета солдатских матерей их получаем. Больше шести тысяч. И какой результат?
Путин: - Россия будет отвечать мерами адекватными угрозе Российской Федерации. По всем местам, где находятся сами террористы, организаторы этих преступлений, их идейные и финансовые вдохновители.
Молодая чеченская женщина старушке: - Ну чуть-чуть расскажи о себе. Только не плачь. Плакать нельзя. Новый Год наступает.
Старушка (русская?): - Я четыре года с половиной жила в подвале с сыном. Осталась одна. Я думала, что он меня вперед похоронит. А получилось я его. И вот осталась одна. Все меня обижают. Жить негде. Мне 74 года исполнилось. (плачет, что-то еще говорит неразборчиво)
(Молодая чеченская женщина что-то ей говорит неразборчиво)
Старушка (русская?) целует ее: - Спасибо, Розочка!
Р.А.: - Возьмем того же Бараева. Сколько ему было? 23? 24? Да? В 1991 году ему сколько лет было? Сколько лет ему в 1991 году было? 12 лет. Представьте, с 12 лет ежедневно, ежедневно, вот это все.
Женщина (русская?): - Мы сегодня по телевизору видели - люди одержимые. Чеченцы. Одержимая женщина. Она мать. Может быть она мать тоже, я не знаю. Может быть она мать, может быть у нее погибли все на фронте. Вот я, например, сейчас наверное тоже привязалась бы и пошла бы... А что мне делать? Скажите? Вот что?
А.З.: - Это действительно были чеченцы. Это были чеченские юноши и девушки. Я не о том, кто они были. Это же по моему всегда. Мы не отказывались, мы не говорили, что они не являются чеченцами. Это вот то потерянное поколение войны, которая уже на протяжении десяти лет просто выросло на войне.
Р.А.: - Вот они были, вот это яркий представитель вот этого поколения.
(Демонстрация. Долой войну в Чечне.)
Р.А.: - Я был в Норд-Осте. Я когда подъезжал к Норд-Осту я был удивлен одной вещью. Вот Норд-Ост - 800 человек в заложниках. Захватили его. Стоят машины, автобусы перекрыты. Ровно в ста метрах от Норд-Оста люди ходили, пили, смеялись, гуляли и наплевать им было что там произойдет с 800 человек, которые находятся там внутри. Наплевать. Нормально здоровое общество? Хотя бы встали там со свечками и просили всевышнего Бога, кто Аллаха, кто там своего Бога. Просил бы чтобы этих людей сохранил. Ни одной души не стояло.
(Штурм Норд-Оста.)
Свидетель, родственник заложника: - Сейчас все закончилось, но они штурмовали наверное минут 50 с лишним, даже больше. В несколько заходов и там... Все.
- А брат Ваш остался жив?
- Я не знаю. Я ничего не знаю.
Путин: - Телевизионная картинка на одном из каналов в день штурма, за несколько минут до штурма, на которой были показаны передвижения спецназа и рассказывалось что происходит в здании, могла привести к огромной трагедии. Люди, которые это делали не могли этого не понимать. Не могли. Это именно сознательное игнорирование и договоренности с министерством по печати. Где министр? Здесь? Так? И это сознательное игнорирование предписаний руководителя штаба по проведению спецоперации, который действовал в строгом соответствии с законом о борьбе с терроризмом.
С.Д.: - Он не политик. И как любой человек, как любой чиновник и бюрократ. А он чиновник и бюрократ. Он выкрутится. Потому что у чиновника и бюрократа в том числе у ГБушного чиновника и бюрократа принципиально важно не совершить ошибки.
Немцов: - Вот можно сколько угодно говорить что в уходом Гусинского исчезла свобода слова, но это не является правдой. А свобода слова в России прекратилась когда выгнали Йордана. Супостата, который отбирал... вместе с Кохом отбирал НТВ.
Е.К.: - И вот Путин, как мне рассказывали люди, которым я склонен верить, тоже посчитал предательством, то, как НТВ работало во время кризиса с заложниками на Дубровке. Тут я не ручаюсь за дословное воспроизведение тех слов, которые произносил президент, но как мне рассказывают он гневался - ну как же, я его принял, я его там согласился на его план приватизации НТВ, а он после этого смеет вот так вот показывать все события, которые происходят на Дубровке.
Путин: - Сюда надо смотреть и слушать, что я скажу. Неинтересно - значит пожалуйста.
