Марксистская теория Формаций и ее альтернативы
Зашел у меня на днях с одним из френдов разговор о Марксистской теории формаций, где я высказал в частности свое мнение о том, что «Историки пришли к выводу, что Формационная теория Маркса и иже с ним не состоятельна», что «В основе своей История - это не теория, а констатация исторических фактов, которые либо подтверждают некие теоретические положения, либо опровергают их» и «Лучше пользоваться тем, что имеет подкрепление соответствующим фактическим материалом», а не надуманными идеологически ангажированными теориями. На что меня резонно попросили: «Может лучше ссылку приведете на эти факты (или статью какую)?»
Как-то так с ходу ничего готового и путного, на что можно было бы сослаться, в голову не пришло, пришлось самому постучать по клавишам, написать «много, много букв».
Марксисты в свое время разработали весьма стройную концепцию истории, но она оказалась с одним весьма существенным изъяном - она не соответствовала социальной действительности, шла вразрез с историческими фактами недавнего и давнего прошлого. А социальное банкротство и крушение государств, принявших марксизм в качестве официальной идеологии, привело к закономерному кризису и марксистских представлений об устройстве и закономерностях исторического развития человеческого общества, принятых в этих странах.
Так, например, марксистская догма гласила, что человечество неизбежно проходит через определенные стадии своего развития, которые определяются в основном взаимоотношением производственных сил и производственных отношений в полном соответствии с диалектической триадой: бесклассовое первобытнообщинное общество, классовые: рабовладельческая, феодальная и капиталистическая формации и, наконец, вновь бесклассовое коммунистическое общество, лишенное антагонистических противоречий.
Во всех этих триадах с очевидностью просматриваются гегельянские корни Марксизма, когда в угоду заранее заданной схеме в прокрустово ложе загоняется фактический материал.
Да и сейчас еще (особенно, на постсоветском пространстве) многие по инерции мыслят в русле формаций. Как написал другой мой френд Константин Фрумкин в своем обзоре «Что будет после капитализма? Попытки ответа на старый вопрос»: «Мы мыслим эпохами - формациями, сменяющими друг друга».
http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2013/2/f10.html
К несчастью для марксистов реальный ход истории не очень-то укладывается в диалектическую схему. Правда, сами Основоположники не столь определенно говорили о трех классовых, антагонистических формациях, и самому Марксу пришлось даже вести речь о так называемом азиатском способе производства. И советским обществоведам тоже пришлось признать, что в ряде случаев, общество у отдельных народов почему-то, минуя развитую форму рабовладельческой стадии, сразу перешло к феодальной или из неразвитого капиталистического состояния почему-то совершило прыжок сразу на первый этап Коммунистической стадии - в Социализм, победа которого, как им казалась, произошла окончательно и бесповоротно. А в Соединенных Штатах Америки почему-то одно время пышным цветом расцвело рабство и так далее. Но, тем не менее, генеральная схема оставалась неизменной.
Жизнь оказалась, как всегда, шире догм. И постепенно это стало доходить даже до поклонников истмата. Хотя, конечно, многим из них хотелось бы представить дело таким образом, что критика марксистский воззрений на общество носила и носит бездоказательный характер.
Вот характерный пример.
«В России до революции и за рубежом и раньше и сейчас материалистическое понимание истории подвергалось критике. В СССР такая критика началась, где-то начиная, с 1989 г. и приобрела обвальный характер после августа 1991 г. Собственно назвать все это критикой можно лишь с большой натяжкой. Это было настоящее гонение. И расправляться с историческим материализмом стали теми же самыми способами, какими его раньше защищали. Историкам в советские времена говорили: кто против материалистического понимания истории, тот - не советский человек. Аргументация "демократов" была не менее проста: в советские времена существовал ГУЛАГ, значит, исторический материализм ложен от начала и до конца. Материалистическое понимание истории, как правило, не опровергали. Просто, как о само собой разумеющемся, говорили о его полнейшей научной несостоятельности. А те немногие, которые все же пытались его опровергать, действовали по отлаженной схеме: приписав историческому материализму заведомый вздор, доказывали, что это - вздор, и торжествовали победу.»
Самое забавное, критиков марксизма огульно обвиняют в том, что наглядно демонстрируется в самом этом фрагменте: приписывают им всем всякий вздор и грех голословности. Как известно, вору самое лучшее громче всех кричать: «Держите вора»!
Что касается непосредственно «Теории формаций», то сомнения в ее правильности стали постепенно доходить даже до сторонников материалистического взгляда на историю. Хотя, конечно, надо заметить, что хотя Марксистская концепция формаций и входила составной частью в Исторический материализм, но ее фактическая несостоятельность сама по себе не является опровержением Истмата.
Показательна в этом плане, например, статья кандидата исторических наук, доцента кафедры истории и политологии Оренбургского государственного университета Полякова Александра Николаевича «К проблеме общественных формаций», опубликованная в журнале «Вопросы философии» №6 за 2003 год.
Г-н доцент твердо стоит на фундаментальном положении диамата: «Бытие (жизнь) определяет сознание» (стр. 6). Но как человек, знающий факты истории (должен ведь доцент кафедры истории знать исторические реалии?), он видит, что традиционная для постсоветского пространства теория формаций трещит по всем швам.
Меня лично, например, всегда интересовал вопрос, к какой формации можно отнести, допустим, доминировавшую какое-то время в Греции античную Спарту, когда спартиат получал от республиканского государства надел земли с обрабатывающими ее илотами, которые были подобно средневековым крепостным прикреплены к земле и имели в своем распоряжение средства производства?
И подборку подобных несуразиц можно легко продолжить.
Вот некоторые примеры на этот счет.
В Междуречье, задолго до нашей эры широко применялся труд подневольных общинников, которые имели и свои наделы и обрабатывали земли, например, храма или крупного землевладельца, что считается характерным для эпохи феодализма. Ассирийские цари жаловали своих приближенных землей и крестьянами, совсем как, например, Екатерина II. В Нововавилонском царстве в VI веке до нашей эры также широко применялся труд подневольных крестьян. Но, наряду с этим, применялся и труд рабов, лишенных собственности и средств производства, и, как это ни странно, наемный труд, когда крупный землевладелец сдавал в аренду свою землю небольшими участками - хочешь, бери и работай, а не хочешь - вольному воля, ищи другого применения своим силам. А в поздней Вавилонии практиковалось привлечение к работам даже крупных бригад свободных наемных работников, иногда численностью до нескольких сотен человек, которые активно отстаивали свои интересы, боролись против низкой оплаты, некачественного и несвоевременного питания, отстаивали свои интересы в отношениях с работодателям.
В Птолемеевском Египте, государстве Селевкидов, Пергамском царстве, в так называемых эллинистических государствах «царские земли» также обрабатывали крестьяне, имевшие свое хозяйство, свои орудия труда. Но центральная власть непосредственно вмешивалась в процесс производства на всех государственных землях, доводила до крестьян планы посевов, собирала в государственные хранилища весь урожай, выдавала семена, назначала деревенских старост, которые следили за работами на государственных землях. Что это, элементы рабовладения, феодализма или социализма?
Империя инков в этом плане тоже весьма напоминает социалистический тип организации экономической и социальной жизни, пожалуй, это весьма чистый ее вид без всякого намека на товарно-денежные отношения.
Древнерусский Новгород - типичный пример государства-полиса, их возникновение характерно для периода разложения первобытнообщинного строя. В XII-ХIII веках на землях крупных землевладельцев работали преимущественно рабы, так называемая «челядь», а в XIV-XV веках свободные арендаторы - «изорщики». И никакого тебе феодализма, пока не пришли рати московского царя.
