(no subject)
"
Конечно, в том, чтобы не напиться пьяным, вообще говоря, подвига нет никакого, но если принять во внимание тогдашнее «героическое» пьянство и разнузданность нравов той эпохи и среды, в которой Сократ вращался, то не удивительно, что для его собутыльников не видеть философа пьяным было уже великое дело.
А что это был за «философский» «Пир» Платона, которым не нахвалятся наши доморощенные философы (Флоренский и его эпигоны, Булгаков и другие), можно видеть уже из того очень важного для его участников вопроса, который предложил в начале пира Павзаний: «Каким бы образом нам легче было пить? Говорю вам [продолжает сей добродетельный муж], что и после вчерашней попойки я, по правде, чувствую себя очень худо и прошу некоторого отдыха...» Хороши же, значит, были эти «философские» пиры, если и «самые сильные питухи» требуют «отдыха»! Однако это на словах - род того пресловутого жеманного жеста Медицейской Венеры, которым она как будто - такой хочет показать вид - прикрывается из чувства целомудрия и стыдливости, а на самом деле, только всячески старается направить глаза зрителей, куда не следует, и на то, что она не думает вовсе прикрывать... Так и здесь. Понемножку размялись, и ужин закончился дикой пьяной оргией. «Тогда, - рассказывается, - поднялся большой шум, брошен всякий порядок, и все принуждены были пить много вина»... "
Конечно, в том, чтобы не напиться пьяным, вообще говоря, подвига нет никакого, но если принять во внимание тогдашнее «героическое» пьянство и разнузданность нравов той эпохи и среды, в которой Сократ вращался, то не удивительно, что для его собутыльников не видеть философа пьяным было уже великое дело.
А что это был за «философский» «Пир» Платона, которым не нахвалятся наши доморощенные философы (Флоренский и его эпигоны, Булгаков и другие), можно видеть уже из того очень важного для его участников вопроса, который предложил в начале пира Павзаний: «Каким бы образом нам легче было пить? Говорю вам [продолжает сей добродетельный муж], что и после вчерашней попойки я, по правде, чувствую себя очень худо и прошу некоторого отдыха...» Хороши же, значит, были эти «философские» пиры, если и «самые сильные питухи» требуют «отдыха»! Однако это на словах - род того пресловутого жеманного жеста Медицейской Венеры, которым она как будто - такой хочет показать вид - прикрывается из чувства целомудрия и стыдливости, а на самом деле, только всячески старается направить глаза зрителей, куда не следует, и на то, что она не думает вовсе прикрывать... Так и здесь. Понемножку размялись, и ужин закончился дикой пьяной оргией. «Тогда, - рассказывается, - поднялся большой шум, брошен всякий порядок, и все принуждены были пить много вина»... "