И еще одна история
Белорусское местечко Фаниполь говорят, появилось на том поле, рядом с которым жил молодой человек, научивший свою ленивую жену Фаню работать.
У нас в старые времена такое событие тут случилось, что и название деревне тогда дало. Невозможно без смеха ее слушать. Чистая сказка, да их же, видимо, не на пустом месте изобретали, основания какие-то нужны, чтобы все хорошо получалось, не упрекали в том, что такие чудеса не творятся на белом свете.
Так вот, мои дорогие, у одного местного крестьянина, звали его, кажется, Антон, была дочь. Ну и лентяйка же выросла! Может, на всей местной земли на десятки верст такой себе найти не смогли бы. Ей было уже семнадцать лет, а она ничего не делала. Вообще ничего. Понимаете, не то что по хозяйству не помогала или отказывалась что-то выполнять, даже пальцем о палец ударить лень. Сидела целыми днями то на завалинке со стариками, которые уже двигаться самостоятельно почти не могли, то с детками, которые еще ничего особенно не понимали, в песочке копались.
Родители уже смирились с тем, что такая выросла. Отец сначала бил-бил, работать заставлял, но и это не помогало. Раскричится тогда Фаня (так ее звали) на всю деревню:
- Ой люди, ой миленькие, убивают! Помогите быстрее, так как жизни лишат!
Прибегут сельчане, думают, что и впрямь кто-то к девушке прицепился, спасать надо, а там... Антон стоит с хлыстом и допытывается у дочери:
- Пойдешь ты мамаши помогать в поле жать или нет? Сколько меня за нос водить будешь? У тебя уже все переболело, чему можно и чему нет! Иди, ведь теперь хорошо влуплю!
Да Фаня мало на это внимания обращала. Увидит, что чужие люди смотрят, и рот как раскроет, как заверещит на всю глотку. Уши все пальцами затыкали, чтобы не слышать. И не лентяйке, а Антосю сочувствуя, советовали:
- Брось ты ее, брат, ведь все равно толку никакого с такой работницы не получится, сам только замучаешься и напереживаешься!
Заплачет хозяин от обиды, что у всех людей дети как дети, помощниками и советниками растут, а у него... и отпустит Фаню. Пойдут все в поле работать, дома ее оставят. Лентяйка и выспится, и поест вовремя, и не пераработает...
Так мало еще этого. Однажды дочь, почувствовав, что ее не беспокоят больше и не заставляют спину гнуть, начала порядки в семье наводит. С утра заявила отцу:
- Нечего мне по завалинках околачиваться! Сделай, отец, люльку, я в нее заберусь, а вы по очереди качать будете!
Кто слышал это заявление, те рты даже раззевали. Как это качать? Так ей же семнадцать лет, замуж время отдавать... Какую же люльку надо сделать, чтобы такую детину выдержала?
Нахмурился Антон и за вилы схватился, но мать придержала:
- Подожди, муж, разве тебе мало того унижения, когда люди сюда после ее криков, словно на пожар, собирались? Разве это изменит что-то? Или ты уже забыл? Сделай лучше, и будем выполнять, что требует. Теперь и работы нет особой, все уже сделали... А там, может, и сама успокоится...
Пошел хозяин, сделал из досок большую люльку и едва с сыновьями принес ее в дом. Повесили под потолок, и мать приказала:
- Так лезь уже, чтобы ты назад не вылезла, если тебе еще мало тех издевательств, которые мы из-за твоей лени терпим. Лезь, а мы будем поочередно тебя качать! Лезь, да поскорее, чтобы глаза мои этого не видели! Берись, отец, ты же самый старший!
Опустил голову Антон, присел на табуретку и давай покачивать, а Фаня из люльки голос подает:
- Что же ты молчишь? Ты мне и песню спой какую-нибудь! Я же просто так заснуть не смогу!
