Это было давно
Часть 1. Страницы 1-4
Это было очень своеобразное учебное заведение, состоявшее из трех отделений, именовавшихся ротами. 1-я рота, в которой ч имел честь состоять, представляла собой институт второго высшего образования и готовила специалистов со знанием немецкого языка для будущей оккупации Германии. Поощрялось владение еще хотя бы одним европейским языком.
2-я рота - «морская» - готовила для той же цели морских офицеров со знанием английского и немецкого языков.
Наконец, 3-я рота готовила авиадесантников для использования в последние недели войны как организаторов восстания советских военнопленных в тылу германских войск.
Размещавшиеся на разных этажах и работавшие по разным графикам курсанты разных рот друг с другом почти не общались. Мы видели только как иногда их 2 и 3 этажи (мы были на четвертом) на время оставались пустыми. Иногда более чем на месяц. Курсантов разных рот ждала разная судьба.
В апреле 1945 года десантники исчезли окончательно. Мы поняли, что их использовали по назначению, но мы не знали, что десант был выброшен ошибочно далеко от заданного места, в расположении боеспособных войск СС, и полностью уничтожен. Никто не остался в живых.
Но и мертвые они продолжали числиться курсантами ВИИЯКА в Москве. Лишь через много лет факт их гибели и ее обстоятельства стали известны. Я прочел об этом в одной из московских газет, в лаконичной, но потрясающей статье.
Морская рота в конце 1944 года была переброшена в Англию и размещена на кораблях эскадры, атаковавшей оккупированные немцами норвежские Лофотенские острова с целью уничтожения хранимых там запасов тяжелой воды, необходимой при производстве атомных бомб, к созданию которых готовилась Германия. Однако первые попытки высадить десант были неудачны. Когда тяжелые крейсера прекращали огонь по побережью, немцы покидали заранее построенные укрытия и отгоняли ружейно-пулеметным огнем английские шлюпки.
При очередной попытке командир одной из десантных шлюпок спрятал ее за скалы, на гребне которых установил пулеметы, огнем которых прижал к земле гарнизон и дал возможность высадиться десанту. Емкости с тяжелой водой были подорваны, их содержимое слито в океан. Командиром этим был один из наших курсантов. По возвращению в Англию он был награжден Орденом королевы Виктории первой степени, одной из высших британских наград. Остальные наши ребята также принимали участие в операции.
Вся эпопея наших ребят в десанте на Лофотена рассказывалась ими в коридоре факультете и сопровождалась угощением английскими сигаретами. Хорошо знакомый моряк, с которым до войны я учился в одной школе, подарил мне английскую морскую зажигалку, которую я хранил много десятилетий.
Любопытно, что выпускники этой роты, участники Лофотенского десанта, длительное время не считались фронтовиками, ибо советских наград они не получали, а их боевое крещение нигде зафиксировано не было.
Совершенно по-иному сложилась судьба моей 1-й роты.
Мы были размещены, как я уже говорил, на верхнем, четвертом, этаже. Каждому учебному отделению из 10 человек было предоставлено классное помещение, разделенное занавеской на две части. В передней - пять столов, каждый на двоих, в задней - пять двухэтажных коек.
В отделении подобрались интересные люди. Младший лейтенант П., архангелогородец, выпускник ЛГУ, владел, помимо немецкого, скандинавскими германскими языками, а также финским, эстонским, карельским. Старший лейтенант Ш., сын австрийского коммуниста, бежавшего после разгрома восстания шуцбундовцев в СССР, кроме своего родного немецкого языка говорил и по-венгерски. Однако воевал не переводчиком, а командиром зенитной батареи. Кандидат философских наук рядовой С. Вообще был ходящей энциклопедией. Остальные курсанты отделения, в том числе я и мой друг К., обладали каждый своей особенностью.
Отношения между курсантами были корректными и доброжелательными, взаимопомощь была повседневностью. Ни разу я не слышал ни мата, ни вульгарной трескотни о женщинах, к тому же разговаривать между собой нам разрешалось только по-немецки, даже в курилке. Единственный нарушавший этот стиль курсант по общей просьбе был отчислен.
Занятия начинались после утреннего завтрака и продолжались по 12-14 часов в день. Кроме того, приходилось заниматься и самому.
Изучению подлежал, главным образом, немецкий язык во всем его многообразии. Язык литературный (бюнендойч) и разговорный (платтдойч), диалекты и диалектные географические названия (Мюнхен-Мюншен-Мюних). Правописание на латинском и готическом шрифтах. Принятые сокращения и их произношение, многое другое.
Военная терминология, вернее - язык, принятый в Вермахте, термины и их сокращения при написании, передаче по радио, по телефону, телеграфу (зенитное орудие - Флигерабверканоне, сокращенно - Флак, противотанковая пушка - Панцерабверканоне, сокращенно Пак и так далее, все, чем пользуется армия). Солдатское арго, на котором изъяснялись, например, телефонисты в отсутствие начальников, упоминавшие при случае отхожие места, вшей и прочие неаппетитные вещи, которые, однако, нами должны были пониматься.
