О ковре и фотографии (полевые изыскания).
Я решила попробовать совместить две интересующие меня темы и предлагаю вашему вниманию мои полевые изыскания в области фотографий с ковром и их влияния на современную любительскую фотографию.
Если годы сразу после войны были для деревенских подчас труднее военных, то в 50-х жизнь стала потихоньку налаживаться. Во многих местах возобновились праздничные гуляния на масленицу, троицу, «октябрьску», снова стали устраиваться ярмарки.
«[1] С трех районов или даже больше съезжались сюда. Вот эти вот старинные дымковские игрушки, свистульки - все это тут продавали. Первые ягоды здесь продавали. Вот часто вспоминаю: детская коляска, раньше ведь их не было. Плетеная из лозы была. Как сейчас в глазах: на колесиках деревянных. Так было вообще все. Ну а лапти были в первую очередь были везде. Потому что это была обувь первая.
[2] Лапти! И литовки здесь продавали, серпы, все дочиста.
[1] Вплоть до упряжи для лошадей, все-все-все тут было. И ткани, и продукты, все. Все здесь, все можно было купить! Все вот это вся площадь была [2] Морожено (радостно)».
Фотограф в деревне появлялся редко и являлся приметой праздника: «[А на ярмарке не делали развлечений? Качелей?] Это в Пасху у нас качели были. <...> А там фотограф приезжал обычно».
По такому случаю фотографировалась практически все деревенские жители: «и все фотографируются, бегом бегут, потом карточки привезут из Малмыжа нам их [Это на ярмарке?] На ярмарке, да». Сами можете догадаться, что в таких условиях предпочтения публики были примерно такие же, как сейчас при съемке на документы: лицо крупно, фас, взгляд ясный, живот мягкий, то есть вид достойный. Да и узнать потом проще, ты это или сосед Васька, даром что брат двоюродный. (Подобные навыки позирования, кстати, сохраняются на всю жизнь, иногда приходится «размораживать» бабушек, «фотографирующихся» на твою видеокамеру).
(очень меня собачка трогает здесь).
Разумеется, старались принарядиться и показать все самое лучшее:
Особенно замечательным было сняться с лучшей подружкой (в одинаковых нарядах) .
Однако, случайный родственник в рабочем халате тоже не портил кадра (хотя, даже много лет спустя, бабушка, демонстрируя снимок, никак не может решить для себя вопрос, отчего же «Галькя» в халате).
Теперь рассмотрим типичный деревенский дом глазом фотографа (фотография в целом редкая, так как целенаправленно снят дом. Обычно на такую ерунду деньги (и кадры) не тратили без особой причины).
Сразу скажу, входить внутрь в поисках интерьера смысла нет: внутренний двор большой, но там куры-утки-гуси-дети, сушится белье, корова мычит из стойла; в доме половину горницы занимает печь, окошки маленькие (хотя их много), лавки расположены в аккурат под окнами - а зачем нам темные силуэты вместо людей? Да и не находишься по домам - выручку потеряешь. Итак, остается улица. Однако здесь выбор небольшой: под окном у нас палисадник, с боков - хозяйственные постройки или проулок. Единственное удобное и понятное снимающему и снимаемым место - завалинка у ворот. Композиция выстраивается в зависимости от количества народу (все сидят, сидят и стоят, сидят, стоят и лежат). Некрашеные бревенчатые стены - прекрасный и довольно ровный задник, после напряжения для снимка можно тут же расслабиться и, не вставая с лавочки, перекурить.
Если же подойти немного креативнее и попытаться изобразить студийную съемку «по-городскому», то нам понадобится фон позаковыристее бревен. Что могло бы им послужить? Простыня, казалось бы. Однако целые, белые да еще и большие простыни были вещью редкой (помните «Человек с бульвара капуцинов»? - Та же история). И вот тут, как супермен, в кадре появляется он - ковер. Не широко известной в интернетах «Его Ворсейшество», а скромный младший брат - набивной «с оленями»/ «цветущий луг».
Набивка ковров осуществлялась по схожей технологии, что и набивка ткани. Бродячие ремесленники-набивщики ходили по деревням с нехитрым рабочим инструментом, так что для получения модного украшения на стену достаточно было дать набивщику какую-нибудь простыню и место для работы. Всего один подобный ковер обеспечивал праздничное настроение и кучу воспоминаний целому селу. Как понимаете, его не таскали с места на место, а устраивали стационарную «студию»:
«[1] (гордо) У нас! [2] У вас, по-моему на воротах вешали этот, коврик, и фотографировались. [1] Ну-ну. Фотографировались (смеется). [2] На ворота вешали. На маленькие ворота повесят. [1] На ворота повесят во че-нибудь и тут фотографируются. [А ковер-то рисованный?] [2] Ковер рисованный да. Не помню, там че на нем, но рисованный».
Так что ковер в деревне - это вам не что-нибудь, а студийный фон и отрыв от прозы жизни. «Запомните нас такими (1), а не такими (2)!» - говорят нам эти фото.