И хозяин отвернулся к жене и тихонько сказал:
- Что нам с ней делать? Столько лет, а качать приходится. А если кто узнает, как же мы с тобой, мама, людям в глаза от стыда смотреть будем?
У хозяйке также на душе было муторно:
- Пусть уж поживет и так... Что же нам делать? Выхода никакого не вижу, чтобы подсказать тебе, Антоська. Свое же дитя. Наша с тобой кровиночка. Жаль... Не убьешь же и не выкинешь.
- Нет, - ответил Антон, продолжая качать и громко затягивая своеобразную колыбельную, которая состояла и из мата, и из проклятий, и из жалоб на собственную жизнь.
Долго в тот день в доме гули-пели всякие песни, шевеля люльку с Фаней. Только далеко за полночь крепко заснула лентяйка...
Так продолжалось с месяц. Совсем из сил выбились родные лентяйки. Они же и днем не отдыхали, и ночь по-человечески не спали. Уже мать с отцом хотели пойти к местному колдуна, чтобы совета какого спросить, но не пришлось, так как выход сам собой нашелся.
Однажды на закате в дом к Антону пожаловал прохожий: высокий, плечистый парень. Зашел, поздоровался и удивленно протянул:
- Сколько по миру ни ходил, где ни побывал, но такого еще видеть не приходилось! Ведь это что, она у вас такая родилась или стала такой?
- Родилась-то она, дорогой, как и все - маленькой, а вот такой стала за семнадцать лет, что и людям нельзя даже сказать. Не дай уж, Боже, такого никому, - плача, ответила мать.
- Но ведь и красивая она у вас, хозяев, - продолжал далее прохожий. - Если она хоть ходила, то я на ней сразу и женился бы. Красоты немало... Но не ходит же...
- Почему не хожу? Хожу, - громко выкрикнула Фаня и быстренько выскользнула из люльки. - Смотри, как получается!
- А чего ж ты туда залезла и своих родных муштруешь? Кто это тебе позволил так с ними обращаться?
- Да мне работать не хочется, а они же посидеть не дают дома, заставляют вместе с ними ходить.
- Так можно жить и вообще не работать! - отрезал парень.
Хозяйка с хозяином недоуменно переглянулись, а Фаня воскликнула:
- А как же это?
- Вот пойдешь за меня замуж, там и научу!
- Пойду, почему же нет, пойду, - начала, краснея, говорить девушка. - Такое замужество меня не пугает. Если муж будет работать, а я дома сидеть...
Антон не удержался и выпалил:
- Блин, миленький, да ты с ней пропадешь! Она же делать ничего не умеет и не хочет!
- Вот, видишь, какой у меня отец! - заголосила Фаня. - Родной дочери счастья не желает! Жених нашелся, а он его отговаривает.
- Не пугайтесь, люди добрые, не переживайте сильно, все у нас будет хорошо. Посмотрите сами потом!
Прошло некоторое время, договорились относительно свадьбы, какое приданое дадут родители за Фаню. Наконец и свадьба началась. Вся деревня гуляла, а если боялся кто идти, чтобы не вспомнили потом хозяева, как он смеялся над дочерью-лентяйкой, того почти насильно приводили, так как Антон кричал:
- Ни на кого обиды не держу, люди! Не пугайтесь и пусть вас сомнение не гложет! Что было, то было и мало ли чего в жизни может случиться? Приходите, радость у нас большая! Зять трудолюбивый, дай Бог каждому такого! На всех угощения хватит! На всех! Приходите, прошу вас!
И крестьяне шли, ибо видели, что действительно человеку счастье в руки пришло, а что уж им за того переживать, кто взял? Пусть сам над этим думает! Когда жена лентяйка, то и хозяйство хорошее не получится и дома богатого не будет. Это всем давно известно, чего тут сомневаться...
Сыграли свадьбу, время пришло за работу приниматься. Все пошло своим путем. Антон за дочь приданое отдал и в чужое селение жить послал с молодым мужем.