Мы старались изучить по уникальному словарю генерала Биязи (директора ВИИЯКА) все виды солдатской ругани (вспомните Ремарка).
Структура немецких вооруженных сил, система и форма штабной документации, схема ответсветнности военнослужащих, помимо собственно армейских частей и подразделений, численно отличавшаяся от наших (например, 6 армия генерала Паулюса, осаждавшая Сталинград, превосходила по численности оборонявшийся Сталинградский фронт), были и особые части - например, Ваффен-СС, которые в нашей литературе относят к военной организации в составе СС, но это были отборные (вроде гвардейских) части и соединения (пехотные, танковые), которым для отличия их было присвоено такое название. В Курской битве каждая танковая дивизия Ваффен-СС насчитывала 200 танков, тогда как советская танковая армия - 300.
Изучалась структура органов гражданского управления на территории Германии, на оккупированных территориях.
Следовало знать международные соглашения по обращению с военнопленными, правила и тактики допроса их.
Нас ознакомили с соглашениями союзников по послевоенному устройству Европы и Германии (они еще не публиковались) и со многим другим.
Тем, кто не имел офицерского звания, в том числе и мне, вменялось в обязанность сдать военную топографию, уставы, тактику взвода, роты и прочее, необходимое для получения офицерских погон.
Наконец, мы должны были знать штабную службу и систему документации Красной Армии.
Развлечений не предусматривалось, как и отдыха. Лишь однажды удалось услышать Вертинского, увидеть его вблизи, на импровизированном концерте в здании факультета.
Большое впечатление произвели на меня встречи с генералом А.А. Игнатьевым, автором «50 лет в строю», инициатором создания ВИИЯКА. Первый раз - его беседа, которую я слушал из задних рядов небольшого зала, второй раз - когда он вместе с генералом Биязи обошел ночью знание 6 факультета. Я в это время был дневальным своей учебной роты, на 4-м этаже, использовал время для занятий. Генерал полистал мои материалы, сказал: «Сложно - но нужно», и тихо, чтобы не разбудить спящих, спустился вниз.
Вообще, стиль 6 факультета существенно отличался от жизни других частей ВИИЯКА, в которых тон задавали дети и внуки высокго начальства, жившие не в общежитии, а дома, где они и питались, почему у нас получили наименование «сухопайщики».
Когда генерала Биязи сменил генерал Ратт, бытовала поговорка:
Был институт блата и связи
Генерала Биязи.
Теперь - институт связи и блата
Генерала Ратта.
Впрочем, мы были очень далеки и от связей, и от блата, и от сухопайщиков.
Продолжение следует
Это было очень своеобразное учебное заведение, состоявшее из трех отделений, именовавшихся ротами. 1-я рота, в которой ч имел честь состоять, представляла собой институт второго высшего образования и готовила специалистов со знанием немецкого языка для будущей оккупации Германии. Поощрялось владение еще хотя бы одним европейским языком.
2-я рота - «морская» - готовила для той же цели морских офицеров со знанием английского и немецкого языков.
Наконец, 3-я рота готовила авиадесантников для использования в последние недели войны как организаторов восстания советских военнопленных в тылу германских войск.
Размещавшиеся на разных этажах и работавшие по разным графикам курсанты разных рот друг с другом почти не общались. Мы видели только как иногда их 2 и 3 этажи (мы были на четвертом) на время оставались пустыми. Иногда более чем на месяц. Курсантов разных рот ждала разная судьба.
В апреле 1945 года десантники исчезли окончательно. Мы поняли, что их использовали по назначению, но мы не знали, что десант был выброшен ошибочно далеко от заданного места, в расположении боеспособных войск СС, и полностью уничтожен. Никто не остался в живых.
Но и мертвые они продолжали числиться курсантами ВИИЯКА в Москве. Лишь через много лет факт их гибели и ее обстоятельства стали известны. Я прочел об этом в одной из московских газет, в лаконичной, но потрясающей статье.
Морская рота в конце 1944 года была переброшена в Англию и размещена на кораблях эскадры, атаковавшей оккупированные немцами норвежские Лофотенские острова с целью уничтожения хранимых там запасов тяжелой воды, необходимой при производстве атомных бомб, к созданию которых готовилась Германия. Однако первые попытки высадить десант были неудачны. Когда тяжелые крейсера прекращали огонь по побережью, немцы покидали заранее построенные укрытия и отгоняли ружейно-пулеметным огнем английские шлюпки.
При очередной попытке командир одной из десантных шлюпок спрятал ее за скалы, на гребне которых установил пулеметы, огнем которых прижал к земле гарнизон и дал возможность высадиться десанту. Емкости с тяжелой водой были подорваны, их содержимое слито в океан. Командиром этим был один из наших курсантов. По возвращению в Англию он был награжден Орденом королевы Виктории первой степени, одной из высших британских наград. Остальные наши ребята также принимали участие в операции.
Вся эпопея наших ребят в десанте на Лофотена рассказывалась ими в коридоре факультете и сопровождалась угощением английскими сигаретами. Хорошо знакомый моряк, с которым до войны я учился в одной школе, подарил мне английскую морскую зажигалку, которую я хранил много десятилетий.
