22 октября 1812 г.
22 октября 1812 г, старая Калужская дорога.
-----------
Младший лейтенант Фортескью проснулся от холода и боли. Ресницы смерзлись на морозе, тело закоченело и онемело, но окончательно чувствительность (к счастью или к несчастью) пока не потеряло: в плечо снова что-то воткнулось. Молодой человек с трудом потянулся левой рукой ощупать рану, услышал шелест крыльев и возмущенное карканье. Когда Фортескью все-таки удалось открыть глаза, он мутным взглядом проводил ворону, боком отпрыгивающую от непокорной добычи.
- Mon Dieu... - прошептал молодой человек, повернувшись на бок и оказавшись лицом к лицу.. с тем, что когда-то было их полковым барабанщиком.
3-я рота шассеров 8-го полка в составе 4-го корпуса, отступавшего из Москвы, уже в сумерках 22 октября подверглась очередной атаке партизанского отряда, была разбита и обращена в бегство. Капитан, заоравший было "В штыки!" в первую же минуту получил пулю в лоб, подавился криком и осел на землю, посеяв среди замерзших и подавленных солдат еще большую панику. Более удачливый лейтенант не стал привлекать к себе лишнего внимания, а молча устремился к ближайшему леску, надеясь дождаться в нем появления следующего полка. Младший же лейтенант, оставшийся старшим по званию и попытавшийся удержать шассеров от бегства, получил в висок прикладом то ли от своих, то ли от противника, и потерял сознание.
"Бог мой.. что за проклятая страна.. проклятые варвары," - с отвращением думал Фортескью, перетягивая плечо и голову обрывками рубашки барабанщика. - "И проклятая война, бессмысленная.."
Больше всего хотелось поскорее добраться до дороги и попытаться догнать ушедший вперед корпус, но Фортескью, дрожа, ковылял по заснеженному полю, пугая ворон и переворачивая тела, надеясь найти выживших. Время тянулось мучительно, младшего лейтенанта подташнивало, потом как-то неожиданно наступила ночь, и он решил переждать ночь в леске, где могли укрыться как остатки истребленной роты, так и партизаны. В любом случае, там казалось безопаснее, чем на пустынной заледенелой дороге. И, если отойти подальше в чащу, можно было развести огонь.
Так ему казалось. До тех пор, пока младший лейтенант, кругами хромавший по поляне в надежде согреться, не услышал отдаленный волчий вой.
В течение следующих пятнадцати минут он размышлял, что хуже - закоченеть или стать добычей волков. Второй вариант был более привлекательным (поскольку более отдаленным по времени), да и гора трупов наверняка привлекала внимание зверей не меньше, чем огонь. Поэтому молодой человек развел небольшой костер, возле которого и замер, тревожно прислушиваясь к вою.
"Мне конец," - мрачно подумал Фортескью, кутаясь во второй мундир, который после недолгих нравственных терзаний снял с капитана. - "Бог мой, но какая пошлая смерть - пройти Бородино, войти в Москву, пережить нападения партизан, и быть в результате сожранным обыкновенными волками в пригородном леске!"
Чтобы огонь не слепил глаза, младший лейтенант стоял к костру спиной, но высмотреть зверей в темном лесу он не надеялся и, убивая время, чистил мушкет. Поэтому, когда краем глаза Фортескью заметил перед собой какое-то движение, он вздрогнул и вскинул мушкет, готовый обороняться до последнего. И опешил.
На краю поляны стоял мужчина, лет тридцати на вид. На нем был плащ с меховой опушкой, черные длинные волосы были распущены. Он явно не был похож на русского партизана, да и вообще вид у него был весьма аристократичный. Но что русский дворянин может делать в подмосковном лесу ночью?..
Фортескью молча смотрел на него, ожидая хоть какой-то реакции.
- Добрый вечер, - спокойно произнес мужчина на чистейшем французском, и Фортескью едва не выронил мушкет от неожиданности. Впрочем, чему тут удивляться - многие русские аристократы прекрасно говорили по-французски. Младший лейтенант чуть поклонился и настороженно спросил:
- Вивиан Фортескью. С кем имею честь?..
Мужчина нахмурился, но ответил:
- Кристоф де Френьер. Что с вами случилось?
"Де Френьер".. Свой, француз. Младший лейтенант опустил голову с заметным облегчением, потом снова поднял на мужчину взгляд и улыбнулся:
- Бог мой, месье, какое счастье. Как Вас занесло в эту Богом забытую страну?.. Впрочем, неважно! Черт возьми, вдвоем мы отсюда выберемся!
