Чуден Днепр при ясной погоде...
(Украинско-Австралийско-Американская трагедия в одном акте и одном действии)
Стоя как-то с дочер
ью на очередную карусель во флоридском Дисней-лэнде, автор услышал от нее просьбу о возможности, "раз уж мы оказались в Америке", навестить папу некоей ее подруги, сидящего здесь, в тюрьме. Потрясенный автор принял из детской ладошки смятый обрывок бумажки, на котором был указан адрес этой самой тюрьмы. Дочь о подробностях не знала, но, к ее чести, вняла голосу разума и отказалась от плана, приняв аргументацию отца, что никто нас туда не пустит, ибо оснований для свидания у нас, людей, не являющихся родственниками, просто нет, а тюрьма - это не санаторий, куда могут приехать все, кому ни лень. Хотя, надо заметить, в легком отказе от посещения оступившегося папы подруги не последнюю роль сыграли карусели, которые надо было бы покинуть.
По возвращении в Австралию автору удалось узнать некоторые подробности драмы, которые он нашел весьма поучительными.
Жила-была в Сиднее семья. Он хохол с западной Украины, она еврейка с Украины восточной. Трудно сказать, был ли этот союз реализацией хохлом народной мудрости, "жена-еврейка не роскошь, а средство передвижения", или они неосторожно припали к чаше с ядом любви, в любом случае четверо детей - не шутка.
Дом, кредиты, школы, детские болезни - все как положено. Она вкалывала, как Папа Карло, продавала матрацы, белье, еще что-то в этом роде, неведомым образом сочетая это с четырьмя детьми. Он тоже на диване особо не лежал, а управлял такси, развозя усталых сиднейцев и гостей города. В трудах и каждодневных заботах, основной из которых было пресловутое сведение концов с концами, летели годы. Тем не менее, в целом, они были счастливы, даже детей, что постарше, умудрялись держать в частной школе, что придавало полной трудов земных жизни особый, высший смысл.
Как-то, в недобрый день, строгий водитель такси вычитал в рекламе о сумасшедшем предложении - авиабилет Сидней - Лос-Анджелес за какие-то вполне доступные, даже для их скромнейшего бюджета, деньги. И тут же объявил, что нуждается в смене обстановки в форме визита к американским родственникам.
Надо заметить, что со своими хохлацкими родственниками сей ответственный муж ни в переписке, ни в любви не состоял, но вполне разумно решил, что приютить его на недельку им будет не в лом, а побачить америчку на халявку за такие-то гроши - шо уж тут, сколько в отпуске не был. Супруга перечить не решилась, хотя о западенцах по понятным, я бы даже сказал, историческим причинам, мнения была невысокого.
С помощью современных коммуникационных средств был отправлен емэйл, что мол хочет приехать, глянуть шо робится, поучаствовать в жизни родимой общины. И быстро (о, как далеко зашли средства международного общения!), получил ответ, что ждут его с нетерпением и сюрпризами.
Сюрприз, надо сказать, удался. Встреча в аэропорту показалась нашему герою несколько прохладной, хотя и обняли, и поцеловали трижды, и долго хлопали по плечам и спине. Смущала некоторая озабоченность родственников. Потом, естественно, рванули до хаты пить горилку за встречу. Обсудили все, что можно, поговорили и за Америчку, и за Австралию, и за Львов, про баб, детей, все, как положено.
Свечерело, родственники, как-то сменялись, заходили, выходили, вели себя несколько нервозно. В конце концов, сказали, что тут надо съездить в одно местечко, разобраться по мелкому делу, а гость де оказался самый трезвый, к тому же водила профессиональный, не посидит ли, дорогой, за рулем. Гость отказывать с порога хозяевам, понятно, не стал, да и с чего. Ради того и приехал по Америке покататься.
Сели в разбитый форд, покрутились минут сорок, прибыли на место. Родственные хохлы попросили посидеть за рулем минут пятнадцать, ща мол, придем.
И пришли. Не они, правда, а полицейские. Перегородили своими тачками с мигалками все вокруг и заорали в матюгальник, что надо медленно выходить из машины, чтобы хоро
шо были видны руки.
Дальше оказалось, что родственники представляли собой организованную этническую преступную группу, занимавщуюся грабежом, рэкетом и даже как-то взявшую заложников.
Наш таксист, с точки зрения прокурора, был специально выписан из Австралии для укрепления кадрового состава, являясь незаменимым водителем - профессионалом. Емэйлы, будучи переведенными на английский, ст
али носить какой-то двусмысленный характер, а участие в попытке ограбления в первый же день пребывания на американской земле делало ситуацию очевидной. Уверения бедного таксиста, что он доселе никогда их в жизни не видел, вступали в явный конфликт с вполне здравым вопросом, "что же вы вообще к ним ехали?". Денег на платного адвоката, понятно, не было, а бесплатный в суде стал доказывать "пассивное соучастие", лучше бы вообще молчал. В том числе и его усилиями папа дочкиной подруги схлопотал у американской фемидки одиннадцать лет и теперь исправно отбывает их без возможности даже раз увидеть жену с детками. У тех концы с концами давно разошлись, и никаких средств ни на какие американские экспедиции посещения в помине нет. Как поживает женщина, оставшаяся полностью одна с четырьмя детьми, можно догадаться. В общем, все, как в очень старом, грустном анекдоте, где бабка, отправившись в булочную, попадает под трамвай, отрубленная голова катится и говорит: "Ни хрена себе, за хлебушком сходила".
Читатель может делать из выше рассказанного любые выводы, равно как и не делать никаких. Автор же сделал свой вывод. От родственников надо держаться подальше. Если, например, не видел их лет двадцать, то и следующие двадцать лучше встречами не загромождать себя.
