Флейта надежды (окончание)
Начало в предыдущей записи
***
- Ах-ах-ах, как это трогательно: молодой бандит просит опытного душегуба научить своему ремеслу. Я сейчас расплачусь от умиления.
Расталкивая толпу, в центр вышел человек в панцирном доспехе, с длинным мечом в правой руке. Голову закрывал шлем, верхушку которого украшал конский хвост. Человек поднял забрало и медленно огляделся. "Откуда ты взялся, такой смелый? Красавчик...", - мельком подумал Лари, глядя на правильные черты лица, гладко выбритый подбородок и тонкие аккуратно подстриженные усики вошедшего. Определённо, Лари видел этот профиль, причём совсем недавно. Неужели это он изображён на золотой монете? Или... Бастард?! Контрабандист едва не произнёс это вслух, но быстро прикусил себе язык, увидев, что кабак заполняется вооружёнными людьми - латники с длинными мечами наизготовку быстро вставали вдоль стен, прикрываясь ростовыми щитами, а позади них, с заряженным оружием в руках, вставали арбалетчики. И у каждого вошедшего - родовой знак князя, хозяина города. На грудной пластине, на щите, на табарде, накинутом поверх доспеха.
Гвардия князя.
- По какому праву? - подала голос мамаша Мэй. - У меня приличное заведение!
Бастард с лёгким интересом взглянул в её сторону:
- По праву князя, хозяина города. И имей в виду, женщина: на первый раз я оставлю тебе жизнь. Но второго раза не будет.
"Прочь!" - вдруг раздалось из угла, и один из латников отлетел в сторону, рухнув на пол. Вслед за ним, в центр зала, практически разрубленный пополам, вылетел мужчина. Хрипя, он прополз полметра, волоча за собой вывалившиеся кишки, и затих. Мальчишка, стоявший неподалёку, ещё недавно разносивший еду, завизжал от ужаса, но захлебнулся собственным криком, упав навзничь. В его горле торчал арбалетный болт, оперение второго выглядывало из груди.
В кабаке воцарилась мёртвая тишина. Бастард зло огляделся вокруг.
- По приказу князя все разбойники, душегубы, пираты и прочие преступные элементы объявляются вне закона и подлежат уничтожению. Тем, кто добровольно сдастся, сохраняется жизнь; они подлежат аресту и немедленной ссылке на рудники.
Латник снова оглядел присутствующих.
- Имейте в виду, мне приятнее видеть вас мёртвыми, нежели живыми, поэтому каждый шорох я заранее считаю попыткой к сопротивлению. Если хотите жить, вы будете стоять тихо.
Он помолчал, ожидая ответа. Не дождавшись ни звука, бросил сквозь зубы:
- А теперь - оружие на пол. Впрочем, нет, лучше не двигайтесь. Я сам.
Бастард перевёл взгляд на Медвежонка и Малыша, стоявших рядом с ним. Мельком посмотрел на боевые топоры Малыша. Хмыкнул, увидев дагу и палаш за поясом Медвежонка. Потом взгляд его остановился на футляре с флейтой, который Медвежонок по-прежнему держал в руке.
- Так-так-так. А это что такое?
Бастард протянул руку и взялся за футляр. Медвежонок с шумом втянул в себя воздух сквозь плотно стиснутые зубы, но сразу зашевелились арбалетчики, и он смолчал, позволив забрать флейту.
Командир латников зло осклабился.
- Кое-кто из вас, кажется, так ничего и не понял. Здесь больше нет пиратов, разбойников и душегубов. Здесь только рабы, многие из которых сдохнут уже сегодня. Ни рабам, ни трупам собственность не полагается.
Медвежонок, не отрываясь, следил за футляром. Глаза его расширились, мышцы напряглись, но он сдерживался. Под прицелом десятка арбалетов он стоял, из последних сил стараясь не закричать.
- А оружие, принадлежащее отбросам общества, будет уничтожено в первую очередь!
Латник приподнял футляр, после чего резко опустил вниз, подставив под него колено.
Громкий вздох пронёсся по залу, когда с отчётливым хрустом в футляре переломилась пополам флейта. Арбалетчики на секунду растерялись, не понимая, в кого стрелять, и это спасло жизнь Медвежонку.
