Святые мертвецы
Мусичу посвящается
Наблюдая за мексиканской жизнью уже почти год, мы неоднократно подмечали одну характерную особенность - праздновать (не путать с отмечать) здесь начинают на день-два раньше положенного. Это касается как крупных праздников, вроде Рождества, так и местных фиест, типа дня святого-покровителя городского района.
Не стал исключением и день всех святых. В Мексике его отмечают 1 и 2 ноября. Само собой, до сюда добрался и американский хелоуин, тем более что он дает повод начать заранее, 31 октября. А где 31, там и 30. Именно 30 вечером мы впервые наблюдали толпы разодетых детей, перебегающих от двери к двери, добывая положенные конфеты. И никого не смущало, что даже Хэллоуин еще не наступил, не то что день всех святых, а дети казались довольными уловом.
В этом празднике нас, хронических безбожников, смущает в первую очередь его название. Это одновременно и dia de todos los santos (день всех святых), и dia de muertos (день мертвых). Так святых или мертвых?!
У мексиканцев в голове не возникает противоречий по этому поводу, потому наверное этот праздник и остается столь важным и почитаемым. Его смысл - помянуть умерших, души которых спускаются в эти дни на землю. В Чиапасе, на земле майя, мертвым душам сооружают алтарь, предлагают цветы и фрукты, поют им песни, едят и пьют «вместе» с ними на кладбище.
Мы же отправились в двухдневное паломничество по пантеонам традиционных общин, чтобы посмотреть, что из себя представляют древние традиции сегодня.
День первый (1 ноября)
Сан Хуан Чамула
Благодаря предисловию Ясинского к его книге-сборнику коммюнике Субкомманданте Маркоса, мы изначально видели в Чамуле яркий пример мутации традиционного уклада под воздействием капиталистического ига. Вот несколько цитат, произведших на нас наибольшее впечатление:
«В Чамуле всего одна церковь. Все остальные, вместе с домами их прихожан, давно сожжены, а сами иноверцы с семьями изгнаны из чамульских общин»
«Внутри церкви… шаманы, «заряжающие» кока-колу и пош божественной энергией для проведения ритуалов и церемоний в окрестных общинах. Все эти шаманы убеждены, что они - единственные истинные католические священники»
«Чтобы зайти в собор Сан-Хуана-Чамулы, необходимо купить билет, деньги за который поступают на личный счет старейшины города»
«Вожди Чамулы … стали верными союзниками ИРП. За последние двадцать лет около 30 тысяч жителей, то есть почти треть населения, были изгнаны из общин Чамулы за «ересь, идолопоклонство и неуважение к традиции»
«Связь религии с экономикой здесь достаточно пряма и проста - во всех здешних многочисленных церковных церемониях обязательно потребление поша - крепкого алкогольного напитка из кукурузы, немного напоминающего на вкус смесь среднего по качеству самогона с очень плохим ромом. Впрочем, пош здесь активно потребляется и вне религиозных церемоний. Производство и торговля пошем полностью в руках властей»
Помимо прочего в голове отпечатался воображаемый образ чамульского кладбища, усеянного кока-кольными пробками, оставшийся после прочтения какой-то статьи. Такие не очень-то приятные отзывы мы подкрепили собственным опытом общения с торговцами Сан Кристобаля. Включая детей, все они оказывались родом из Чамулы. Нет, это не были пьяницы или плохие люди, но в наших глазах именно население этого поселка сделало из индийской культуры товар вместо предмета гордости…
Однажды мы уже ездили в Чамулу и тогда щелчки камеры неоднократно пресекались коротким и категоричным «но фото», так что мы заранее готовились к тому, что со съемками могут возникнуть трудности.
От центра Сан Кристобаля до центра Чамулы полчаса пути на маршрутке-комби. С водителем нам повезло, он оказался общительным.
- Значит, едете в Чамулу уже второй раз? Я тоже из Чамулы. У нас многие до сих пор придерживаются традиций. Не так, как раньше, но продолжают практиковать 70-80 процентов культуры.
- Мы сегодня хотим увидеть традиции дня всех святых, посетить кладбище…
- Да, сейчас там много людей. Я могу вас высадить на въезде, оттуда спуститесь на кладбище, а потом прогуляетесь к церкви
- Спасибо, так и сделаем. А ваши родители родом из Чамулы?
- Да, оттуда. (с гордостью) Мы коренные жители.