1)
2)
Материалы экспедиционные. За фото особая благодарность Леушиной Г.М. и музею села Синегорье.
Если годы сразу после войны были для деревенских подчас труднее военных, то в 50-х жизнь стала потихоньку налаживаться. Во многих местах возобновились праздничные гуляния на масленицу, троицу, «октябрьску», снова стали устраиваться ярмарки.
«[1] С трех районов или даже больше съезжались сюда. Вот эти вот старинные дымковские игрушки, свистульки - все это тут продавали. Первые ягоды здесь продавали. Вот часто вспоминаю: детская коляска, раньше ведь их не было. Плетеная из лозы была. Как сейчас в глазах: на колесиках деревянных. Так было вообще все. Ну а лапти были в первую очередь были везде. Потому что это была обувь первая.
[2] Лапти! И литовки здесь продавали, серпы, все дочиста.
[1] Вплоть до упряжи для лошадей, все-все-все тут было. И ткани, и продукты, все. Все здесь, все можно было купить! Все вот это вся площадь была [2] Морожено (радостно)».
Фотограф в деревне появлялся редко и являлся приметой праздника: «[А на ярмарке не делали развлечений? Качелей?] Это в Пасху у нас качели были. <...> А там фотограф приезжал обычно».
По такому случаю фотографировалась практически все деревенские жители: «и все фотографируются, бегом бегут, потом карточки привезут из Малмыжа нам их [Это на ярмарке?] На ярмарке, да». Сами можете догадаться, что в таких условиях предпочтения публики были примерно такие же, как сейчас при съемке на документы: лицо крупно, фас, взгляд ясный, живот мягкий, то есть вид достойный. Да и узнать потом проще, ты это или сосед Васька, даром что брат двоюродный. (Подобные навыки позирования, кстати, сохраняются на всю жизнь, иногда приходится «размораживать» бабушек, «фотографирующихся» на твою видеокамеру).
(очень меня собачка трогает здесь).
Разумеется, старались принарядиться и показать все самое лучшее:
Особенно замечательным было сняться с лучшей подружкой (в одинаковых нарядах) .
Однако, случайный родственник в рабочем халате тоже не портил кадра (хотя, даже много лет спустя, бабушка, демонстрируя снимок, никак не может решить для себя вопрос, отчего же «Галькя» в халате).
Теперь рассмотрим типичный деревенский дом глазом фотографа (фотография в целом редкая, так как целенаправленно снят дом. Обычно на такую ерунду деньги (и кадры) не тратили без особой причины).
Сразу скажу, входить внутрь в поисках интерьера смысла нет: внутренний двор большой, но там куры-утки-гуси-дети, сушится белье, корова мычит из стойла; в доме половину горницы занимает печь, окошки маленькие (хотя их много), лавки расположены в аккурат под окнами - а зачем нам темные силуэты вместо людей? Да и не находишься по домам - выручку потеряешь. Итак, остается улица. Однако здесь выбор небольшой: под окном у нас палисадник, с боков - хозяйственные постройки или проулок. Единственное удобное и понятное снимающему и снимаемым место - завалинка у ворот. Композиция выстраивается в зависимости от количества народу (все сидят, сидят и стоят, сидят, стоят и лежат). Некрашеные бревенчатые стены - прекрасный и довольно ровный задник, после напряжения для снимка можно тут же расслабиться и, не вставая с лавочки, перекурить.
Если же подойти немного креативнее и попытаться изобразить студийную съемку «по-городскому», то нам понадобится фон позаковыристее бревен. Что могло бы им послужить? Простыня, казалось бы. Однако целые, белые да еще и большие простыни были вещью редкой (помните «Человек с бульвара капуцинов»? - Та же история). И вот тут, как супермен, в кадре появляется он - ковер. Не широко известной в интернетах «Его Ворсейшество», а скромный младший брат - набивной «с оленями»/ «цветущий луг».
Набивка ковров осуществлялась по схожей технологии, что и набивка ткани. Бродячие ремесленники-набивщики ходили по деревням с нехитрым рабочим инструментом, так что для получения модного украшения на стену достаточно было дать набивщику какую-нибудь простыню и место для работы. Всего один подобный ковер обеспечивал праздничное настроение и кучу воспоминаний целому селу. Как понимаете, его не таскали с места на место, а устраивали стационарную «студию»:
«[1] (гордо) У нас! [2] У вас, по-моему на воротах вешали этот, коврик, и фотографировались. [1] Ну-ну. Фотографировались (смеется). [2] На ворота вешали. На маленькие ворота повесят. [1] На ворота повесят во че-нибудь и тут фотографируются. [А ковер-то рисованный?] [2] Ковер рисованный да. Не помню, там че на нем, но рисованный».
Так что ковер в деревне - это вам не что-нибудь, а студийный фон и отрыв от прозы жизни. «Запомните нас такими (1), а не такими (2)!» - говорят нам эти фото.
1)
2)
Материалы экспедиционные. За фото особая благодарность Леушиной Г.М. и музею села Синегорье.