Громко рыча, разъярённым медведем Медвежонок вцепился в горло стоявшему перед ним латнику. Бастард захрипел, глаза его закатились, меч выпал из руки, а Медвежонок, продолжая сдавливать его горло, подхватив его подмышку другой рукой, нёсся вперёд, сшибая на своём пути всех. Арбалетчики, опомнившись, начали стрелять, но Медвежонка уже не было в центре зала, и арбалетные болты свистели в воздухе, собирая другой урожай.
Лари застыл, наблюдая за происходящим словно со стороны. Окружающая реальность выглядела столь нелепой и невозможной, что бывалому контрабандисту казалось, что всё это происходит не с ним, а с кем-то другим. Он отстранённо отметил Корвина, которому болт попал в плечо; незнакомого молодого человека, зачем-то шагнувшего в сторону, прямо под арбалетный болт, который попал ему в грудь, так и не добравшись до Кривого Сэма. Краем глаза Лари заметил латника, с громким криком медленно падающего на колени, обеими руками схватившись за лицо, закрытое забралом, из-под которого капала кровь.
Когда Медвежонок добрался до стены, он отбросил в сторону уже мёртвого командира латников, сшибив им с ног ещё двоих, и тем самым выиграл ещё несколько секунд. Палаш и дага, едва выскочив из-за пояса, уже успели остановить один меч, собиравшийся проткнуть ему горло, и выбить из руки в латной перчатке второй, тянувшийся к его животу. Не прекращая кричать, Медвежонок бросился на ближайшего врага.
- Бей! - заорал Малыш и с топорами наперевес ринулся на помощь Медвежонку.
Крик Малыша словно спустил пружину, закрученную до отказа. Люди выхватывали оружие и вступали в бой.
Лари неожиданно обнаружил себя в толпе озверевших людей, убивающих друг друга. Мир сузился до крохотного кусочка; из всех желаний осталось только одно: выжить. И Лари уворачивался, бил и блокировал, совершая невозможное.
Успевая заметить лишь то, что представляло опасность лично для него, контрабандист тем не менее боковым зрением постоянно видел Медвежонка, чёрным смерчем несущегося от одного врага к другому, и Дэниэла, орудующего своими топорами рядом с Медвежонком и каким-то чудом умудряющегося не попасть под его клинки.
Когда латники окружили Медвежонка, и его вдруг стало не видно, Лари замер - ему показалось, что всё кончено. В этот момент удар по затылку свалил его с ног, и Лари на мгновение потерял сознание.
На секунду он увидел весь кабак со стороны - словно бы находился наверху, под потолком. С удивлением оглядевшись, Лари заметил себя, медленно падающего на пол, и латника, собирающегося добить. Он увидел двоих пиратов из команды Кривого Сэма, которые невесть откуда взявшимися абордажными крюками подцепили латника и теперь валили его на пол. Он заметил Ильена, пригвождённого к полу мечом, и бородача в латах, без шлема, с озверевшим лицом пытающегося выдернуть застрявший меч. Лари заметил латника в помятом доспехе, без щита, с обломком меча в руке подбирающегося к камину, и мамашу Мэй, с хищным оскалом на лице и тесаком в правой руке стоящую у каминной решётки.
А потом он увидел Медвежонка. Несколько мечей тянулось к нему, и уже не было шансов парировать все. Лари показалось, что кто-то всё-таки достиг цели - один, два или, может, сразу три меча проткнули Медвежонка насквозь.
От бешеного рёва у здания кабака, казалось, сорвёт крышу. Латники, окружившие Медвежонка, рассыпались в стороны, а Медвежонок нёсся следом, убивая и калеча всех. Лари очнулся, обнаружив себя на полу. Не думая, контрабандист откатился в сторону, и латник, собиравшийся его добить, еле удержался на ногах, сделав лишний шаг. Вогнав кинжал ему в щель забрала, Лари тут же вскочил на ноги и огляделся. Он увидел латника, застрявшего в камине, - зацепившись за крюк, он орал, размахивая руками, безуспешно пытаясь выбраться из огня, а из камина летели угли и горящие поленья. Он заметил арбалетчика, непонимающе переводящего взгляд с мамаши Мэй на свой разряженный арбалет и обратно, а потом - тесак, что, описав полукруг, лишил жертву головы. Он увидел, что Медвежонок всё ещё жив.
Схватив валявшийся неподалёку стул, Лари размахнулся, но неожиданно оказалось, что врагов рядом нет: пехотинцы, бросая оружие, бежали прочь. Вслед за ними, не помня себя, мчался Медвежонок. Малыш держался рядом.
За Медвежонком и Малышом побежали оставшиеся в живых.