Стоя как-то с дочер
ью на очередную карусель во флоридском Дисней-лэнде, автор услышал от нее просьбу о возможности, "раз уж мы оказались в Америке", навестить папу некоей ее подруги, сидящего здесь, в тюрьме. Потрясенный автор принял из детской ладошки смятый обрывок бумажки, на котором был указан адрес этой самой тюрьмы. Дочь о подробностях не знала, но, к ее чести, вняла голосу разума и отказалась от плана, приняв аргументацию отца, что никто нас туда не пустит, ибо оснований для свидания у нас, людей, не являющихся родственниками, просто нет, а тюрьма - это не санаторий, куда могут приехать все, кому ни лень. Хотя, надо заметить, в легком отказе от посещения оступившегося папы подруги не последнюю роль сыграли карусели, которые надо было бы покинуть.
По возвращении в Австралию автору удалось узнать некоторые подробности драмы, которые он нашел весьма поучительными.
Жила-была в Сиднее семья. Он хохол с западной Украины, она еврейка с Украины восточной. Трудно сказать, был ли этот союз реализацией хохлом народной мудрости, "жена-еврейка не роскошь, а средство передвижения", или они неосторожно припали к чаше с ядом любви, в любом случае четверо детей - не шутка.
Дом, кредиты, школы, детские болезни - все как положено. Она вкалывала, как Папа Карло, продавала матрацы, белье, еще что-то в этом роде, неведомым образом сочетая это с четырьмя детьми. Он тоже на диване особо не лежал, а управлял такси, развозя усталых сиднейцев и гостей города. В трудах и каждодневных заботах, основной из которых было пресловутое сведение концов с концами, летели годы. Тем не менее, в целом, они были счастливы, даже детей, что постарше, умудрялись держать в частной школе, что придавало полной трудов земных жизни особый, высший смысл.
Как-то, в недобрый день, строгий водитель такси вычитал в рекламе о сумасшедшем предложении - авиабилет Сидней - Лос-Анджелес за какие-то вполне доступные, даже для их скромнейшего бюджета, деньги. И тут же объявил, что нуждается в смене обстановки в форме визита к американским родственникам.
Надо заметить, что со своими хохлацкими родственниками сей ответственный муж ни в переписке, ни в любви не состоял, но вполне разумно решил, что приютить его на недельку им будет не в лом, а побачить америчку на халявку за такие-то гроши - шо уж тут, сколько в отпуске не был. Супруга перечить не решилась, хотя о западенцах по понятным, я бы даже сказал, историческим причинам, мнения была невысокого.
С помощью современных коммуникационных средств был отправлен емэйл, что мол хочет приехать, глянуть шо робится, поучаствовать в жизни родимой общины. И быстро (о, как далеко зашли средства международного общения!), получил ответ, что ждут его с нетерпением и сюрпризами.
Сюрприз, надо сказать, удался. Встреча в аэропорту показалась нашему герою несколько прохладной, хотя и обняли, и поцеловали трижды, и долго хлопали по плечам и спине. Смущала некоторая озабоченность родственников. Потом, естественно, рванули до хаты пить горилку за встречу. Обсудили все, что можно, поговорили и за Америчку, и за Австралию, и за Львов, про баб, детей, все, как положено.
Свечерело, родственники, как-то сменялись, заходили, выходили, вели себя несколько нервозно. В конце концов, сказали, что тут надо съездить в одно местечко, разобраться по мелкому делу, а гость де оказался самый трезвый, к тому же водила профессиональный, не посидит ли, дорогой, за рулем. Гость отказывать с порога хозяевам, понятно, не стал, да и с чего. Ради того и приехал по Америке покататься.
Сели в разбитый форд, покрутились минут сорок, прибыли на место. Родственные хохлы попросили посидеть за рулем минут пятнадцать, ща мол, придем.
И пришли. Не они, правда, а полицейские. Перегородили своими тачками с мигалками все вокруг и заорали в матюгальник, что надо медленно выходить из машины, чтобы хоро
шо были видны руки.
Дальше оказалось, что родственники представляли собой организованную этническую преступную группу, занимавщуюся грабежом, рэкетом и даже как-то взявшую заложников.
Наш таксист, с точки зрения прокурора, был специально выписан из Австралии для укрепления кадрового состава, являясь незаменимым водителем - профессионалом. Емэйлы, будучи переведенными на английский, ст
али носить какой-то двусмысленный характер, а участие в попытке ограбления в первый же день пребывания на американской земле делало ситуацию очевидной. Уверения бедного таксиста, что он доселе никогда их в жизни не видел, вступали в явный конфликт с вполне здравым вопросом, "что же вы вообще к ним ехали?". Денег на платного адвоката, понятно, не было, а бесплатный в суде стал доказывать "пассивное соучастие", лучше бы вообще молчал. В том числе и его усилиями папа дочкиной подруги схлопотал у американской фемидки одиннадцать лет и теперь исправно отбывает их без возможности даже раз увидеть жену с детками. У тех концы с концами давно разошлись, и никаких средств ни на какие американские экспедиции посещения в помине нет. Как поживает женщина, оставшаяся полностью одна с четырьмя детьми, можно догадаться. В общем, все, как в очень старом, грустном анекдоте, где бабка, отправившись в булочную, попадает под трамвай, отрубленная голова катится и говорит: "Ни хрена себе, за хлебушком сходила".
Читатель может делать из выше рассказанного любые выводы, равно как и не делать никаких. Автор же сделал свой вывод. От родственников надо держаться подальше. Если, например, не видел их лет двадцать, то и следующие двадцать лучше встречами не загромождать себя.