Отдать-то отдали, да хочется обоим знать, как же там Фаня себя ведет, ведь не чужой же человек, родная детина! Сядут вечером и переговариваются тихонько. Уж и жалко дочь. Остальным детям тоже интересно:
- Как там наша Фаня живет? Бедная, видимо, горюет на чужбине! Хоть бы одним глазком взглянуть. Делает ли что, или лентяйничает, как и у нас? Хоть бы папа с мамой сходили, навестили и нам бы рассказали...
Антон на жену, не выдержав, говорит:
- Знаешь что, сходила бы ты сама, ведь я-то не пойду! Тут меня позорила, а если и там то же самое повторится?
Жена сразу же засуетилась:
- Именно то говоришь, человече, именно то... Если ты пойдешь, то смеяться будут и головами кивать. Отец, скажут, пришел проведывать. Мол, не сидится ему дома. Не мог навести должного порядка в собственной семье, а теперь еще и в чужой нос сует. Да и обругать не побоятся. У нас же, у женщин, совсем другое. Мы же бабы... А с баб что можно взять? Ничего. Скажу, что хочу посмотреть, как зять мой мается, как хозяйство ведет... Подарок какой-нибудь возьму из дома, чтобы все видели, что не с пустыми руками в гости иду. Так что, Антоська, за меня шибко не переживай и не волнуйся. Все разведаю и расспрошу самым подробным образом...
Произнесла так быстро, еще быстрее собралась и, даже не попрощавшись, помчалась напрямик до деревни, где Фаня жила. Хозяин, глядя вслед, невесело подумал:
- Постой, постой. Посмотрю, как ты обратно лететь будешь. Чтобы хоть потиху да не скрываясь приползла, поскольку неизвестно, как оно там закончится. Но ведь захотела проведать, проведай, потом же покоя давать не будешь, мол, запретил, не разрешил и так далее. Посидел некоторое время и ушел с остальными детьми неотложными хозяйственными делами заниматься.
Хозяйка тем временем не отсиживалась по дороге и уже почти до нужного ей поселения подлетала. Встретила одну тетку, но спросить не посмела, вторую тоже пропустила, а поровнявшись с третьей, не удержалась и спросила:
- А скажите, будьте добры, тетенька, не знаете ли вы, как там моя доченька Фаня с молодым мужем живет? Не ругают ли ее ваши сельчане?
Такие вопросы в тогдашней жизни были нередки, поэтому никакой отрицательной реакции у встречной крестьянки не вызвали. И у нее были дети, и ей же когда-нибудь будет интересно узнать, что да как.
- Нет, - говорит молодица, - ничего плохого не слышала. Видимо, все хорошо, если не говорят. Сама же знаешь, как что-то не получается или не так пойдет, то в деревне сразу же известно станет. Живут, дай Бог им добра и счастья.
- Спасибо, тетушка, за добрые слова, - сказала счастливая мать и припустила дальше.
Подбежала к дому, где молодые жили, а порог переступить боится. Но как-то осмелилась, зашла. Смотрит - под потолком огромной люльки нет. На душе легче стало. Видит, дочь дома сидит и перебирает что-то, спиной к двери отвернувшись. Подкралась тихо и ласково так сказала:
- Здравствуй, доченька! Как дела, как живешь? Что расскажешь интересного?
А та, как увидела маму, засветилась радостью, вскочила и давай целовать:
- А моя ты родненькая! А я сейчас сидела и о вас думала! Как хорошо, что ты наведалась! Посидим, поговорим, скоро и муж с поля вернется, у него там сегодня работы немного.
- Ну а как, Фанечка, жизнь?
- Да, мамочка, наладилось немного. Сначала как-то дня два-три не получалось, а теперь ничего, наладилось, никаких сложностей нет.
- А что же сначала, доченька, было?