- Мы слышали, что людям в Чамуле не нравится, когда их фотографируют…
- Так было раньше, сейчас отношение понемногу меняется, фотографировать уже можно. Раньше многие верили в то, что фотографии забирают душу! Ха-ха! Такие вот верования! Сейчас строго запрещено снимать в церкви, потому что в Чамуле очень верят в святых, фото их оскорбляют. Но на улицах уже можно фотографировать.
- И на кладбище можно снимать?
- Сейчас на кладбище проходят церемонии, которые ведут майордомы в костюмах с кисточками. Эти церемонии нельзя снимать. А всех остальных людей можно. И на улицах, и на кладбище.
- (выглянув в окно) Как же красиво у вас здесь!
- Да, есть некоторые местечки. Хе-хе! Если хотите на кладбище, здесь я вас высажу. Кладбище там, где эта старая церковь. Гуляйте, фотографируйте, потом спуститесь на центральную площадь и там найдете обратные машины.
Площадка, где нас высадили оказалась отличной наблюдательной позицией: с нее открывался вид на большую часть кладбища, которое действительно было полно народу и праздничного настроения. Со всех сторон доносилась музыка, индейцы и приезжие отдыхали под большими зонтами торговцев напитками, мариачи ждали, когда их пригласят спеть для умерших. По самому кладбищу сновали коробейники, торговцы сладкой ватой, воздушными шарами и арахисом. И повсюду высились башни из пустых бутылок Кока-Колы и прочей газировки. Больше всего народу сконцетрировалось у креста напротив заброшенной церкви. Издалека казалось, что основание креста - красного цвета, но на самом деле оно просто заставлено ящиками из-под колы.
Так, значит фото уже не забирают душу, но кола по-прежнему остается в почете.
Люди праздновали на могилах. Пили и ели, украшали могилы сосновой хвоей (традиционной для любых праздников) и особенными желтыми цветами, бархатцами, которые здесь называют «цветами смерти». Точнее украшением занимались женщины и дети, они же в основном потребляли газировку, тогда как мужчины ничего не делали, попивая пош или пиво. Уходя, люди оставляли на могилах полные бутылки газировки для мертвых, также, как мы в России оставляем стопку водки с черным хлебом.
Нужно отметить, что никто не препятствовал нам в съемке, местные жители были улыбчивы. К нам, естественно, подсел изрядно подвыпивший мужчина, и даже с ним мы пообщались довольно мило.
Последовав совету водителя, от кладбища мы спустились на площадь к той самой единственной церкви. Внутри мы уже были, очередной раз класть 40 песо в карман местного старейшины не хотелось, поэтому мы присели понаблюдать в сторонке.
Из церкви выходили сплошные туристы, им на смену заходили новые группы. Местные же по очереди развлекались перед входом, звоня в 3 колокола одновременно с помощью длинных канатов, привязанных к язычкам и тянущихся до земли, где они соединялись на палке, передаваемой из рук в руки в компании мужчин. Перед тем как взять управление колоколами в свои руки, мужчины снимали традиционный шерстяной наряд, очевидно потому, что он немало сковывает движения. Со стороны походило на соревнование, кто прозвонит дольше и громче. Википедия же нам подсказала, что беспрерывный звон колоколов должен разбудить мертвых для праздника.
Как раз когда мы уже собрались покинуть эту может и испорченную, но в тот день весьма дружелюбную к нам деревеньку, начался дождь. На площади поднялась суета, торговцы прикрывали свой товар.
Мы же спрятались под крышей ресторана с характерным алтарем. Все традиционные элементы на месте: праздничная сосновая хвоя, желтые лепестки цветов мертвых, пиво, кола и вода в качестве подношения умершему.
Ромерильо
Следующим пунктом в программе нашего паломничества стал небольшой индейский поселок Ромерильо. Мы поехали туда после того, как стемнело вместе с соседом Алексом, которому друг рассказал, что в там проводят ночные церемонии.
Также мы слышали, что местное кладбище отличается от других способом захоронения: мол, хоронят над землей, поэтому кладбище состоит из холмиков.
Но ни церемоний, ни чем-либо примечательных холмиков мы не увидели и не потому что было темно, а потому что их просто не было. Зато был парк аттракционов, гигантские кресты на холме и куча мусора. Вот это нас действительно впечатлило.
Индейцы в традиционной одежде наблюдали за колесами обозрения под грохочущую электронную музыку, катались на аттракционах, радостно вскривая то ли от страха, то ли от удовольствия, и, конечно же, выпивали. Мы быстро прошли мимо нескольких групп мужчин и поднялись на кладбище. Там мы целый час шастали по могилам. В результате фотографии вышли под стать дню мертвых, темные и таинственные.
