Кино и немцы-2:)
Расскажу ещё про одну обложку. Тоже на свою книжку.
Повторюсь, это не пиар (этого я, увы, не умею и, увы-увы, вряд ли когда-нибудь научусь), а так, просто. Может, кому пригодится мой художнико-авторский опыт.
Про первую книжкообложку вот здесь рассказано.
Обложка вышла дико фантастическая, даже фэнтезийная, при том, что в романе такой сцены и в помине нет, и вообще, по моим ощущениям, он даже менее фантастический, чем первый:) Вот более мистический - может быть...
В общем, дело было так. В издательстве сказали: обложка ко второй книге должна иметь нечто общее с первой. Я это поняла слишком буквально, и первый вариант издателям не понравился. Покажу только фрагмент того варианта (с главгероем), а полностью показывать не буду, потому что осталось сильно недоделанным, даже на этих кусочках видны недоделки и косяки:
Не на 100% похож на того, каким я его себе представляю, но тем не менее... во всяком случае, довольно близко.
Издатели сказали: нет динамики, нет фантастики, а должно быть! Ладно... Конечно, я разозлилась, чего уж там. Ну, думаю, сейчас я вам такую динамику с фантастикой забабахаю, что у всех глаза на лоб полезут:)))
В итоге получилось нечто совершенно феерическое, но, по крайней мере, не вызывающее у меня отрицательных эмоций, и даже с определённой долей символичности. Вот так выглядели карандашные наброски к этому делу:
По ним видно, что даже такое упёртое существо, как я, иногда может лениться и не прорисовывать эскизы по-человечески:)
Вот первый из набросков, который мне ещё не лень было прорисовывать (нелепую винтовочку в руки ГГ сунула только потому, что надо было что-то сунуть, а что, я ещё толком не придумала):
А вот так это выглядит на обложке (можно заметить, что, прежде чем впаять название, дизайнеры не очень удачно затемнили небо, таким чёрным пятном, лучше бы меня попросили, чесслово, я бы сделала быстро и аккуратно):
Ну, про название я в прошлый раз писала, повторяться не буду. Аннотация получше, чем на первой книге. И хорошо, что обошлось без слогана, не к ночи будь помянут. Очень уж много крови этот слоган мне попортил, когда (можно, я побухчу) некоторые личности - которым хвалебный рекламный слоган на первой книге не входящего в их тусовку молодого автора сильно прищемил всякие выступающие части тела - начали исходить на органическое вещество, вербально тужиться и вообще всячески пытаться закатать автора в асфальт (по-видимому, отважно рассудив, что всё равно «эта девочка» ничего не сможет им сделать).
В прошлый раз вывешивала отрывок из текста, и на сей раз последую наметившейся традиции. Пусть будет слегка бредоватый отрывок про мрачную решимость.
Штернберг знал, что его вина перед этим мальчишкой и тысячами других, подобных ему, ничего не выбиравших, ничего не решавших, ни в чём не виноватых, достойных только самого лучшего, - будет безгранична и непрощаема до конца времён. Сгущавшийся и тяжелевший призрак этой вины сидел рядом, как угрюмый собутыльник, пока Штернберг тянул шнапс из фляги - а затем Штернберг смазал призраку флягой по скорбной морде, и тот нехотя растаял. Штернберг не нуждался ни в совете, ни в укоре. Подобное нынешнему чувство абсолютной правоты прежде посещало его лишь однажды - когда он шёл к Дане с изготовленным для неё швейцарским паспортом в руках. Но тогда эта правота была как благословение свыше; теперь же она была как гранитный взгляд хтонического чудовища - перехватив его, человек падал замертво.
Штернберг сидел на чемодане на краю площади - дожидающийся прибытия поезда пассажир на перроне. Это была последняя станция. Грохот небесных поездов терзал его слух, грохот выстрелов, грохот мерного солдатского шага, громыханье гусениц по брусчатке, вой сирен, звон бокалов, щелчки плетей. Небо, качаясь, плыло на восток, туда, где кто-то наигрывал на окровавленных клавишах призрачную мелодию, нежную, как «Аве Мария». Впервые в жизни Штернберга по-настоящему повело от выпивки.
Ждать, в сущности, было нечего.
Теперь, когда я медленно, но верно пишу третью часть сей эпопеи, чувствую, что она будет более исторической и более... взрослой, что ли. Да, вот именно: гораздо более взрослой. В принципе, я, наверное, могла бы написать просто историко-психологический роман. Чувствую, что вполне потянула бы мэйнстрим. Редактор как-то сказала, что фантастика у меня в текстах не «композиция», а «живопись». Но всё-таки это фантастика и, блин, несмотря на всё, мне почему-то очень нравится, что это именно фантастика, есть в этом что-то светлое, ведь в «реализьме» мне тесно, да и вообще, ну должен же быть какой-то высший смысл в том, что у меня пишется именно фантастика?
