Как Плевако помог рогоносцу забрать деньги любовника жены
Читатели пишут в комментариях к статье про адвоката Плевако, что при обсуждении казуса Веры Засулич мы упустили один важный нюанс (ссылка). Напомню, товарищ Засулич - настоящая террористка, в её честь в СССР даже несколько улиц переименовали. Она стреляла в петербургского градоначальника Трепова, серьёзно ранила его, но убить не успела, так как второй выстрел предотвратил находившийся рядом майор. Присяжные оправдали террористку, так как русское общество было тогда тяжело больно либерализмом, а Трепов имел плохую репутацию: он приказал выпороть некого экстремиста за мелкое нарушение тюремного режима, хотя не имел законного права отдать такой приказ.
Так вот, в комментариях указали, что оправдательный вердикт можно объяснить не только глупостью присяжных, но и более прозаичной причиной. Социалисты к этому времени уже успели заслужить репутацию кровожадных фанатиков, не останавливающихся ни перед чем. Кто-нибудь из них вполне мог поговорить с каждым присяжным, чтобы поугрожать расправой в случае обвинительного приговора.
Это, кстати, серьёзный минус и современных судов присяжных. Профессиональные судьи с прокурорами находятся под давлением угроз постоянно, поэтому они умеют этому давлению противостоять. Обыватель, который был выбран присяжным случайно, а до того 30 лет заполнял формуляры в отделе статистики, является для профессиональных преступников лёгкой жертвой.
Сегодня, впрочем, я не о судах присяжных, а о любопытном достижении Плевако, которое некоторые расценят как адвокатский успех, а другие - как крайне аморальный поступок. Цитирую снова из комментариев:
Адвокат Плевако отметился ещё в одном сомнительном деле. В Кинешме некоего Ивана Коновалова обвинили в убийстве молодой красавицы-жены. Она в своё время уехала в Париж со своим любовником, пожилым богатым купцом Кондауровым. В Париже он умер, завещав любовнице много денег. Она могла бы остаться в Париже и жить в своё удовольствие, но предпочла вернуться в Россию и стала активно участвовать в развитии женского образования, обильно жертвуя на него легко доставшиеся деньги.
Мужу такая расточительность очень не понравилась, и он её застрелил - якобы из ревности (как-то поздновато проснувшейся). Мужа судили, но он нанял Плевако - и не только был оправдан, но и все деньги, полученные его женой в наследство от Кондаурова, достались ему как совместно нажитое имущество.
Впоследствии Александр Островский написал об этом пьесу, где всё изрядно и целенаправленно исказил. Догадались, какую? Ага: Кондауров - Кнуров, Коновалов - Карандышев.
Мне не удалось найти достоверного описания этой истории. В разных местах её описывают по-разному, и я даже не уверен, что господина Коновалова защищал именно Плевако, а не какой-нибудь другой адвокат. Однако предположим ради эксперимента, что версия комментатора полностью верна - сбежала, завещал, вернулась, застрелил, оправдали. Если всё было именно так, то кто в этой истории прав? Как бы вы поступили на месте присяжных, если бы вам надо было судить Ивана Коновалова, застрелившего из ревности свою неверную жену?
Обновление. Евгений Косицкий пишет в комментариях на Дзене, что всё было совсем иначе. Цитирую:
Олег, вступлюсь за семью выдающихся меценатов и купцов: жена Коновалова умерла гораздо позже написания "Бесприданницы", ее именем названы лучшие в мире по вместимости и оснащению ясли в селе Бонячки:
«По смерти Александра Петровича в 1889 году младший его сын Петр Александрович был выделен, и фабриками стал заведовать его старший сын Иван Александрович, которому на тот момент было уже 39 лет.
Он был женат на Екатерине Ивановне Александровой, дочке мелкого московского купца, занимавшегося шляпным и картузным товаром. Супруга была на 4 года младше мужа. Надо сказать, что Иван Александрович был в молодости весьма хорош собой, имел почти двухметровый рост и прозвище «Петр Первый». Он считался завидным женихом и, живя в Москве вдали от отцовских глаз, вообще имел слабость по части женского пола. Мог ли наследник миллионного состояния жениться на одной из пятерых дочек бедного картузника? В семье староверов, где браки заключались по воле родителей - нет. А Иван - женился. Почему? Некоторые краеведы предполагают, что свадьба Коновалова была «для покрытия греха», то есть юная Екатерина Ивановна была уже в положении, и отец молодого греховодника решил сделать все по совести. В 1875 году у Ивана Александровича в Москве родился сын Александр - назвали, понятное дело, в честь деда, который в те годы и управлял компанией.
О том, что пришлось породниться с московскими картузниками, Коноваловы пожалели уже в этом же 1875 году - сестра Екатерины Ивановны Варвара, выданная замуж за революционера Марка Натансона, стала фигуранткой громкого политического процесса и отправилась на каторгу. Такое родство миллионеров не устраивало. Чтобы уменьшить резонанс дела, Екатерину Ивановну отправили из Москвы с малым ребенком в Бонячки, под строгий присмотр свекра и свекрови. Муж остался заниматься делами компании в Москве. Говорят, что сначала жалобные, а потом требовательные и даже угрожающие и попрекающие письма жены выводили из себя вспыльчивого и деспотичного Ивана Александровича. Сцены ревности, которые супруга устраивала при встрече с мужем, все решили. Коновалов уведомил жену о том, что жить с нею вообще не желает и готов дать отступных. Четырехлетний Сашенька был забран отцом и с тех пор был при нем, получив основательное начальное и высшее образование, в том числе, за границей.
Екатерина Ивановна остаток жизни прожила в Москве на съемных квартирах и в семье одной из своих сестер, живущей в собственном доме с магазинчиком керосиновых ламп.»
«В 1912 году "Товарищество мануфактур Ивана Коновалова с Сыном" широко отмечало 100-летний юбилей фирмы. К этой дате в селе Бонячки лучшими московскими архитекторами (В. Адамович, В. Маят, И. Жолтовский) были построены шикарные фабричные ясли, больница и родильный приют.
Ясли были названы именем Екатерины Ивановны Коноваловой, матери Александра Ивановича Коновалова, которая умерла в 50 лет в 1906 году».