Позади занималось пламя. В горящем здании остались только мёртвые и умирающие. Мамаша Мэй сидела на полу в луже крови, прислонившись к барной стойке спиной, и слабеющими руками пыталась выдернуть из шеи застрявший там арбалетный болт.
Когда рухнула крыша, живых внутри уже не было.
Живые бежали в сторону порта. Их осталась жалкая горстка, но они готовы были растерзать каждого, кто вздумал бы их остановить.
На полдороге Медвежонок словно споткнулся. Он упал на колено, выронил из рук клинки, а потом рухнул на бок. Его подхватили и, не останавливаясь, помчались дальше.
В порту, направляясь в сторону пирсов, Кривой Сэм быстро осмотрел находившиеся там корабли. Выбрав один из них, вот-вот собиравшийся отчалить, пират показал в его сторону. Его поняли сразу, и озверевшая толпа ринулась к беззащитной посудине.
Кто-то из экипажа успел выпрыгнуть за борт, и тем спасся. Кто-то оказался не столь расторопным. Но уже через несколько минут корабль, получив новую команду, на всех парусах нёсся в открытое море.
Их никто не преследовал.
***
Когда земля скрылась за горизонтом, Лари бросил канат и, почти ничего не видя перед собой, пробрался к борту. Его долго выворачивало наизнанку; он исторгал из себя ужин, желчь, боль и страх этой ночи. Наконец его отпустило, и он отправился искать Дэниела.
Но сначала Лари нашёл Медвежонка. Он лежал на палубе, под мачтой, заботливо укрытый плащом. Один глаз вытек, второй дёргался под закрытым веком. Плащ пропитался кровью, а на доски палубы натекла тёмно-красная лужа. Левой рукой Медвежонок скрёб по палубе, то ли желая встать, то ли надеясь что-то найти. Один из контрабандистов вложил в руку останки футляра, неизвестно каким образом очутившегося здесь, на корабле. Медвежонок сжал ладонь, схватив футляр мёртвой хваткой, и затих.
Малыша Лари обнаружил неподалёку: он сидел, прислонившись спиной к борту, рукой опираясь на изрядно потрёпанный ростовой щит, добытый в бою. Многочисленные порезы покрывали его почти целиком, но одна рана казалась особенно глубокой. Лари вздрогнул, увидев дыру поперёк живота, в которой под рассечённой кожей виднелись разрезанные мышцы, но потом заметил поднимающуюся и опадающую грудь Дэниэла. Контрабандист грязно выругался сквозь зубы, достал иглу и суровую нитку, которыми он иногда подшивал подкладку своей куртки, и сел рядом. Бросив ещё один взгляд на лицо Дэна, свёл края раны и сделал первый стежок.
- Лари, ты как там, жив? - Дэниэл открыл глаза и теперь в упор смотрел на товарища. Говорил он так тихо, что Лари его едва слышал.
- Да что мне сделается, - пробормотал контрабандист, продолжая орудовать иглой. - Ты лучше молчи, тебе сейчас надо...
- Ты флейту слышал? - перебил Дэн.
- Конечно, - удивился Лари, - мы все её слышали.
- Да нет, - чувствовалось, что Дэниэл говорит с трудом - он часто останавливался, делал паузы, тяжело дышал. - Уже потом, когда мы с латниками дрались.
Лари застыл, поражённый. Тогда, в кабаке, в самый разгар боя, когда латники окружили Медвежонка, и на несколько секунд Лари потерял его из виду, ему вдруг показалось, что он слышит флейту снова. Корабль трещал, угрожая развалиться на части, волны заливали палубу, но команда держалась - и стало ясно, что они выживут. Должны выжить.
- Да, Малыш. Я слышал флейту, - прошептал Лари. Потом подумал и повторил, - мы все её слышали.
- Я так и понял, - Дэн улыбнулся, - с флейтой стало легче, правда?
- Правда, - Лари, закусив губу до крови, чтобы не закричать, продолжал сшивать по живому. Что там задето, что?! Кишки? Печень?
- А я смогу когда-нибудь так же, как Медвежонок?
- Конечно, сможешь. Даже не сомневайся, - Лари перекусил нитку, завязал узелок и только после этого взглянул на лицо Малыша.
Дэниэл счастливо улыбался, уставившись куда-то за горизонт. По лицу растекалась смертельная бледность, а грудь поднималась всё реже и реже, пока вовсе не остановилась.