А японцы, со своим азиатским способом жизни, создав корпоративный японский капитализм с его системой пожизненного найма (что Марксу и в страшном сне не могло присниться), очень удачно вписались в реалии второй половины ХХ века. Шведский социал-демократический капитализм - другой вариант капитализма. Американский (Соединенные Штаты Америки) - третий.
А Советский Союз - вообще, весьма своеобразный исторический выверт - пример эволюции многоукладной экономики в так называемый «Реальный социализм».
Да, в советские времена существовал ГУЛАГ.
Как можно трактовать этот феномен?
Является историко-социальным фактом, что на определенное время в стране победившего социализма довольно широко использовался подневольный рабский труд - труд государственных рабов - зеков. И явление это вполне заурядное для истории, особенно, для эпохи Древнего мира. Правда, срок их определения в рабское состояние был ограничен - не более 25 лет. Впрочем, рабство, ограниченное определенным сроком было известно еще древним славянам. Но зато жителей советской страны можно было ввергать в состояние рабства неоднократно. В рабство определяли за политическую неблагонадежность, а чаще за потенциальную возможность политической неблагонадежности, за уголовные преступления и в относительно небольшом количестве военнопленных, захваченных в ходе Второй мировой войны: немцев и японцев. Хотя, конечно, в Древнем Риме - это было более распространенное явление или в Древних Афинах, где на государственных серебряных рудниках работали рабы, захваченные в ходе военных конфликтов.
Сейчас спорят, сколько же их все-таки было - этих «советских социалистических рабов» ХХ века? Но миллионом больше или миллионом меньше - сути это не меняет - они были. Или кто-нибудь хочет попытаться доказать, что советский зек в лагере не был государственным рабом? Пусть попробует сделать это с марксистских позиций, проанализировать его отношение к средствам производства и место в системе производственных отношений.
Были и многочисленные, особенно на первых порах, полукрепостные колхозные и совхозные крестьяне. Сомневающимся в их социальном статусе достаточно вспомнить, когда жителям сел и деревень разрешили в Советском Союзе свободно давать паспорта и уезжать в город. Но надо также признать, что на какое-то время, перед самой агонией советского строя, во многом благодаря целенаправленным усилиям, стал все-таки преобладать труд по найму.
А потом без всякой классовой борьбы на советском пространстве властно-политическая элита резко поменяла весь общественно-политический и экономический строй. Если раньше она лишь распоряжалась государственной собственностью, то теперь она «прихватизировала» ее в личное владение. Произошла реставрация капитализма, но без классовой борьбы, если не считать, конечно, одну часть советского народа с доступом к властно-политическим рычагам отдельным классом. А если и считать, то как его назвать?
То есть борьба то, конечно, была (хотя и довольно вялая), но не между классами, а отдельными группами властно-правящей элиты за дальнейшее устройство общества тем или иным образом. А основная часть населения страны: советские рабочие и служащие, колхозное и совхозное крестьянство, большая часть интеллигенции, раззявив рот, сидело у экранов телевизоров, наблюдая за разворачивающимся действом, не понимая, к чему это все приведет.
Стратифицировать социум можно по разным критериям.
Можно по отношению к средствам производства, хотя в сфере реальных производственных отношений все гораздо сложнее. Вообще, властно-политическая и экономическая социальная структура - явление многомерное.
Есть ли альтернатива Истмату? Разумеется, есть.
Да, с одной стороны, есть (или все же точнее сказать был?) идеологически ангажированный Истмат (чья котировка основательно подорвана), а, с другой, есть научно-социальная дисциплина Социология. Не то, чтобы она была полностью свободной от идеологических влияний, но на почве эмпирических социальных фактов она стоит не в пример лучше.
Конечно, в социологии тоже есть разные направления, школы и течения. Преобладают на настоящий момент представители структурно-функционального направления в социологии, которые трактуют социум как совокупность взаимоотношений между изменяющимися и трансформирующимися элементами относительно структурно неизменной системы. Можно рассматривать социум и как совокупность различных взаимодействующих сфер, каждая из которых определяется своим собственным, особым принципом, выступающим в качестве фактора, определяющего дальнейшее развитие данной сферы со специфической для них структурой и соответствующей динамикой развития. Сфер этих три: экономические социальные структуры, политические и духовно-культурные. Иногда они работают синхронно, но могут и не совпадать, тогда наблюдаются периоды их десинхронизации.
Таким образом, общественный строй характеризуется следующими компонентами:
1. господствующее идеологическое ядро и соответствующая культура;
2. государственное устройство - властно-политические структуры;
3. экономическое устройство - экономические структуры.
Между ними могут существовать довольно сложные взаимодействия, далекие от линейной детерминированности.
Власть и собственность находятся в сложном взаимодействии.
Властная структура в человеческом социуме была всегда, начиная от вождя и совета старейшин того или иного племени и заканчивая современными сложными институтами власти. Кто-то должен осуществлять преимущественно функции управления, а кто-то подчинения. По отношению к средствам производства и вообще собственности они могут быть в разном отношении. Советское общество «Реального социализма» хороший пример, как собственность на средства производства и право распоряжаться ими свелась к функции распорядительной.
Основное достоинство советского строя - это максимально возможная потенциальная открытость элиты, активность социальных лифтов, но в этом таилась и определенная опасность.
Управленец отличается от прочих людей своей способностью к прогнозированию результатов организационных усилий и способностью сплачивать и направлять усилия коллектива на их достижения. В социуме, естественно, должен быть механизм отбора, подобных людей.
Управленцам общество платит за их деятельность. Это могут быть либо деньги, либо привилегии, либо доля в собственности. Общество - самоуправляемая система. В развитых социальных системах группа управленцев различного уровня составляет примерно от 10 до 40% от общей массы населения. Управленческая элита должна быть в идеале самая лучшая - это лучшие из лучших. Соответственно, должен работать механизм отбора.
Кроме наличия организационных способностей (которые являются врожденными, но поддаются в определенной степени развитию), такие люди должны пройти еще соответствующее обучение и воспитание. Альтруизм, эгоизм, стремление к справедливости - это отчасти врожденные качества (проверено на животных), отчасти модифицируются процессом социализации и воспитания.
Образованность и воспитание сказывается на способности к прогностическому мышлению, но лишь до определенной степени. Как-то довелось читать, что до 70% царского офицерства пошли служить в Красную армию, некоторые сразу, а некоторые через определенное время.
Так потомственный смоленский дворянин будущий красный маршал Тухачевский служил в лейб-гвардии Семёновском полку, был царским гвардейским офицером. Царя он, конечно, пережил, но свою пулю от «товарищей» получил. Редко кто из царских офицеров пережил 37 год.
Дебилы?
Но задним числом, зная историю страны, судить легко. А у них тогда (как у многих русских интеллигентов) был комплекс вины перед простым народом за несправедливое устройство общества.
Управленец высокого ранга - это прирожденный лидер, склонный к доминированию. Естественно, что в их руках обычно и сосредотачивается основная часть собственности.
Конечно, такие люди могут занимать относительно разное положение в обществе, в зависимости от их исходного социального положения, выраженности у них общего интеллекта, исходного образования, культуры и моральных качеств. Это могут быть государственные деятели, духовные лидеры общества (или его групп), главы корпораций, это может быть староста деревни, а могут быть и криминальные авторитеты, предводители банд, воры в законе и организаторы преступных сообществ.
Основную массу населения составляет некая средняя прослойка - люди в определенной степени разнородные, но их роль в социуме определена - все это «исполнители»: клерки, сфера обслуживания, низшее офицерство, работники физического труда и так далее. Это люди нелидеры, не обладают выраженными организаторскими способностями, они в разной степени моральные и исполнительные. Но не они принимают ответственные решения, определяющие вектор движения, ими надо руководить.
