20 лет назад, Рязань: никаких солдат и танков, одни листовки
19 августа 1991 года у студентов были каникулы. А в каникулы, естественно, рано не просыпаешься, поэтому я встал в этот день часов в десять. И пришел в гости к бывшему однокласснику Юре аккурат к тому времени, когда по сетевому радио начали передавать еще раз сообщение о создании ГКЧП.
Мы прослушали манифест этого комитета. Общими в нашей реакции были слова: «Ну вот, Горбачева скинули!» (популярность президента СССР была тогда совсем маленькой, а о том, что его рано или поздно кто-нибудь свергнет, говорили почти все). В остальной части прочитанного диктором заявления каждый из нас отметил разные пункты: Юра - что всем желающим свободно обещают раздавать дачные и приусадебные участки, я - что надо бы проследить, все ли газеты закроют кроме девяти упомянутых.
Мы вышли на улицу. Никаких внешних признаков чрезвычайного положения или революции не было. Мы поехали в центр, зашли в пивную около ресторана «Рязань» (так называемую «нулевку») и выпили по кружке подорожавшего весной (при первой, «павловской» либерализации цен) пива. Мужики в пивной радио не слушали, поэтому о ситуации с Горбачевым никто не знал.
По улице Подбельского (Почтовой) мы дошли до площади Ленина. Там вокруг здания Рязанского горсовета (теперь это «Живаго-банк») стояло человек сорок, смотревших на окна. Почти все окна первого этажа были открыты, и из них время от времени высовывались руки и протягивали стопки по 20-30 листовок, изготовленных на каком-то примитивном копировальном аппарате. Люди брали эти листовки и куда-то уносили.
В листовках было написано, что 1) президент России Ельцин не признал никакого ГКЧП, 2) его вице-президент Руцкой призвал армию не вмешиваться, 3) президент США заявил, что признает только Горбачева, 3) президент Казахстана заявил, что на территории его республики чрезвычайное положение не вводится.
Мы прослушали манифест этого комитета. Общими в нашей реакции были слова: «Ну вот, Горбачева скинули!» (популярность президента СССР была тогда совсем маленькой, а о том, что его рано или поздно кто-нибудь свергнет, говорили почти все). В остальной части прочитанного диктором заявления каждый из нас отметил разные пункты: Юра - что всем желающим свободно обещают раздавать дачные и приусадебные участки, я - что надо бы проследить, все ли газеты закроют кроме девяти упомянутых.
Мы вышли на улицу. Никаких внешних признаков чрезвычайного положения или революции не было. Мы поехали в центр, зашли в пивную около ресторана «Рязань» (так называемую «нулевку») и выпили по кружке подорожавшего весной (при первой, «павловской» либерализации цен) пива. Мужики в пивной радио не слушали, поэтому о ситуации с Горбачевым никто не знал.
По улице Подбельского (Почтовой) мы дошли до площади Ленина. Там вокруг здания Рязанского горсовета (теперь это «Живаго-банк») стояло человек сорок, смотревших на окна. Почти все окна первого этажа были открыты, и из них время от времени высовывались руки и протягивали стопки по 20-30 листовок, изготовленных на каком-то примитивном копировальном аппарате. Люди брали эти листовки и куда-то уносили.
В листовках было написано, что 1) президент России Ельцин не признал никакого ГКЧП, 2) его вице-президент Руцкой призвал армию не вмешиваться, 3) президент США заявил, что признает только Горбачева, 3) президент Казахстана заявил, что на территории его республики чрезвычайное положение не вводится.