КОТ ЗЕВАЕТ
Ночь-полночь, сидит человек - спорит: будто сам с собой, а там как знать?
- Если, и верно, человек - цель, а не средство, именно - всякий человек, то есть и преступник, и самый страшный преступник, и Иуда, и даже Антихрист, это с одной стороны, с другой - жертвы и страдальцы, святые и, рядом с ними, безликие, «средние», «серые», «маленькие», «убогие» - люди, «людишки», то как же не дойти до того, чтобы забиться в угол и пальцем не шевелить, мысли до себя не допускать, отъединиться от мiра целиком и окончательно? Ведь каждое движение человеческое ведёт к страданию, и оно есть разделение; не важно, есть ли это движение подвиг, жертва, или подлость и преступление...
- Что ж, уйти от движения? от жизни? Но ведь и это, травяное существование, быть может, тоже - цель?..
- Цель.
- Если все по углам расползутся, не потеряется ли Бог?..
- А и чорт «с Ним»!
- Чорт первый потеряется...
- Нет, этот и в углу дело себе найдёт!
- И здесь - выбор: скучно или... страшно!
- От чорта?
- От угла.
- Et omnia in philosophia, omnes in philosopho cоntinentur*...
Ночь-полночь, сидит человек - спорит: будто сам с собой, а там как знать?
Кот зевает.
* Et omnia in philosophia, omnes in philosopho cоntinentur. - Ибо все содержится в философии, а все люди содержатся в философе (лат.).