А есть еще люмпены - это отбросы, пена, накипь. Это паразиты, они были всегда и при любом строе и в любых социальных слоях. Бродяги, мелкие преступники, тунеядцы, тупые рантье. У них, как правило, низкий интеллект, плохая способность к социализации и усвоению морально-этических норм и выраженный эгоизм. Социопаты - одним словом. И наклонность к этому тоже врожденная или приобретается в самом начале онтогенеза. Социальные условия могут либо способствовать их процветанию, либо нет. Если они и обладают хоть какой-то ценностью для сообщества людей, то лишь как депо генетического материала, который при его рекомбинации и мутациях может дать хоть что-то полезное. Например, повышенную устойчивость к некоторым болезням. А так - это пьянь, рвань и дрянь. Работать они не хотят, а потреблять стремятся. Можно, конечно, силой принуждения заставить их что-то делать, но их эффективность будет крайне низкой.
При капитализме, например, такие люди довольно четко отграничены - образуя, как правило, социальное дно, живут в социальных гетто, так как такие работники никому не нужны. Есть такие отбросы и в более высоких социальных слоях, где они проживают доставшееся им по наследству от предков.
И при советском социализме с его социальной защищенностью такие были и с ними цацкались, якобы перевоспитывали, сажали лишь в крайнем случае за тунеядство: лодыри, прогульщики, пьяницы и дебоширы.
И при крепостном праве были крепкие крестьяне, середняки и сельская голота. А ведь крестьянская община носила уравнительные характер: периодические переделы земли, лоскутная система ее распределения (кажется, называлось это чересполосица). Отменили крепостное право - община (мир) сохранились и распределение среди крестьян крепких хозяев (мироедов), середняков и голоты осталось. Отобрали у помещиков землю и распределили предельно справедливо по эсеровскому варианту, поделили и помещичий скот и инвентарь, а перед началом коллективизации расслоение крестьян опять было примерно в том же соотношении, как при царе батюшке. А большевики ставку на "комбеды" сделали, на деревенского люмпена, да еще и городского ему в помощь отрядили. Шел социальный отбор среди рабочих пчел, но уж очень своеобразный, и проводился он частенько трутнями. И в советском колхозе: у одного было справное подворье и крепкое подсобное хозяйство, а у другого плетень завалился и лишь пара кур в пыли копошатся. Лентяй и на собственном огороде, и на барском, и на колхозном поле будет соответственно трудиться.
В эксплуататорском (по марксистской терминологии) обществе элита культивировалась на всех уровнях. Справный крестьянин брал жену из соответствующей семьи, дворянин старался породниться с приличным домом, если говорить не о генетике, то хотя бы шла культурная преемственность. Люди росли, воспитывались и обучались в определенной среде. Была какая-то преемственность в органах власти, образовании, искусстве... 17 год все перевернул.
Я как-то уже приводил данные, что в 1925 году в партии - этом авангарде социализма - было около 30 тыс. полностью неграмотных, которые не умели ни читать, ни писать. А на очередном съезде коммунистов в 1930 году 74,7% делегатов были люди с начальным или неполным средним образованием. Вот такая элита. И лепили кадры управленцев из того, что было, отдавая предпочтения социально близким по идеологическим установкам.
Если человека с рыбачьей лодки пересадить за штурвал "Титаника" и команду ему соответствующую подобрать, сомневаюсь, что он далеко проплывет. С нормальным капитаном и приличной командой и то можно напороться на айсберг, а что уж тут говорить? С этого начинали. И чем закончили знаем: застоем, пофигизмом и безответственностью. Такое вот общество построили, руководствуясь истматом.
Разумеется, определенные закономерности в развитии прослеживаются в разных местах земного шара и у разных народов.
Так первобытнообщинный строй, не смотря на отдельные вариации, в целом схож у большинства населения Земли.
С переходом от примитивного присваивающего способа взаимоотношений с природой к производящим формам хозяйствования: земледелие и одомашнивание животных, социальная структура усложняется. Формируется так называемый Доиндустриальный тип общества. Оно основано на примитивных способах и формах добычи и переработки первичных природных ресурсов, труд носит преимущественно малоквалифицированный и низко специализированный характер, социум живет на основе традиций и обладает низкой степенью динамизма. Познание человеком мира носит преимущественно эмпирический характер, а систематизация полученных данных происходит с преобладанием мифологической и религиозной интерпретации.
Возникновение производящих форм хозяйствования и наметившееся отделение ремесла от сельского хозяйства приводит к росту человеческих коллективов, усложняет структурную дифференциацию общества, наряду с сельской общиной формируется городская община. Возникают города-государства: номы Древнего Египта, шумерские города-государства, города майя, античная Греция, Рим царского периода, древнерусские Псков и Новгород - наглядные примеры подобных объединений. Хотя уже на данном этапе характерно возникновение философии и зарождение науки.
Индустриальный строй характеризуется глубокой переработкой первичных ресурсов, труд становится более квалифицированным, растет его разделение, основным производственным ресурсом становится энергия, резко ускоряется социальная динамика. В производстве идет конкуренция независимых производителей. Затем зарождаются первые монополии. Расцвет глобальных философских систем. Появление и развитие экспериментального подхода в науке.
В пресловутом постиндустриальном обществе в его идеале в экономике должен преобладает принцип эффективности или «функциональной рациональности», в политике - принцип равенства перед законом, равенство прав и возможностей, а в культуре - возвышение и самореализация личности. Социальная динамика вроде бы приобретает каскадный характер. Основным ресурсом становится информация. Познание происходит с применением абстрактных моделей и системного анализа. Наука порождает технологии и смыкается с производством. Важным становится перспективное прогнозирование и планирование.
В свое время, а отчасти и сейчас популярна была концепция так называемого «Открытого общества». Ее создателем был известный философ Карл Поппер.
По мнению Поппера «капитализм» в том смысле, в каком Маркс употреблял этот термин, нигде и никогда не существовал. «”Капитализм” в марксовом понимании представляет собой неудачную теоретическую конструкцию. Это всего лишь химера, умственный мираж». А ведь Маркс в свое время считал, что «при “капитализме” действует железный закон исторического развития - закон абсолютного и относительного обнищания рабочего класса». Для того, чтобы объяснить отсутствие его проявления в ведущих странах Запада, была создана теория Империализма, когда благополучие населения западных стран поддерживается ограблением населения колоний и полуколоний. «В действительности существовало и по сей день существует стремительно изменяющееся общество, ошибочно названное «капиталистическим», с внутренним механизмом самореформирования и самосовершенствования».
В качестве идеала общественного развития Поппер выдвинул свою концепцию «Открытого общества», противопоставляя ее обществу закрытого типа.
Поппер в частности писал: «...защищаю ... форму демократического («буржуазного») общества, в котором рядовые граждане могут мирно жить, в котором высоко ценится свобода и в котором можно мыслить и действовать ответственно, радостно принимая эту ответственность».
Главная идея открытого общества - идея власти закона.
«...общество, основанное на рыночных отношениях ... немыслимо без правовой системы, без власти закона». Ее основа - презумпция невиновности в уголовном праве, закон о собственности и закон о торговли в гражданском законодательстве. «...установление власти закона - задача государства. Для ее решения государство должно, прежде всего, подготовить юристов». Поэтому «...наиболее важны работники судебных органов, особенно судьи и частные адвокаты».
«Рыночная экономика в современном государстве представляет собой чрезвычайно сложную систему производства и распределения. ... Она ... может нормально функционировать лишь при условии, что [люди] доверяют друг другу, как это свойственно людям ... В обществе должна существовать по крайней мере элементарная степень взаимного доверия. Однако ничто не приведет к этой цели быстрее, чем доверие к власти закона ... доверие к правовым институтам государства и к чиновникам, несущим ответственность за исполнение закона».