Пять лет назад Лари заставлял двенадцатилетнего мальчишку выполнять самую тяжёлую работу - только для того, чтобы дать ему шанс выжить. Теперь точно также он заставлял работать самого себя - чтобы не сдохнуть от тоски и отчаяния. Рядом с ним - так же, на износ - работали остальные. Корабль, слишком большой для той кучки разношёрстных людей, которые выжили в бойне, уходил всё дальше и дальше в открытое море. А где-то далеко, на грани слышимости, звучала флейта.
Медвежонок умер на рассвете. Об этом узнали сразу: замолчала флейта, незримо присутствовавшая вместе с ними. Моряки подходили к Медвежонку и молча вставали рядом. Лари помогли подтащить Малыша к Медвежонку. Потом здесь же положили ещё двоих - смерть продолжала собирать свой урожай.
Люди молчали. Моряки, пираты, контрабандисты, разбойники - они выжили этой ночью, хотя было это почти невозможно. Их всех объединяло общее горе: флейта, сплотившая их, замолчала навсегда.
Лари смотрел на Дэниэла, на Медвежонка, на двух других, умерших этой ночью и которых он даже не знал, и слёзы текли по его щекам. Кого он оплакивал? Медвежонка, который дал им ещё один шанс? Дэниэла, который мог быть ещё жив, не возьми Лари его с собой? Или, может, свою собственную судьбу, переломленную этой ночью об колено вместе с флейтой?
- Я не знаю, что случилось этой ночью, - Кривой Сэм стоял, скривившись, держась покалеченной рукой за бок. На лице его изредка проглядывала гримаса боли, но голос его, хоть и тихий, звучал ровно и спокойно. - Скоро мне это станет известно. Но сегодня это не имеет значения. Этой ночью погибли многие, хотя должны были умереть все. Мы, оставшиеся в живых, должны благодарить чудо, которому мы все стали свидетелями. И храни нас небеса увидеть подобное чудо снова.
Кривой Сэм замолчал, пережидая приступ боли. Жилы вздулись на его шее от напряжения, но он не проронил ни звука. Когда боль отступила, он всё тем же спокойным голосом продолжил:
- Мне жаль, Медвежонок, что я плохо знал тебя раньше. Я сожалею, Малыш, что ты не успел научиться.
Кривой Сэм помолчал, прежде чем закончить:
- Я буду помнить.
"Я буду помнить", - беззвучно, одними губами прошептал Лари.
Солнце, безразличное к человеческим трагедиям, медленно поднималось над морем, знаменуя наступление нового дня.
***
Старик стоял у раскрытого окна и невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль. По ту сторону виднелся парк, за ним, если присмотреться, можно было увидеть кусочек моря. Однако Лари вдруг показалось, что он видит свой собственный дом откуда-то сверху. Вон, даже видны распахнутые настежь ставни на втором этаже. Потом Лари поднялся выше, и стала видна мэрия и городская площадь, потом - порт и множество кораблей, густо покрывающих и порт, и залив.
А потом он неожиданно оказался на скале над заливом, далеко за городом. Рядом стоял Дэниэл, а впереди виднелся смутно знакомый силуэт.
Дэн, радостно улыбаясь, хлопнул Лари по плечу:
- Лари, вечно ты где-то пропадаешь! Мы уже заждались, - и, слегка подтолкнув его вперёд, добавил, - пошли уже.
К краю обрыва тем временем причаливал парусник. Лари направился в сторону корабля, Дэн держался чуть позади. Когда они подошли к человеку, чей силуэт Лари заприметил с самого начала, тот обернулся:
- Кажется, все в сборе? - и Медвежонок, не дожидаясь ответа, шагнул на корабль.
Лари не удивился ни мамаше Мэй, помахавшей ему рукой, ни Кривому Сэму, хмуро оглядевшему его с головы до ног и молча кивнувшему, ни даже тому, что море виднелось далеко внизу. Он просто прошёл вслед за Медвежонком и остановился в двух шагах от него, когда тот уселся на палубу. Прислонившись спиной к мачте, Медвежонок достал из-за пазухи флейту и поднёс её к губам.
- А я смогу когда-нибудь так же, как Медвежонок?
Лари повернулся к Дэниэлу:
- Конечно, сможешь. Даже не сомневайся.
Море волновалось, на небо наползала тяжёлая грозовая туча, но и море, и туча остались далеко внизу. Под звуки флейты на всех парусах корабль мчался вперёд, к звёздам.