- Обо всем по порядку расскажу. Первый день, как мы приехали, муж запрягает с утра лошадь, собирается ехать пахать ниву да и говорит, ко мне обратившись:
- Я сейчас поеду, а ты, чтобы не сидела дома сложа руки, свари кушать на обед, коровы придут с поля после утреннего пастбища - загони их и подои, овцам есть подбрось. Про кур, гусей не забудь, ведь голодные будут.
- Ну а я, как лежала, так и лежать осталась. Думаю, сам придет с поля и все, что нужно, сделает. Вернулся он с поля. Коровы не загнаны и не доены, свиньи на огороде кричат, овцы блеют не своими голосами, куры-гуси на забор позабирались, того и гляди на людей бросаться с голоду начнут. Мужик разозлился, но виду не подает, что не все сделано, как велено было. Заходит в дом и, увидев меня сонную, говорит:
- А что это с тобой случилось? Чего лежишь, или, может, заболела?
- Да нет, не заболела...
- Тогда ставь на стол то, что наварила, обедать будем. Что-то есть мне очень хочется.
- И я поела бы, чтобы кто подал...
- А разве ты не наварила?
- Нет... Я и не умею...
- Ну, тогда сегодня как-то перебьемся, а завтра я сам наварю, если ты ленишся да не умеешь...
С утра все по-старому идет: хозяин на поле собирается и обращается ко мне:
- Я в поле еду, а ты есть свари и за скотиной присмотри, да не как вчера, так как голодные останемся...
Но я и на этот раз ничего не сделала. Рассердился муж, а виду не подает. Бегал-игрался котик маленький по дому, тогда он его поймал и говорит:
- Котик-братик, не будет она нам варить обед, тогда ты наваришь. Я и тебя накормлю, и сам поем.
Приехал с поля на следующий день - никаких изменений: я лежу, скотина последнее в огороде выедает-истребляет, а котик, как будто ничего не зная, на припечке лежит и песенку поет-выводить. Хозяин схватил его за уши и кричит на меня:
- Держи крепко за хвост!
- Зачем, он ведь царапаться будет.
- Держи, тебе говорю, а то будет и тебе, как этому коту!
Он кота беднягу бьет, а кот мне руки дерет, лицо расцарапал. Муж не останавливается, хлещет кота по спине. Я не выдержала, заплакала и стала просить:
- Может уже отпустим, потому что он все мне ободрал?
- Пускай, если так, - ответил муж.
На третий день едет в поле и к коту обращается:
- Ну, котик, испеки блинов, навари всего, скотину позагоняй и накорми, а то - голову отрублю и не пожалею уже сегодня, ибо надоело. Говорю, говорю - и все напрасно...
Он уехал, а я села посреди хаты и давай думать: «Это же, наверное, мне сказано, а не коту, да я не догадываюсь. Это же вернется и мне голову отрубит, так как у кота же рук нет и есть он, соответственно, не сварит... »
Приезжает хозяин около полудня, в дом заходит, а там всё блестит, как никогда, и стол накрыт. Сделал муж вид, что удивился очень, и говорит:
- А кто же это, Фанечка, наварил - котик?
- Нет, я сама...
- Ты наварила? Ну и хорошо, если бы котик не наварил, то я и ему и тебе голову отрубил бы. Догадалась...
- Вот и все, мамулечка, про то, как мы живем, - закончила дочь.
- Так это хорошо, мои детки, если так дело обернулось. Очень хорошо, ведь могло быть намного хуже. Уважайте друг друга, берегите, слушайтесь, тогда и котик никакой не понадобится...
Так вот молодой человек свою жену к труду приучил, и стала она ничем не хуже других женщин, которые ежедневно помогали в полях и на лугах, в домах и в амбарах. Там, где некогда их поле было, на котором хлеба колосились, позже люди стали дома строить, а в память о тех, кому земля принадлежала, назвали поселение Фанино поле, а потом и Фаниполь, так и до нас дошло.
Источник: http://fanipol.com/city/legends/