«...открытые общества Запада ... значительно лучше, гораздо честнее и справедливее всех обществ, когда-либо существовавших в истории человечества». И хотя они еще далеки от совершенства, будучи не во всем честными и справедливыми, они неустанно трудятся, чтобы приблизится к идеалам свободы, справедливости и честности. Среди серьезных недостатков западных обществ Поппер в первую очередь называл преступность, проявляющуюся ... например, в злоупотреблениях свободой рынка. «...тем не менее, - писал Поппер, - ... открытые общества, в которых мы живем сегодня, - самые лучшие, свободные и справедливые, наиболее самокритичные и вос-приимчивые к реформам из всех, когда либо существовавших».
Отчасти оно действительно походит на общество, ныне существующее на Западе. Поппер писал: что некоторые все еще называют его «капитализмом», но оно имеет очень мало общего с тем обществом, современником которого был Маркс, и еще меньше - с тем, которое было описано Марксом и которое он назвал «капитализмом».
У открытого общества и капитализма Маркса существует лишь одна общая черта - большая часть средств производства находится в частной собственности. Но современная частная собственность претерпела существенные изменения. Она во многом стала собственностью акционерной. Трудящиеся лично и через пенсионные фонды являются ее держателями. Капиталистическое общество эволюционировало в направлении, «которое Маркс объявил невозможным (например, было введено прогрессивное налогообложение доходов)», налог на наследство и тому подобное.
Но это не более, чем декларируемый идеал, и не всегда реальные процессы совпадают с желаемым, с заявленным в качестве идеала типом развития.
Можно ли социальные реалии в наиболее развитых странах современного мира считать постиндустриальными? Насколько они соответствуют заявленному идеалу?
Характерной особенностью современной эпохи является процесс глобализации процессов социально-экономического развития. Естественно он не свободен от противоречий. Наряду с интеграцией идут и процессы дифференциации.
Каково было положение к началу XIX века?
Рос разрыв между наиболее преуспевающими странами и остальным миром. Так, например, 5% населения мира (США) использовало 40% потребительских. На долю 20% наиболее богатой части населения планеты приходилось 83% мирового дохода. Материальные, финансовые и интеллектуальные ресурсы со всего мира стекаются в наиболее развитые страны: США, Западную Европу, Японию. Соединенные Штаты пока еще доминируют в экономической, военной и технологической сфере. Постоянно наращивают свое влияние они и в сфере культуры, несмотря на свой определенный примитивизм в этом плане, а где-то и благодаря ему - примитивное проще усваивать. Массовая культура все больше американизируется.
Явно отмечается тенденция к возрастанию роли общественных слоев, связанных так или иначе с корпоративным капиталом, который давно уже приобрел транснациональный характер. Транснациональные корпорации, банки и биржи формируют экономический климат. Но в целом в данной сфере преобладает американский по своему происхождению капитал. Эпоха свободной конкуренции уступила место борьбе транснациональных монополий, которые диктуют свои условия для современного миропорядка. Преобладает капитал финансовый, при этом деньги все больше приобретают виртуальный характер, выплачиваются и начисляются за виртуальные услуги и операции. Так в 1999 году объем денежных спекуляций в 30 раз превышал объем продаваемых товаров и услуг.
Основной источник повышения прибыли в настоящее время - наукоемкий технологический прогресс, опережает тот, кто способен удержаться на его гребне. Поэтому первостепенный характер приобретают научные знания и информационные процессы, что иногда позволяет определить современный социум как «Информационное общество». Тот факт, что знания порождают новые знания, которые затем обеспечивают технологические прорывы в производстве, общеизвестен.
Стремительно нарастают культурные изменения. Но вот вместо всестороннего развития личности, похоже, происходит ее дальнейшая деформация, человек превращается в маленький винтик - слугу корпорации, ему навязывается культ материального преуспеяния и безудержного потребления, определенные стандарты жизненных ценностей и устремлений. Человек начинает, как говориться, участвовать в «крысиных гонках». Усиливается манипуляция общественным мнением и индивидуальным сознанием человека. Углубляется кризис традиционных религий. Но одновременно на фоне падения общей религиозности растет число сект, часть из которых носит деструктивный характер.
Идет смешение этносов. Выходцы из Турции оседают в Германии, из Северной и Экваториальной Африки - во Франции, из британских доминионов - в Англии. В целом мигранты отличаются более высоким приростом населения по сравнению с коренной нацией. Так по некоторым прогнозам демографов к 2025 году белое население США составит всего 30%. Но по имущественному и по социальному статусу они еще долго будут составлять низы населения. Наряду с этим происходит культурная унификация в масштабах планеты на базе западных культурных ценностей и американизации образа жизни.
Существенно осложняет ситуацию фактор нарастания скорости социальных перемен, которые все больше действительно приобретают каскадный характер и затрагивают практически все сферы человеческой жизнедеятельности. В этой связи возникает вопрос: а в состоянии ли человеческий бионоситель выдержать подобную скорость социальных изменений, способна ли его психика адаптироваться к подобному темпу жизни? Или мы на пороге изменения биологической природы человечества?
И все это происходит на фоне постоянной угрозы глобального экологического кризиса и истощения природных ресурсов планеты.
Новый тип общества не рождается из противоречий предшествующего типа социума, а зарождается как бы на его обочине из новых структурных элементов. И не всегда доминирующие в какой-то исторический период страны являются выразителем магистральной тенденции общественного развития, иногда они могут идти и по тупиковому пути, впадать в социальную стагнацию. Примером подобного рода стран могут служить Испания и Португалия, которые некоторое время доминировали в эпоху Великих географических открытий, но довольно быстро оказались на обочине исторического социального прогресса.
К чему обществу надо стремиться, какой идеал предпочесть: социалистический, скомпрометированный практикой недавнего «Реального социализма» или капиталистический, пусть тоже не реализованный в полной мере идеал «Открытого» или «Постиндустриального» общества?
А может быть это все лишь своеобразный социальный камуфляж, а в основе лежит действительная некая исходная социальная структура, основные силовые линии которой находятся в основе любых социальных форм, принимая то или иное обличье в то или иное время?
В уже упоминавшейся статье Константина Фрумкина автор вполне справедливо отмечает, что если даже развитие социума и экономики пойдет по казалось бы в корне отличающемуся от нынешнего состояния пути, то это не является гарантией, что его суть от этого изменится, не смотря на казалось бы радикальные внешние отличия.
«Впрочем, даже и гипотетическое торжество принципов индивидуально-сетевой экономики не означает, что уйдут в пошлое такие характерные «пункты обвинений» капитализму, как неравенство, - а значит, и «эксплуатация» (при всей расплывчатости последнего термина). На обычном капиталистическом предприятии капиталист может «эксплуатировать» работников, то есть распоряжаться по своему усмотрению плодами их труда, поскольку он обладает властью над всем предприятием. То, что в марксистской традиции называется «эксплуатацией», вполне может быть истолковано как «злоупотребление властью». Но роль координаторов, диспетчеров, организаторов несомненно остается и в сетевых взаимодействиях, а следовательно, остается и возможность «злоупотребления властью», то есть присвоения чрезмерной (с точки зрения окружающих) доли в общем доходе. В этих постоянно меняющихся сетях и альянсах позиции лидера будут занимать не владельцы капитала и не обладатели административной власти, а те, кому в силу большого опыта, удачи, предприимчивости, знаний и неизвестно еще каких качеств удается занимать позиции организаторов и координаторов создающихся для достижения тех или иных целей альянсов и консорциумов. Лидеры постиндустриального общества - те, кто может организовать множество индивидуализированных, атомизированных тружеников во временную сеть, - это, если угодно, сетевые антрепренеры. Однако вполне правдоподобно, что антрепренер получает «львиную долю» благодаря своей позиции инициатора и координатора проекта.»