***
- Ах-ах-ах, как это трогательно: молодой бандит просит опытного душегуба научить своему ремеслу. Я сейчас расплачусь от умиления.
Расталкивая толпу, в центр вышел человек в панцирном доспехе, с длинным мечом в правой руке. Голову закрывал шлем, верхушку которого украшал конский хвост. Человек поднял забрало и медленно огляделся. "Откуда ты взялся, такой смелый? Красавчик...", - мельком подумал Лари, глядя на правильные черты лица, гладко выбритый подбородок и тонкие аккуратно подстриженные усики вошедшего. Определённо, Лари видел этот профиль, причём совсем недавно. Неужели это он изображён на золотой монете? Или... Бастард?! Контрабандист едва не произнёс это вслух, но быстро прикусил себе язык, увидев, что кабак заполняется вооружёнными людьми - латники с длинными мечами наизготовку быстро вставали вдоль стен, прикрываясь ростовыми щитами, а позади них, с заряженным оружием в руках, вставали арбалетчики. И у каждого вошедшего - родовой знак князя, хозяина города. На грудной пластине, на щите, на табарде, накинутом поверх доспеха.
Гвардия князя.
- По какому праву? - подала голос мамаша Мэй. - У меня приличное заведение!
Бастард с лёгким интересом взглянул в её сторону:
- По праву князя, хозяина города. И имей в виду, женщина: на первый раз я оставлю тебе жизнь. Но второго раза не будет.
"Прочь!" - вдруг раздалось из угла, и один из латников отлетел в сторону, рухнув на пол. Вслед за ним, в центр зала, практически разрубленный пополам, вылетел мужчина. Хрипя, он прополз полметра, волоча за собой вывалившиеся кишки, и затих. Мальчишка, стоявший неподалёку, ещё недавно разносивший еду, завизжал от ужаса, но захлебнулся собственным криком, упав навзничь. В его горле торчал арбалетный болт, оперение второго выглядывало из груди.
В кабаке воцарилась мёртвая тишина. Бастард зло огляделся вокруг.
- По приказу князя все разбойники, душегубы, пираты и прочие преступные элементы объявляются вне закона и подлежат уничтожению. Тем, кто добровольно сдастся, сохраняется жизнь; они подлежат аресту и немедленной ссылке на рудники.
Латник снова оглядел присутствующих.
- Имейте в виду, мне приятнее видеть вас мёртвыми, нежели живыми, поэтому каждый шорох я заранее считаю попыткой к сопротивлению. Если хотите жить, вы будете стоять тихо.
Он помолчал, ожидая ответа. Не дождавшись ни звука, бросил сквозь зубы:
- А теперь - оружие на пол. Впрочем, нет, лучше не двигайтесь. Я сам.
Бастард перевёл взгляд на Медвежонка и Малыша, стоявших рядом с ним. Мельком посмотрел на боевые топоры Малыша. Хмыкнул, увидев дагу и палаш за поясом Медвежонка. Потом взгляд его остановился на футляре с флейтой, который Медвежонок по-прежнему держал в руке.
- Так-так-так. А это что такое?
Бастард протянул руку и взялся за футляр. Медвежонок с шумом втянул в себя воздух сквозь плотно стиснутые зубы, но сразу зашевелились арбалетчики, и он смолчал, позволив забрать флейту.
Командир латников зло осклабился.
- Кое-кто из вас, кажется, так ничего и не понял. Здесь больше нет пиратов, разбойников и душегубов. Здесь только рабы, многие из которых сдохнут уже сегодня. Ни рабам, ни трупам собственность не полагается.
Медвежонок, не отрываясь, следил за футляром. Глаза его расширились, мышцы напряглись, но он сдерживался. Под прицелом десятка арбалетов он стоял, из последних сил стараясь не закричать.
- А оружие, принадлежащее отбросам общества, будет уничтожено в первую очередь!
Латник приподнял футляр, после чего резко опустил вниз, подставив под него колено.
Громкий вздох пронёсся по залу, когда с отчётливым хрустом в футляре переломилась пополам флейта. Арбалетчики на секунду растерялись, не понимая, в кого стрелять, и это спасло жизнь Медвежонку.
