про гром или каждой жилетке по ванночке
На прошлой неделе звонила soleariya. Вы заметили, как ее не хватает? Она рассказывала о встречах с замечательными людьми, об интересной работе, о выставке и Москве. А я рассказала ей, сколько раз в день Ани какает, как пищит во сне, как пукает при смене подгузника прямо мне в лицо, и много других прекрасных подробностей. Точь-в-точь как в нашем любимом Love actually - «Мой брат сегодня спас страну, а что сделала я? Голову омара из папье-маше» (неточная цитата).
Наверное, это особая послеродовая сентиментальность, но тем же вечером гремел гром, и молния мгновенно освещала двор в мельчайших подробностях голубовато-белым, как тысячей дневных ламп, - исступленная промокшая кошка в поисках укрытия, блестящие от дождя тополя в соседнем дворе, разномастные веранды и даже виноградные завитки во двориках особнячков. И мне вспомнились гром и ливень в далекой весне в 90-х, булькающий и бурлящий любимый маленький город, и мы с подругой, промокшие до самых что ни на есть последних ниток, хлюпающие по лужам вверх по Терьяна, а потом через ярко-зеленый, свежий сквер к памятнику Исаакяну, вниз по Абовяна, мимо книжного магазина, и по широкой залитой дождем Саят-Нова, мимо витрины с детскими рисунками в Игитяновском центре, к Опере, к проспекту, посередине которого вышло солнце и засияло в старых витринах «Карап»-а, отправив нас высыхать на скамеечку у Лебединого озера. На мне были приехавшие из Голландии такие драгоценные голубые джинсы, и белая маечка, и умилительная жилетка, синяя в белый цветочек, и наконец-то отросшие кудри, мокрые, свисали мне на лицо и казались от этого длиннее, и мне было 14 то ли 15, в меня был влюблен школьный красавчик Р., я рисовала, писала, «проявляла исключительную склонность к языкам» (точная цитата) и впереди неустанно маячило блестящее будущее.
Смешно бы было шепнуть в тот грозовой день мне, такой перспективной, амбициозной и уверенной в себе, в той прекрасной синей жилетке, что лет через 12 я займусь «изготовлением головы омара из папье-маше» и самое большое достижение моей жизни будет весить 2750 грамм при выписке.
Гром отгремел. Мы с мужем купали ребенка в салатовой ванночке, намыливали крохотные ручки-ножки, поглаживали круглую головку. Знаете, это высшая степень оказанного доверия, когда маленькое существо спокойно барахтается в воде, лишь опираясь подбородком на твою ладонь. И позже, в теплой постели, между ними двумя, моими важными людьми, я думала, что сильнее и важнее - синяя жилетка или салатовая ванночка.
Сегодня придет дышать на Ани четверговым перегаром ogostos и dorotya, которой я непременно подарю безвозвратно утерянный Love actually. И буду угощать их вкуснющим тортом и вином, и мы будем сплетничать и смеяться, и мне будет очень-очень хорошо. Потому что в ту ночь я поняла, и это знание ясное и сильное: та синяя в белый цветочек жилетка, и салатовая ванночка - они неразделимы и взаимосвязаны, как я тогдашняя и я сегодняшняя, как осенний и весенний гром, и все правильно, все так, как оно должно было быть, и я счастлива.
Это все послеродовая сентиментальность.
Наверное, это особая послеродовая сентиментальность, но тем же вечером гремел гром, и молния мгновенно освещала двор в мельчайших подробностях голубовато-белым, как тысячей дневных ламп, - исступленная промокшая кошка в поисках укрытия, блестящие от дождя тополя в соседнем дворе, разномастные веранды и даже виноградные завитки во двориках особнячков. И мне вспомнились гром и ливень в далекой весне в 90-х, булькающий и бурлящий любимый маленький город, и мы с подругой, промокшие до самых что ни на есть последних ниток, хлюпающие по лужам вверх по Терьяна, а потом через ярко-зеленый, свежий сквер к памятнику Исаакяну, вниз по Абовяна, мимо книжного магазина, и по широкой залитой дождем Саят-Нова, мимо витрины с детскими рисунками в Игитяновском центре, к Опере, к проспекту, посередине которого вышло солнце и засияло в старых витринах «Карап»-а, отправив нас высыхать на скамеечку у Лебединого озера. На мне были приехавшие из Голландии такие драгоценные голубые джинсы, и белая маечка, и умилительная жилетка, синяя в белый цветочек, и наконец-то отросшие кудри, мокрые, свисали мне на лицо и казались от этого длиннее, и мне было 14 то ли 15, в меня был влюблен школьный красавчик Р., я рисовала, писала, «проявляла исключительную склонность к языкам» (точная цитата) и впереди неустанно маячило блестящее будущее.
Смешно бы было шепнуть в тот грозовой день мне, такой перспективной, амбициозной и уверенной в себе, в той прекрасной синей жилетке, что лет через 12 я займусь «изготовлением головы омара из папье-маше» и самое большое достижение моей жизни будет весить 2750 грамм при выписке.
Гром отгремел. Мы с мужем купали ребенка в салатовой ванночке, намыливали крохотные ручки-ножки, поглаживали круглую головку. Знаете, это высшая степень оказанного доверия, когда маленькое существо спокойно барахтается в воде, лишь опираясь подбородком на твою ладонь. И позже, в теплой постели, между ними двумя, моими важными людьми, я думала, что сильнее и важнее - синяя жилетка или салатовая ванночка.
Сегодня придет дышать на Ани четверговым перегаром ogostos и dorotya, которой я непременно подарю безвозвратно утерянный Love actually. И буду угощать их вкуснющим тортом и вином, и мы будем сплетничать и смеяться, и мне будет очень-очень хорошо. Потому что в ту ночь я поняла, и это знание ясное и сильное: та синяя в белый цветочек жилетка, и салатовая ванночка - они неразделимы и взаимосвязаны, как я тогдашняя и я сегодняшняя, как осенний и весенний гром, и все правильно, все так, как оно должно было быть, и я счастлива.
Это все послеродовая сентиментальность.