То есть в казалось бы в совершенно новом обличье на самом деле будет по большому счету все тоже самое.
Как-то так с ходу ничего готового и путного, на что можно было бы сослаться, в голову не пришло, пришлось самому постучать по клавишам, написать «много, много букв».
Марксисты в свое время разработали весьма стройную концепцию истории, но она оказалась с одним весьма существенным изъяном - она не соответствовала социальной действительности, шла вразрез с историческими фактами недавнего и давнего прошлого. А социальное банкротство и крушение государств, принявших марксизм в качестве официальной идеологии, привело к закономерному кризису и марксистских представлений об устройстве и закономерностях исторического развития человеческого общества, принятых в этих странах.
Так, например, марксистская догма гласила, что человечество неизбежно проходит через определенные стадии своего развития, которые определяются в основном взаимоотношением производственных сил и производственных отношений в полном соответствии с диалектической триадой: бесклассовое первобытнообщинное общество, классовые: рабовладельческая, феодальная и капиталистическая формации и, наконец, вновь бесклассовое коммунистическое общество, лишенное антагонистических противоречий.
Во всех этих триадах с очевидностью просматриваются гегельянские корни Марксизма, когда в угоду заранее заданной схеме в прокрустово ложе загоняется фактический материал.
Да и сейчас еще (особенно, на постсоветском пространстве) многие по инерции мыслят в русле формаций. Как написал другой мой френд Константин Фрумкин в своем обзоре «Что будет после капитализма? Попытки ответа на старый вопрос»: «Мы мыслим эпохами - формациями, сменяющими друг друга».
http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2013/2/f10.html
К несчастью для марксистов реальный ход истории не очень-то укладывается в диалектическую схему. Правда, сами Основоположники не столь определенно говорили о трех классовых, антагонистических формациях, и самому Марксу пришлось даже вести речь о так называемом азиатском способе производства. И советским обществоведам тоже пришлось признать, что в ряде случаев, общество у отдельных народов почему-то, минуя развитую форму рабовладельческой стадии, сразу перешло к феодальной или из неразвитого капиталистического состояния почему-то совершило прыжок сразу на первый этап Коммунистической стадии - в Социализм, победа которого, как им казалась, произошла окончательно и бесповоротно. А в Соединенных Штатах Америки почему-то одно время пышным цветом расцвело рабство и так далее. Но, тем не менее, генеральная схема оставалась неизменной.
Жизнь оказалась, как всегда, шире догм. И постепенно это стало доходить даже до поклонников истмата. Хотя, конечно, многим из них хотелось бы представить дело таким образом, что критика марксистский воззрений на общество носила и носит бездоказательный характер.
Вот характерный пример.
«В России до революции и за рубежом и раньше и сейчас материалистическое понимание истории подвергалось критике. В СССР такая критика началась, где-то начиная, с 1989 г. и приобрела обвальный характер после августа 1991 г. Собственно назвать все это критикой можно лишь с большой натяжкой. Это было настоящее гонение. И расправляться с историческим материализмом стали теми же самыми способами, какими его раньше защищали. Историкам в советские времена говорили: кто против материалистического понимания истории, тот - не советский человек. Аргументация "демократов" была не менее проста: в советские времена существовал ГУЛАГ, значит, исторический материализм ложен от начала и до конца. Материалистическое понимание истории, как правило, не опровергали. Просто, как о само собой разумеющемся, говорили о его полнейшей научной несостоятельности. А те немногие, которые все же пытались его опровергать, действовали по отлаженной схеме: приписав историческому материализму заведомый вздор, доказывали, что это - вздор, и торжествовали победу.»
Самое забавное, критиков марксизма огульно обвиняют в том, что наглядно демонстрируется в самом этом фрагменте: приписывают им всем всякий вздор и грех голословности. Как известно, вору самое лучшее громче всех кричать: «Держите вора»!
Что касается непосредственно «Теории формаций», то сомнения в ее правильности стали постепенно доходить даже до сторонников материалистического взгляда на историю. Хотя, конечно, надо заметить, что хотя Марксистская концепция формаций и входила составной частью в Исторический материализм, но ее фактическая несостоятельность сама по себе не является опровержением Истмата.
Показательна в этом плане, например, статья кандидата исторических наук, доцента кафедры истории и политологии Оренбургского государственного университета Полякова Александра Николаевича «К проблеме общественных формаций», опубликованная в журнале «Вопросы философии» №6 за 2003 год.
Г-н доцент твердо стоит на фундаментальном положении диамата: «Бытие (жизнь) определяет сознание» (стр. 6). Но как человек, знающий факты истории (должен ведь доцент кафедры истории знать исторические реалии?), он видит, что традиционная для постсоветского пространства теория формаций трещит по всем швам.
Меня лично, например, всегда интересовал вопрос, к какой формации можно отнести, допустим, доминировавшую какое-то время в Греции античную Спарту, когда спартиат получал от республиканского государства надел земли с обрабатывающими ее илотами, которые были подобно средневековым крепостным прикреплены к земле и имели в своем распоряжение средства производства?
И подборку подобных несуразиц можно легко продолжить.
Вот некоторые примеры на этот счет.
В Междуречье, задолго до нашей эры широко применялся труд подневольных общинников, которые имели и свои наделы и обрабатывали земли, например, храма или крупного землевладельца, что считается характерным для эпохи феодализма. Ассирийские цари жаловали своих приближенных землей и крестьянами, совсем как, например, Екатерина II. В Нововавилонском царстве в VI веке до нашей эры также широко применялся труд подневольных крестьян. Но, наряду с этим, применялся и труд рабов, лишенных собственности и средств производства, и, как это ни странно, наемный труд, когда крупный землевладелец сдавал в аренду свою землю небольшими участками - хочешь, бери и работай, а не хочешь - вольному воля, ищи другого применения своим силам. А в поздней Вавилонии практиковалось привлечение к работам даже крупных бригад свободных наемных работников, иногда численностью до нескольких сотен человек, которые активно отстаивали свои интересы, боролись против низкой оплаты, некачественного и несвоевременного питания, отстаивали свои интересы в отношениях с работодателям.
В Птолемеевском Египте, государстве Селевкидов, Пергамском царстве, в так называемых эллинистических государствах «царские земли» также обрабатывали крестьяне, имевшие свое хозяйство, свои орудия труда. Но центральная власть непосредственно вмешивалась в процесс производства на всех государственных землях, доводила до крестьян планы посевов, собирала в государственные хранилища весь урожай, выдавала семена, назначала деревенских старост, которые следили за работами на государственных землях. Что это, элементы рабовладения, феодализма или социализма?
Империя инков в этом плане тоже весьма напоминает социалистический тип организации экономической и социальной жизни, пожалуй, это весьма чистый ее вид без всякого намека на товарно-денежные отношения.
Древнерусский Новгород - типичный пример государства-полиса, их возникновение характерно для периода разложения первобытнообщинного строя. В XII-ХIII веках на землях крупных землевладельцев работали преимущественно рабы, так называемая «челядь», а в XIV-XV веках свободные арендаторы - «изорщики». И никакого тебе феодализма, пока не пришли рати московского царя.
А японцы, со своим азиатским способом жизни, создав корпоративный японский капитализм с его системой пожизненного найма (что Марксу и в страшном сне не могло присниться), очень удачно вписались в реалии второй половины ХХ века. Шведский социал-демократический капитализм - другой вариант капитализма. Американский (Соединенные Штаты Америки) - третий.