Громко рыча, разъярённым медведем Медвежонок вцепился в горло стоявшему перед ним латнику. Бастард захрипел, глаза его закатились, меч выпал из руки, а Медвежонок, продолжая сдавливать его горло, подхватив его подмышку другой рукой, нёсся вперёд, сшибая на своём пути всех. Арбалетчики, опомнившись, начали стрелять, но Медвежонка уже не было в центре зала, и арбалетные болты свистели в воздухе, собирая другой урожай.
Лари застыл, наблюдая за происходящим словно со стороны. Окружающая реальность выглядела столь нелепой и невозможной, что бывалому контрабандисту казалось, что всё это происходит не с ним, а с кем-то другим. Он отстранённо отметил Корвина, которому болт попал в плечо; незнакомого молодого человека, зачем-то шагнувшего в сторону, прямо под арбалетный болт, который попал ему в грудь, так и не добравшись до Кривого Сэма. Краем глаза Лари заметил латника, с громким криком медленно падающего на колени, обеими руками схватившись за лицо, закрытое забралом, из-под которого капала кровь.
Когда Медвежонок добрался до стены, он отбросил в сторону уже мёртвого командира латников, сшибив им с ног ещё двоих, и тем самым выиграл ещё несколько секунд. Палаш и дага, едва выскочив из-за пояса, уже успели остановить один меч, собиравшийся проткнуть ему горло, и выбить из руки в латной перчатке второй, тянувшийся к его животу. Не прекращая кричать, Медвежонок бросился на ближайшего врага.
- Бей! - заорал Малыш и с топорами наперевес ринулся на помощь Медвежонку.
Крик Малыша словно спустил пружину, закрученную до отказа. Люди выхватывали оружие и вступали в бой.
Лари неожиданно обнаружил себя в толпе озверевших людей, убивающих друг друга. Мир сузился до крохотного кусочка; из всех желаний осталось только одно: выжить. И Лари уворачивался, бил и блокировал, совершая невозможное.
Успевая заметить лишь то, что представляло опасность лично для него, контрабандист тем не менее боковым зрением постоянно видел Медвежонка, чёрным смерчем несущегося от одного врага к другому, и Дэниэла, орудующего своими топорами рядом с Медвежонком и каким-то чудом умудряющегося не попасть под его клинки.
Когда латники окружили Медвежонка, и его вдруг стало не видно, Лари замер - ему показалось, что всё кончено. В этот момент удар по затылку свалил его с ног, и Лари на мгновение потерял сознание.
На секунду он увидел весь кабак со стороны - словно бы находился наверху, под потолком. С удивлением оглядевшись, Лари заметил себя, медленно падающего на пол, и латника, собирающегося добить. Он увидел двоих пиратов из команды Кривого Сэма, которые невесть откуда взявшимися абордажными крюками подцепили латника и теперь валили его на пол. Он заметил Ильена, пригвождённого к полу мечом, и бородача в латах, без шлема, с озверевшим лицом пытающегося выдернуть застрявший меч. Лари заметил латника в помятом доспехе, без щита, с обломком меча в руке подбирающегося к камину, и мамашу Мэй, с хищным оскалом на лице и тесаком в правой руке стоящую у каминной решётки.
А потом он увидел Медвежонка. Несколько мечей тянулось к нему, и уже не было шансов парировать все. Лари показалось, что кто-то всё-таки достиг цели - один, два или, может, сразу три меча проткнули Медвежонка насквозь.
От бешеного рёва у здания кабака, казалось, сорвёт крышу. Латники, окружившие Медвежонка, рассыпались в стороны, а Медвежонок нёсся следом, убивая и калеча всех. Лари очнулся, обнаружив себя на полу. Не думая, контрабандист откатился в сторону, и латник, собиравшийся его добить, еле удержался на ногах, сделав лишний шаг. Вогнав кинжал ему в щель забрала, Лари тут же вскочил на ноги и огляделся. Он увидел латника, застрявшего в камине, - зацепившись за крюк, он орал, размахивая руками, безуспешно пытаясь выбраться из огня, а из камина летели угли и горящие поленья. Он заметил арбалетчика, непонимающе переводящего взгляд с мамаши Мэй на свой разряженный арбалет и обратно, а потом - тесак, что, описав полукруг, лишил жертву головы. Он увидел, что Медвежонок всё ещё жив.
Схватив валявшийся неподалёку стул, Лари размахнулся, но неожиданно оказалось, что врагов рядом нет: пехотинцы, бросая оружие, бежали прочь. Вслед за ними, не помня себя, мчался Медвежонок. Малыш держался рядом.
За Медвежонком и Малышом побежали оставшиеся в живых.