Возвращаясь, мы опять поболтали с таксистом:
- А вы ходили навещать умерших сегодня?
- Я нет, и не пойду уже. Я их боюсь. Говорят, что их души сегодня возвращаются в наш мир.
- Вы верите в то, что души умерших продолжают жить?
- На самом деле нет, не верю. Но боюсь.
День второй (2 ноября)
Сан Кристобаль де лас Касас
Оказалось, что городское кладбище сильно отличается от сельского - оно бетонное. Если в Чамуле на стене разрушеной церкви висела табличка «Строить часовни и надгробия запрещено», то на кладбище Сан Кристобаля как будто бы прошло соревнование, чье надгробие круче.
Оно выглядит как миниатюрный городок с маленькими домиками-часовнями. В день мертвых на узких улочках этого обычно тихого города проходили масштабные празднования. Первым, за что зацепился взгляд, стала группа шикарно одетых мариачи, затягивающих грустную песнь, обратившись к фотографии умершего. Его хорошо одетые родственники внимательно слушали рядом.
Такую сцену мы увидели еще множество раз. Музыка неслась со всех сторон, повсюду собирали пожертвования, на узких улочках создавались людские пробки, бизнес продавцов мороженного процветал.
В общем, праздник полным ходом.
Синакантан
Синакантеки - индейская народность, отличная от Чамулы. Отличаются они, в первую очередь традиционной одеждой. У чамульцев это шерстяные куртки и юбки с разноцветными кофтами, а у синакантеков - одежда из плотной ткани, вышитой фиолетово-сине-розовыми цветами.
Приезжих эта одежда поражает своей палитрой и внешней схожестью. На первый взгляд, все одеваются одинаково. Приглядевшись, становится понятно, что вышивка отличается деталями, но как бы то ни было, она является ярчайшим отличительным знаком «своих», синакантеков.
В поселение Синакантан мы ехали впервые, но ранее уже были в автономной общине этого же народа, так что нас они своими нарядами не удивили.
Приехали мы поздно, после 2-х, с центральной площади, не задерживаясь, двинулись в сторону кладбища. Нас нагнала маленькая красивая девочка лет семи:
- Вы говорите по-испански?
- Да
- Хотите пойдем посмотреть наше ремесло?
- Нет, спасибо, мы не за тем приехали
- Но ведь в Синакантане больше нечего смотреть! Только церковь и ремесло!
- Как же так? А мы вот например идем на кладбище!
- А, ну ясно, - разочарованная, она убежала к подружкам
Пантеон Синакантана находится на вершине холма. Тащась в гору, мы с сожалением провожали взглядом вприпрыжку спускающихся индейцев. Было понятно, что праздник подошел к концу.
Кладбище застилал туман. Ну, хотя бы фото должны были получиться хорошими.
Но не пробыли мы на кладбище и 10 минут, как к нам подкатили двое весьма нетрезвых местных и заговорили о деньгах. Пока мы напрямую не спросили, хотят ли они, чтобы мы ушли, сами они в этом не признались. Разговор был сумбурным: помимо размеров наших доходов, они зачем-то выясняли уровень образования и подробности наших личных отношений. А потом самый разговорчивый демонстративно сломал ранее принятую от нас сигарету и мы поняли, что пора идти.
Судя по тому, что разговор завязался тогда, когда мы остались единственными (и последними) туристами на этом кладбище, эти ребята просто выплеснули на нас подогретое алкоголем раздражение на постоянно пялящихся на них туристов. Но это, конечно, не оправдывает грубого тона их речи.
Спускались мы злыми. Эти люди никак не вязались с нашими более ранними впечатлениями от общения с их братьями и сестрами-синакантеками.
Приехав домой, мы поделились наболевшим с Алексом. Он тоже съездил в этот поселок и его впечатление было схожим. Несколько раз его просили не снимать, но не настаивали, как в нашем случае. Алекс же нам поведал, что на церкви висело объявление, что все иностранцы обязаны оплатить посещение деревни. Видимо, именно эти деньги хотели от нас двое пьяных майордомов…
На этой печальной ноте наши кладбищенские странствия подошли к концу.
***
Помимо привычки начинать праздновать загодя, есть у мексиканцев и еще одна характерная особенность - они умеют вовремя заканчивать. Как и в России, на следующий день после праздника в воздухе повисает послепраздничная тоска по былому веселью, но в отличие от России, где любят взбодриться, поздравляя «с прошедшим», в Мексике уже на следующий день память о празднике остается лишь в пересказанных впечатлениях.