А Советский Союз - вообще, весьма своеобразный исторический выверт - пример эволюции многоукладной экономики в так называемый «Реальный социализм».
Да, в советские времена существовал ГУЛАГ.
Как можно трактовать этот феномен?
Является историко-социальным фактом, что на определенное время в стране победившего социализма довольно широко использовался подневольный рабский труд - труд государственных рабов - зеков. И явление это вполне заурядное для истории, особенно, для эпохи Древнего мира. Правда, срок их определения в рабское состояние был ограничен - не более 25 лет. Впрочем, рабство, ограниченное определенным сроком было известно еще древним славянам. Но зато жителей советской страны можно было ввергать в состояние рабства неоднократно. В рабство определяли за политическую неблагонадежность, а чаще за потенциальную возможность политической неблагонадежности, за уголовные преступления и в относительно небольшом количестве военнопленных, захваченных в ходе Второй мировой войны: немцев и японцев. Хотя, конечно, в Древнем Риме - это было более распространенное явление или в Древних Афинах, где на государственных серебряных рудниках работали рабы, захваченные в ходе военных конфликтов.
Сейчас спорят, сколько же их все-таки было - этих «советских социалистических рабов» ХХ века? Но миллионом больше или миллионом меньше - сути это не меняет - они были. Или кто-нибудь хочет попытаться доказать, что советский зек в лагере не был государственным рабом? Пусть попробует сделать это с марксистских позиций, проанализировать его отношение к средствам производства и место в системе производственных отношений.
Были и многочисленные, особенно на первых порах, полукрепостные колхозные и совхозные крестьяне. Сомневающимся в их социальном статусе достаточно вспомнить, когда жителям сел и деревень разрешили в Советском Союзе свободно давать паспорта и уезжать в город. Но надо также признать, что на какое-то время, перед самой агонией советского строя, во многом благодаря целенаправленным усилиям, стал все-таки преобладать труд по найму.
А потом без всякой классовой борьбы на советском пространстве властно-политическая элита резко поменяла весь общественно-политический и экономический строй. Если раньше она лишь распоряжалась государственной собственностью, то теперь она «прихватизировала» ее в личное владение. Произошла реставрация капитализма, но без классовой борьбы, если не считать, конечно, одну часть советского народа с доступом к властно-политическим рычагам отдельным классом. А если и считать, то как его назвать?
То есть борьба то, конечно, была (хотя и довольно вялая), но не между классами, а отдельными группами властно-правящей элиты за дальнейшее устройство общества тем или иным образом. А основная часть населения страны: советские рабочие и служащие, колхозное и совхозное крестьянство, большая часть интеллигенции, раззявив рот, сидело у экранов телевизоров, наблюдая за разворачивающимся действом, не понимая, к чему это все приведет.
Стратифицировать социум можно по разным критериям.
Можно по отношению к средствам производства, хотя в сфере реальных производственных отношений все гораздо сложнее. Вообще, властно-политическая и экономическая социальная структура - явление многомерное.
Есть ли альтернатива Истмату? Разумеется, есть.
Да, с одной стороны, есть (или все же точнее сказать был?) идеологически ангажированный Истмат (чья котировка основательно подорвана), а, с другой, есть научно-социальная дисциплина Социология. Не то, чтобы она была полностью свободной от идеологических влияний, но на почве эмпирических социальных фактов она стоит не в пример лучше.
Конечно, в социологии тоже есть разные направления, школы и течения. Преобладают на настоящий момент представители структурно-функционального направления в социологии, которые трактуют социум как совокупность взаимоотношений между изменяющимися и трансформирующимися элементами относительно структурно неизменной системы. Можно рассматривать социум и как совокупность различных взаимодействующих сфер, каждая из которых определяется своим собственным, особым принципом, выступающим в качестве фактора, определяющего дальнейшее развитие данной сферы со специфической для них структурой и соответствующей динамикой развития. Сфер этих три: экономические социальные структуры, политические и духовно-культурные. Иногда они работают синхронно, но могут и не совпадать, тогда наблюдаются периоды их десинхронизации.
Таким образом, общественный строй характеризуется следующими компонентами:
1. господствующее идеологическое ядро и соответствующая культура;
2. государственное устройство - властно-политические структуры;
3. экономическое устройство - экономические структуры.
Между ними могут существовать довольно сложные взаимодействия, далекие от линейной детерминированности.
Власть и собственность находятся в сложном взаимодействии.
Властная структура в человеческом социуме была всегда, начиная от вождя и совета старейшин того или иного племени и заканчивая современными сложными институтами власти. Кто-то должен осуществлять преимущественно функции управления, а кто-то подчинения. По отношению к средствам производства и вообще собственности они могут быть в разном отношении. Советское общество «Реального социализма» хороший пример, как собственность на средства производства и право распоряжаться ими свелась к функции распорядительной.
Основное достоинство советского строя - это максимально возможная потенциальная открытость элиты, активность социальных лифтов, но в этом таилась и определенная опасность.
Управленец отличается от прочих людей своей способностью к прогнозированию результатов организационных усилий и способностью сплачивать и направлять усилия коллектива на их достижения. В социуме, естественно, должен быть механизм отбора, подобных людей.
Управленцам общество платит за их деятельность. Это могут быть либо деньги, либо привилегии, либо доля в собственности. Общество - самоуправляемая система. В развитых социальных системах группа управленцев различного уровня составляет примерно от 10 до 40% от общей массы населения. Управленческая элита должна быть в идеале самая лучшая - это лучшие из лучших. Соответственно, должен работать механизм отбора.
Кроме наличия организационных способностей (которые являются врожденными, но поддаются в определенной степени развитию), такие люди должны пройти еще соответствующее обучение и воспитание. Альтруизм, эгоизм, стремление к справедливости - это отчасти врожденные качества (проверено на животных), отчасти модифицируются процессом социализации и воспитания.
Образованность и воспитание сказывается на способности к прогностическому мышлению, но лишь до определенной степени. Как-то довелось читать, что до 70% царского офицерства пошли служить в Красную армию, некоторые сразу, а некоторые через определенное время.
Так потомственный смоленский дворянин будущий красный маршал Тухачевский служил в лейб-гвардии Семёновском полку, был царским гвардейским офицером. Царя он, конечно, пережил, но свою пулю от «товарищей» получил. Редко кто из царских офицеров пережил 37 год.
Дебилы?
Но задним числом, зная историю страны, судить легко. А у них тогда (как у многих русских интеллигентов) был комплекс вины перед простым народом за несправедливое устройство общества.
Управленец высокого ранга - это прирожденный лидер, склонный к доминированию. Естественно, что в их руках обычно и сосредотачивается основная часть собственности.
Конечно, такие люди могут занимать относительно разное положение в обществе, в зависимости от их исходного социального положения, выраженности у них общего интеллекта, исходного образования, культуры и моральных качеств. Это могут быть государственные деятели, духовные лидеры общества (или его групп), главы корпораций, это может быть староста деревни, а могут быть и криминальные авторитеты, предводители банд, воры в законе и организаторы преступных сообществ.
Основную массу населения составляет некая средняя прослойка - люди в определенной степени разнородные, но их роль в социуме определена - все это «исполнители»: клерки, сфера обслуживания, низшее офицерство, работники физического труда и так далее. Это люди нелидеры, не обладают выраженными организаторскими способностями, они в разной степени моральные и исполнительные. Но не они принимают ответственные решения, определяющие вектор движения, ими надо руководить.