Г.С.: - Говорить об общественном мнении можно в условиях его свободного и конкурентного формирования. Можем ли мы говорить, например, о убеждениях человека, находящегося под гипнозом. Вот кто-то человека загипнотизировал, а мы его о чем-то спрашиваем. Значит, наверное, та информация, которую мы получим у человека, находящегося под гипнозом, в сомнамбулическом состоянии, будет не очень достоверной, и вряд ли будет его характеризовать. Точно так же общество, которое подвергается монопольному информационному давлению не может рассматриваться как общество, обладающее общественным мнением. Это не общественное мнение. А это результат работы конкретного гипнотизера.
Путин: - Ряд российских компаний вошли в число крупнейших европейских и мировых. Некоторые из них впервые за последние 90 лет начали серьезную экспансию на мировой рынок. Стали заметными участниками международных экономических отношений.
Ходорковский: - Никаких вопросов к хозяйственной деятельности компании не имеется. Компания, так сказать, в данном случае не затрагивается. Все обсуждавшиеся вопросы находятся в сфере тех дел, которые уже излагались в прессе. Как Вы превосходно понимаете ничего большего я Вам сказать не смогу из юридических соображений. К сожалению. Я был бы рад.
Немцов: - Это была расправа над политическим противником . Точка. Ходорковский для президента Путина - политический противник, который хотел проводить свою собственную политическую линию, который хотел влиять на парламент, который хотел влиять на в целом политику российского правительства, и который на разделял позицию Путина по многим вопросам. Он просто его политический враг. И он к нему так и относился. Вот и все. Здесь все эти истории про неуплату налогов, там, межмуниципальных ссуд из Басманной и Тверской и так далее. Все это чистой воды клоунада.
Путин: - Считаю необходимым подчеркнуть в связи с рассматриваемым делом - никаких обобщений, аналогий, прецедентов, тем более связанных с итогами приватизации не будет. Поэтому все спекуляции и истерику на этот счет просил бы прекратить.
Генри Резник, председатель президиума Московской коллегии адвокатов: - У судей у нас, в силу ряда обстоятельств, если будет интересно я об этом подробнее скажу, повернулась такая репрессивная установка. И когда явный совершенно поступает, вот видно так сказать, желание решить какую-то проблему, ну, скажем, присудить олигархов, там, прецедент создать, то установки судьи они не сильно сопротивляются внутренне вот этому стремлению власти решить с помощью искусственно созданных уголовных дел свои проблемы. То есть такого насилия в общем над собой, судьи-то они ведь особо не совершают.
Путин на XIII съезде промышленников и предпринимателей: - В наших условиях, когда у нас все еще только на живую нитку сделано, любое уголовное дело по бизнесу вызывает настороженность и тревогу. Я Вас прекрасно понимаю. Потому что всегда возникает мысль - не будет ли поворота в прошлое? Не будет! Это невозможно.
(Бурные продолжительные аплодисменты.)
Спикер: - Я не могу их остановить, Владимир Владимирович...
Путин: - Спасибо!
А.П.: - Совершенно такая же сцена была на съезде победителей, так называемом XVII съезде ВКП(б) в 1934 году. Их невозможно было остановить. И Каганович разводил руками: "Иосиф Виссарионович, я не могу их остановить!" Тогда каждый боялся, что если он первым перестанет аплодировать, то его первым и расстреляют. Но сейчас времена все-таки более вегетарианские такие и каждый боялся остановится, потому что он был уверен, что если он первым перестанет аплодировать - его первым посадят. А ведь это же люди - наши лучшие предприниматели. То есть это итог, вот, сливки нашего либерального общества, которое должно было породить десять лет реформ. Вот мы увидели, что это те же самые рабы, которые 70 лет назад аплодировали Иосифу Виссарионовичу.
Грызлов на съезде Единой России: - Особую благодарность за поддержку позвольте выразить президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину. Именно... (Продолжительные аплодисменты.) Именно следование его курсу на сохранение исторических и культурных ценностей российской цивилизации, на обеспечении политической стабильности и ускорения экономического роста в интересах граждан России, обеспечило нам победу.
Немцов: - Дело в том, что Путин адекватен России. Если Вы считаете, что Россия очень страдает по поводу отсутствия свободы слова - Вы ошибаетесь. Плевать она хотела. Если Вы считаете, что Россия очень страдает по поводу демократии, Вы ошибаетесь. Плевать она хотела. Большинство людей никакой связи между кошельками, доходами семьей и образованием детей, своим здоровьем и свободой не видит. Не видит никакой связи. А для них это вообще не есть ценность.