Позади занималось пламя. В горящем здании остались только мёртвые и умирающие. Мамаша Мэй сидела на полу в луже крови, прислонившись к барной стойке спиной, и слабеющими руками пыталась выдернуть из шеи застрявший там арбалетный болт.
Когда рухнула крыша, живых внутри уже не было.
Живые бежали в сторону порта. Их осталась жалкая горстка, но они готовы были растерзать каждого, кто вздумал бы их остановить.
На полдороге Медвежонок словно споткнулся. Он упал на колено, выронил из рук клинки, а потом рухнул на бок. Его подхватили и, не останавливаясь, помчались дальше.
В порту, направляясь в сторону пирсов, Кривой Сэм быстро осмотрел находившиеся там корабли. Выбрав один из них, вот-вот собиравшийся отчалить, пират показал в его сторону. Его поняли сразу, и озверевшая толпа ринулась к беззащитной посудине.
Кто-то из экипажа успел выпрыгнуть за борт, и тем спасся. Кто-то оказался не столь расторопным. Но уже через несколько минут корабль, получив новую команду, на всех парусах нёсся в открытое море.
Их никто не преследовал.
***
Когда земля скрылась за горизонтом, Лари бросил канат и, почти ничего не видя перед собой, пробрался к борту. Его долго выворачивало наизнанку; он исторгал из себя ужин, желчь, боль и страх этой ночи. Наконец его отпустило, и он отправился искать Дэниела.
Но сначала Лари нашёл Медвежонка. Он лежал на палубе, под мачтой, заботливо укрытый плащом. Один глаз вытек, второй дёргался под закрытым веком. Плащ пропитался кровью, а на доски палубы натекла тёмно-красная лужа. Левой рукой Медвежонок скрёб по палубе, то ли желая встать, то ли надеясь что-то найти. Один из контрабандистов вложил в руку останки футляра, неизвестно каким образом очутившегося здесь, на корабле. Медвежонок сжал ладонь, схватив футляр мёртвой хваткой, и затих.
Малыша Лари обнаружил неподалёку: он сидел, прислонившись спиной к борту, рукой опираясь на изрядно потрёпанный ростовой щит, добытый в бою. Многочисленные порезы покрывали его почти целиком, но одна рана казалась особенно глубокой. Лари вздрогнул, увидев дыру поперёк живота, в которой под рассечённой кожей виднелись разрезанные мышцы, но потом заметил поднимающуюся и опадающую грудь Дэниэла. Контрабандист грязно выругался сквозь зубы, достал иглу и суровую нитку, которыми он иногда подшивал подкладку своей куртки, и сел рядом. Бросив ещё один взгляд на лицо Дэна, свёл края раны и сделал первый стежок.
- Лари, ты как там, жив? - Дэниэл открыл глаза и теперь в упор смотрел на товарища. Говорил он так тихо, что Лари его едва слышал.
- Да что мне сделается, - пробормотал контрабандист, продолжая орудовать иглой. - Ты лучше молчи, тебе сейчас надо...
- Ты флейту слышал? - перебил Дэн.
- Конечно, - удивился Лари, - мы все её слышали.
- Да нет, - чувствовалось, что Дэниэл говорит с трудом - он часто останавливался, делал паузы, тяжело дышал. - Уже потом, когда мы с латниками дрались.
Лари застыл, поражённый. Тогда, в кабаке, в самый разгар боя, когда латники окружили Медвежонка, и на несколько секунд Лари потерял его из виду, ему вдруг показалось, что он слышит флейту снова. Корабль трещал, угрожая развалиться на части, волны заливали палубу, но команда держалась - и стало ясно, что они выживут. Должны выжить.
- Да, Малыш. Я слышал флейту, - прошептал Лари. Потом подумал и повторил, - мы все её слышали.
- Я так и понял, - Дэн улыбнулся, - с флейтой стало легче, правда?
- Правда, - Лари, закусив губу до крови, чтобы не закричать, продолжал сшивать по живому. Что там задето, что?! Кишки? Печень?
- А я смогу когда-нибудь так же, как Медвежонок?
- Конечно, сможешь. Даже не сомневайся, - Лари перекусил нитку, завязал узелок и только после этого взглянул на лицо Малыша.
Дэниэл счастливо улыбался, уставившись куда-то за горизонт. По лицу растекалась смертельная бледность, а грудь поднималась всё реже и реже, пока вовсе не остановилась.
