Я не хочу знать...
"Я плохой муж, не спорю. Но выходить замуж за Шилейко вообще не годится. Катастрофа, а не муж!" - говорит призрак Гумилева состарившейся Ахматовой.
Это фильм "Луна в зените". Такая замечательная Светлана Крючкова, так похожая на Ахматову, так хорошо (и похоже на Ахматову) читает ее стихи. А между тем...
Не люблю я фильмов о знаменитых людях и некоторых мемуаров. Они мешают мне мечтать.
Первый раз меня прорвало, когда я читала "Прерванный полет" Марины Влади. Она так подробно описывает все ужасы алкоголизма Высоцкого, как он рвался в ванную, чтобы выпить ее французские духи... Мне становилось мерзко и тошно, я бросала книжкой в угол с воплями, что это преступление, что я не хочу и не буду этого знать!
И это повторяется все чаще и чаще. Я не хочу верить, что в кабинете Александра Блока стоял шкаф со стеклом, затянутым зеленой тканью, набитый стаканами и бутылками какого-то особенного вина. И что он наливал себе каждый раз в чистый стакан, протерев его белоснежным полотенцем. Я не хочу читать про истерики Ходасевича, когда он не мог увидеться с Ниной Берберовой. Я не хочу знать про муки изнывающего от страсти к Аполинарии Сусловой Достоевского, и о том, как он целовал ее ботинок. Я не хочу слушать измысленные сценаристом мысленные разговоры Ахматовой с Гумилевым (- Почему же ты согласилась выйти за меня замуж? Ты же любила другого! - И ушиблена этой любовью на всю жизнь.)
"Неужели можно безнаказанно так искажать чужую жизнь?" - говорит Крючкова-Ахматова, выходя с фильма о Модильяни (en.wikipedia.org/wiki/Les_Amants_de_Montparnasse).
Пожалуйста, позвольте мертвым поэтам говорить своими стихами. Да, они были людьми, со слабостями, страстями и причудами, эгоистами и трусами порой. Но самое лучшее, что в них было - их стихи - дает им право не быть судимыми (и обсуждаемыми) нами после смерти, разве не так?
Авторы и читатели таких воспоминаний, возможно, скажут, что "человеческие черты" и "детали жизни" делают великих людей более близкими и понятными нам. Это неправда. Они создают обывателям иллюзию, что если великие творцы могли быть мелки в жизни, раз и на солнце - пятна, то и им, мелким и пятнистым, не так стыдно эти пятна носить. А стихи остаются чудом, таким же недосягаемым и необъяснимым, как и раньше.
Не бери сама себя за руку,
Не веди сама себя за реку,
на себя пальцем не показывай,
про себя сказки не рассказывай.
Упадешь...
А.А.А.
Это фильм "Луна в зените". Такая замечательная Светлана Крючкова, так похожая на Ахматову, так хорошо (и похоже на Ахматову) читает ее стихи. А между тем...
Не люблю я фильмов о знаменитых людях и некоторых мемуаров. Они мешают мне мечтать.
Первый раз меня прорвало, когда я читала "Прерванный полет" Марины Влади. Она так подробно описывает все ужасы алкоголизма Высоцкого, как он рвался в ванную, чтобы выпить ее французские духи... Мне становилось мерзко и тошно, я бросала книжкой в угол с воплями, что это преступление, что я не хочу и не буду этого знать!
И это повторяется все чаще и чаще. Я не хочу верить, что в кабинете Александра Блока стоял шкаф со стеклом, затянутым зеленой тканью, набитый стаканами и бутылками какого-то особенного вина. И что он наливал себе каждый раз в чистый стакан, протерев его белоснежным полотенцем. Я не хочу читать про истерики Ходасевича, когда он не мог увидеться с Ниной Берберовой. Я не хочу знать про муки изнывающего от страсти к Аполинарии Сусловой Достоевского, и о том, как он целовал ее ботинок. Я не хочу слушать измысленные сценаристом мысленные разговоры Ахматовой с Гумилевым (- Почему же ты согласилась выйти за меня замуж? Ты же любила другого! - И ушиблена этой любовью на всю жизнь.)
"Неужели можно безнаказанно так искажать чужую жизнь?" - говорит Крючкова-Ахматова, выходя с фильма о Модильяни (en.wikipedia.org/wiki/Les_Amants_de_Montparnasse).
Пожалуйста, позвольте мертвым поэтам говорить своими стихами. Да, они были людьми, со слабостями, страстями и причудами, эгоистами и трусами порой. Но самое лучшее, что в них было - их стихи - дает им право не быть судимыми (и обсуждаемыми) нами после смерти, разве не так?
Авторы и читатели таких воспоминаний, возможно, скажут, что "человеческие черты" и "детали жизни" делают великих людей более близкими и понятными нам. Это неправда. Они создают обывателям иллюзию, что если великие творцы могли быть мелки в жизни, раз и на солнце - пятна, то и им, мелким и пятнистым, не так стыдно эти пятна носить. А стихи остаются чудом, таким же недосягаемым и необъяснимым, как и раньше.
Не бери сама себя за руку,
Не веди сама себя за реку,
на себя пальцем не показывай,
про себя сказки не рассказывай.
Упадешь...
А.А.А.