Всем пишущим желаю никогда не сомневаться в себе. Это важно:)
Повторюсь, это не пиар (этого я, увы, не умею и, увы-увы, вряд ли когда-нибудь научусь), а так, просто. Может, кому пригодится мой художнико-авторский опыт.
Про первую книжкообложку вот здесь рассказано.
Обложка вышла дико фантастическая, даже фэнтезийная, при том, что в романе такой сцены и в помине нет, и вообще, по моим ощущениям, он даже менее фантастический, чем первый:) Вот более мистический - может быть...
В общем, дело было так. В издательстве сказали: обложка ко второй книге должна иметь нечто общее с первой. Я это поняла слишком буквально, и первый вариант издателям не понравился. Покажу только фрагмент того варианта (с главгероем), а полностью показывать не буду, потому что осталось сильно недоделанным, даже на этих кусочках видны недоделки и косяки:
Не на 100% похож на того, каким я его себе представляю, но тем не менее... во всяком случае, довольно близко.
Издатели сказали: нет динамики, нет фантастики, а должно быть! Ладно... Конечно, я разозлилась, чего уж там. Ну, думаю, сейчас я вам такую динамику с фантастикой забабахаю, что у всех глаза на лоб полезут:)))
В итоге получилось нечто совершенно феерическое, но, по крайней мере, не вызывающее у меня отрицательных эмоций, и даже с определённой долей символичности. Вот так выглядели карандашные наброски к этому делу:
По ним видно, что даже такое упёртое существо, как я, иногда может лениться и не прорисовывать эскизы по-человечески:)
Вот первый из набросков, который мне ещё не лень было прорисовывать (нелепую винтовочку в руки ГГ сунула только потому, что надо было что-то сунуть, а что, я ещё толком не придумала):
А вот так это выглядит на обложке (можно заметить, что, прежде чем впаять название, дизайнеры не очень удачно затемнили небо, таким чёрным пятном, лучше бы меня попросили, чесслово, я бы сделала быстро и аккуратно):
Ну, про название я в прошлый раз писала, повторяться не буду. Аннотация получше, чем на первой книге. И хорошо, что обошлось без слогана, не к ночи будь помянут. Очень уж много крови этот слоган мне попортил, когда (можно, я побухчу) некоторые личности - которым хвалебный рекламный слоган на первой книге не входящего в их тусовку молодого автора сильно прищемил всякие выступающие части тела - начали исходить на органическое вещество, вербально тужиться и вообще всячески пытаться закатать автора в асфальт (по-видимому, отважно рассудив, что всё равно «эта девочка» ничего не сможет им сделать).
В прошлый раз вывешивала отрывок из текста, и на сей раз последую наметившейся традиции. Пусть будет слегка бредоватый отрывок про мрачную решимость.
Штернберг знал, что его вина перед этим мальчишкой и тысячами других, подобных ему, ничего не выбиравших, ничего не решавших, ни в чём не виноватых, достойных только самого лучшего, - будет безгранична и непрощаема до конца времён. Сгущавшийся и тяжелевший призрак этой вины сидел рядом, как угрюмый собутыльник, пока Штернберг тянул шнапс из фляги - а затем Штернберг смазал призраку флягой по скорбной морде, и тот нехотя растаял. Штернберг не нуждался ни в совете, ни в укоре. Подобное нынешнему чувство абсолютной правоты прежде посещало его лишь однажды - когда он шёл к Дане с изготовленным для неё швейцарским паспортом в руках. Но тогда эта правота была как благословение свыше; теперь же она была как гранитный взгляд хтонического чудовища - перехватив его, человек падал замертво.
Штернберг сидел на чемодане на краю площади - дожидающийся прибытия поезда пассажир на перроне. Это была последняя станция. Грохот небесных поездов терзал его слух, грохот выстрелов, грохот мерного солдатского шага, громыханье гусениц по брусчатке, вой сирен, звон бокалов, щелчки плетей. Небо, качаясь, плыло на восток, туда, где кто-то наигрывал на окровавленных клавишах призрачную мелодию, нежную, как «Аве Мария». Впервые в жизни Штернберга по-настоящему повело от выпивки.
Ждать, в сущности, было нечего.
Теперь, когда я медленно, но верно пишу третью часть сей эпопеи, чувствую, что она будет более исторической и более... взрослой, что ли. Да, вот именно: гораздо более взрослой. В принципе, я, наверное, могла бы написать просто историко-психологический роман. Чувствую, что вполне потянула бы мэйнстрим. Редактор как-то сказала, что фантастика у меня в текстах не «композиция», а «живопись». Но всё-таки это фантастика и, блин, несмотря на всё, мне почему-то очень нравится, что это именно фантастика, есть в этом что-то светлое, ведь в «реализьме» мне тесно, да и вообще, ну должен же быть какой-то высший смысл в том, что у меня пишется именно фантастика?
Всем пишущим желаю никогда не сомневаться в себе. Это важно:)