Г.Р.: - В общем четырехлетие прожили более менее спокойно. И главное что определяет в общем стало как-то немножко все-таки чуть-чуть... Бот эта булка, она чуть-чуть она булка все-таки увеличилась. Да? Ну, выплачиваются пенсии там, что-то они увеличились там. Увеличилась там какая-то заработная плата. Понимаете... Значит, ну, наконец можно сказать, что в известной степени отвечает конечно настроениям народа, то, что все-таки возвращается ну некая величие. Наверное, все-таки какое-то понимаете уважение к тому, что можно назвать державностью.
С.Д.: - В отсутствии общества мы становимся теле-нацией. Потому что единственный способ быть сопричастным... Вот как я могу быть сопричастным тому что делает Путин? Нет другого способа как через телевизор. Значит я телесопричастный телеперсонаж, который наблюдает телепрезидента. Никакого другого президента у меня нет. У меня есть телепрезидент, у меня есть теле-Путин. Но другого-то у меня нет. Правильно? И так у каждого из нас. И вот наш теле-Путин - он интересный, нам нравится он. Он дает нам ощущение покоя как бы.
А.П.: - Давайте будем объективны. Этот человек, такой искренний человек, патриот России. Да. Но он считает, вот искренне убежден, что будущее России ее модернизация может быть обусловлена вот такими жесткими средствами авторитарного управления.
В.К.: - Понимаете, ведь ??? наше ужасно. Поэтому до сегодня, если я выйду на улицу и спрошу - почему у нас так все есть и все не так и мне начнут объяснять кто все это устроил. Американцы, израильтяне, вообще масоны. Причем никто никого не видел, а мы как психи со справкой стоим на бульваре, ни за что не отвечаем и все время думаем о том, кто нам все это подстроил и кто из угла комнаты пускает на нас гибельные лучи. Это ужасное состояние,
но оно есть.
А.Я.: - И они воспитаны в психологии рабства. Потому что раб должен приветствовать господина. Вот когда мы вне зависимости президент или, вот, я не знаю... пастух, будешь чувствовать себя равным - вот тогда будет гражданское общество. А раз его избрали президентом - я обязан ему аплодировать, потому что я раб, а он господин.
- Товарищ президент Российской Федерации комендант московского кремля генерал-майор Хлебников. Здравия желаю.
Сценарий
Павел Широв
Режиссер-постановщик
Василий Береза
Оператор-постановщик
Евгений Бугульба
Оператор
Андрей Пискунов
Режиссер монтажа
Юрий Гусаков
Редакторская группа
Владимир Кара-Мурза
Сергей Бунеев
Алена Степаненко
Виктор Кульнанек
Татьяна Лобко
Александр Орлов
Татьяна Адамян
Редакторы видеоархива
Виктория Белоусова
Елена Гулавская
Ольга Лобова
Звукорежиссеры
Сергей Герасимов
Виталий Гоманов
Перезапись звука
Сергей Герасимов
Ассистент режиссера
Андрей Громов
Видеоинженеры
Александр Бунов
Юрий Шумаров
Съемки в США
Продюсеры
Георгий Цихисели
Владимир Кара-Мурза мл.
Оператор
Владимир Семенов
Съемки в Великобритании
Оператор
Петр Иванов
Администраторы
Ксения Горячева
Виктория Новикова
Водители
Евгений Гришин
Владимир Максимов
Валерий Манатов
Вячеслав Прокудин
Геннадий Рыбаков
Оформление
ЗАО "ДомВидео"
Продюсеры
Василий Береза
Павел Широв
Генеральный продюсер
Василий Береза
Павел Широв
Генеральный продюсер
Андрей Норкин
Благодарим:
Михалиа Борщовского
за помощь в организации
съемок в Великобритании
Радиостанцию
"Эхо Санкт-Петербурга"
и лично
Льва Гольдштейна,
пресс-службу Санкт-Петербургского
государственного университета
за помощь в организации
съемок в Санкт-Петербурга
Кинокомпанию "ДомФильм"
Кристину Редлих
за предоставленные видеоматериалы
Леонида Владимирова
Давида Бурга
Владимира Сигунова
Конец фильма
Телекомпания "Эхо" 2004 г.
Содержание