...the vision has never been met...something I'll never forget...
Комакино. ...
потерявшийся на станции ветер хрипло воет вслед отходящему поезду. низко прижав зеленую голову локомотива, он идет прямо-прямо, пока не скроется за серыми холмами. наверно он просто боится обернуться. его можно понять. я остаюсь один на перроне. в Комакино.
Холодно и пусто...
Неметеные улицы обледенели, грязный снег тошно пахнет сладкой гнилью. Комакино сложно найти на картах, но чья-то злая шутка дала ему имя города. Ничего от Города здесь нет, и напротив все те гранитные вертикали и тугие струны по которым течет сила в Городе, замыкая его пространство четкими линиями - здесь разорваны, искромсаны, разбиты. Дикая, смурная круговерть с торчащими в стороны концами, словно клубок раздерганных сетей, словно скрученная как комар в тугой комочек гитара. Здесь всюду веет усталым безразличием и запустением. Старчески спекшиеся губы тротуаров ведут к постепенно уходящим под землю пятиэтажкам. Скованные оградой из черных кругов, врытых в холодную почву покрышек, дома застыли в своем одиночестве, и слышно как в этой тяжкой тишине, со скрипом хлопает чья-то неприкрытая форточка.
Комакино... место без истории, просто так вот, без особых причин, возникшее посреди этих глухих болот. По дорогам медленно бредут полуслепые старухи, гнутые и крученые как само Комакино. Они проходят мимо друг-друга в забыточном сне, не здороваясь, хотя живут в соседних подъездах больше полувека. Военная часть - единственный формальный повод к существованию "города", раскинулась приземистой железно-бетонной опухолью, разделив Комакино на четыре сектора, границы каждого охраняет усталый солдат. По его пустому, замкнутому, как панорама местности лицу можно сказать, что все беспросветное уныние и горесть своей службы призраком сбросит он бродить по местным пустырям сразу же как истечет его срок. А здесь же ничего не изменится, как не изменилось за 15 лет прошедших с того момента, когда я впервые увидел Комакино. Что-то подсказывает мне, что и 25 лет назад, здесь было все также. Одноцветный мат на хрупком бизе бетона, пустые бутылки в коричневатых сугробах, предрассветный пар тихо поднимающийся над землей, горькие слезы, встрявшие комом в груди без видимой причины. Давит сверху беспощадный бесцветный оттиск неба.
Комакино вечно в сумерках и не трудно поверить в то, что именно сюда попадают души тех самоубийц, что в своей одержимости не могли больше видеть свет. Тот странный парень, с резкими как бритва глазами, наверно видел его еще задолго до того как понял, что больше нельзя. Он видел эти косые, почерневшие избушки в самом центре в перемешку с занесенными снегом 7-этажными надгробями-монолитами, пожелтевшими от вечной сырости, эти свалки мусора на окраинах, эти обреченные лица. Он видел это внутри себя. Комакино - выжженая пустыня печали и сомнений.
К ночи здесь поднимается жуткий мороз, холод исходит от самого сердца. Я стою здесь, мерзну и с тоской смотрю на все это. Если я не приеду в Комакино, то кто приедет? Губы сами шепчут: No cure for the lonely. Комакино потеряло надежду.
Холодно и пусто.
...вернуться, вернуться, вернуться, вернуться, вернуться, вернуться, вернуться, вернуться...