А есть еще люмпены - это отбросы, пена, накипь. Это паразиты, они были всегда и при любом строе и в любых социальных слоях. Бродяги, мелкие преступники, тунеядцы, тупые рантье. У них, как правило, низкий интеллект, плохая способность к социализации и усвоению морально-этических норм и выраженный эгоизм. Социопаты - одним словом. И наклонность к этому тоже врожденная или приобретается в самом начале онтогенеза. Социальные условия могут либо способствовать их процветанию, либо нет. Если они и обладают хоть какой-то ценностью для сообщества людей, то лишь как депо генетического материала, который при его рекомбинации и мутациях может дать хоть что-то полезное. Например, повышенную устойчивость к некоторым болезням. А так - это пьянь, рвань и дрянь. Работать они не хотят, а потреблять стремятся. Можно, конечно, силой принуждения заставить их что-то делать, но их эффективность будет крайне низкой.
При капитализме, например, такие люди довольно четко отграничены - образуя, как правило, социальное дно, живут в социальных гетто, так как такие работники никому не нужны. Есть такие отбросы и в более высоких социальных слоях, где они проживают доставшееся им по наследству от предков.
И при советском социализме с его социальной защищенностью такие были и с ними цацкались, якобы перевоспитывали, сажали лишь в крайнем случае за тунеядство: лодыри, прогульщики, пьяницы и дебоширы.
И при крепостном праве были крепкие крестьяне, середняки и сельская голота. А ведь крестьянская община носила уравнительные характер: периодические переделы земли, лоскутная система ее распределения (кажется, называлось это чересполосица). Отменили крепостное право - община (мир) сохранились и распределение среди крестьян крепких хозяев (мироедов), середняков и голоты осталось. Отобрали у помещиков землю и распределили предельно справедливо по эсеровскому варианту, поделили и помещичий скот и инвентарь, а перед началом коллективизации расслоение крестьян опять было примерно в том же соотношении, как при царе батюшке. А большевики ставку на "комбеды" сделали, на деревенского люмпена, да еще и городского ему в помощь отрядили. Шел социальный отбор среди рабочих пчел, но уж очень своеобразный, и проводился он частенько трутнями. И в советском колхозе: у одного было справное подворье и крепкое подсобное хозяйство, а у другого плетень завалился и лишь пара кур в пыли копошатся. Лентяй и на собственном огороде, и на барском, и на колхозном поле будет соответственно трудиться.
В эксплуататорском (по марксистской терминологии) обществе элита культивировалась на всех уровнях. Справный крестьянин брал жену из соответствующей семьи, дворянин старался породниться с приличным домом, если говорить не о генетике, то хотя бы шла культурная преемственность. Люди росли, воспитывались и обучались в определенной среде. Была какая-то преемственность в органах власти, образовании, искусстве... 17 год все перевернул.
Я как-то уже приводил данные, что в 1925 году в партии - этом авангарде социализма - было около 30 тыс. полностью неграмотных, которые не умели ни читать, ни писать. А на очередном съезде коммунистов в 1930 году 74,7% делегатов были люди с начальным или неполным средним образованием. Вот такая элита. И лепили кадры управленцев из того, что было, отдавая предпочтения социально близким по идеологическим установкам.
Если человека с рыбачьей лодки пересадить за штурвал "Титаника" и команду ему соответствующую подобрать, сомневаюсь, что он далеко проплывет. С нормальным капитаном и приличной командой и то можно напороться на айсберг, а что уж тут говорить? С этого начинали. И чем закончили знаем: застоем, пофигизмом и безответственностью. Такое вот общество построили, руководствуясь истматом.
Разумеется, определенные закономерности в развитии прослеживаются в разных местах земного шара и у разных народов.
Так первобытнообщинный строй, не смотря на отдельные вариации, в целом схож у большинства населения Земли.
С переходом от примитивного присваивающего способа взаимоотношений с природой к производящим формам хозяйствования: земледелие и одомашнивание животных, социальная структура усложняется. Формируется так называемый Доиндустриальный тип общества. Оно основано на примитивных способах и формах добычи и переработки первичных природных ресурсов, труд носит преимущественно малоквалифицированный и низко специализированный характер, социум живет на основе традиций и обладает низкой степенью динамизма. Познание человеком мира носит преимущественно эмпирический характер, а систематизация полученных данных происходит с преобладанием мифологической и религиозной интерпретации.
Возникновение производящих форм хозяйствования и наметившееся отделение ремесла от сельского хозяйства приводит к росту человеческих коллективов, усложняет структурную дифференциацию общества, наряду с сельской общиной формируется городская община. Возникают города-государства: номы Древнего Египта, шумерские города-государства, города майя, античная Греция, Рим царского периода, древнерусские Псков и Новгород - наглядные примеры подобных объединений. Хотя уже на данном этапе характерно возникновение философии и зарождение науки.
Индустриальный строй характеризуется глубокой переработкой первичных ресурсов, труд становится более квалифицированным, растет его разделение, основным производственным ресурсом становится энергия, резко ускоряется социальная динамика. В производстве идет конкуренция независимых производителей. Затем зарождаются первые монополии. Расцвет глобальных философских систем. Появление и развитие экспериментального подхода в науке.
В пресловутом постиндустриальном обществе в его идеале в экономике должен преобладает принцип эффективности или «функциональной рациональности», в политике - принцип равенства перед законом, равенство прав и возможностей, а в культуре - возвышение и самореализация личности. Социальная динамика вроде бы приобретает каскадный характер. Основным ресурсом становится информация. Познание происходит с применением абстрактных моделей и системного анализа. Наука порождает технологии и смыкается с производством. Важным становится перспективное прогнозирование и планирование.
В свое время, а отчасти и сейчас популярна была концепция так называемого «Открытого общества». Ее создателем был известный философ Карл Поппер.
По мнению Поппера «капитализм» в том смысле, в каком Маркс употреблял этот термин, нигде и никогда не существовал. «”Капитализм” в марксовом понимании представляет собой неудачную теоретическую конструкцию. Это всего лишь химера, умственный мираж». А ведь Маркс в свое время считал, что «при “капитализме” действует железный закон исторического развития - закон абсолютного и относительного обнищания рабочего класса». Для того, чтобы объяснить отсутствие его проявления в ведущих странах Запада, была создана теория Империализма, когда благополучие населения западных стран поддерживается ограблением населения колоний и полуколоний. «В действительности существовало и по сей день существует стремительно изменяющееся общество, ошибочно названное «капиталистическим», с внутренним механизмом самореформирования и самосовершенствования».
В качестве идеала общественного развития Поппер выдвинул свою концепцию «Открытого общества», противопоставляя ее обществу закрытого типа.
Поппер в частности писал: «...защищаю ... форму демократического («буржуазного») общества, в котором рядовые граждане могут мирно жить, в котором высоко ценится свобода и в котором можно мыслить и действовать ответственно, радостно принимая эту ответственность».
Главная идея открытого общества - идея власти закона.
«...общество, основанное на рыночных отношениях ... немыслимо без правовой системы, без власти закона». Ее основа - презумпция невиновности в уголовном праве, закон о собственности и закон о торговли в гражданском законодательстве. «...установление власти закона - задача государства. Для ее решения государство должно, прежде всего, подготовить юристов». Поэтому «...наиболее важны работники судебных органов, особенно судьи и частные адвокаты».
«Рыночная экономика в современном государстве представляет собой чрезвычайно сложную систему производства и распределения. ... Она ... может нормально функционировать лишь при условии, что [люди] доверяют друг другу, как это свойственно людям ... В обществе должна существовать по крайней мере элементарная степень взаимного доверия. Однако ничто не приведет к этой цели быстрее, чем доверие к власти закона ... доверие к правовым институтам государства и к чиновникам, несущим ответственность за исполнение закона».