Любопытно, что выпускники этой роты, участники Лофотенского десанта, длительное время не считались фронтовиками, ибо советских наград они не получали, а их боевое крещение нигде зафиксировано не было.
Совершенно по-иному сложилась судьба моей 1-й роты.
Мы были размещены, как я уже говорил, на верхнем, четвертом, этаже. Каждому учебному отделению из 10 человек было предоставлено классное помещение, разделенное занавеской на две части. В передней - пять столов, каждый на двоих, в задней - пять двухэтажных коек.
В отделении подобрались интересные люди. Младший лейтенант П., архангелогородец, выпускник ЛГУ, владел, помимо немецкого, скандинавскими германскими языками, а также финским, эстонским, карельским. Старший лейтенант Ш., сын австрийского коммуниста, бежавшего после разгрома восстания шуцбундовцев в СССР, кроме своего родного немецкого языка говорил и по-венгерски. Однако воевал не переводчиком, а командиром зенитной батареи. Кандидат философских наук рядовой С. Вообще был ходящей энциклопедией. Остальные курсанты отделения, в том числе я и мой друг К., обладали каждый своей особенностью.
Отношения между курсантами были корректными и доброжелательными, взаимопомощь была повседневностью. Ни разу я не слышал ни мата, ни вульгарной трескотни о женщинах, к тому же разговаривать между собой нам разрешалось только по-немецки, даже в курилке. Единственный нарушавший этот стиль курсант по общей просьбе был отчислен.
Занятия начинались после утреннего завтрака и продолжались по 12-14 часов в день. Кроме того, приходилось заниматься и самому.
Изучению подлежал, главным образом, немецкий язык во всем его многообразии. Язык литературный (бюнендойч) и разговорный (платтдойч), диалекты и диалектные географические названия (Мюнхен-Мюншен-Мюних). Правописание на латинском и готическом шрифтах. Принятые сокращения и их произношение, многое другое.
Военная терминология, вернее - язык, принятый в Вермахте, термины и их сокращения при написании, передаче по радио, по телефону, телеграфу (зенитное орудие - Флигерабверканоне, сокращенно - Флак, противотанковая пушка - Панцерабверканоне, сокращенно Пак и так далее, все, чем пользуется армия). Солдатское арго, на котором изъяснялись, например, телефонисты в отсутствие начальников, упоминавшие при случае отхожие места, вшей и прочие неаппетитные вещи, которые, однако, нами должны были пониматься.
Мы старались изучить по уникальному словарю генерала Биязи (директора ВИИЯКА) все виды солдатской ругани (вспомните Ремарка).
Структура немецких вооруженных сил, система и форма штабной документации, схема ответсветнности военнослужащих, помимо собственно армейских частей и подразделений, численно отличавшаяся от наших (например, 6 армия генерала Паулюса, осаждавшая Сталинград, превосходила по численности оборонявшийся Сталинградский фронт), были и особые части - например, Ваффен-СС, которые в нашей литературе относят к военной организации в составе СС, но это были отборные (вроде гвардейских) части и соединения (пехотные, танковые), которым для отличия их было присвоено такое название. В Курской битве каждая танковая дивизия Ваффен-СС насчитывала 200 танков, тогда как советская танковая армия - 300.
Изучалась структура органов гражданского управления на территории Германии, на оккупированных территориях.
Следовало знать международные соглашения по обращению с военнопленными, правила и тактики допроса их.
Нас ознакомили с соглашениями союзников по послевоенному устройству Европы и Германии (они еще не публиковались) и со многим другим.
Тем, кто не имел офицерского звания, в том числе и мне, вменялось в обязанность сдать военную топографию, уставы, тактику взвода, роты и прочее, необходимое для получения офицерских погон.
Наконец, мы должны были знать штабную службу и систему документации Красной Армии.
Развлечений не предусматривалось, как и отдыха. Лишь однажды удалось услышать Вертинского, увидеть его вблизи, на импровизированном концерте в здании факультета.
Большое впечатление произвели на меня встречи с генералом А.А. Игнатьевым, автором «50 лет в строю», инициатором создания ВИИЯКА. Первый раз - его беседа, которую я слушал из задних рядов небольшого зала, второй раз - когда он вместе с генералом Биязи обошел ночью знание 6 факультета. Я в это время был дневальным своей учебной роты, на 4-м этаже, использовал время для занятий. Генерал полистал мои материалы, сказал: «Сложно - но нужно», и тихо, чтобы не разбудить спящих, спустился вниз.
Вообще, стиль 6 факультета существенно отличался от жизни других частей ВИИЯКА, в которых тон задавали дети и внуки высокго начальства, жившие не в общежитии, а дома, где они и питались, почему у нас получили наименование «сухопайщики».
Когда генерала Биязи сменил генерал Ратт, бытовала поговорка:
Был институт блата и связи
Генерала Биязи.
Теперь - институт связи и блата
Генерала Ратта.
Впрочем, мы были очень далеки и от связей, и от блата, и от сухопайщиков.
Продолжение следует