Пять лет назад Лари заставлял двенадцатилетнего мальчишку выполнять самую тяжёлую работу - только для того, чтобы дать ему шанс выжить. Теперь точно также он заставлял работать самого себя - чтобы не сдохнуть от тоски и отчаяния. Рядом с ним - так же, на износ - работали остальные. Корабль, слишком большой для той кучки разношёрстных людей, которые выжили в бойне, уходил всё дальше и дальше в открытое море. А где-то далеко, на грани слышимости, звучала флейта.
Медвежонок умер на рассвете. Об этом узнали сразу: замолчала флейта, незримо присутствовавшая вместе с ними. Моряки подходили к Медвежонку и молча вставали рядом. Лари помогли подтащить Малыша к Медвежонку. Потом здесь же положили ещё двоих - смерть продолжала собирать свой урожай.
Люди молчали. Моряки, пираты, контрабандисты, разбойники - они выжили этой ночью, хотя было это почти невозможно. Их всех объединяло общее горе: флейта, сплотившая их, замолчала навсегда.
Лари смотрел на Дэниэла, на Медвежонка, на двух других, умерших этой ночью и которых он даже не знал, и слёзы текли по его щекам. Кого он оплакивал? Медвежонка, который дал им ещё один шанс? Дэниэла, который мог быть ещё жив, не возьми Лари его с собой? Или, может, свою собственную судьбу, переломленную этой ночью об колено вместе с флейтой?
- Я не знаю, что случилось этой ночью, - Кривой Сэм стоял, скривившись, держась покалеченной рукой за бок. На лице его изредка проглядывала гримаса боли, но голос его, хоть и тихий, звучал ровно и спокойно. - Скоро мне это станет известно. Но сегодня это не имеет значения. Этой ночью погибли многие, хотя должны были умереть все. Мы, оставшиеся в живых, должны благодарить чудо, которому мы все стали свидетелями. И храни нас небеса увидеть подобное чудо снова.
Кривой Сэм замолчал, пережидая приступ боли. Жилы вздулись на его шее от напряжения, но он не проронил ни звука. Когда боль отступила, он всё тем же спокойным голосом продолжил:
- Мне жаль, Медвежонок, что я плохо знал тебя раньше. Я сожалею, Малыш, что ты не успел научиться.
Кривой Сэм помолчал, прежде чем закончить:
- Я буду помнить.
"Я буду помнить", - беззвучно, одними губами прошептал Лари.
Солнце, безразличное к человеческим трагедиям, медленно поднималось над морем, знаменуя наступление нового дня.
***
Старик стоял у раскрытого окна и невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль. По ту сторону виднелся парк, за ним, если присмотреться, можно было увидеть кусочек моря. Однако Лари вдруг показалось, что он видит свой собственный дом откуда-то сверху. Вон, даже видны распахнутые настежь ставни на втором этаже. Потом Лари поднялся выше, и стала видна мэрия и городская площадь, потом - порт и множество кораблей, густо покрывающих и порт, и залив.
А потом он неожиданно оказался на скале над заливом, далеко за городом. Рядом стоял Дэниэл, а впереди виднелся смутно знакомый силуэт.
Дэн, радостно улыбаясь, хлопнул Лари по плечу:
- Лари, вечно ты где-то пропадаешь! Мы уже заждались, - и, слегка подтолкнув его вперёд, добавил, - пошли уже.
К краю обрыва тем временем причаливал парусник. Лари направился в сторону корабля, Дэн держался чуть позади. Когда они подошли к человеку, чей силуэт Лари заприметил с самого начала, тот обернулся:
- Кажется, все в сборе? - и Медвежонок, не дожидаясь ответа, шагнул на корабль.
Лари не удивился ни мамаше Мэй, помахавшей ему рукой, ни Кривому Сэму, хмуро оглядевшему его с головы до ног и молча кивнувшему, ни даже тому, что море виднелось далеко внизу. Он просто прошёл вслед за Медвежонком и остановился в двух шагах от него, когда тот уселся на палубу. Прислонившись спиной к мачте, Медвежонок достал из-за пазухи флейту и поднёс её к губам.
- А я смогу когда-нибудь так же, как Медвежонок?
Лари повернулся к Дэниэлу:
- Конечно, сможешь. Даже не сомневайся.
Море волновалось, на небо наползала тяжёлая грозовая туча, но и море, и туча остались далеко внизу. Под звуки флейты на всех парусах корабль мчался вперёд, к звёздам.