(no subject)
Читаю журнал "Травмай". Только теперь понимаю, что большая часть моей детской эрудиции, поражавшей в школе одноклассников и учителей, родом из "Трамвая". И шутки, забавные истории, фокусы, даже речевые обороты - оттуда.
Например такое там было:
Марк Шварц. СТАРЫЙ ДИВАН
Пружина лопнула.
Когда я прыгнул в море, то есть с подоконника на диван, она взвизгнула, прошибла кожу и, угрожающе раскачиваясь, остановилась перед моим носом. На мое счастье мама уехала к тёте Лене.
Папа долго вправлял пружину, прикручивал, привязывал, а она бешено вырывалась и пищала. Наконец папа победно хмыкнул и стал зашивать кожу.
Потом он снял гитару и мы запели пиратские песни. У него низкий громкий голос - бас. Папа пел, вращал глазами и хохотал, как настоящий пират. Было весело и даже немного жутко.
По профессии папа - актёр, а по специальности - злодей. И какую бы пьесу ни ставили у них в детском театре, ему всегда достаются бармалеи, бандиты и шпионы. Я даже в школе не говорю, где папа работает, и особенно - кем, а то задразнят.
Однажды, это было ещё давно, когда меня и на свете не было, папа играл Волка и должен был заглатывать Бабушку. В тот день играла очень толстая Бабушка, уж папа её глотал-глотал... А потом как схватится за живот слева - ой! Потом справа - ох! Это, видимо, означало, что Бабушке очень тесно в волчьем животе.
А тут ещё приходит Красная Шапочка. Ну, сначала она стала расспрашивать про руки, про ноги, но ведь в конце-то концов Волку и её придётся обязательно съесть. А у него уж полон живот Бабушки!
На этом спектакле была моя мама. Тогда она ещё училась в школе. И у неё была собака Лайка, которая как раз недавно объелась и чуть не умерла от несварения желудка. И вот мама встала, да как закричит:
- Не ешь Красную Шапочку! Не ешь, живот лопнет!
Папа спрашивает:
- А что же с ней делать?
- Спрячь куда-нибудь, в подвал хотя бы! Куда она денется? А уж потом, когда проголодаешься...
Тут папа схватил Красную Шапочку и запихнул в суфлерскую будку. А мама после спектакля ему букет подарила. Так они и познакомились.
...Диван у нас очень древний. Его маминой бабушке купили как приданое. Тогда надо было иметь разные вещи, если хочешь выйти замуж. Лучше всего - дом, лошадей. Или хотя бы только дом. Ну, не дом, так хоть мебель. Вот бабушке и купили диван. Он был не раскладной, а с высокой спинкой и валиками. И сиденье было у него выпуклым. Начиная от спинки, чёрная волна сиденья сперва плавно поднималась вверх и потом круто уходила вниз, под ноги.
Сидеть на нём было удобно. А вот лежать - одно мучение. Папа лежал с краю и, чтоб не свалиться, должен был всё время держаться за маму. Им нельзя было ссориться, а то диван обязательно будет сбрасывать папу на пол - и так до тех пор, пока не помирятся.
Однажды папа пришёл домой очень расстроенный. Ему не прибавили зарплату, хотя многим прибавили.
- Хватит! - кричал он. - У меня есть руки! Я не могу больше смотреть на всё это старье и рванье! Буду работать, чтоб зарабатывать! Купим себе нормальную одежду, шкаф, стол и диван. Я ушёл из театра.
А мама сказала, что у нас и так всё нормально. И что ноги её не будет на новом диване.
Они ещё поспорили, и я уснул. Ночью проснулся и подкрался к дивану. Всё в порядке, диван их снова помирил.
- Ты что встал, испугался чего-нибудь? - проснулась мама. - Ты не бойся, с нами папа, чего бояться! Иди ложись.
Папа стал работать шофёром. Он приходил поздно и сразу ложился спать. По вечерам, ожидая папу, мы с мамой плавали на диване под чёрными пиратскими парусами. Мама вязала и была командой. А я был капитаном Флинтом - с чёрной повязкой на глазу и двумя пистолетами.
Потом папа привёз новый диван и четыре стула. А старый достался мне, потому что я давно уже вырос из своей кровати. Новый диван был раскладной, широкий, но мирить он не умел, и потому мама иногда приходила спать ко мне.
Весной папа собрался на Север. Он сказал, что когда вернется, у него будет другая фамилия - Рокфеллер. Это богач такой в Америке. А мороза и ветра папа не боится, потому что три года в армии служил как раз на Баренцевом море.
От папы стали приходить письма, сначала много, а потом - совсем мало. Только одни денежные переводы.
Мама сказала, что папу поцеловала Снежная королева, и сердце его замёрзло. Она отвезла меня к тёте Лене и поехала папу отмораживать. Через десять дней они вернулись.