----
-----------
Младший лейтенант Фортескью проснулся от холода и боли. Ресницы смерзлись на морозе, тело закоченело и онемело, но окончательно чувствительность (к счастью или к несчастью) пока не потеряло: в плечо снова что-то воткнулось. Молодой человек с трудом потянулся левой рукой ощупать рану, услышал шелест крыльев и возмущенное карканье. Когда Фортескью все-таки удалось открыть глаза, он мутным взглядом проводил ворону, боком отпрыгивающую от непокорной добычи.
- Mon Dieu... - прошептал молодой человек, повернувшись на бок и оказавшись лицом к лицу.. с тем, что когда-то было их полковым барабанщиком.
3-я рота шассеров 8-го полка в составе 4-го корпуса, отступавшего из Москвы, уже в сумерках 22 октября подверглась очередной атаке партизанского отряда, была разбита и обращена в бегство. Капитан, заоравший было "В штыки!" в первую же минуту получил пулю в лоб, подавился криком и осел на землю, посеяв среди замерзших и подавленных солдат еще большую панику. Более удачливый лейтенант не стал привлекать к себе лишнего внимания, а молча устремился к ближайшему леску, надеясь дождаться в нем появления следующего полка. Младший же лейтенант, оставшийся старшим по званию и попытавшийся удержать шассеров от бегства, получил в висок прикладом то ли от своих, то ли от противника, и потерял сознание.
"Бог мой.. что за проклятая страна.. проклятые варвары," - с отвращением думал Фортескью, перетягивая плечо и голову обрывками рубашки барабанщика. - "И проклятая война, бессмысленная.."
Больше всего хотелось поскорее добраться до дороги и попытаться догнать ушедший вперед корпус, но Фортескью, дрожа, ковылял по заснеженному полю, пугая ворон и переворачивая тела, надеясь найти выживших. Время тянулось мучительно, младшего лейтенанта подташнивало, потом как-то неожиданно наступила ночь, и он решил переждать ночь в леске, где могли укрыться как остатки истребленной роты, так и партизаны. В любом случае, там казалось безопаснее, чем на пустынной заледенелой дороге. И, если отойти подальше в чащу, можно было развести огонь.
Так ему казалось. До тех пор, пока младший лейтенант, кругами хромавший по поляне в надежде согреться, не услышал отдаленный волчий вой.
В течение следующих пятнадцати минут он размышлял, что хуже - закоченеть или стать добычей волков. Второй вариант был более привлекательным (поскольку более отдаленным по времени), да и гора трупов наверняка привлекала внимание зверей не меньше, чем огонь. Поэтому молодой человек развел небольшой костер, возле которого и замер, тревожно прислушиваясь к вою.
"Мне конец," - мрачно подумал Фортескью, кутаясь во второй мундир, который после недолгих нравственных терзаний снял с капитана. - "Бог мой, но какая пошлая смерть - пройти Бородино, войти в Москву, пережить нападения партизан, и быть в результате сожранным обыкновенными волками в пригородном леске!"
Чтобы огонь не слепил глаза, младший лейтенант стоял к костру спиной, но высмотреть зверей в темном лесу он не надеялся и, убивая время, чистил мушкет. Поэтому, когда краем глаза Фортескью заметил перед собой какое-то движение, он вздрогнул и вскинул мушкет, готовый обороняться до последнего. И опешил.
На краю поляны стоял мужчина, лет тридцати на вид. На нем был плащ с меховой опушкой, черные длинные волосы были распущены. Он явно не был похож на русского партизана, да и вообще вид у него был весьма аристократичный. Но что русский дворянин может делать в подмосковном лесу ночью?..
Фортескью молча смотрел на него, ожидая хоть какой-то реакции.
- Добрый вечер, - спокойно произнес мужчина на чистейшем французском, и Фортескью едва не выронил мушкет от неожиданности. Впрочем, чему тут удивляться - многие русские аристократы прекрасно говорили по-французски. Младший лейтенант чуть поклонился и настороженно спросил:
- Вивиан Фортескью. С кем имею честь?..
Мужчина нахмурился, но ответил:
- Кристоф де Френьер. Что с вами случилось?
"Де Френьер".. Свой, француз. Младший лейтенант опустил голову с заметным облегчением, потом снова поднял на мужчину взгляд и улыбнулся:
- Бог мой, месье, какое счастье. Как Вас занесло в эту Богом забытую страну?.. Впрочем, неважно! Черт возьми, вдвоем мы отсюда выберемся!
----