«...открытые общества Запада ... значительно лучше, гораздо честнее и справедливее всех обществ, когда-либо существовавших в истории человечества». И хотя они еще далеки от совершенства, будучи не во всем честными и справедливыми, они неустанно трудятся, чтобы приблизится к идеалам свободы, справедливости и честности. Среди серьезных недостатков западных обществ Поппер в первую очередь называл преступность, проявляющуюся ... например, в злоупотреблениях свободой рынка. «...тем не менее, - писал Поппер, - ... открытые общества, в которых мы живем сегодня, - самые лучшие, свободные и справедливые, наиболее самокритичные и вос-приимчивые к реформам из всех, когда либо существовавших».
Отчасти оно действительно походит на общество, ныне существующее на Западе. Поппер писал: что некоторые все еще называют его «капитализмом», но оно имеет очень мало общего с тем обществом, современником которого был Маркс, и еще меньше - с тем, которое было описано Марксом и которое он назвал «капитализмом».
У открытого общества и капитализма Маркса существует лишь одна общая черта - большая часть средств производства находится в частной собственности. Но современная частная собственность претерпела существенные изменения. Она во многом стала собственностью акционерной. Трудящиеся лично и через пенсионные фонды являются ее держателями. Капиталистическое общество эволюционировало в направлении, «которое Маркс объявил невозможным (например, было введено прогрессивное налогообложение доходов)», налог на наследство и тому подобное.
Но это не более, чем декларируемый идеал, и не всегда реальные процессы совпадают с желаемым, с заявленным в качестве идеала типом развития.
Можно ли социальные реалии в наиболее развитых странах современного мира считать постиндустриальными? Насколько они соответствуют заявленному идеалу?
Характерной особенностью современной эпохи является процесс глобализации процессов социально-экономического развития. Естественно он не свободен от противоречий. Наряду с интеграцией идут и процессы дифференциации.
Каково было положение к началу XIX века?
Рос разрыв между наиболее преуспевающими странами и остальным миром. Так, например, 5% населения мира (США) использовало 40% потребительских. На долю 20% наиболее богатой части населения планеты приходилось 83% мирового дохода. Материальные, финансовые и интеллектуальные ресурсы со всего мира стекаются в наиболее развитые страны: США, Западную Европу, Японию. Соединенные Штаты пока еще доминируют в экономической, военной и технологической сфере. Постоянно наращивают свое влияние они и в сфере культуры, несмотря на свой определенный примитивизм в этом плане, а где-то и благодаря ему - примитивное проще усваивать. Массовая культура все больше американизируется.
Явно отмечается тенденция к возрастанию роли общественных слоев, связанных так или иначе с корпоративным капиталом, который давно уже приобрел транснациональный характер. Транснациональные корпорации, банки и биржи формируют экономический климат. Но в целом в данной сфере преобладает американский по своему происхождению капитал. Эпоха свободной конкуренции уступила место борьбе транснациональных монополий, которые диктуют свои условия для современного миропорядка. Преобладает капитал финансовый, при этом деньги все больше приобретают виртуальный характер, выплачиваются и начисляются за виртуальные услуги и операции. Так в 1999 году объем денежных спекуляций в 30 раз превышал объем продаваемых товаров и услуг.
Основной источник повышения прибыли в настоящее время - наукоемкий технологический прогресс, опережает тот, кто способен удержаться на его гребне. Поэтому первостепенный характер приобретают научные знания и информационные процессы, что иногда позволяет определить современный социум как «Информационное общество». Тот факт, что знания порождают новые знания, которые затем обеспечивают технологические прорывы в производстве, общеизвестен.
Стремительно нарастают культурные изменения. Но вот вместо всестороннего развития личности, похоже, происходит ее дальнейшая деформация, человек превращается в маленький винтик - слугу корпорации, ему навязывается культ материального преуспеяния и безудержного потребления, определенные стандарты жизненных ценностей и устремлений. Человек начинает, как говориться, участвовать в «крысиных гонках». Усиливается манипуляция общественным мнением и индивидуальным сознанием человека. Углубляется кризис традиционных религий. Но одновременно на фоне падения общей религиозности растет число сект, часть из которых носит деструктивный характер.
Идет смешение этносов. Выходцы из Турции оседают в Германии, из Северной и Экваториальной Африки - во Франции, из британских доминионов - в Англии. В целом мигранты отличаются более высоким приростом населения по сравнению с коренной нацией. Так по некоторым прогнозам демографов к 2025 году белое население США составит всего 30%. Но по имущественному и по социальному статусу они еще долго будут составлять низы населения. Наряду с этим происходит культурная унификация в масштабах планеты на базе западных культурных ценностей и американизации образа жизни.
Существенно осложняет ситуацию фактор нарастания скорости социальных перемен, которые все больше действительно приобретают каскадный характер и затрагивают практически все сферы человеческой жизнедеятельности. В этой связи возникает вопрос: а в состоянии ли человеческий бионоситель выдержать подобную скорость социальных изменений, способна ли его психика адаптироваться к подобному темпу жизни? Или мы на пороге изменения биологической природы человечества?
И все это происходит на фоне постоянной угрозы глобального экологического кризиса и истощения природных ресурсов планеты.
Новый тип общества не рождается из противоречий предшествующего типа социума, а зарождается как бы на его обочине из новых структурных элементов. И не всегда доминирующие в какой-то исторический период страны являются выразителем магистральной тенденции общественного развития, иногда они могут идти и по тупиковому пути, впадать в социальную стагнацию. Примером подобного рода стран могут служить Испания и Португалия, которые некоторое время доминировали в эпоху Великих географических открытий, но довольно быстро оказались на обочине исторического социального прогресса.
К чему обществу надо стремиться, какой идеал предпочесть: социалистический, скомпрометированный практикой недавнего «Реального социализма» или капиталистический, пусть тоже не реализованный в полной мере идеал «Открытого» или «Постиндустриального» общества?
А может быть это все лишь своеобразный социальный камуфляж, а в основе лежит действительная некая исходная социальная структура, основные силовые линии которой находятся в основе любых социальных форм, принимая то или иное обличье в то или иное время?
В уже упоминавшейся статье Константина Фрумкина автор вполне справедливо отмечает, что если даже развитие социума и экономики пойдет по казалось бы в корне отличающемуся от нынешнего состояния пути, то это не является гарантией, что его суть от этого изменится, не смотря на казалось бы радикальные внешние отличия.
«Впрочем, даже и гипотетическое торжество принципов индивидуально-сетевой экономики не означает, что уйдут в пошлое такие характерные «пункты обвинений» капитализму, как неравенство, - а значит, и «эксплуатация» (при всей расплывчатости последнего термина). На обычном капиталистическом предприятии капиталист может «эксплуатировать» работников, то есть распоряжаться по своему усмотрению плодами их труда, поскольку он обладает властью над всем предприятием. То, что в марксистской традиции называется «эксплуатацией», вполне может быть истолковано как «злоупотребление властью». Но роль координаторов, диспетчеров, организаторов несомненно остается и в сетевых взаимодействиях, а следовательно, остается и возможность «злоупотребления властью», то есть присвоения чрезмерной (с точки зрения окружающих) доли в общем доходе. В этих постоянно меняющихся сетях и альянсах позиции лидера будут занимать не владельцы капитала и не обладатели административной власти, а те, кому в силу большого опыта, удачи, предприимчивости, знаний и неизвестно еще каких качеств удается занимать позиции организаторов и координаторов создающихся для достижения тех или иных целей альянсов и консорциумов. Лидеры постиндустриального общества - те, кто может организовать множество индивидуализированных, атомизированных тружеников во временную сеть, - это, если угодно, сетевые антрепренеры. Однако вполне правдоподобно, что антрепренер получает «львиную долю» благодаря своей позиции инициатора и координатора проекта.»
То есть в казалось бы в совершенно новом обличье на самом деле будет по большому счету все тоже самое.