Папа был какой-то вялый, неразговорчивый. Мама сказала, что он ещё не совсем оттаял, и чтоб я поэтому был с ним поласковей и поменьше задавал вопросов.
Я всё понял. У меня, когда грипп, бывает такое же. Ничего не хочется делать и ни с кем не хочется разговаривать. А потом проходит. И у папы прошло. Он получил северные деньги, а у меня как раз был день рождения. И они с мамой купили мне велосипед "Орлёнок"! Это такая вещь! Про него сто лет можно рассказывать. Едешь и звенишь от радости!
Папа сперва пошёл устраиваться в театр, но театр уехал до октября в Саратов. И тогда папа устроился в магазин, ящики таскать. Это временно, пока театр не приехал. Но в магазине у него сперва не заладилось с рабочими. Он очень уставал и злился на них. А потом пришёл с большим синяком и пьяный.
- Ты чего, - говорю, - папа, подрался?
- Ага, - говорит, - с Лёшей, мясником, здорово он мне заехал! Как думаешь, пройдет до октября?
- Конечно, пройдёт, только пятак приложи, орлом к щеке. За неделю сойдет!
После драки у папы в магазине всё наладилось. Он стал приходить пораньше, приносил мясо, конфеты, колбасу. Только часто был выпивши.
Вот мама ему и говорит:
- Уходи из магазина!
А он смеяться стал:
- И чем ты недовольна? Живём как люди, на всё хватает. А хочешь, я тебе шубу куплю?
Мама тут как рассердилась!
- Иди, - говорит, - ты со своей шубой к Снежной королеве! А мы обойдемся!
И вытолкнула его на лестницу. Сама прибежала ко мне и плачет. Я чуть сам не заплакал, так мне её жалко стало. И папу тоже. Зачем они так? Себе же хуже делают. Как маленькие.
А папа после этого пропал. Мама три дня в милицию звонила. Но милиция не помогла. Тогда мама написала Снежной королеве. Снежная королева ответила, что папа у неё был, но теперь она замужем, поэтому папа уехал с геологами в тундру. Потом пришло письмо от папы. Сперва одно, маленькое, а потом всё больше.
А в октябре папа приехал. Весёлый, загорелый, как с юга. Он снова начал работать в театре, и всё стало хорошо.
С тех пор я берегу свой диван. Мне ведь уже скоро десять. А ещё через десять лет можно будет жениться. Я даже знаю на ком. Но мы с ней часто ссоримся. А мириться всегда очень трудно и неловко. Поэтому у меня вся надежда на старый диван.
Только она ничего об этом не должна знать.
Например такое там было:
Марк Шварц. СТАРЫЙ ДИВАН
Пружина лопнула.
Когда я прыгнул в море, то есть с подоконника на диван, она взвизгнула, прошибла кожу и, угрожающе раскачиваясь, остановилась перед моим носом. На мое счастье мама уехала к тёте Лене.
Папа долго вправлял пружину, прикручивал, привязывал, а она бешено вырывалась и пищала. Наконец папа победно хмыкнул и стал зашивать кожу.
Потом он снял гитару и мы запели пиратские песни. У него низкий громкий голос - бас. Папа пел, вращал глазами и хохотал, как настоящий пират. Было весело и даже немного жутко.
По профессии папа - актёр, а по специальности - злодей. И какую бы пьесу ни ставили у них в детском театре, ему всегда достаются бармалеи, бандиты и шпионы. Я даже в школе не говорю, где папа работает, и особенно - кем, а то задразнят.
Однажды, это было ещё давно, когда меня и на свете не было, папа играл Волка и должен был заглатывать Бабушку. В тот день играла очень толстая Бабушка, уж папа её глотал-глотал... А потом как схватится за живот слева - ой! Потом справа - ох! Это, видимо, означало, что Бабушке очень тесно в волчьем животе.
А тут ещё приходит Красная Шапочка. Ну, сначала она стала расспрашивать про руки, про ноги, но ведь в конце-то концов Волку и её придётся обязательно съесть. А у него уж полон живот Бабушки!
На этом спектакле была моя мама. Тогда она ещё училась в школе. И у неё была собака Лайка, которая как раз недавно объелась и чуть не умерла от несварения желудка. И вот мама встала, да как закричит:
- Не ешь Красную Шапочку! Не ешь, живот лопнет!
Папа спрашивает:
- А что же с ней делать?
- Спрячь куда-нибудь, в подвал хотя бы! Куда она денется? А уж потом, когда проголодаешься...
Тут папа схватил Красную Шапочку и запихнул в суфлерскую будку. А мама после спектакля ему букет подарила. Так они и познакомились.
...Диван у нас очень древний. Его маминой бабушке купили как приданое. Тогда надо было иметь разные вещи, если хочешь выйти замуж. Лучше всего - дом, лошадей. Или хотя бы только дом. Ну, не дом, так хоть мебель. Вот бабушке и купили диван. Он был не раскладной, а с высокой спинкой и валиками. И сиденье было у него выпуклым. Начиная от спинки, чёрная волна сиденья сперва плавно поднималась вверх и потом круто уходила вниз, под ноги.
Сидеть на нём было удобно. А вот лежать - одно мучение. Папа лежал с краю и, чтоб не свалиться, должен был всё время держаться за маму. Им нельзя было ссориться, а то диван обязательно будет сбрасывать папу на пол - и так до тех пор, пока не помирятся.
Однажды папа пришёл домой очень расстроенный. Ему не прибавили зарплату, хотя многим прибавили.
- Хватит! - кричал он. - У меня есть руки! Я не могу больше смотреть на всё это старье и рванье! Буду работать, чтоб зарабатывать! Купим себе нормальную одежду, шкаф, стол и диван. Я ушёл из театра.
А мама сказала, что у нас и так всё нормально. И что ноги её не будет на новом диване.
Они ещё поспорили, и я уснул. Ночью проснулся и подкрался к дивану. Всё в порядке, диван их снова помирил.
- Ты что встал, испугался чего-нибудь? - проснулась мама. - Ты не бойся, с нами папа, чего бояться! Иди ложись.
Папа стал работать шофёром. Он приходил поздно и сразу ложился спать. По вечерам, ожидая папу, мы с мамой плавали на диване под чёрными пиратскими парусами. Мама вязала и была командой. А я был капитаном Флинтом - с чёрной повязкой на глазу и двумя пистолетами.
Потом папа привёз новый диван и четыре стула. А старый достался мне, потому что я давно уже вырос из своей кровати. Новый диван был раскладной, широкий, но мирить он не умел, и потому мама иногда приходила спать ко мне.
Весной папа собрался на Север. Он сказал, что когда вернется, у него будет другая фамилия - Рокфеллер. Это богач такой в Америке. А мороза и ветра папа не боится, потому что три года в армии служил как раз на Баренцевом море.
От папы стали приходить письма, сначала много, а потом - совсем мало. Только одни денежные переводы.
Мама сказала, что папу поцеловала Снежная королева, и сердце его замёрзло. Она отвезла меня к тёте Лене и поехала папу отмораживать. Через десять дней они вернулись.
Папа был какой-то вялый, неразговорчивый. Мама сказала, что он ещё не совсем оттаял, и чтоб я поэтому был с ним поласковей и поменьше задавал вопросов.
Я всё понял. У меня, когда грипп, бывает такое же. Ничего не хочется делать и ни с кем не хочется разговаривать. А потом проходит. И у папы прошло. Он получил северные деньги, а у меня как раз был день рождения. И они с мамой купили мне велосипед "Орлёнок"! Это такая вещь! Про него сто лет можно рассказывать. Едешь и звенишь от радости!
Папа сперва пошёл устраиваться в театр, но театр уехал до октября в Саратов. И тогда папа устроился в магазин, ящики таскать. Это временно, пока театр не приехал. Но в магазине у него сперва не заладилось с рабочими. Он очень уставал и злился на них. А потом пришёл с большим синяком и пьяный.
- Ты чего, - говорю, - папа, подрался?
- Ага, - говорит, - с Лёшей, мясником, здорово он мне заехал! Как думаешь, пройдет до октября?
- Конечно, пройдёт, только пятак приложи, орлом к щеке. За неделю сойдет!
После драки у папы в магазине всё наладилось. Он стал приходить пораньше, приносил мясо, конфеты, колбасу. Только часто был выпивши.
Вот мама ему и говорит:
- Уходи из магазина!
А он смеяться стал:
- И чем ты недовольна? Живём как люди, на всё хватает. А хочешь, я тебе шубу куплю?
Мама тут как рассердилась!
- Иди, - говорит, - ты со своей шубой к Снежной королеве! А мы обойдемся!
И вытолкнула его на лестницу. Сама прибежала ко мне и плачет. Я чуть сам не заплакал, так мне её жалко стало. И папу тоже. Зачем они так? Себе же хуже делают. Как маленькие.
А папа после этого пропал. Мама три дня в милицию звонила. Но милиция не помогла. Тогда мама написала Снежной королеве. Снежная королева ответила, что папа у неё был, но теперь она замужем, поэтому папа уехал с геологами в тундру. Потом пришло письмо от папы. Сперва одно, маленькое, а потом всё больше.
А в октябре папа приехал. Весёлый, загорелый, как с юга. Он снова начал работать в театре, и всё стало хорошо.
С тех пор я берегу свой диван. Мне ведь уже скоро десять. А ещё через десять лет можно будет жениться. Я даже знаю на ком. Но мы с ней часто ссоримся. А мириться всегда очень трудно и неловко. Поэтому у меня вся надежда на старый диван.
Только она ничего об этом не должна знать.